— ... а значит, пришла пора сыграть без правил. А это моя самая любимая игра!
Глава 16.
Древний Циндао приветствовал имперскую армию Таури распахнутыми воротами, гирляндами фонарей и флагов, а также ликующей многоцветной толпой, забившей все дворы и переулки, выходившие на главную улицу города, спиралью взмывавшей вверх к замковым постройкам Юэ-сэн. Въезд тайпэна Васато Ваня был встречен собравшимися чжу громогласным ликованием, в воздухе рвались красные и синие фейерверки, а под ноги боевого коня императорского вассала летели целые охапки цветов. Появление Ханя было отмечено куда скромнее, и хотя общее настроение собравшихся не изменилось, шума все-таки стало заметно меньше, а спину Ли и его сопровождавшим сверлил не один напряженный взгляд. Впрочем, дело пока ограничилось только лишь этим.
— А что? Довольно миленько, — хмыкнула Фуёко, с привычной непосредственностью оглядываясь по сторонам и совершенно не смущаясь реакции окружающих.
— И только у меня одной плохое предчувствие? — поинтересовалась в ответ Таката, рассматривая толпу из-под низко надвинутого капюшона плаща. — Или я подхватила чью-то чужую паранойю?
— Похоже, что мою, — хмуро ответил Удей, ехавший сзади. — Не хочу никого пугать, но нам здесь явно не рады, и, ставлю Золотой Дворец против ослиного уха, объяснять, почему это так, никому не потребуется.
— Ну что ж, давно было пора сменить обстановку, а то это всеобщее уважение и преклонение как-то сильно стали надоедать. Ты не находишь? — обратилась к тайпэну лиса-перевертыш.
Хань предпочел отмолчаться.
— Ну, хоть кому-то происходящее доставляет удовольствие, — хмыкнул тидань.
— Мазохистка, — проворчала къёкецуки.
— Совсем чуть-чуть, — сверкнула в ответ хищной улыбкой Фуёко.
— Плохая кумицо.
Вместе с командующими и штабами в столицу провинции вошли только две тысячи солдат пехоты, для которых хватило бы место в городских казармах. Все остальные войска расположились на месте бывшего лагеря юнь. Вторая армия генерала Манчи не стала дожидаться появления имперских сил у себя в тылу и, без лишней спешки свернув осаду, не торопясь отступила в северные районы Хэйдань, объединившись с войсками царского главнокомандующего. Никакого значительного урона как самому Циндао, так и остальной провинции, кроме начисто разоренной Долины Котлов, южные захватчики причинить не успели. Оставшись практически без артиллерийского парка еще в самом начале осады, юнь так и не сумели организовать ни одного серьезного штурма, а взять измором главный оплот Чжу у них не было ни единого шанса.
Тайпэн Ши Гхань из рода Юэ, глава прославленной семьи и прямой потомок легендарного монаха-царя, встречал гостей в просторном дворе внутренней крепости в окружении родовых воинов и советников, многие из которых носили ту же фамилию, что и вассал Императора. Под его вишневым суо с одиноким символом клана, вышитым на спине, блестели звенья сплошной "змеиной" кольчуги из лучшей "синей" имперской стали, превосходившей по мнению многих мастеров даже легендарное небесное железо Ляоляна. Густая борода, короткая и иссиня-черная, как и волосы на голове у тайпэна, украшала его лицо вместо привычных длинных усов и придавала полководцу особенно грозный вид. Тяжелый меч, очертания эфеса которого были Ханю болезненно знакомы, покоился в ножнах на поясе Ши. Поскольку холодный прием горожан и воспоминания об их первой встрече с тайпэном Кара Сунем на берегах Арударьи уже в некоторой степени подготовил Ли к этому моменту, безразличие на грани ненависти, сквозившее в голосе и взгляде тайпэна Гханя, ничуть не удивило бывшего дзи.
— Циндао искренне счастлив и горд приветствовать в своих стенах истинных слуг Нефритового Престола, — Васато Вань удостоился от Ши положенной этикетом вежливой улыбки, Ханю достался лишь протокольный полупоклон. — От лица жителей и членов своей семьи, я благодарю вас за своевременное появление в Чжу в этот тяжелый для Империи час. Закатная армия моего брата Кара Суня уже достигла границы с Нееро, его первый ертаул прибыл всего за час до вашего появления. Уже вскоре мы сможем обсудить дальнейшие планы и получить необходимые разъяснения из столицы. Пока же позвольте считать вас лично и всех ваших воинов нашими почетными гостями. Дзито Гао Юэ, мой племянник, позаботится обо всех вопросах с вашим размещением и пребыванием.
Молодой человек, черты лица которого, в отличие от полноватой фигуры, были заметно схожи с внешностью Гханя и тем, каким Ли запомнил Сяо Ханя, чуть выступил вперед. Его темно-синий богатый наряд императорского чиновника украшали множество самоцветов и золоченая вышивка. Черные волосы, собранные на затылке в пучок, были скреплены длинной металлической заколкой с крупным рубином.
— Мои люди с радостью и удовольствием предпримут все возможное, чтобы ваше пребывание в Циндао стало незабываемым отдыхом для тех, кто уже сокрушил столь многих врагов Единого Правителя, и без сомнений заслужил право на короткую передышку. Все блага и удовольствия моего города открыты для вас, высокочтимые, и если у вас возникнет надобность, хоть в чем-то, то я и любой из моих помощников окажем вам всю необходимую помощь со всем тщанием, на которое способны.
Лицо Гао благодушно улыбалось, а подчеркнуто бесстрастный голос не дрогнул ни в едином месте его приветственной речи, но в тот случайный момент, когда взгляды дзито и Ли на мгновение встретились, холодная и острая как сталь ненависть, полыхнувшая в глазах у Юэ, быстро расставила все по местам.
В сопровождении молчаливого слуги, выделенного Гао, Ли и остальные направились в отведенные им покои. Тайпэн Вань со своим дзи, инженер Чен Лоу и несколько других армейских чиновников остались, чтобы оговорить с Ши какие-то вопросы. Гостевые дома располагались в южной части обширного, но уютного парка, скрывавшегося в стенах Юэ-сэн. Взгляды, которые искоса бросали на Ханя и его спутников случайные встречные по-прежнему не вызывали сомнения по поводу тех негативных эмоций, что испытывали эти люди в отношении "императорского колдуна и его цепных демонов".
— Скажи, а мы точно не ошиблись с местом? А то у меня все больше складывается впечатление, что кто-то завел нас прямо в юньский войсковой гарнизон, а не в крепость лояльную Нефритовому Престолу? — привычно подначила Ли къёкецуки.
— А ведь я говорил, что соваться в Циндао, будет плохой идеей, но кто же будет слушать ворчание глупого кривоногого степняка, — Удей не удержался от напоминания об их последней беседе, в которой Хань занял жесткую позицию, отказываясь принимать на веру, что ситуация с чжу может быть настолько тяжелой.
— Да, я уже понял, — сдался Ли. — Наше появление здесь стало ошибкой, и гораздо лучше было бы оставаться с основной армией в главном лагере. Но сейчас уже поздно что-либо менять. Если мы вернемся в Долину Котлов, то Юэ однозначно воспримут это, как еще одно оскорбление, а усиливать напряженность ситуации нам не стоит.
— Все эти человеческие традиции и правила порой начинают раздражать меня просто до крайности, — презрительно хмыкнула Таката.
Добавить еще что-нибудь колкое, мертвому демону на этот раз не дал голос, грубо окликнувший Ли.
— Эй, тайпэн!
Не менее десятка людей нагоняли группу Ханя быстрым шагом по вымощенной дорожке сада. Человек, обратившийся к императорскому вассалу, и возглавлявший этот небольшой отряд, был облачен в синий обрезанный каймон, а на его широком поясе висел прямой палаш в черных кожаных ножнах. Чуть вытянутое лицо, лишенное усов, сразу же выдавало семейную принадлежность этого молодого мужчины, равно как и большинства остальных его компаньонов. Краем глаза Ли успел заметить, что их провожатый уже куда-то "запропастился".
— Всего на пару слов! — все в той же намеренно грубой манере рявкнул Юэ.
— Назовись! — резко осадил наглеца Хань, выступая вперед и демонстративно кладя руку на то место, где у него могла бы быть рукоять меча.
Верзила в синем остановился на расстоянии вытянутой руки от Ли и ответил, глядя тому прямо в глаза.
— Ву-Мин Со, сын Со Ши из рода Юэ, старший земельный пристав провинции Чжу, — говоривший специально с силой выделил голосом прозвучавшие имена "Чжу" и "Юэ". — Я хотел напомнить тебе, лишенный рода, кое-что важное.
— Изволь, — мрачно прищурился Хань, с заметным усилием подавляя в себе ту волну звериного гнева, что всколыхнулась у полководца в груди.
— Ты недолго был собственностью семьи Юэ, и потому, вероятно, не знаешь всего, что тебе следовало бы знать, — пристав намеренно горячил себя и остальных, будто пытался раздуть огонь своей ненависти еще больше, чем раньше. — Мы не прощаем предательства! И воровства! Не думай, что желания сиккэна Тэна и тайпэнто Синкай способны закрыть нам глаза и оградить тебя от того, что ты заслуживаешь!
Упоминание последнего имени немедленно вызвало в голове у Ли еще целый ряд вопросов, но перебивать Ву он не стал, решив дослушать до конца.
— Старинный дух законов Империи диктует неотвратимость наказания, соразмерного совершенному преступлению! И уж поверь, семья Юэ знает, как следует наказывать предателей! И это касается не только тебя!
Взгляд чиновника, полный злобы, переметнулся с Ли Ханя на клейменое лицо Удея, замершего за левым плечом своего хозяина.
— Хорошенько запомни это!
— Мне показалось, или кто-то здесь неприкрыто решил угрожать воплощению воли самого Избранника Неба?
Таката сделала полшага вперед, и капюшон ее плаща небрежно соскользнул вниз. Черные волосы шелковой волной рассыпались по плечам мертвого демона, а в глубине вертикальных зрачков зажглись кроваво-красные огоньки, пугающие и завораживающие одновременно. Хищная улыбка, делавшая смертоносную красоту къёкецуки полностью завершенной, заставила кое-кого сразу же попятиться назад.
— Так я права?
— Отзови свою тварь назад, — прошипел сквозь зубы Ву-Мин, обращаясь к Ханю.
Кожа старшего пристава заметно побледнела, а рука, стиснувшая рукоять палаша, слегка подрагивала, но этот человек был одним из немногих, кто так и остался стоять на своем прежнем месте.
— Само присутствие этих кровососущих исчадий в Циндао, не менее отвратительно, чем твое появление! Но если ты еще хоть в чем-то намерен следовать поведению истинного тайпэна Империи, которым так привык рядиться, то вот мой тебе совет. Молись, чтобы то благо, которое якобы принесли твои труды, хоть на толику перевесило бы всю мерзость и грязь, что уже налипла на остатках твоей проклятой души! Ведь никому неведомо, когда он будет призван в вечное колесо перерождений и будет ли вообще достоин этого!
Резко повернувшись, пристав размашистыми шагами направился обратно, по-прежнему не отпуская рукоять своего клинка. Остальные Юэ с явной поспешностью последовали за Ву. Через минуту Ли и его спутники остались в одиночестве.
— Какая прелесть, — заключила Таката. — Надеюсь, хвостатая, ты теперь просто в диком восторге?
— Это намного хуже, чем я опасался, — как-то удивленно покачал головой тидань.
— Похоже, мне стоит разузнать, что творится в замке и в городе, — Фуёко уже вертела в пальцах круглую камышовую шляпу, невесть откуда вдруг взявшуюся в руках у кумицо. — Посмотреть, поспрашивать, послушать...
— Я тоже этим займусь, — предложил Удей. — Надеюсь, некоторые мои знакомые еще помнят бывшего ну-бэй тайпэна Сяо Ханя. И то, чем они ему обязаны.
— Действуйте оба.
Жесткость, внезапно прорезавшаяся в голосе Ли, заставила остальных взглянуть на своего предводителя чуть пристальнее, чем раньше. Жесткая костяная маска, в которую превратилось лицо тайпэна Ханя, каждому из них была хорошо знакома.
— Надеюсь, нам придется ограничиться лишь уроком вежливости для тех, кто, похоже, забыл, что они давно не являются суверенными правителями собственных земель. Но если эти люди намерены зайти гораздо дальше то, мы поступим так, как велит имперский закон. Закон, что един и для высокородного чиновника, и для случайного чужеземца, и для последнего уличного бродяги. Потому, что наказание, как сказал Ву-Мин из рода Юэ, должно быть неотвратимо для каждого и соразмерно совершенному преступлению. И в этом я как раз согласен с ним абсолютно и полностью.
— Первая дельная мысль за полтора с лишним года, — судя по плотоядному тону, къёкецуки осталась весьма довольна предложением, которое высказал Ли.
— Это все наше плохое влияние, — рассмеялась Фуёко.
— В конце концов, я ведь все-таки тоже немножко демон, и, кроме того, грозный придворный ведьмак, — весело усмехнулся Хань. — Придется соответствовать.
Слуги заканчивали приводить в порядок комнаты перед появлением гостей и заносили их вещи, прибывшие в штабном обозе. Немногочисленность пожитков порядком обрадовала прислугу, уже готовившуюся к перетаскиванию бесчисленных сундуков и крытых корзин, из которых, как правило, состоял багаж любого императорского полководца. Однако надзирающее руководство не намеревалось давать собравшимся даже малейшую возможность расслабиться.
— Почему я должен лично тыкать носом каждого?! Почему во имя всех предков народа Чжу нельзя делать все сразу и правильно?! — распекал подчиненных невысокий ключник-тиун, переходивший из помещения в помещение.
Темно-вишневый наряд старшего слуги во многом напоминал привычный каймон, если бы не узкие подшитые рукава, открывавшие запястья с тяжелыми железными браслетами. Гербовые знаки Юэ обильно покрывали одеяние, а также органично были вплетены в травяной рисунок, украшавший "оковы" ключника. На его расшитом поясе, сообразно статусу, позвякивала связка длинных гребенчатых и торцовых ключей, исполненных с различной долей мастерства и из разных материалов.
— Иногда мне начинает казаться, что в тот день, когда мне не к чему будет придраться, золотые звезды сорвутся с далеких небес и расколют до самого дна сырую твердь, освобождая подземных владык!
Замерев посреди прихожей, ключник ткнул носком неправдоподобно чистого варадзи в какое-то смутное пятнышко на одной из лакированных дощечек пола, и ближайший слуга тут же бросился оттирать указанное место.
— Почему? Почему нельзя сразу делать все так, как надо?! Неужели это находится за пределами человеческих возможностей, или я требую чего-то непомерного?!
Удей, появившийся на последних словах в распахнутых дверях дома, быстро окинул представшую ему картину взглядом и усмехнулся.
— А ты все стремишься к абсолютному совершенству, Эчжин?
Тиун обернулся к денщику Ли Ханя, потратил пару секунд на то, чтобы внимательно изучить клейма на щеках тиданя, и, прищурив левый глаз, покровительственно хмыкнул:
— Как и все, кто наделен хоть каплей собственного достоинства.
— Время тебя не лечит, — все с той же ухмылкой ответил степняк.
— А тебя не красит, — вернул "шпильку" ключник.
— Но я все равно рад видеть тебя, брат.
Сыны далекого кочевья обнялись, хлопая друг друга по спине на грубый степной манер, и не стесняясь вороватых взглядов, что бросали на них слуги семьи Юэ.
— У тебя найдется свободное время?
