— Мирон, это Архип, мы выдвигаемся к объекту номер четыре, Вы как там?
— Архип, это Мирон направляюсь к объекту три, удачи и до встрече на объекте пять.
Сделав круг над "деблокированной" крепостью и помахав крыльями, от чего Бранковичу стало слегка не по себе, они направились к "объекту три", коим оказалось селение абадзехов которое они бомбили, обстреливали, чего то подожгли, потом было еще одно селение, где все повторилось...когда к ним присоединилась вторая пара Бранкович не заметил, он изрядно устал от болтанки и желал только одного, поскорее вернуться в Тифлис.
Фильм о событиях на Черноморской линии смотрели все офицеры которые на тот момент находились в Тифлисе. Начинался он приездом на аэродром штабных офицеров, как бы инспектировавших и проверявших все ли готово. Отдельно были показаны штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель пожелавшие непременно лично увидеть и участвовать. Голос за кадром вещал, что:
— Благодаря личному управлению действиями военлетов выдающимися русскими офицерами штабс-капитаном Бранкович и поручиком фон Вессель малыми силами и решительными действиями были достигнуты непревзойденные результаты...и дальше в том же духе типа "так держать", "равнение на лучших", "не посрамим землю русскую", "за царя-батюшку", "за веру православную"....
На экране в это время шли кадры "снятия осады" и то как казаки брали перепуганный полон, добивая раненых и оказывающих сопротивление, а так же их богатые трофеи вызывало отдельные восторги и восхищения. За этим следовали кадры налета на селение, пикирование самолета и сброс бомб за коим последовал красочный и грандиозный по своим масштабам взрыв порохового склада, а потом и цеха по изготовлению пороха. Особенно результатами просмотра был доволен генерал-лейтенант Бояров, потому как участие в данном мероприятии его личного адьютанта предполагало, что это он все спланировал, организовал, а Бранкович и фон Вессель были как бы его личные представители и соглядатаи.
В тот же вечер офицеры чествовали славных героев-воздухолетов штабс-капитана Бранковича и поручика фон Вессель, которые после просмотра фильма, позабыв о самолетных страхах, шишках и болтанках, изрядно выпив ощущали себя чуть ли не былинными героями и всем рассказывали как они бесстрашно и умело руководили налетом.
Интересную мысль услышал здесь и Говоров младший:
— Усмирение непокорных адыгов это Богоугодное дело!,— заговорческим голосом сообщал ему худосочный, слегка захмелевший попик представившийся как отец Илларион,— но окромя усмирение их еще в веру православную обернуть надобно.
— И как Вы себе это представляете Святой Отец?,— поинтересовался Валерий Александрович.
— Мы должны заниматься обращением в христианство иноверцев это есть наше святое предназначение,— при этом честно смотрел в глаза, дышал перегаром и многозначительно подымал указательный палец вверх. По нему было видно, что на данную тему он может говорить часами,— Есть две причины, по которым следует принять православное христианство. Первая — потому что это истинная вера и вторая — потому что благодаря поклонению Христу человек обретает тот мир, радость, исцеление и преображение, которые не доступны больше нигде.
— Святой Отец,— перебив его тираду поспешно произнес штабс-капитан,— прошу заметить, мы не на теологическом диспуте, мы здесь собрались по несколько иному поводу.
— Церковь православная оберегает и защищает паству свою, аки былинные богатыри защищали Русь Святую от змеев-супостатов разных, да напастей страшных..,— не слушая его продолжал вещать отец Илларион, потому как решил, что отыскал свободные уши, но у Валерия неожиданно появились свои планы:
— Змей, Змей Горыныч,— думал он, совершенно не слушая пьяненького попа,— вот кто поможет в "обращении в христианство". В слух же заговорчески смотря на служителя церкви произнес:
— Отче, смогли бы Вы с крестом в руке, один выйти на черта или скажем Змея Горыныча?
— Вера в Истинного Бога, творца нашего во мне крепка!— произнося это он широко перекрестился, поцеловал крест, обернулся дабы убедиться, что его слышат после чего бравадно продолжил,— Не на миг не колеблясь я выйду супротив любой нечисти с верой в Творца и молитвой о Нем!
— Отец Илларион, я не на миг не сомневаюсь в Вашей смелости, честности, отваге и вере во Всевышнего, к тому же Вы привселюдно целовали крест...
Еще немного побыв на "вечеринке" и убедившись, что все внимание принадлежит смелым героям-воздухолетам штабс-капитан Говоров удалился по английски, не прощаясь.
На следующий день штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель явились к Говорову:
— Валерий Александрович, Вы уж простите нас ради Бога. Прошу поймите правильно, все считают нас героями, да еще водка,— говорил Бранкович и кивал фон Вессель...
— Да полно Вам господа, не стоит извиняться,— успокаивал их Говоров,— летный отряд в Тифлисе на долго не задержится, а здесь,— он пальцем указал на землю,— должны остаться герои-освободители, победители злобных черкесов которые одним своим именем должны вызывать страх и трепет непокорных,— при этом лукаво подмигнул,— Мы ведь друзья,— хитро произнес он улыбаясь,— а мои друзья достойны награды,— сделал артистическую паузу давая возможность слушателям оценить услышанное,— хотя бы по тому, что не испугались и приняли участие в столь рискованном мероприятии.
— А как же Вы...Ваше участие...пилоты, самолеты,— промолвил поручик фон Вессель.
— Семен Христианович,— ответил ему Говоров,— мне подвигов хватит на три Героя Российской Империи. Почему бы,— улыбаясь говорил он,— не поделиться с такими замечательными и достойными друзьями коими являетесь Вы?
Стоит ли говорить, что и штабс-капитан Бранкович и поручик фон Вессель у которых еще не выветрилось из головы вчерашнее вино, горячо благодарили Говорова, клянясь в вечной дружбе и непременной помощи в случаи чего.
Выпроводив гостей Валерий не медля отправился на "аэродром", а оттуда в имение.
— Суть задумки, что в вечером в небе летает огнедышащий "Змей Горыныч" и исчезает только тогда, когда в этом селении появляется православный священник и молитвами его "изгоняющий".
— Как ты определишь в каком именно селении "изгоняющий" священник? — поинтересовался Говоров старший.
— Для этого у "нужного" священника должен быть специальный посох испускающий невидимый человеческому глазу свет.
— Интересная задумка,— хмыкнув произнес Александр Николаевич, выслушав Валерия о "обращении в христианство",— Знаешь, а ведь получится,— немного подумав продолжил,— "Святой Православный Посох" нужно заказывать не один, а парочку и обставить все так, что они как бы от Афонских старцев сюда доставлены для борьбы с нечистью... . У Ави вчера закончили ремонт очередного У-2, вот его и переоборудуйте под "дракона". И еще от Тифлиса до Адыгеи по прямой около 400 км. Для У-2 это многовато. Необходимо перенести аэродром ближе к месту действия.
— Плин, а вот об этом я как то и не подумал.
* * *
— На обе стороны фюзеляжа зелеными светодиодными лампочками нужно нанести изображение дракона,— говорил Валерий Александрович, Ави же молча записывал "пожелания" в блокнот,— изменить звук работы двигателя, чтобы он шуршал в идеале — как крылья, впереди внизу под углом установить "огнедышащий" огнемет с возможностью включать его на ходу из кабины пилота. Так же установить четыре огнемета типа "шмель" для "наглядной агитации" и демонстрации "серьёзности намерений".
— "Огнедышащий" огнемет установить мы сумеем,— соглашался Ави,— но впереди?,— и скривив лицо жалостливо посмотрел на Говорова младшего,— Вы непременно желаете себя поджечь?... лучше сзади.
— Сзади?,— изумленно переспросил Валерий и все это представил себе в цвете...летящий дракон испускающий огонь сзади...
— Ну да, сзади,— ни чуть не смущаясь убеждал его Ави,— с точки зрения пожарной безопасности надежней.
— Плин это же неправильный Змей Горыныч получится.
— Ай не сокрушайтесь сильно, никто никогда его в живых не видел и это я Вам рассказываю. Так будет значительно естественней.
Переоборудованный самолет тайно переправили на "Тифлисский аэродром" и совершили свой первый полет над Черноморской линией. То ли все спали и никто не обратил внимания, то ли еще по каким причинам, но без звукового сопровождения никого не впечатлило и были серьезные подозрения, что его, "дракона" никто не оценил по достоинству. Произвели модернизацию. Установили звуковые колонки с эффектами "шуршания крыльев в полете", "сыплого дыхания", "звериного рыка", "хохота".... На следующую ночь в горах был слышен многоразово усиленный эхом раскатистый хищный рев сменявшийся леденящий душу демоническим хохотом. В близлежащих селениях — паника. Поджав хвост разбегались псы, срывались и убегали в никуда лошади, овцы, козы и даже ослы не остались равнодушными. Особенно горячие и безрассудные джигиты с просоня и перепугу, по большей части в одних портках прихватив оружие выскакивали на улицу тщетно пытаясь отыскать врагов..., другие сидели по домам "на готове". И первые, и вторые палили из ружей и пистолей во все подозрительное и некоторые даже попадали...в коз, овец, собак, лошадей... в соседей. Ночь провели "весело" утром было о чем вспомнить, порассказать. Ругали не весть откуда взявшегося блягоз (дракона). Лечили пострадавших, бегали по горам и долинам искали, собирали уцелевшую живность. Позже ругались при определении где чья овца, коза. К вечеру сильно устали и как бы успокоились... а ночью снова прилетел "дракон" и все повторилось... После третей, бессонно проведённой ночи невероятно усердно молились, слезно просили Богов избавить их от напасти. Старейшины и уважаемые люди селений в "зоне действия" дракона сговорившись отправили своих лучших воинов с наказом отыскать и покарать. Дракона они подловили, если это можно так назвать. Увидели, не щадя лошадей помчались зверю на перерез. Пропустили над собой тушу, собрались палить в след из ружей...но в этот момент дракон рыкнул испугав лошадей и выпустил пламя... совершенно не оттуда где ожидалось. Часть воинов сосредоточившись на меткой стрельбе ослабили контроль за лошадью чем те и воспользовались — встав на дыбы и то, что должно было стать прицельным залпом...Дракон же их заметил, сделав круг и начал плеваться огнём. Куда попадала "драконья слюня" взрывалось и полыхнуло все включая землю. Сильный воздушный толчок опрокидывал всадников вместе с лошадью, а дыхание огня было таковым, что горели волосы, одежда, шкура. Так же шёл густой едкий дым. Дышать и ориентироваться на местности было невозможно. Первая "охота на дракона" стала и последней, поскольку желающих повторить, даже за вознаграждение так и не отыскалось, а рассказы обгорелых и искалеченных джигитов были настолько невероятны и устрашающие...
В тени раскидистого дерева собрались атхамады (старейшины общины). Перед этим мужчины гадали на бараньей лопатке, до рези в глазах вглядывались в черты плоскости бараньей лопатки пытаясь предугадать что ожидает их селение в ближайшем будущем благополучие или беда. Выходило не очень убедительно и совершенно непонятно. Кто то даже предложил провести обряд вызывания дождя, украсть у женщины легкого поведения, которая жила у них в селении обувь и закопать ее в землю:
— В дождь птицы не летают и блягоз (дракон) летать не будет.
Но эта идея никому не понравилась...
