НКВД — особая структура. Все её бояться, но помани пальцем — с радостью бегут в ряды. НКВД, каким я его увидел — не служба безопасности, а мега-структура порядка и развития. Поэтому в сотрудники НКВД -приглашают отличившихся выпускников ВУЗов, техникумов, просто уникумов. Не только "держиморд" собирают в ряды, а интеллектуалов. Поэтому сотрудники НКВД — стоят рядом с конструкторами у кульманов. И ведь "рубят фишку"! Понимают — что там в этих линиях. Сколько, такие вот сержанты НКВД, вывели за пределы лабораторий и конструкторских бюро пройдох, очковтирателей и скрытых саботажников? Много. На каждом заводе, в каждом депо были такие бесполезные сотрудники, балластные кадры. Поэтому — были и такие сержанты НКВД. Террор? Зато производство во время войны — работало как часы. Только наращивало и наращивало объёмы. Снижая стоимость изделия, время производства изделия и одновременно повышая качество. Подобного парадокса капитализм — достичь не может. По природе своей.
Террор? Королёв, Туполев, Солженицын — работали в шарашках НКВД. Королёв — за антисоветчину, за свои убеждения и заблуждения, Туполев — за казнокрадство, Солженицын — за хитрожопость. Находясь на фронте, пишет письмо другу, где открытым текстом "гонит" на власть. Знает ведь, что — цензура. Знает, что подставил, под пристальный взгляд "органов", друга — написал "палевное" письмо всё одно. Почему? На фронте — убивают. А в "архипелаге ГУЛАГе" — заставляют работать. А имея высшее инженерное — просидит войну в шарашке. На это рассчитывал? Так и получилось. Радиостанции ему поручили совершенствовать. Ха! Такие — только гадить на голову могут. Итог — Солженицын пережил войну, пережил СССР и умер на чужбине. В Неметчине. Туполев и Королёв — искупили и стали теми, кого знает весь мир. Террор?
А при Гайдаре и Чубайсе возможны — Туполев и Королёв? Не случилось. Даже Солженицын — не случился. Только "про бандитов и ментов". И тот, что описывал галлюцинации наркоманов. Как его? Какая разница? Ничего достойного, даже относительно — не случилось.
Террор. Заставили людей жить честно, работать — у-у, звери! Это насколько надо быть зверем бездушным, чтобы заставлять Родину любить? А нам — милее туман Альбиона, уродская высоковольтная опора Эйфеля, узкие вонючие канализационные стоки Венеции.
Так вот, нас, особого бюро при НКВД — целый самолёт. Все в военной форме, правда, многие — без знаков различия. А ещё много раз по столько — там, на земле. Работают. Проект "Полдень" — называется. Главный — Кельш. Числиться. А на самом деле — некто Берия. Лаврентий Павлович. Уже — не всесильный нарком. Он, теперь — мой непосредственный. Крёстный. Отец. Надо ему этот фильм показать. Представил, как Палыч говорит голосом дона. Смешно. Не согласиться. Ему внешний эффект, не несущий необходимости — пустое.
Да, кстати — я в погонах. Три звезды горят на каждом плече. Я — в парадной форме. В имитации. Сталин поступил мудро — погоны только на парадно-выходной. Боевая и повседневная — такая же, как и раньше. Обломался, конечно, СМЕРШ, но промышленности — легче. Насколько легче было бы СМЕРШу ловить лазутчиков? Но! В форме сейчас — вся страна. Не то, что переодеть — одеть бы. В парадной — у нас ходят только в кабинетах и больших, сильно тыловых, штабах. А это — процент ничтожный. Остальные — чем менее броско, тем дольше дышишь. Вот и моя группа в форме старого образца. Только я и генерал-лейтенант Кельш — при погонах.
Группа моя потрошит имеющиеся данные по бронетехнике 42-43гг. Готовят доклад. Так дико видеть во чреве Дугласа середины века людей в форме ВОВ за ноутбуками. С моим появлением ребята-попаданцы вздохнули свободно — без меня, Бася им — житья не давал. "Забрал" подчистую всю информацию со всех носителей и подтёр их все. Кроме этого — обесточивал всё в радиусе 3 км. Вообще — всё. Чуть бедой не обернулось, когда он Горький обесточил. Зато — у меня снова 4%. И то, потому, что Басе — выделили отдельный генератор ГЭС. Типа: "Жри, сволочь, может — лопнешь!" Не лопнет.
Вообще, ёмкость батарейки Баси, всего в полторы ладони размером — поражает. Над накопителями энергии работает отдельная команда нашего отдела. Из сильно увлечённых. Направление важное и перспективное. Одно из. Всё, за что мы, именно МЫ, взялись — бесконечно важное и перспективное. Какой атомный проект? Лишь один из... Разве углеводороды, переработка, транспортировка — менее важны? В момент, когда у нас Баку "отжали"? А стали и сплавы? Броня? Автоматическая сварка? Замахнулись на плазменную резку. Уткнулись в саму "плазму". Наука ещё на "догнала" это направление физики. Работаем. И лазеры. С той же проблемой по фундаментальной науке. Тоже работаем. Электроника. Бесконечное поле деятельности. Пахать — не перепахать. Не менее важное направление — консервирование, пастеризация, упаковка. Переработка и хранение продуктов — стратегическое направление. Консервы сделали возможными многомиллионные армии. Сохранить еду, не дать ей пропасть — в момент, когда вся страна голодает — разве не важно? А — пластики? Как пластик изменит страну? Те же консервы возьми. Простая запайка в плёнку уже позволяет серьёзно повысить срок хранения продуктов.
Каждое направление — подъём с переворотом отечественной и мировой науки. За лазеры — Нобелевку давали. Потому что они — везде. В каждый дом вошёл лазер. Не только в меч джедая.
Но, у меня — хороший руководитель. Да, что скромничать — лучший. Берия — лучший кризис-менеджер 20 века. Потому — занимаюсь я тем, что нужно именно сейчас.
Смотрю, над чем работают ребята. Мне не надо над ними стоять — Бася мне и так показывает. Такой вот, удалённый доступ. Кстати!
— Коль, надо человечков озадачить радиоволнами. Вай-фай, УКВ! — кричу сквозь гул моторов.
Кивает:
— Я тебя с такими "человечками" познакомлю — упадёшь. Настоящие гении! Подскажешь, ляпнешь, как ты можешь — они тебе на только вай-вай сделают, но и ой-ой!
— Например?
— С Петей Ждановым. Он все уши прожужжал своими роботами. Расскажешь ему пару баек — весь твой.
— Не слышал. При чём тут роботы? Я тебе про волны.
— Так и он — волны. Он — энергией во всех видах интересуется. Профессором вот стал в прошлом годе. А наш с тобой ровесник. И доктором за что-то, про электричество. Для меня — радиоволна — тоже энергия. Его профиль. Так даже лучше. Не стыке наук самые интересные находки бывают. И с Патоном Женей. Он тут автоматическую сварку брони налаживает. А ты сталь плавил на ГАЗе сваркой. Тоже, как и он — под флюсом. Он очень тщательно обнюхивал твои аппараты. Обязательно — познакомлю, но не сейчас! Слушай, отстань, дай поспать! После танков — всем займёмся.
— Фу, какой ты скучный!
— Будет тебе веселье! Я тебя ещё к сталеварам суну. Поучи их композитную броню варить.
— Композитную броню сварить — нельзя. Сталь — варят. А композит — керамика.
— Отстань, как человека прошу! Им — заливай. Я — забит до предела.
Да, много работы. Очень много. Дай-ка, до моего техно-осназа, докопаюсь:
— Ребят, а мы сможем сделать из всего этого видео-презентацию? А распечатать? Так, бросайте танчики! Быстро — решение — как переводить видео с этих аппаратов на современные массовые стандарты. Да-да, световые, плёночные. И как распечатывать текст. Это — важнее. Понимаете, железками — войну мы уже выиграли. Уже. Прошлый раз. В той, далёкой, секретной и вообще — не существующей реальности. Но, проикали информационную войну. Вы — застали это. По вашим мозгам и прошли ковровые бомбёжки информационных вбросов и моральных вывертов. А теперь — своими глазами увидели, как нас всех — извращённо поимели, прямо в мозг. Что тут — всё и совсем не так, как вам представлялось. Как вам — представляли. Вот над этим и поработаем! Ребята, война — только начинается! И вы — передовой отряд! Техно-спецназ! И работаем на опережение, воюем за Будущее. Каким мы его покажем нашим детям — таким оно и будет. Инженерная разведка душ! А для этого нужны способы обработки информации. Так? Так! Танки — есть, кому делать. Мы будем создавать образы. А из этих образов — лепить реальность. Я понятно объясняю?
— Круто, чё!
— Вы все застали тот тупик, куда пришло человечество, когда перестало мечтать. И стало делать "бизнес". Стало делать деньги. Это явно обозначилось системным кризисом 2010-х. У нас есть полвека форы, чтобы найти Путь. Мне нужен инструментарий. Поехали! Какие будут идеи? Смелее, пацаны. Новый мир — от нас зависит, каким он достанется детям. И уникальная возможность — на будущее влиять.
Скандал.
Как звездато! Как представительно! Плюнуть некуда — в страницу энциклопедии попадёшь. А брешут, как мужики, что межу огорода не поделили. Люди есть люди, какого размера погоны на них не лягут.
Интересно послушать. Давненько я не слышал ток-шоу. Малахова не хватает. Или Нагиева. Чтобы передавал микрофон от Петрова — Морозову, от Малышева — Грабину, от Грабина — Устинову. От наркома — моторостроителям. От них — металлургам.
Я — рисую. На больших листах рисую танки. Люблю рисовать. А с Басей — это не рисунок. Херачу, как матричный принтер. Увлёкся, изобразил скрип матричного принтера. Спохватился — поднял голову. Смотрят осуждающе. Даже так? Встаю, выхожу на "лобное место". На трибуну. Я сидел в президиуме, на сцене. Заводской Красный Уголок нас не смог вместить. Оккупировали театр. Будет вам — "Горбун из Нотр-Дама". Это пока — на меня внимания не обратили. Никакой реакции. Только несколько человек смотрят удивлённо. Мысленно желаю тишины, Бася даёт подавляющий ультразвук. Все попадали на кресла. Убрал маску шлема, говорю в зал, смотря на них пустыми глазами. Прохор мне "вырастил" глаза. Ещё хуже получилось — глазное яблоко — сплошь белое. Нет радужной оболочки, нет зрачка. Только — бельмо. Белый взгляд. Знаю, как пробирает:
— Что, мешаю уважаемым товарищам вести себя базарными бабами? Тогда — звиняйте. Как говориться, караул устал. А теперь прошу лишь минуту вашего внимания. Я вам кое-что расскажу и задам лишь один вопрос. А потом — можете дальше брехать.
Положил на стол рисунок моего Единорога:
— Я — один из отцов этого гадкого утёнка. Это, чтобы представиться. Чтобы не говорили, что меднолобые пехотинцы лезут в ваши "высокие" материи. В наши. Эти дела — наши. Не только ваши.
Критически не хватает проектора, чтобы выводить на экран. Сделаем, мы только начали. Кладу на стол два рисунка:
— Пак-40. 75-мм орудие. Массово поступает в войска. Ахт-ахт. Переделка зенитного орудия в противотанковое. Мы напугали немцев. Да и сами зенитки они не стесняются применять — в боекомплекте каждой — бронебойный джентльменский набор. Они даже ищут наши танки — им за это кресты рыцарские дают. Далее — 37-мм пушки заменили уже на 50-мм. Теперь меняют на 75-мм. Броня даже ленинградского КВ, с дополнительными бронелистами — пробивается специальными снарядами. Подкалиберными и кумулятивными. Броня Т-34 шьётся обычными снарядами. На любых дистанциях, при любых углах встречи брони и снаряда. Т-70 — вообще разрывают на куски, как того хомячка.
Ещё рисунки. Предыдущие — пошли по рукам.
— Самоходные артустановки. Это — хорошо знакомый Штуг. То же 75-мм орудие. Длина ствола — 70 калибров. Это — Носорог. 88-мм зенитка. Это — Шершень. 155-мм гаубица. Это — Охотник. То же орудие, что на Штуге. Это Мародёры. Лёгкие самоходы, типа наших Единорогов. Их — несколько видов. Орудия — 75-мм Пак-40 и Грабинская Ф-22 с расточенной каморой, Василий Гаврилович, враг оценил твоё орудие. А наши паркетные генералы их тысячами врагу отдавали. Даже без расписки. Но, это, так, к слову пришлось. Это я вам показал противотанковые дивизионы пехотных и моторизованных частей. Теперь по ударным возможностям.
Выкладываю новые ватманы.
— Основной танк Вермахта — Пазик-Третий обрел свою последнюю модернизацию. Длинноствольная 50-мм танковая пушка. Противокумулятивные экраны. Броня наращена до предела. Предела танка. Наши орудия — берут. Теперь этот танк в паритете с Т-34. Они убьют друг друга с равной дистанции. Только немец нашего — быстрее увидит, быстрее попадёт. У немца лучше эргономика, управляемость и потому — меткость. Рация — в каждой машине. Т-34 — лучше манёвренность и проходимость. ПэЗэ-Три больше не будут выпускать. Добьём их — закончится их век.
— Пазик-Четвёртый. Становиться самым массовым танком Панцервафлей. Длинноствольная 75-мм пушка. Броня лба — 80 мм. Новый движок. Экраны. Лучше обзор и точность. Ну, не буду зацикливаться на них — все вы уже видели эти Пазики, они уже полгода воюют. А вот вам и новинки.
Ещё картинки.
— Тяжёлые танки. Это — шестой Пазик. Именуется — Тигр. Броня лба — 100 мм. Борт — 80 мм. Орудие — баллистика 88-мм зенитки. Василий Гаврилович, немцы не постеснялись поставить дульный тормоз. Более того — при повреждении тормоза стрельба — запрещена. Вес машины — 60 тонн. Чем будем встречать?
Молчу секунду, продолжаю:
— Ещё танк. 45 тонн. Именуется Пантера. Немцы пытались скопировать наш Т-34. Рациональные углы наклона брони, лоб — 80 мм. Длинноствольная 75-мм пушка. С очень высокой баллистикой. Ну, и десерт — вундер-ваффер мрачного тевтонского гения доктора СС — Фердинанда Порше. Тяжёлый самоход Слон. 200 мм круповской брони во лбу. Орудие — 88 мм в 71 калибр. И так, по мелочи, типа — гибридный движитель. Электромоторы. Обратите внимание на расположение опорных катков у этого зверинца. Подвеска шахматная, торсионная.
Подождал, пока рисунки "погуляют" по залу. Продолжил:
— В эту, летнюю компанию, Гитлер основную ставку сделает на этих монстров. Знает, что эти звери нам — не по зубам. Что делать будем, товарищи? Опять — бутылками встречать? Наше 76-мм орудие такие танки уверенно будет поражать только в упор. Слон — вообще не дастся. А основная масса противотанковых дивизионов у нас вообще вооружена "Прощай, Родина!" Наши стрелковые батальоны, наши танки — будут беззащитны и бессильны против этих танков. А вы всё решаете, кто под кого прогнётся — Морозов под Грабина или наоборот. Не понимаю я вас! Не понимаю и позиции вашей, как заказчиков, товарищи Малышев, Федоренко. Почему КБ заводов решают облик наших танковых частей? Не услышал я ТТХ перспективного танка. Каким он будет? Каким он должен быть? Что это будет? Бронепоезд на гусеницах, как хотят танкисты, или бричкой под Царь-Пушку, как хотят пушкари? Или опять осьмибашенная гидра, как хочет пехота? А может — он полетит, как хотел, совсем не товарищ — Тухачевский?
— Не зарывайся! — осадил меня Малышев. Послушаюсь, кули! Нарком, ёпта, министр танковой промышленности!
— Вопрос поднят очень провокационно, но — по существу, — сказал Малышев, сменив меня у трибуны, — и мы сегодня здесь и собрались, чтобы решить, как нынче модно говорить, мозговым штурмом, как и чем ответить на этот вызов нашего врага. А пока, чтобы все собрались с мыслями, объявляю перерыв. После жду внесённых предложений. Антракт, товарищи.
Спускаюсь в зал. Душевно здороваюсь с изувеченным, на костылях, но живым Гинзбургом — в моей реальности он чем-то не угодил всем и каждому, (наверное, как Королёв, вслух возмущался, что коммунизм оказался не городом-садом?) так же отбыл на фронт, но погиб. Столь же душевно с Астровым. Эти двое — сделали меня знаменитым. Всего-то — заставил их воплотить их же детище, но на год раньше. Переживают за моё состояние. Нормально всё, мужики. Бывает. Война.
