Он шагнул вперед.
— Saluton, — сказал он. — Mi estas Юно. Ĉu vi memoras min?
— Saluton, — робко откликнулся Стаси, глядя исподлобья и чуть искоса. — Я помню тебя. Tie danĝera. Здесь опасно. Leave.
— Saluton, — Фуоко решила, что ей самое время тоже вступить в игру. — Mi estas Фуоко. Ripetu, bonvolu: дом сгорел, дрова остались, печка белая стоит.
— Не понимаю, — все также робко ответил Стаси. Кажется, он испугался еще больше. Чего может бояться могучая Станция Демиургов, играющая законами физики, как ребенок камешками, и способная управлять целым игровым миром?
— Ripetu: дом сгорел, дрова остались, печка белая стоит, — терпеливо повторила Фуоко. — Повтори, понимаешь? Ripetu. Просто повтори.
— Ripetu?
— Jes. Ripetu: дом сгорел, дрова остались, печка белая стоит.
— Дьом сгорэлл. Дрова осталлис. Пэтчка бэллая стоит. Dekstra?
— Jes. Ripetu denove: дом сгорел, дрова остались, печка белая стоит.
— Дьом сгорэлл...
Мягкий удар сотряс мир. Звезды заметались, прозрачная четкость окружающего космоса смазалась и превратилась в хаотичную мешанину цветов. Твердая поверхность под ногами пропала, а взамен возникло ощущение безудержного падения. Фуоко взмахнула руками, чтобы удержать равновесие... и с размаху села на толстый пушистый ковер.
Когда прошло головокружение, она поняла, что оказалась в знакомом месте. Все та же большая комната, почти зал, с портретами суровых мужиков и жеманных женщин на стенах, деревянная золоченная мебель, люстра с несколькими десятками свечей под потолком. И дверь. Слегка приоткрытая дверь в дальнем конце комнаты. Фуоко машинально огляделась. Юно отсутствовал, а дверь позади, как и раньше, выглядела запертой с начала мира.
Брагата. Приемная Брагаты, или как она там называется. А за дверью — сам сумасшедший Демиург, местный Игрок-Стратег. Что делать? Броситься к нему и попытаться поговорить? Предыдущая встреча закончилась принудительным участием в мордобитии вида "стенка на стенку" и швырянием огненными шарами. А еще Брагата обозвал ее принцессой и явно перепугался. Что, если старикашку от неожиданности хватит инфаркт? Или он сам начнет кидаться чем-нибудь неприятным? Еще и стражу какую-нибудь позовет, и начинай выкарабкиваться из тюрьмы, с самого первого уровня... С другой стороны, не похоже, что отсюда можно исчезнуть по-тихому. Она попыталась подняться — и грохнулась обратно: проклятая узкая юбка снова обматывала ее ноги, не позволяя нормально двигаться, и черный толстый парик под платком вновь стискивал голову. Накидка на плечах исчезла, оставив обнаженным торс, сандалии остались. Примотанная на запястье брошка с ящеркой тоже сохранилась, но больше никуда не показывала, оставаясь неподвижной независимо от положения запястья. Болталась ли над головой неощутимая корона, Фуоко не видела, а зеркала вокруг, как назло, отсутствовали. Шепотом ругаясь сквозь зубы, она распорола юбку жезлом от лодыжек до верха бедра с обеих сторон. Парик, после короткого размышления, решила оставить — вдруг снова в песчаной пустыне окажется? Да и на ледяной пустоши замена шапки тоже не помешает. Поднявшись, она просто для определенности подошла к двери позади, ступая по ковру абсолютно неслышно, и потянула за массивную металлическую ручку, сначала осторожно, а потом изо всех сил. Дверь даже не шелохнулась. Понятно. Значит, вариантов лишь два: сидеть здесь, пока океаны не высохнут, или заглянуть в кабинет.
Ну не мог же Демиург сойти с ума полностью, в конце-то концов!
Или мог?
Ступая еще тише, она подкралась к двери во внутренний кабинет и осторожно заглянула в щель. Ей открылась картина, уже знакомая по двум предыдущим визитам: застекленные шкафы с книгами, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели в плотных гардинах, потрескивающий у стены камин — и старик за большим столом посреди комнаты, пялящийся на что-то, невидимое от двери. Наверное, всё на ту же карту. И как ему не надоест? Старик что-то бормотал себе под нос, иногда двигая пальцем по столу. Собравшись с духом, девушка потянула на себя тяжелую дверь, протиснулась в расширившуюся щель и робко кашлянула.
Никакого эффекта.
Старик все так же вглядывался в карту, не обращая на нее ни малейшего внимания. Фуоко постучала костяшками пальцев по двери — и снова безрезультатно. Мысленно вздохнув, она приблизилась к столу и постучала уже по нему.
— Э-э, здравствуйте, сэрат дэй, — неуверенно произнесла она. — Saluton.
Старик поднял на нее отсутствующий взгляд и машинально потеребил бороду. Его губы снова зашевелились — и вдруг глаза округлились, и он вскочил со стула, вскидывая руки в беспомощном защитном жесте, заслоняясь от нее, словно от огня.
— Принцесса... — дребезжащим голосом проговорил он. — Откуда? Как... почему я не получил предупреждения? Так нечестно! Против правил!
— Вы говорите на кваре? — поразилась Фуоко. — Э-э... сэрат дэй, вы Брагата, да?
— Уходи! — старик замахал на нее руками. — Я не готов! Ты не можешь напасть на меня сейчас, не имеешь право!.. Кто ты? Представься!
— Меня зовут Фуоко. Фуоко Деллавита, — девушка вежливо склонила голову. — Рада знакомству. Дэй Брагата, честное слово, я не принцесса! Я просто... ну, выгляжу так. Я не собираюсь на вас нападать.
— Фуоко... — старик отступил на шаг, но руки опустил. — Фуоко... я не знаю ни одного королевского семейства с таким именем. Ты из молодых? Кому наследуешь?
Девушка похлопала ресницами, пытаясь понять, о чем он говорит. Потом она вспомнила рассказы Карины, и ее озарило.
— Дэй Брагата, я не Демиург! — быстро сказала она. — Я человек с планеты Палла, не Тактик. У нас нет Игры, она давно закончилась. Нашу систему захватила Красная Звезда, которую паладары... другие Демиурги называют "Арасиномэ". Говорят, она захватила вас тоже. Дэй Брагата, вы не в своем Игровом мире, а совсем в другом месте, в другой вселенной!
— Человек... Фуоко... — старик пожевал губами и внимательно оглядел ее с ног до головы, задержав взгляд на собакоголовом жезле. — Ты точно не принцесса? Честное слово?
— Честное-пречестное слово! — поклялась Фуоко, для убедительности стукнув себя кулаком в грудину. — Дэй Брагата, другие Демиурги хотят вам помочь, но не знают, как. Они говорят, Арасиномэ — такой энергетический межзвездный зверь, который прыгает от звезды к звезде в разных вселенных и взрывает их, чтобы размножаться. Он захватил и вашу звезду и сожрал вашу Станцию. И вас, наверное, тоже. И меня, и многих людей на Палле, и мы сейчас существуем внутри его виртуальности. Понимаете?
Старик смотрел на нее затуманившимся взглядом. Он опять пожевал губами, поднял с пола опрокинувшийся стул, уселся за стол и уставился в расстеленную карту. Сейчас Фуоко могла видеть, что на ней нарисованы крохотные пирамиды, а между ними какие-то кружки и стрелки. В одном месте красовалось изображение полумедведя-полуобезьяны с всадником на шее.
— Не понимаю, — слабо сказал он. — План битвы идеальный. Я должен победить! Но почему не получается?
Он опустил пальцы на карту и принялся водить ими из стороны в сторону. Кружки и стрелки послушно смещались вслед за ними.
— Вот так надо попробовать, — сказал он наконец. — Запускаю...
— Дэй Брагата! — позвала Фуоко. — Вы меня понимаете? Демиурги хотят с вами поговорить. Повторите за мной фразу, пожалуйста... эй!
Старик больше не обращал на нее внимания. Кружки на карте превратились в скопища микроскопических человеческих фигурок. На мгновение девушка почувствовала головокружение и ощутила на плечах и спине палящий жар солнца пустыни, но усилием воли стряхнула ощущение.
— Дэй Брагата! — позвала она. — Эй!
Она снова стукнула костяшками пальцев по столу, чувствуя, как поднимается внутри раздражение. Почему он ее игнорирует?
— Эй!
Старикашка поднял на нее отсутствующий взгляд, поглаживая пальцами длинную белую бороду — и вдруг вскочил на ноги (многострадальный стул опять отлетел и грохнулся) и вскинул руки в защитном жесте.
— Принцесса?! — пораженно выдохнул он. — Здесь? Откуда?.. Почему я не получил предупреждения? Так нечестно, ты не можешь меня атаковать! Кто ты? Твое имя?
— Я же только что говорила... — ошарашенно ответила девушка. — Дэй Брагата, я не принцесса. Я Фуоко Деллавита. Человек с Паллы! Помните?
— Не принцесса? — переспросил старик, опуская руки. — Человек? Точно не принцесса, честное слово?
— Да честное слово же! — Фуоко чувствовала, что мощное чувство дежавю охватывает ее. Что с ним такое? — Дэй Брагата, нас проглотил Арасиномэ...
Она замолчала, наблюдая, как дряхлый дядька наклоняется за стулом, придвигает его к столу и неторопливо усаживается. Его взгляд опять устремился на карту, где человечки уже сменились кружками и стрелками. Ну уж нет!
— Дей Брагата! — крикнула она во весь голос, с размаху шлепая ладонью по свободному участку стола. — Посмотрите на меня...
Ее ладонь провалилась сквозь столешницу. Мир закружился, приступ головокружения и синергии скрутил ее в узел. Пришла в себя, она осознала, что висит в пустоте посреди переливающихся линий и огненных сполохов ночного мира.
Ощущение ужасной неправильности охватило ее сразу, но лишь через несколько секунд она поняла, в чем дело. Тишина. Мертвая тишина затопляла все вокруг, душила и стискивала голову стальным обручем. Далекие хоралы больше не пели. И вместе с ними снова пропала та нота, что единственная во всей какофонии имела значение.
Нота Кириса.
Тот же день. Хёнкон, Палла
— Что?!
— Я не могу вернуть дэйю Винтаре с помощью прямой нервной стимуляции, — терпеливо повторил Дзии. — Дэй Сэйторий, прошу, не надо так волноваться.
— Но я ее не чувствую, понимаете? Вообще не чувствую! А что, если она... она... — Голос Кириса сорвался, и он замолчал. Саня и Труда с сочувствием посмотрели на него. Вара едва заметно поморщилась.
— Она жива, заверяю вас. Наши сенсоры фиксируют характерную активность в областях, поддерживающих ее психоматрицу. Сам факт разрыва канала связи ни о чем не говорит. Структуры Арасиномэ в вашей системе подверглись серьезной перестройке после атаки, но они уже восстанавливаются. Возможно, механизм вашего канала оказался в числе уничтоженных или перестроенных. Нам нужно всего лишь немного подождать, пока восстановится и он.
Кирис сжал кулаки и беспомощно оглянулся. Лихорадочное нетерпение, сжигавшее живот изнутри, толкало его куда-то бежать, что-то делать... но что? Что?! Пронзительная тишина внутри черепа, казалось, взрывала мозг.
— От Стаси... в смысле, от Станции Брагаты никаких новостей? — спросила Труда.
— Информирую, что имя "Стаси" принято как постоянный идентификатор Станции Брагаты. Можете свободно его использовать. Что же до сути вашего вопроса, то, к сожалению, нет. Стаси принял от нас лингвистические модули местных языков и несколько баз знаний о цивилизации Паллы и местной медицине, но от него по-прежнему нет встречного потока информации. Собственно, единственная его осмысленная передача состояла из двух повторяющихся символов, которые можно перевести на кваре как "крайняя опасность" и "срочная эвакуация". Мы полагаем, что либо психоматрица Стаси серьезно повреждена и не может нормально функционировать, либо мы имеем дело с прокси-модулем.
— С чем?
— Прокси-модуль — автономное устройство, предназначенное для решения конкретной задачи. Можно рассматривать его как дистанционно управляемого робота. Он следует заложенной программе, периодически отчитывается о результатах своей работы и иногда получает от владельца корректирующие инструкции, но постоянной связи с ним не имеет. Прокси используются в редких ситуациях, когда возникает серьезный риск утраты оператора в результате катастрофы. За последние четыре с половиной миллиона планетарных лет мы применяли их исключительно для общения с расой джамтан и для мониторинга опасных физических экспериментов. Да еще с сегодняшнего дня мы используем их для безопасной связи с Паллой во время ночного шторма — мы решили использовать такой термин для описания проблем, связанных с буйством Арасиномэ.
— А точно определить нельзя, что со Стаси происходит? Связаться с ним?
— Пока нет. Нам удалось идентифицировать и подключиться к структурам Арасиномэ, соответствующим вторичному интерфейсному каналу Стаси — в нем возникли колебания, инициированные дэйей Винтаре. Но мы пока не можем — точнее, не рискуем — прослеживать его дальше. Видите ли, наши фантомные зонды второго типа сами по себе не слишком стабильны, и их взаимодействие со структурами Арасиномэ и без того проходит на грани фола. Дальнейшее вторжение вглубь может привести к непредсказуемым результатам. Кроме того, психоматрица Стаси или прокси-модуля, похоже, полностью поглощена и ассимилирована Арасиномэ, а работа с его структурами пока что остается за пределами наших возможностей.
— Мне нужна Марта, — угрюмо сказал Кирис, стараясь ни на кого не глядеть. — Попробуем с ней снова... вдруг получится?
— Я предполагал такой вариант. Сейчас, в соответствии с расписанием ее группы, она на лекции, завершающейся через десять минут. Для ускорения встречи целесообразно потратить их на ваше перемещение на Колун. Катер ожидает у пирса.
— Ладно, — буркнул Кирис. Он встал со стула, поддернул шорты, которые заранее надел на случай, если Джорджио притащит-таки попов, провел пальцами по капсуле с телом Фуоко (свернувшаяся на ней калачиком Зорра встрепенулась и лизнула его руку, с тревогой заглянув в глаза) и пошел к выходу из бункера в сопровождении Гатто.
В дверях он нос к носу столкнулся с Джорджио.
— Я в город, — проинформировал тот. — Раз ситуация нормализовалась, начальство отзывает. Кир, ты со мной?
— И я с тобой, Джорджи, — Труда поднялась с кушетки, в которую временно превратилась кровать Кириса. — Нечего мне здесь больше делать, пора домой.
— Я тоже, — поддержала ее Саня. — Катер четырехместный, как раз поместимся.
— Вы уезжаете? — осведомилась Вара, отрываясь от монитора, где азартно гоняла какую-то незнакомую Кирису стрелялку. — Я должна оставаться тут. Фуоко охранять, нэ? Скука. Возьму пулемет пострелять в лесу.
— Ага, деревья и обезьяны — самые опасные противники, — ухмыльнулся лейтенант. — У координатора разрешение спросить не забудь.
— Сама не забудь без тебя, мамочка. Катись, — Вара сделала неприличный жест рукой. — Вечером тренировка, я тебя заваливать.
Джорджио подмигнул ей и вышел. Кирис последовал за ним.
В катере он устроился на переднем сиденье рядом с пилотом, роль которого взяла на себя Труда, настоявшая, что должна компенсировать себе утреннее нервное потрясение. Компенсировала она от души: сразу же вывела двигатель на полные обороты и то и дело крутила штурвалом, заставляя легкое суденышко выписывать виражи, подлетать в воздух и опасно крениться. На заднем сиденье повизгивала и охала Саня, то ли от испуга, то ли от удовольствия, больше подобающего боевому штурману. Кирис, однако, не обращал внимания ни на броски, ни на взвизги, ни на шикарный голубой океан, покрытый мириадами солнечных искр, ни даже на кайнаньский эсминец, малым ходом ковыляющий в сторону снова отдалившихся дымов международной эскадры. Внутри ворочалось и пульсировало злое нетерпение. Фучи. Почему пропала связь? Жива ли она? Сможет ли вернуться? Что можно сделать?.. Одни и те же мысли цепочкой ходили по кругу. Один раз он поймал себя на том, что бессознательно тянется вдаль в поисках невидимого глаза. Он тут же остановил себя, чтобы ненароком не нарушить еще что-нибудь, но это лишь усилило мандраж. Он лишь страшным усилием воли удерживался от того, чтобы начать нервно барабанить пальцами по коленям. К нетерпению начало примешиваться раздражение на Труду, которая развлекалась вместо того, чтобы как можно быстрее добраться до места.
