После этой информационной речи попаданцы разошлись по местам ночевки. Бодрствующими в лагере остались только часовые и патрульные. Нижний Новгород — Волга — Самар. Объединенный обоз. 06 февраля— 23 февраля по новому стилю 1553 года от РХ.
С утра 6 февраля обоз, увеличившийся на шестьдесят три воза, из которых сорок пять принадлежали вновь присоединившимся переселенца, десятью колоннами, но все равно растянувшийся на волжском льду более чем на три километра, пошел вниз по Волге, на Казань и далее до крепостицы Самар. На всех лошадях и волах появились эрзац попоны, защищающие спины и бока животных от стрел. Такие же попоны, представляющие из себя плотно плетенные из лозы двойные щиты, обшитые изнутри кожей или кошмой, появились и на некоторых крестьянских и сервских коровенках. Невесть, какая защита, но от навесной не бронебойной стрелы защитить, а какой идиот будет стрелять по бездоспешному обозу из бронебойных? Кованный стальной наконечник чай приличных денег стоит. Так что месяца два данная защита продержится, а потом и большая надобность в ней отпадет. Проводить своих знакомцев прибыл Бугров со своим старшим братом Пантелем Никифоровичем, который и предупредил Черного и находящихся рядом с ним 'витязей' о наличии на волжском льду промоин и мест с тонким льдом. Особую опасность из которых представляют так называемые 'кочующие', периодически меняющие свое место нахождения промоины, в которых утопло страсть как много народа. Но тут же успокоил, они с братом при организации 'магазинов' по пути следования, договорились и с проводниками. Обоз проводники из местных, должны были провести от одного места ночевки до другого, передавая их как эстафету, от одного проводника к другому. Поблагодарив братьев за предупреждение и проявленную разумную инициативу, 'витязи' дали команду на выдвижения обоза в путь.
Сразу взяли высокий темп, двигаясь по двенадцать часов, проходили за сутки не менее пятидесяти километров. Но, как и в предыдущие переходы проблем с поддержанием данного темпа не возникало. Животные успели за прошедший путь, втянутся в темп движения, а два дня отдыха прибавили им сил, тем более лошадок, как и ранее, меняли в возах на свежих через шесть часов пути. А полевые кухни как всегда способствовали поддержанию должного здоровья с настроением среди путешествующих и снабжали теплым питьём перегоняемый скот, в основном лошадей и волов, но не забывались и коровушки кормилицы.
Первые два дня еще шли по 'старым' землям московского государя. На местах ночевки путешественников поджидали сухие дрова, сено и окрестные пейзане с возами овса, ячменя и продуктов для людей. Они же служили и проводниками по руслу реки, чтобы караван не вылетел на полной скорости на тонкий лёд или даже в припорошенную снежком промоину. Техническую разведку не применяли, довольствуясь боковыми дозорными десятками из числа резервных конных полусотен. Хотя остальной порядок обеспечения безопасности каравана соблюдался неукоснительно. После ночевки, с утра 8 числа, движение пошло уже по территории бывшего Казанского ханства. Пришлось запускать первый БПЛА, для проверки пути не только на наличие по маршруту противника, но и проверки льда на наличие в нем промоин или просто тонкого ледяного 'панциря'. Тепловизоры отлично различали разницу между плюсовой водой и минусовой температурой льда. Открытая 'теплая' вода или она же, но под тонким слоем льда, отлично просматривались на экранах станций управления 'птичками'. Наличие проводников, ни в коей мере не снимало задачу инженерной разведки маршрута с 'дронов'. Шли уже по условно вражеской земле и доверия к проводникам из местных никто их 'витязей' не испытывал ни малейшего. Пословица: 'Доверяй но проверяй' — как никогда подходила к данной ситуации.
И уже через четыре часа движения, когда в воздухе кружился уже третий по счету запушенный аппарат, на монитор слежения сперва в тепловизоре, а потом и через объективы обычных камер был замечен отряд сабель в триста, прячущийся на левом берегу в рощице, не более чем в сотни метров от русла реки. Учитывая ровный луг и отсутствия крутого спуска к воде, всадники могли оказаться около обоза буквально за считанные минуты. И волжские ровные просторы ненамного задержать напавших. На их преодоления всадникам так же потребуются минуты. Благо, учитывая удобное для нападение место, там был запланирован к установке блокпост. Для усиления защиты туда же нацелили еще один 'гуляй-город'. Предупредили по радио на общей волне всех командиров подразделений о наличии засады и месте её расположения. Место засады прошла разведка, прошли 'гуляй-города', пара из которых развернулась в боевой порядок в районе засады, прошла авангардная полутысяча, прошла голова колонн, центр. Все, решил Черный, не рискнул командир засады на нападение, прошли мирно. И видимо сглазил. То ли старший засады был изначально глуп и храбр, то ли ненависть к русским застила ему глаза и помутила разум, но он дал команду к нападению на хвост обоза. И закономерно его воины нарвались на пушечный огонь из двух блокпостов. Когда две резервные полусотни прибыли к месту боестолкновения, то никакой работы для них, кроме как сбора трофеев, пленных, добиванию раненных и коноводов не осталось. Сперва конная лава попала под обстрел гранатами из двух десятков 'единорогов', потом, по мере сокращения дистанции, в дело вступила картечь. А когда татары, как сошедшие с ума, решили прорваться к обозу в промежутке в двести метров, между двумя блокпостами, то они естественно попали между двух огней. И не только орудий, но и стрелков, пули, картечь, болты и стрелы которых так же собрали кровавую дань с нападавших. До вожделенных возов с добычей не добрался ни один басурманин. Как не странно, ни один из атакующих не побежал назад. Они рвались к обозу или пытались добраться до засевших за щитами 'гуляй-городов' русских как безумные, наплевав на смерть, даже тогда, когда их остались считанные единицы и всем был ясен исход этой схватки. На месте боя осталось свыше трех с половиной сотен неприятельских тел, потери со стороны переселенцев — тройка легкораненых. Все-таки татарские воины мастера лучного боя, и пущенные навесом стрелы, не смотря на брони, нашли свои цели. Победителям достались в качестве трофеев порядка двухста комплектов различной брони, от простейшей, стеганных халатов и меховых шапок с нашитыми на них пластинами металла, до вполне приличных кольчужных доспехов. Кожаные брони, после 'прожарки' в течении двух суток морозом, передали крестьянам. Остальную стеганную защиту дезинфицировали паром. В доспехи по приличнее переодели своих воинов, у которых были простые кожаные или тоже стеганые брони, которые в свою очередь так же передали крестьянам и ремесленникам. С трофейным оружием поступили таким же образом, дешевое, плохонькое, тягловым людишкам, получше своим воинам. Так же победители в роще, порубив коноводов, забрали себе заводных коней налетчиков, ведь на поле боя большинство лошадок разделило участь своих хозяев. Пушечная картечь не разбирает кто человек, кто лошадь и одинаково эффективно убивает обоих. Зато обоз был обеспечен мясом на почти на половину пути, а шкуры, хоть и не выделенные, пошли на усиления защитных эрзац попон для животных и возов с переселенцами. Всего в обоз влилось четыреста сорок две лошади, из них с поля боя взяли всего пятьдесят три коня. Видимо кое-кто шел в набег с двумя заводными лошадями, а не с одной. Остальное татарское имущество, взятое с трупов, и в лагере коноводов, не стоит и упоминания, мелочевка для попаданцев, но не плохой доход для участников боя. Пирогов, помня неприятности и неудобства, причиненные летом этого года попаданцам и в начале их пути на Урал из-за чумы на северо-западе Руси, приказал, все вещи, особенно уделяла вниманию кошмам и тулупам, предварительно в течении двух недель вымораживать на морозе и только после этого их можно было использовать. А до этого все трофейные вещи заносить в тепло или лишний раз прикасаться к ним, было запрещено. Все участники мародерки были проинструктированы, что при обнаружении на труппе каких-либо пятен или язв или припухлостей в районе паха, подмышек или шеи, прекращать всякий контакт с этим трупом и срочно вызывать Пирогова. Доктор никогда не забывал, что они движутся, хотя и зимой, но по землям, где имеются природные очаги чумы. И у него перед глазами стоял вид больной, которую он видел в деревушке под Псковом. По расчетам Пирогова, зараженные чумой блохи должны подохнуть за две недели без пищи, а на морозе и ранее, ведь чумные блохи не имея возможности питаться из-за чумных палочек полностью закупоривающих им зоб, погибают от голода в течении десяти дней. Для броней этот способ был не приемлем, доспехи нужны сейчас, а не через неделю. И пришел черед испытать изготовленную в кузнях Ямма-на-Желче железную прожарку, растопив её, в которой и прожаривали в течении трех часов паром при температуре в 150-200 градусов мягкие брони и поддоспешники. Испытание и дальнейшее использование прошли успешно, насекомые и большинство бактерий находящихся на прожариваемых вещах, погибли. Бонусом пошла фактическая стирка паром засаленных вещей. После вынимания их из прожарки, пятна легко сводились с ткани. Минусом стало невозможность высушить доспехи и поддоспешники в обычном режиме. Приходилось на стоянках сооружать шалаши, разводить в них огонь — нодью и развешивать в них на просушку прожаренные вещи. Но все эти сложности дали требуемый результат, за все время пути ни один переселенец не подцепил никакой заразы.
Заодно, с учетом трофейных коней и купленных в Нижнем Новгороде, лошадей стали меняли в возах на свежих, не через шесть часов, а раньше, через четыре часа пути. Хотя некоторым лошадкам приходилось впрягаться в воз ещё раз, отдохнув от упряжи только четыре часа, а не двадцать.
До конца дня более нападения не было. На ночевку встали в обусловленном месте, на котором их поджидали кучи заранее заготовленных дров, возы с сеном, овсом, ячменем, хлебом, мясом, рыбой, пшеном и овощами, в сопровождении местных жителей, уже явно не русских, если судить по одежде и говору. Сначала авангард взял их под стражу, но прибывший приказчик Бугрова, Макарий Козлобород, опознал в них своих поставщиков, он и получил от них привезенный фураж и продукты, произвел окончательный расчет за привезенное. После расчета местных отпустили.
Место ночлега располагалось около правобережного яра, на который выслали заставу в составе полусотни пеших бойцов из обозной охраны. Со стороны правого берега и обеих сторон русла реки огородились стеной из щитов 'гуляй-городов' и часовыми с патрулями. В дальнейшем огораживания места ночевки щитами 'гуляй-городов' вошло в правила ночевки и один раз спасло обоз от разгрома. В дополнение к заставе, патрулям и часовым всю ночь гоняли в небе БПЛА, вымотав операторов и выпускных с их охраной. Более самолетики по ночам не выпускали, сберегая их ресурс и силы экипажей 'Тигров'. Крупнов совместно с Семенович и Ивушкиной из ЗИПов БПЛА смонтировали охранную систему, состоящую из четырех запасных камер тепловизоров, запитанных от электрогенератора, подсоединив камеры к ноутам. Хоть и жалко было дефицитного топлива, но для такой цели решили его не жалеет. Это все-таки лучше, чем сработка ресурса самолетиков и уставшие за ночь операторы БПЛА. Сами камеры прикрепили к шестам, воткнутым по периметру стоянки, огражденной щитами 'гуляй-городов'. Питание от генератора подавали по проводам, а информация шла по радио на ноут, установленный в БРТе, в котором дежурил кто-либо из операторов связи. Тем более программа при обнаружении движения в зоне обзора, привлекала внимание оператора к той камере, на которой фиксировался движущийся объект. Обратная связь с камерами осуществлялась так же по радио, через ноуты, дистанционно управляемые камеры, поворачивались на то направление, которое хотел рассмотреть оператор. Это было намного выгодней и удобней чем использование ночью БПЛА. Единственное неудобства это ежевечерняя установка шестов с камерами и прокладка к ним кабелей от генераторов. И каждое утро сбор шестов с камерами и сматывание кабелей питания.
Первая ночь на земле бывшего Казанского ханства прошла спокойно. Утром подъем, горячий завтрак людям, теплое питье животным и опять в путь.
Скрипит под полозьями и копытами коней снег, какого-то коричнево — желтого цвета, после проезда и пришествия по нему большого количества животных и людей. Справа привычно вздымается береговой обрыв, когда высотой в несколько десятков метров, когда не выше пары метров, на которых изредка мелькнет сосновый бор или березовая или дубовая роща. Под обрывом уже ставшие привычными заросли вездесущего красноватого тальника и вербы. Слева пологий берег, с подступающими к самому берегу стволами ив, ольхи, берез, осин, тополей, сильно разбавленных опять-таки тальников, создающего настоящие джунгли из переплетения своих прутьев с ветками и стволами деревьев. Лиственные заросли сменяются елями и соснами. Которые в свою очередь сменяют либо заболоченные луговины, либо заливные луга, с виднеющимися вдалеке одинокими рощами дубов или берез, либо стены смешанного леса. Иногда виднеются прячущие в укромных местах жилища, которые выдают натоптанные тропинки, а иногда целые наезженные дороги и более темный, чем в окружающих лугах и лесах, цвет снега в поселениях. Перед глазами когда вьется, а когда идет прямо как стрела, русло реки, искрясь на солнце проплешинами не закрытого снегом льда и слепя белизной не тронутого по береговому урезу снега. И так всю дорогу. Один вид сменяет другой, но все пейзажи повторяют друг друга с какой-то не высчитанной регулярностью, немногим отличаясь друг от друга. И только ощущение опасности, реальная возможность нападения на обоз и тебя лично, не дает заснуть, под монотонную езду.
В этот день камеры самолетиков пару раз засекали не большие группы всадников. На эти группы никто не отвлекался, просто прикрываясь от них очередным блокпостом. Но как видимо зря. Татары хоть и не нападали на обоз в рукопашную, но издали, не сходя с коней, обстреливали проходящие возы из луков. От падающих навесом стрел появились первые убитые и раненные среди сервов, к счастью не много, трое убитых и семеро раненных, из них был убит один глава семьи, среди раненых глав сервских семей не было. В основном пострадали дети и женщины. Эрзац попоны оправдали себя, повреждения животные не получили. Но правда и обстрел не был таким уж плотным. В группах нападавших было менее сотни стрелков.
Ночевка опять по отработанной схеме. Но на месте находились только дрова, фуража и продуктов не было. Как только караван полностью втянулся на стоянку, и выставил щиты, на реке появились возы с сеном и видимо с продуктами. Что сразу же насторожило отвечающего за сектор, в котором появился обоз снабжения, Ляхова, так это явно большее количество шагающих рядом с санями возчиков, чем нужно для управления возами, заметно превышающее их число в предыдущем обозе. Доложил по команде на ПКП. Черный дал команду перегнать в этот сектор 'птичку'. И сразу пошли сюрпризы. На возах с сенов, под сухой травой, на экране тепловизора явно просматривались по четыре-пять человеческих тел в каждом возу. В отдаление с километр от обоза снабжения, движется масса всадников, по примерной оценке не менее семи-восьми сотен. Сыграли тревогу. Вызванный к щитам Макарий, которому объяснили трюк с замаскированными воинами, не раскрывая сам механизм обнаружения укрытого врага, через бинокль, не смотря на сгустившиеся сумерки, подсвеченные белым покрывалом речного русла, уверенно опознал среди возчиков своих знакомых, с которыми он договаривался о поставках. Подъехавший Черный еще раз переспросил его:
