Так что на ремонт ежедневно поступало два-три, редко четыре мотора с "естественным износом" — и от пяти до десятка с поломками. Причем последние как правило поступали с одним-двумя совершенно запоротыми цилиндрами, а минимум один мотор в сутки проще было выкинуть чем починить. Но приходилось именно чинить — на новые моторы просто не хватало ни частей, ни людей. А теперь Водянинов что, предлагает вообще оставить только ремонт? Хоть пара, но вполне исправных новых машин все же гарантировала какую-то стабильность перевозок.
— Предлагаете все силы бросить на ремонт?
— Нет конечно. Вам я бы порекомендовал уволить от должности Евгения Ивановича, с его работой господин Крутов справляется великолепно.
— Извините, не понял? Уволить Чаева? Этого я точно сделать не могу, я ему обещал...
— Поверьте мне, это необходимо. И Евгений Иванович полностью со мной согласен — ведь если сейчас не подготовить нужные станки, через два месяца все хорошие мастера будут целиком заняты на ремонте поломавшихся машин и делать новые будет просто некому.
Да, сколько лет тут живу, а к специфике языка все не привык: ведь "уволить" пока что не означает "выгнать нафиг", а только "освободить от обязанности".
А Водянинов тем временем продолжал:
— Вы сами посмотрите, я все производства опросил: в заводах мастеров сорок семь человек, еще шестеро в вашем модельном цехе. А Серов весной в Ковров собирается отправить десять человек, и Герасим Денисович на шестерых метит, так что если сейчас этим не заняться, потом будет просто некому все делать.
— Спасибо, Сергей Игнатьевич, я подумаю. Должен сказать, что мне ваше предложение не очень нравится, но смысл в нем есть...
— Да мне и самому не нравится, я просто пока другого выхода не вижу.
— Я подумаю... но, честно говоря, я и не подозревал, что вы так хорошо разбираетесь в производстве. Хотя я не совсем представляю, как хонинговальный станок приспособить для расточки опорных подшипников.
Водянинов опять рассмеялся — очень по-детски, открыто и радостно:
— Да откуда мне в производствах ваших разбираться-то, я же все строго по финансам предлагаю. Мне бумажки несут — я и вижу, что сколько стоит и как дальше деньги вести себя будут. А уж про станок хонинговальный я знаю лишь сколько он стоит, и покажи мне его — я не отличу хонинговальный от этого... зуборезного.
Ну что, с этим все понятно. То есть если ничего не предпринять, то в конце февраля трактора будет делать некому. Все более-менее квалифицированные кадры будут чинить старые. Потому что трактора ломаются быстро, цилиндры у них изнашиваются...
Разговор с Водяниновым занял в общей сложности часа полтора, ведь в промежутках между словами мы довольно долго ползали по принесенным Сергеем Игнатьевичем бумагам. Так что Машка, закончившая утренний урок по математике и забежавшая за очередным пирожком, застала меня еще дома.
— Маш, твоя машина для выделки стеклянных палочек-трубочек на ходу?
— Нет, я на той неделе наделала на месяц вперед. А зачем она тебе?
— Да так, мысль одна в голову пришла. То есть если я машину эту на недельку попользоваться возьму, я тебе производство ламп не нарушу?
— Возьми. Только через две недели она мне снова нужна будет, так что не сломай.
Несколько лет назад, в прошлой жизни, я случайно на ютубе увидел ролик как делают стекловату. Оказалось очень просто: струю жидкого стекла пропускали через некую фигню (случайно заметив похожую фигню в местном каталоге паровых машин я очень удивился — она была уже известна и называлась сопло Лаваля), в котором сильно дул поток воздуха. И струя воздуха стекло вытягивала в тонкие нити. Спутанные, конечно, из сопла вылетали именно клочья ваты — но сейчас мне именно это и нужно было. Простой и безотказный девайс для изготовления стекловаты...
Когда я пришел с готовой насадкой а стекольный цех, Маша послала меня... обратно в модельный цех:
— Ты что, Саш, ты же пипку остудишь и стекло в ней сразу застрянет! Надо горячим воздухом дуть, очень горячим, а лучше так вообще паром!
Приделать к моей насадке паяльную лампу было несложно, и Вася справился с этой задачей за полдня — так что вторая попытка произошла часов в шесть вечера. Произошла удачно — если под удачей понимать получение пары кубических дециметров именно стекловаты. Но вот жестяное сопло прогорело секунд через двадцать после запуска агрегата. Маша философски отметила, что теперь никто ей не помешает наделать стеклянных трубочек еще на два месяца вперед, так как агрегат все равно стеклом заправлен...
Три дня керамисты "свечной" мастерской "бросив всё" делали мне уже керамическое сопло. Точнее, после того как два изделия были поломаны при попытке насадить керамику на стальное сопло паяльной лампы (при зажигании металл расширялся и керамика лопалась) была изготовлена керамическая вставка в стальную оправку. И после обеда тридцать первого декабря машина была запущена снова.
Хорошо, что я в молодости со стекловатой некоторые "контакты" имел и всех причастных заставил облачиться в маски с респираторами и толстые резиновые перчатки. Володя Чугунов — создатель экзотической спецодежды — тоже не удержался и пришел на пуск нового агрегата.
Ну что, агрегат показал себя во всей красе. И примерно пару кубометров продукта мы получили. Ну а затем я лично упихал эти пару кубометров в жестяную коробку с сетчатым дном (густым ситом из конского волоса), закрыл короб такой же сетчатой крышкой, воткнул ее в специально сделанный на скорую руку пылесос и принялся пылесосить пол в цехе. Не в стекольном — Машка очень тщательно следила за чистотой в своем ведомстве, так что мы переместились в сборочный цех тракторного производства. Пылесосил пол я очень тщательно, а участники всего действа с огромным недоумением наблюдали за моими действиями. Ну а когда пол стал чистым, мы вернулись обратно (причем с нами пошел и Ключников — начальник этого цеха, очень заинтересованный увиденным) и я, раскрыв коробку, стал слой за слоем вынимать стекловату.
— Я думаю, толщины в полфута будет достаточно — первым прокомментировал мои действия Евгений Сергеевич — но, вероятно, стоит поставить после этой ваты и какую-нибудь байку или просто полотно. А то осколки этой стеклянной ваты оторвутся — и как бы хуже не было, чем с конским волосом.
— Бумагу. Если поставить метра два такой же бумаги, как в масляном фильтре, то воздух будет проходить почти свободно. И даже самая мелкая пыль не просочится — да, Ключников действительно хороший инженер, сразу сообразил зачем я пол пылесошу. Но интересно, а откуда уже весь завод знает о стекловате?
— Вы, я гляжу, все уже продумали. И когда можно будет ставить новые фильтры на моторы?
— Думаю, что скоро. Где-нибудь через неделю...
— Я ваты смогу хоть завтра сделать на десять коробок — сообщила Машка. — Мне все равно машинка не нужна будет теперь до конца февраля...
— Вата — это хорошо, но все равно нужно будет бумажный фильтр делать...
— Маш, ты мне пластин стеклянных нарежь, фут длиной и два дюйма шириной, шлифованных по краям — я завтра посажу уже каких-нибудь баб бумажный фильтр делать — попросил Вася — а оснастку я нынче же и сооружу.
— Завтра Новый год, все сидят по домам и веселятся! — сообщим я присутствующим. — Или забыли на радостях? И вообще, а не пора ли всем по домам?
Первое января у меня был объявлено праздничным днем — и народ разошелся праздновать. Праздновали не так бурно, как прошлый новый год — все же магия "двух нулей" и на грамотный народ сильно влияла, но внеплановый выходной народ порадовал. Легко тут сыскать "народную любовь": объявить понедельник выходным. По воскресеньям народ, впрочем, тоже работал — но в основном ремонтники, так что для большинства это был может быть первый в их жизни двухдневный перерыв в работе.
Для пущего веселья площадь перед школой и ее окрестности были обильно засыпаны снегом их снежных пушек, была сделана деревянная горка, обильно политая водой — и желающим прокатиться выдавали в качестве "транспортного средства" жестяные тазы, вокруг площади с горкой были поставлены два десятка столбов с яркими лампами (дуговыми, чтобы действительно светло было), так что народ гулял всерьез.
Но для меня все же Новый год — домашний праздник. Так что отметил я его именно дома, в узком кругу. Бой курантов не передавали за неимением хотя бы радио, так что шампанское было выпито под бой напольных часов, которые мне (в "отместку" за дом и машину подарили на Рождество Архангельские). Затем забежали на огонек и Илья с Еленой Андреевной — и им удалось уговорить Камиллу идти кататься в тазиках на горку. Дарья праздновать уехала в Ерзовку, к племяннику — так что вскоре я просто пошел спать.
А рано утром первого января проснулся, полный новых грандиозных планов. И увидел на подушке рядом с собой копну светло-русых волос.
Глава 22
Варвара Андреевна была женщиной порядочной. В том смысле, что всегда и во всем соблюдала установленный порядок.
В реальном училище, где она преподавала арифметику, ученики за глаза именовали ее "Горгоной" — видимо за взгляд, которым она пронзала не приготовивших домашнее задание. Но уже давно никого "пронзать" не приходилось, и не сказать, что Варвара Андреевна была этим недовольна.
Довольны были работой Варвары Андреевны и попечители, и директор училища — ведь не только в губернии, но и в Москве, и даже в Петербурге работа училища не раз удостаивалась похвалы. А уж как были довольны некоторые ученики! Ведь окончивший реальное с похвальным листом мог учиться в университете! Правда, вольнослушателем, но ведь и таким образом у некоторых получалось стать инженерами. А похвальные листы за работы по математике ученики Варвары Андреевны получали регулярно.
Варвара Андреевна прежде всего воспитывала в учениках дисциплину — ведь именно дисциплина была, по ее мнению, важнейшей основой твердых математических знаний. И, воспитывая дисциплину в других, она то же самое требовала и от себя самой. Порядок и размеренность — это было по ее понятием залогом успеха. И, в соответствии с раз и навсегда установленным порядком, Варвара Андреевна писала ежемесячное письмо сыну.
В письме, как и всегда, она подробно перечисляла большие и малые события, произошедшие как дома, в семье, так и случившееся с близкими и просто знакомыми — если дома особых событий не происходило. Письмо сыну всегда писалось на шести листах — потому что именно столько помещалось в конверт без доплаты, а облегчать жизнь почтальонам за свой счет Варвара Андреевна считала несправедливым.
Письмо было уже почти закончено, оставался последний лист. Но прошедший месяц оказался скуп на события... Варвара Андреевна подумала, окинула мысленным взором всех друзей и знакомых — и, хотя некоторые возможно даже почувствовали некоторое неудобство, никаких иных событий, достойных упоминания, с ними не произошло. Однако si vis pacem, para bellum... в смысле praemonitus praemunitus — в латыни все же Варвара Андреевна была не сильна, гораздо меньше, чем в дисциплине и планировании. Поэтому у нее в запасе была и новость для еще одной страницы, не самая, конечно, свежая, но все еще актуальная. Других-то Бог не послал, а страница все еще пуста...
Учительница арифметики обмакнула перо в чернильницу и принялась заполнять чистую бумагу ровным учительским почерком:
"Доктор Варшавин, что получил в прошлом месяце наследство, нынче намерен обратить его в деньги, кои потратить собирается на деяния весьма достойные..."
Закончив писать, Варвара Андреевна дождалась пока чернила высохнут, сложила шесть листов бумаги пополам, загнула краешек, чтобы бумага вошла в конверт, а затем, положив письмо внутрь и наклеив марку, тем же ровным почерком написала адрес:
"Г-ну инженеру В. Чугунову, Царицын, имение Волкова"
Воздушный фильтр из стекловаты трактора получили лишь восьмого января. Оказалось, что на самом деле для получения именно годного фильтра было нужно сделать чуть больше чем дофига.
Чтобы вата была именно ватой, волокна стали потоньше и не трескались при сжатии, в стекломассу потребовалось добавить буры, слава богу что Машка об этом способе "умягчения" стекла знала. Ну а потом, чтобы вата не разлеталась, пришлось готовый продукт еще пропитывать эмульсией, получаемой в качестве отхода при производстве формальдегидной смолы и после чего тщательно высушивать при высокой температуре чтобы остатки смолы полимеризовались и вата не разлеталась от ветра — для чего пришлось и специальную сушилку делать. Ну и наконец с бумажным фильтром тонкой очистки пришлось повозиться. Сделать-то его было несложно, но вот для масляных фильтров покупалась бумага аж в Италии, запас ее оказался маловат.
Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и эпопея с фильтрами. И результат порадовал почти сразу. Нет, сразу увидеть повышение долговечности цилиндров не удалось, но вот масло получилось менять втрое реже: если раньше процедура выполнялась еженедельно, то с новыми фильтрами масло становилось заметно грязным недели через три.
Что же до "еретической" идеи Водянинова, то ока как-то в жизнь и не воплотилась. До Нового года просто некогда было, а после...
Второго января в рейс вышла первая "маршрутка" — что-то вроде микроавтобуса для доставки людей их моего городка в Царицын. Все же в уездной "столице" у меня было целых два завода, а жилой дом был выстроен только для рабочих, так что инженеры и техники большей частью ежедневно катались в город. Раньше катались в специально закупленных экипажах с лошадьми, но на дорогу тратилось слишком много времени.
Маршрутка внешне напоминала... ничего она мне не напоминала. Разве что размером была с УАЗовскую "буханку", а так — прямоугольный железный "сарай" с большими окнами, с прямоугольным же капотом и на колесах. Но народ проникся: как же, теперь на работу их авто доставляет!
Водителем на пепелаце был посажен мой "денщик" Гаврила — сын все еще пребывающего на чужбине есаула из Пичуги. Нос мальчишка задрал выше некуда: он же теперь "водитель транспортнаго средства повышенной опасности", как я написал в инструкции по вождению. Однако это были проблемы его личного носа, а репутация моя именно у казаков выросла изрядно.
Маршрутка ходила по тракту — снега все еще не было, а обозы все же переместились на более ровную реку, так что, засыпав с десяток ям на дороге, я предпочитал передвижение дорогих механизмов по суше. Да и пассажиры — тоже: один из тракторов, занятых в "зимней навигации", все-таки провалился под лед. К счастью, проваливался он довольно долго — незамеченная трактористами прорубь была не очень большой, и люди выскочить успели. Но машину потеряли, да и за груз пришлось расплачиваться.
Третьего января в Царицын вернулся Березин. Он провел на "Лю Гёлль" второй рейс, тщательно изображая, как и в первом рейсе, ученика старшего механика, и после прибытия судна в Одессу закончил свое "обучение". По дороге в Царицын он заехал "на минуточку" в Николаев и дальнейший путь проделал в сопровождении двух десятков мастеровых.