Атхамады неспешно вели разговор, думали, советовались:
— На своей земле не пропадёшь, на чужой не возродишься,— говорили сторонники "остаться".
— Между волком и овцой дружбы не бывает,— возражали намерившиеся уйти
— Жиу(Эй),— восклицали "остающиеся",— если врагу дорогу уступишь, сам останешься без дороги и чувяк (обуви),— упрямо утверждали первые.
— Алаурсын (крайнее удивление),— удивлялись оппоненты,— Человека узнают не по бороде, а по уму. Бороду и козел отрастит. Зачем мертвому чувяки? — отвечали вторые.
Хоть и не было слышно криков и шума все же спор был жарким. Сходились они лишь в одном:
— Два соседа по разному доят козу и делают сыр.
В "разгар споров" явился Гошпак Тляшок (коротконосый сын хромого). Бедняк бедняком с голоду продавший сына русскому офицеру. Он прибыл с крепости где батрачил и ...был глазами и ушами селения:
— В крепости от дракона житья не было. А недавно явился русский священник-старец. Обрызгал все "святой водой", собрал всех и в слух говорили молитву. После сказал, что дракона больше бояться не стоит, потому как Бог православный отныне защищать их от этого чудища будет. Не поверил я ему, да и другие не поверили. В эту же ночь к крепости подлетел дракон. Разбудили священника-старца, тот вышел, а посох в его руках огнем пылает как солнце! Увидев это люди начали креститься, а священник-старец как бы лениво прочитал молитву и посохом своим помахал отчего крест на посохе еще сильнее засветится и светом тем на дракона! Вначале ничего не происходило, мне смешно даже стало, а потом дракон рычать перестал, взвизгнул от боли страшной и улетел. Священник-старец же громко читал молитву, после же всем заявил, что больше он к крепости летать не будет поскольку вера православная в крепости этой сильна, что прогнал он с Божьей помощью дракона злобного... и ушёл спать... От чуда этого все еще сильнее креститься начали, в священника-старца как в ангела-чудотворца поверили, молитвы дружно в слух читать стали... Я много раз ходил на крепостную стену. Видел. С тех пор над аулами дракон летает, а к крепости больше не приближается.
* * *
Небольшой форт на 86 человек гарнизона с комендантом штабс-капитаном Лобовым Семеном Михайловичем, с меновым двором, где постоянно шла торговля с горцами периодически увеличиваясь или уменьшаясь по месяцам в зависимости от нужд закупщиков и потребностей горцев. Иногда совершенно прерываясь когда английские или турецкие эмиссары подговаривали местное население не вести торговлю с русскими или когда горцы задумывали напасть на укрепление. Не редки были случаи когда горцы приходили наниматься на работу, а в голодные годы толпы обездоленных у ворот просили милостыню, приводили на мену своих крепостных, бедные же меняли своих детей за 1-2 меры хлеба, пуд соли...кушать то хочется. Вокруг форта были огороды, пастбище, луг, небольшое православное кладбище. С появлением Магомед-Амина появилось большое количество небольших банд которые все время пакостили и не давали гарнизону спокойно жить.
Солдат пятого года службы Шпаченко Остап заступил в ночной караул. Несколько раз лениво прошёлся туда — обратно и уже собирался пристроиться где то в темном уголке и подремать когда услышал звериный рев переходящий в истерический хохот. От неожиданности он сильнее сжал оружие, слегка присел и широко раскрытыми, испуганными глазами стал всматриваться в темноту...
— Господи Иисусе!— промолвить он увидев парящего в небе зеленое существо,— Свят! Свят! Свят!,— лихорадочно стал креститься боясь отвести взгляда от чудища. Не заметил когда к нему прибежал капрал с дежурной сменой:
— Остап, Остап, что здесь у тебя!
Тот медленно оглянулся, признал капрала и прибывших с ним солдат, так же медленно, молча повернул голову обратно и всматриваясь в темноту показал пальцем и тихо произнес:
