— Скажи, Марк, оно того стоило? — зло прошипела она.
— Что? — он непонимающе вздернул левую бровь.
— Вот это! — тонкий пальчик Джи уперся ему в грудь. Слева, чуть ниже шеи виднелось розовое пятно регенерированных тканей, едва прикрытых тонкой, полупрозрачной полоской такой же регенерированной кожи. — Зачем нужно было так рисковать?
— Да не было никакого риска! Вероятность прорыва мятежников с нижних уровней составляла меньше одного процента.
— Да? И что же тогда это? — она царапнула недавнюю рану ногтем. Марк поморщился. Некоторое время после регенерации нервные окончания слишком чувствительны.
— Случайность.
— Едва не стоившая тебе жизни! Чуть ниже и тебя могли и не откачать.
Он попытался пожать плечами, но тут же одумался — грудь и плечо все еще немного болели.
— Случайности — они такие. И кстати, Джи... — правая бровь приподнялась вверх вслед за левой, придав его лицу столь вызывающее выражение, что девушке захотелось его ударить. Сильно ударить.
— А? — она для верности убрала руки за спину. Нельзя же бить человека сразу по выходу из медицинской капсулы. Это просто невежливо. Вот часа через четыре...
Марк прошелся по ее телу изучающим взглядом и пояснил, указав взглядом на полотенце, составлявшее все его одеяние:
— Ты или сама разденься, или дай мне одеться.
Некоторое время Джи всерьез размышляла над первым предложением, а затем отстранилась.
— Заманчиво, — со вздохом протянула она, улыбнувшись самой бесшабашной из своих улыбок, — но у тебя куча дел. В приемной сидит целая делегация, ты всем очень срочно нужен.
— Подождут. Мне нужно записать обращение к народу. Планетарники волнуются, нужно их успокоить.
Влажное полотенце полетело в корзину грязного белья. Марк прошел в смежную с кабинетом спальню. Вообще в жилом секторе крепости существовали отдельные баронские покои в несколько десятков комнат, со внушительным штатом прислуги. Но в них он бывал редко.
— Гардероб, — громко приказал он. Одна из стен отъехала в сторону.
— Уау, классная штука. А у меня такой нет, — пожаловалась Джи. — Хочу себе точно такой же шкафчик.
— Тебе же нечего в нем хранить, — удивился Марк. — Тройка скафов, пара маек и шорт — вот и вся твоя одежда.
— Да к черту шмотки! — отмахнулась она. — Я устрою в нем арсенал. Украду папину коллекцию, и устрою.
Марк ее уже не слушал. Прохаживаясь по гардеробной, он выбирал себе одеяние для предстающего выступления.
— Слишком ярко, слишком блекло. — Угол его рта дернулся и, пробормотав: — Почему бы и нет? — он снял с вешалки один из мундиров нейтрального зеленого цвета, с вышитым дорогим ханьским шелком шевроном Сил Планетарной Обороны дома Фобос. — Проведя ладонью над аккуратно уложенными на бархатные подушечки орденами, он отдернул руку. — Нет, сегодня обойдемся без этого.
Непривычные штаны с прямыми стрелками, белоснежная сорочка со стоячим воротником и китель без погон, с одним золотым шнуром на груди справа сидели на Марке как влитые. Надо признать, эта форма ему очень шла. Делала как-то старше. Обтягивающие рабочие скафы, которые он чаще всего носил, слишком подчеркивали его подростковую угловатость.
— Прикрой рот, я знаю, что неотразим, — смахнув щелчком пальцев несуществующую пылинку с плеча, посоветовал он замершей у входа Джи.
— Неужели ты научился остроумно шутить? — не осталась в долгу девушка. — Тебе же осколок вроде в грудь прилетел, а не в голову? А то так был бы шанс, что ты еще и поумнеешь.
На подначку Марк не обратил никакого внимания.
— Кстати, разве тебе не пора готовить "Эль Сид" к вылету? Нашего гостя из Центральных миров следует отвезти назад.
— Ты слишком долго валялся в отключке, — просветила его Джи. — Он сбежал от нас два дня назад с первым же курьерским кораблем. В последнее время они что-то слишком зачастили в систему. Знаешь, в ряде миров есть такая примета. Частые приходы кораблей курьеров к большой войне.
— Что-то в этом есть, — задумался Марк. — При подготовке боевых действий интенсивность обмена информацией резко возрастает.
— А если интенсивность обмена информацией между системами резко падает?
— Это значит, что война уже началась... — Надев коммуникатор, он вдавил клавишу вызова. — Имиси, я готов. Через две минуты начинаем общую трансляцию.
* * *
Ворвавшись в личные покои отца, Свента обнаружила его перед огромным голопроектором. Трехмерное изображение барона Марка Ортиса стояло посреди комнаты и вещало торжественным, сильным голосом:
— Я провозглашаю эпоху расцвета, — надо признать простой, но строгий мундир Марку Ортису очень шел. — Эпоху свободы, братства и процветания. Мы вернемся к корням! Вернемся к основам! На принципах сословно-представительной демократии и верховенстве закона мы сделаем наш дом богаче и сильней. Каждый из нас в отдельности и все мы вместе! Ибо дом Фобос это и есть мы!
Изображение сменилось. Теперь голограмма показывала стихийный митинг в одном из подземных городов. Коридоры были заполнены людьми, неистово скандирующими одно только слово "Фобос! Фобос! Фобос!".
Свента перевела взгляд на отца, и ее лицо исказились в гримасе отвращения.
— Ты опять это смотришь. Сколько можно!?
Эрик Корб выглядел жалко. Он осунулся, стал меньше в размерах и казался глубоким стариком. Побитая собака, которая не может понять, за что хозяин так с ней поступил. Из него словно вынули титановый стержень, бывший прежде душой этого прожженного интригана и политика. Теперь осталась только пустая оболочка. Она еще по инерции дышит, ходит, принимает пищу, но уже не живет — существует.
Давно она не видела отца в таком разбитом состоянии. Разве что после смерти матери было что-то похожее. Даже удивительно, столь разные люди, а такие теплые, искренние чувства. Возможно, если бы не та страшная катастрофа с челноком, все сложилось бы иначе, и канцлер дома Фобос нашел бы себе применение не только в политике.
— Я ошибся. Как же сильно я ошибся, — в прострации прошептал он, не отрывая взгляда от головидео. — Он их полностью уничтожил. Три сильнейшие семьи! Дома в доме и он смел их мимоходом, походя. Чудовище!
— Для этого ему пришлось пожертвовать почти всем своим флотом, — напомнила Свента.
— Не своим — их флотом! Разменял флот одних своих врагов, на флот других — гениально! Наши старые корыта, на Первый флот Орка. Это более чем выгодный размен. Теперь он полностью контролирует орбиту. А кто контролирует орбиту...
— Тот контролирует планету, — резко перебила его Свента. — Я это прекрасно знаю. Но
у тебя все еще есть политическое влияние. Поддержка простых жителей системы — это тоже важно.
— Она у меня была. Ты посмотри на это! — он ткнул пальцем в трехмерную проекцию, демонстрирующую очередной митинг. — Послушай, что он несет. Послушай их. Права, свобода, будущее. Много громких, пустых обещаний — люди их обожают. Он сделает все так, как надо ему и лицемерно объявит, что такова воля народа. И знаешь, что самое забавное? — с его губ сорвался несколько нервный смешок. — Они будут ему благодарны!
— Хватит, мне это надоело! — не на шутку разозлилась Свента. — На кого ты стал похож? Смотреть противно! Решай здесь и сейчас, что мы делаем дальше: ты бросаешь все и подаешь в отставку, надеясь на милость барона, или мы сражаемся. У тебя все еще много сторонников. Да, Марка Ортис разделался с Морено, Саэсами и Лэнцами, но он не победил. Уничтожив три сильнейших аристократических семейства, он настроил против себя десятки других. Столь жестокая расправа — это попрание всех законов и дворянских привилегий. Ходят слухи, что в главной резиденции Морено солдаты СПО расстреляли всех, даже слуг и детей.
— Это всего лишь слухи, — отмахнулся Корб. — СПО тут не причем, резиденцию Морено сожгла озверевшая толпа. Не стоило им обращаться с рабочими солакслиновых шахт, словно с рабами или пожизненными контрактниками. Закономерный итог излишней жадности.
— Какая разница, что произошло на самом деле? Важно лишь то, что подумают люди. А им можно и помочь. Эйфория скоро пройдет, начнутся серые будни. Далеко не все радостно приветствуют новые инициативы Марка Ортиса. Пока оппозиция слаба и разобщена, но стоит кому-то их объединить... — она выразительно замолчала.
Эрика Корб задумался. В глаза его вернулась жизнь. Он посмотрел на дочь, погладил ее по руке.
— Спасибо, девочка. Ты умеешь убеждать.
— Твоя школа, па, — обняв отца, Свента поцеловала его в макушку.
— Льстить ты тоже умеешь, — усмехнулся канцлер. — Ты права, еще ничего не кончено.
— Мы остаемся?
— Да! Я потратил слишком много времени и сил, чтобы все вот так просто бросить. Мне бы еще три-четыре года... но не будем об этом. Пусть прошлые планы останутся в прошлом. И все-таки теперь наши позиции слишком слабы. Я рассчитывал использовать ослабление "триумвирата" для заключения с ними союза на моих условиях. Но теперь всех трех семей нет. А несколько детей и заключенных, пусть и с громкими фамилиями меня не интересуют. — Он задумчиво почесал бровь и вновь посмотрел на дочь. — Кажется, два года назад у тебя были гастроли доме Орка. Какие-нибудь контакты сохранились?
— Обижаешь, па. Барон Роблес большой поклонник моего таланта.
— Таланта? — Корб скептически выгнул бровь.
— Скажем так, и таланта тоже, — скромно потупилась Свента. — Думаю, он меня хотя бы выслушает.
— После разгрома своего флота, он тебя точно выслушает. Дом Орка лишился половины кораблей. Лучшей половины! Теперь его вассалы могут решить, что такой сюзерен им не очень-то и нужен. Он жаждет реванша. И как можно быстрей. И мы дадим ему шанс отыграться — приведем дом Фобос в подчинение Орка. Разумеется, со мной во главе.
— Два года назад он уже предлагал тебе помочь занять пост главы дома, — напомнила Свента. — Ты отказался.
— Стоит один раз склонить голову перед Орка, и пути назад уже не будет, — вздохнул канцлер. — Но сейчас для нас это меньшее из двух зол. Волчонок почуял кровь, он не остановится. Такие просто не умеют останавливаться. Либо мы уничтожим Марка Ортиса, либо он разделается с нами. Третьего не дано. Но боюсь, одних Орка мало, нужен кто-то из его ближайшего окружения.
— Кажется, я знаю, на кого ты намекаешь, — кивнула Свента.
— Играть придется в открытую, — заметил канцлер. — Думаешь, ты сможешь заставить мальчишку пойти против Марка Ортиса?
— Не думаю, заставлю! — поправила она отца. — Вот увидишь!
Глава 22
Слово сказано
Для одних интрига — кружево, для других — сеть.
(Марк Ортис де Фобос)
Система CBA-1220
Нейтральные Системы
331 день 564 года Потери Терры.
На мостике легкого крейсера корпорации "Арборвитэ" "Коготь Ястреба" было тихо. Капитан Агнис лениво крутанул шеей и вновь уставился в голоэкран, словно пытаясь прожечь его взглядом.
Нейтральные Системы опасны, говорят в мирах Центра. Возможно это и так. Но никто не рассказывает, как же они скучны. Романтика космоса... П-ф-ф, чушь! Космос — он везде одинаков. Только здесь, вдали от основных торговых маршрутов перелеты не только длинны, но и невообразимо тоскливы. Нет привычных торговых кораблей или быстрых курьеров, с которыми можно обменяться свежими новостями и сплетнями. Ты полностью отрезан от мира. Потерян в воистину бескрайних космических просторах. Переход, перелет, накопление энергии и новый переход. И так день за днем.
В Центральных мирах может начаться война или случиться трагедия масштабов гибели Терры, а ты об этом даже не узнаешь.
Переход, перелет...
Опасность? Это просто смешно. Просто СБ, как это обычно бывает, излишне перестраховывается, а простые парни вроде капитана Агниса страдают.
Он в очередной раз изучил список из двенадцати пронумерованных транспортов. И зачем корпорации понадобилось посылать настоящий флот в столь отдаленный уголок Паутины? Да еще и по такому причудливому маршруту?
Оператор систем дальнего обнаружения разделял мысли своего капитана. Но это не мешало ему внимательно следить за сканером пространства. И он сразу заметил появление двух десятков точек, вынырнувших из-за планеты.
— Двенадцать часов, угол альфа три восемь, дистанция восемьсот, цель групповая, скоростная! — сработав на рефлексах, доложил он. И только потом осознал, что происходит. Глаза его расширились от удивления, а затем в них появился страх. — Время контакта двадцать секунд!
— Боевая тревога! — рявкнул капитан. — Щиты — полная мощность! — И уже тише добавил, приняв очевидное: — Это засада.
В совпадения он не верил. Не бывает таких совпадений! Их ждали! Именно их! А кого еще? Кто-то слил информацию о маршруте конвоя. Хваленое СБ, как это обычно бывает, облажалось, а простые парни вроде него должны теперь расхлебывать получившееся дерьмо.
Двадцать секунд... Чаще всего столь жалкий отрезок времени ты даже не замечаешь, но порой наступает миг и каждая секунда становится вечностью.
Ракеты стремительно приближались. Четырнадцать единиц, — холодно отметил Агнис. Значит за планетой как минимум тяжелый крейсер. Если эти ракеты не древняя рухлядь, то вероятность перехвата всех чуть больше шестидесяти процентов. Щиты его корабля в теории должны выдержать даже попадание четырех-пяти модернизированных "Шершней" Союза. Но вот транспорты... Для них попадание двух ракет опасно, а трех — смертельно. Массивный корпус и слабые щиты делают их отличными мишенями. Одно-два попадания и последует закономерный перегрев генераторов, с их последующим отключением. А дальше все — конец.
Распределив цели, заработали защитные турели, выписывая тончайшие кружева заградительного огня. Строй ракет тут же рассыпался. Меняя курс и скорость, петляя причудливыми зигзагами, они пытались пробиться к долгожданным целям. Со стороны это напоминало причудливый танец. Тактический анализатор турели или система наведения ракеты, кто кого переиграет, перехитрит? Кому повезет в этот раз?
Вот одна точка исчезла с экрана сканера, вторая, третья... Но оставшиеся ракеты рвались к транспортам. Они уже отыскали дыру в оборонительном построении и словно почуявшая кровь стая пираний пошли на прорыв. Транспорт "K-202" вместо того, чтобы держаться позади крейсера сопровождения, почему-то выплыл вперед, преградив своим огромным корпусом турелям правого борта добрую половину сектора обстрела.
— Что творит этот идиот! — еще успел прорычать Агнис. — Пусть немедленно...
Поздно. Три ракеты, зайдя с трех разных направлений, одна за другой ударили точно в транспорт. На короткий миг сканеры пространства автоматически отключились, ослепленные близкими выбросами энергии. Щиты корабля пали после первого же попадания и лишенный бронепояса транспорт был обречен. Когда сканеры пространства вновь выдали картинку на голоэкран, перед Агнисом предстало зрелище гибнущего корабля. Транспорт раскололся на две части, точно пополам. Корма, с все еще работающими двигателями начала вращаться по непредсказуемой замысловатой траектории, представляя теперь опасность для остальных кораблей конвоя. Носовая часть устремилась к планете, засоряя космос контейнерами с оборудованием из разрушенного трюма. Одиноким огоньком вспыхнули двигатели стартовавшей спасательной капсулы, кто-то еще на что-то надеялся.
