— Молодец! — фейри совершенно искренне поздравил девушку — при прочих равных, ничья с уступающей ему по всем параметрам дроу это ее победа и его проигрыш, причем никто (в том числе и Первый) не мог сказать, что фейри поддался.
— Ну что, ученик, — Первый с удовольствием оглядел приводивших себя в порядок бойцов, — ты меня не обманул — я возьму всех. — И уже обращаясь к своим теперь уже старым ученикам, кивнул на площадку: — А теперь вы покажите себя и докажите мне, что я не зря потратил на вас время. Думаю стоит уровнять шансы: вы двое против Дракона, оружие — средние, прямые мечи. —
Ученики синхронно и глубоко поклонились своему строгому наставнику и не менее глубоко Дримму, когда вышли на арену. Дримм тоже сделал поклон и приготовился. Он не собирался недооценивать учеников Первого, пусть даже они недавно поступили в обучение, но ломать и позорить парнишек тоже не хотелось, поэтому фейри не атаковал сразу, а дал возможность атаковать им. Невысокий похожий на четырнадцатилетнего подростка эльф и мускулистый широкоплечий парняга явно опасались такого противника как Дримм и тоже не спешили бросаться в бездумную атаку, но Первого они знали не хуже фейри, так что переглянувшись, разошлись и, взяв Дримма в клещи, осторожно начали сходиться.
Дримм не стал совсем уж играть в поддавки и, когда увидел удачный момент, двинулся и взмахнул мечом в сторону сына вождя, но... стремительно атаковал эльфа! Смял и отбросил легкого парнишку, однако достать клинком не сумел — родственник Первого не опозорил родство и отбил все удары!
Между тем ушедший в оборону второй ученик осознал, что его провели как простака, и с гортанным возгласом прыгнул на показавшего спину обманщика. Большая ошибка! Фейри не только легко ушел от слишком эмоциональной атаки, но и мимоходом пнул пролетавшего мимо здоровяка по ноге и ударил по затылку мечом. Пинок в голень прошел, а вот голову варвар умудрился убрать, развернуться и встретить летящий ему в шею меч своим клинком.
Дримм плавно смещался по кругу влево, постоянно атакуя припадавшего на сломанную ногу ученика и все время наращивая темп, одновременно он уходил от неспособного поучаствовать в схватке эльфа, что не мог его атаковать из-за своего здоровенного товарища. Варвар отбивался хорошо, сломанная нога и боль почти ему не мешали, он очень грамотно работал мечом, но явно уступал своему эльфийскому напарнику — чуда не произошло, и вскоре Дримм дважды достал его в грудь и сгиб руки державшей меч — парень выронил оружие и рухнул как срезанный колос, а не сумевший поддержать напарника эльф смог наконец-то вступить в бой.
Пришел черед отступать и отбиваться фейри — родственник Первого сумел поймать нужную волну, вошел в раж и буквально подгреб Дримма под валом быстрых почти как у Юлы ударов. Причем атаковал эльфеныш не абы как, а с умом, и только превосходство в скорости позволяло фейри отходить, отбиваться без возможности контратаковать, но все-таки не пропускать. Эльф гнал Дримма почти через всю площадку, но потом устал и вынужденно сбросил темп, да и Дримм приноровился и, когда почувствовал что его противник выдыхается, взорвался резкой связкой жестких силовых ударов. Легкого эльфа опять снесло как ураганом, но надо отдать ему должное — он снова сумел не пропустить и главное не подставить свой меч под прямой блок. Вновь Дримм теснил мальчишку, но и тот хоть и отступал, но постоянно контратаковал, пытаясь если и не остановить напор фейри, то хотя бы его притормозить, и даже пару раз достал его на возвратах в живот и в бедро.
А затем эльф пропустил всего один, один, но решивший все удар в ключицу (открытый перелом)! Дримм не дал ему возможности продолжить затянувшийся бой: пинком ноги выбил оружие из ослабевшей руки и дозированным ударом рукояти отправил в нокаут. Потом пришлось добивать варвара, что хоть и кривился от боли, но все же постарался продолжить бой в одиночку: тут уж Дримм не стал сдерживать себя, а здоровяк не обладал мастерством и легкостью напарника — снова деревянный клинок разлетелся щепой, и Дримм приставил острие меча к сонной артерии баюкавшего сломанные пальцы противника.
— Из них выйдет толк, — уже после боя заступился за учеников Дримм. Первый скептически глянул на травмированных учеников, более благосклонно на тех что привел фейри и с неохотой кивнул:
— Возможно ты прав, если нет, они все равно не пройдут испытания. С твоими ты мне угодил, давно ко мне не поступал такой хороший материал — они ведь лучше тебя, когда ты ко мне пришел. —
— Я знаю, — не стал оспаривать очевидное Дримм и немного польстил своему бывшему наставнику: — Поэтому я и привел их к тебе, учитель, для того чтобы ты раскрыл их таланты в полной мере. —
Этот день и ночь Дримм провел в усадьбе Первого, пообщался с учителем, помог устроиться товарищам, поностальгировал и выспался на своей старой койке. Утром со всеми попрощавшись покинул школу Первого, но гулять по Узлу в одиночестве не стал, а почти сразу открыл в безлюдном переулке крохотный портал и перешел в цитадель клана.
Пьяное море.
Второй день перегона третьей эскадры.
Пешеход — парусный корабль класса ''акула'' ( древняя времен Второй Великой Империи эльфов классификация таких кораблей, ближайший земной аналог — галион).
Таурэтари (Циркачка).
Эскадра из десяти красавцев-кораблей погибала, и чтобы не делала Таурэтари, она ничего не могла изменить. Гибли любовно отремонтированные на верфи Кури корабли, гибли вложения клана, гибли сотни заготовок и неписей-моряков, игроки в экипажах тоже гибли, но они вскоре восстанут в клановой точке возрождения, а вот неписи и заготовки нет. Гибла и репутация друиды-капитана, но ей сейчас было на это плевать — Таурэтари боролась, нет, не за свою бессмертную жизнь игрока, а за жизнь эскадры или хотя бы ее корабля и собиралась бороться до самого конца.
А как прекрасно все начиналось! Два дня назад Пьяное море приняло эскадру в свои ласковые объятья и весело понесло по игривым зеленоватым волнам. Как никогда счастливая Таурэтари часто сама стояла у руля флагманского корабля — ей нравилось ощущать в руках мощь бегущего по волнам красавца и чувствовать как Пешеход отзывается на каждый поворот руля, а попутный без всякой магии ветер шевелит ее волосы. Умелые команды кораблей, в которых больше половины составляли опытные неписи-моряки или набравшиеся опыта в двух подобных походах заготовки, особо не нуждались в присмотре, а игроки и абордажные команды скучали и развлекали себя карточной игрой, тренировками и любованием морскими пейзажами. Идиллия продолжалась почти два дня, и никто в том сонном царстве, в которое превратилась бегущая по волнам эскадра, не обратил внимания на на маленькие тучки на горизонте.
Дикий страшный своей неожиданностью и мощью шторм налетел на эскадру внезапно, и Таурэтари не могла себе простить то, что она, капитан флагмана и флаг-капитан эскадры проворонила момент, когда катастрофу еще можно было предотвратить. С ними не было ни Халлона, ни Эариэль, а другие маги эскадры конечно пытались, но не смогли дать буре укорот, да и вряд ли даже упомянутая парочка сумела бы обуздать чудовищный в своей первозданной ярости шторм. Огромные волны и бешеные ветра практически сразу разделили корабли, а два из них злой рок и вовсе направил навстречу друг другу, и страшный грохот треснувших корпусов ознаменовал начало конца. Таурэтари пыталась спасти что могла, вложила весь свой талант капитана, способности рулевого, силы могучего друида, остальные маги и судовая команда флагмана поступали так же, но этого было мало, и, когда со страшным треском обломилась вторая гора (грот-мачта), Таурэтари поняла — это конец, конец кораблям, командам и ей как капитану.
Она все равно продолжала бороться, другие маги пытались выторговать флагману минуты, возможно часы, а моряки убрать так и не убранные облака (паруса) на задней горе (бизань-мачте). Хозяева грифонов попытались взлететь и сверху помочь эскадре — черный от ветра воздух смял, разорвал-истолок в кровавую пыль могучих зверей и их седоков. Каждое мгновение с такелажа улетал матрос, а жадный ветер рвал изрезанные как ножами остатки облаков (парусов). Волны как щупальца гигантского спрута перекатывались через фальшборт и шарили в поисках добычи, которую можно утащить за собой, и часто били таранами в обшивку, как кости под кожей ломая набор корабля.
Новая огромная волна, одна из сотен ей подобных смела многочисленные щиты, заставила затрещать переднюю гору (фок-мачту) и вместе с десятком орущих моряков сорвала остатки рваных тряпок с задней, но корабль ее пережил и следующую за ней не менее огромную волну встретила зеленое сияние: встретило и поглотило, частично отбросило тысячи тонн разогнавшейся воды прочь, с еще одной волной все было точно также, а вот другую за ней уже ничто не могло остановить — друида-капитан исчерпала свой резерв до дна и не успевала его восстановить. Перед тем как их всех захлестнула высокая как небоскреб и черная как вакса вода, единственной и последней мыслью сжимавшей штурвал Таурэтари было: — Почему!!? —
Интерлюдия.
Земля, Исландия, Рейкьявик, кабинет управляющего одного из крупнейших частных банков Исландии.
2018 год.
— Разумеется наш банк выполнит все обязательства, как впрочем и всегда, — управляющий банка не позволил себе показать даже тени недовольства на лице или в голосе, однако его совершенно не радовала перспектива потери немалых, да что там, просто огромных средств. Банку будет сильно не хватать этих средств, особенно в нынешние сложные времена. — Надеюсь причиной вашего решения послужила не наша работа? Если это так, то мы готовы выслушать любые ваши пожелания, мистер Груббер — такому клиенту как вы мы всегда пойдем навстречу, — управляющий прекрасно понимал, что операции с такими громадными суммами ВСЕГДА продумываются от и до, частенько за месяцы и годы до конкретного действия, но просто НЕ МОГ еще раз не прощупать почву — потеря такого клиента (его денег) скажется не только на судьбе банка, но и на его карьере.
— О, нет, прекрасная работа! Из всех с кем я работал ваш банк один из лучших! Если мне вновь понадобится разместить средства в надежных руках, я знаю к кому обратится и несомненно обращусь! К сожалению сейчас наступили непростые времена, и мне приходится покрывать непредвиденные потери из резервных средств, которые я разместил в самом надежном месте — в вашем замечательном банке, — напоследок польстил банку и его управляющему клиент, полноватый американец немецкого происхождения.
Управляющий вежливо кивал на лестные слова и обещания возможного сотрудничества в будущем, но в его душе погасли последние робкие угольки надежды — банк лишался пятой части оборотных средств, а любые не подтвержденные документами обещания это только слова.
На улаживание оставшихся формальностей ушло чуть больше получаса, и вскоре уже бывший клиент банка покинул его через парадный вход, оглянулся по сторонам и неторопливо пошагал по улице одного из самых тихих и безопасных городов на планете. Гулял американец не долго — в Рейкьявике не так уж и много достопримечательностей. Вскоре гость с другого конца света облюбовал столик в уютном семейном ресторане и, попросив большую кружку горячего кофе и меню, завороженно уставился на живой огонь в самом настоящем камине, что был сложен из почти не обработанных камней (по крайней мере так казалось неискушенному взгляду). Долго ждать ему не пришлось — как меню, так и кофе принесли буквально через пару минут, а улыбчивая девушка в ручной работы вязанном переднике ненавязчиво помогла гостю сделать выбор. Мистер Груббер решил побаловать себя, а заодно еще лучше узнать довольно необычную местную кухню и, учтя советы прелестной белокурой официантки, заказал скир, вулканический хлеб и хацкарль, ну и еще кофе, не кружку или две, а целый кофейник.
Пока ждал заказ достал спутниковый телефон и позвонил, но не дождавшись ответа сбросил. Мистер Груббер положил трубку рядом собой и, продолжая попивать кофе, вновь уставился на огонь. Прежде чем принесли заказ зазвонил телефон и американский бизнесмен лениво, будто нехотя ответил на вызов.
У любого внешнего наблюдателя создалось бы впечатление, что мистер Груббер слушает невидимого собеседника и даже время от времени поддакивает ему, на самом же деле он пережидал раздававшуюся из трубки серию пощелкиваний. Только спустя несколько минут и несколько глотков кофе (кружка опустела) в трубке раздался изуродованный специальным прибором голос:
— Линия безопасна — можно говорить. —
— Одувинчик, акула, пива, воздашный шар, шаколад, митематика, Плутан, Маугли, — мистер Груббер произнес на первый взгляд бессмысленный набор исковерканных слов, но на той стороне не удивились и тот же обезличенный голос сказал:
— Принято, — а затем вновь раздались щелчки. Эта серия была поменьше первой и вскоре подобравшийся мистер Груббер услышал хоть и похожий на первый (такой же искажающий прибор), но уже совсем другой голос:
— Ну как? — сразу не представляясь спросил новый собеседник на чистейшем немецком языке, спросил не уточняя что он имел в виду, так как тот кто представлялся мистером Груббером, законопослушным бизнесменом из США, должен был знать что имеется в виду.
— Сделано, — мистер Груббер действительно знал и отчитывался на том же языке, — первые 20 тысяч (имеются в виду миллиарды) уйдут сегодня, еще 30 до конца месяца. Основная сумма в течении года. —
— Хорошо. Не было ли чего-то подозрительного, вопросов? —
— Нет, действительно хороший банк, даже жалко с ними расставаться. —
— В Панаме тоже так казалось. Впрочем уже не важно. —
— Что-нибудь дополнительное? —
— Нет, все правильно, продолжай в том же духе — остальные по той же схеме. Не засветись. —
— Уж постараюсь, — улыбнулся мистер Груббер, зная что собеседник на том конце улыбается в ответ.
— До свиданья, мистер Груббер. —
— До свидания, товарищ Иванов. —
''Американский бизнесмен'' положил замолчавший телефон на стол и в восхищении развел руками, приветствуя улыбающуюся наследницу викингов с полным подносом разной вкусноты.
Глава 14
Старая цитадель клана Красного Дракона.
Через три дня после гибели третьей эскадры.
Таурэтари.
Таурэтари сидела перед залом с мертвым ничего не выражающим лицом и кажется даже не смотрела на тех, кто из того зала выходил или наоборот входил. На самом деле это была всего лишь маска, и выплакавшая все глаза (и здесь, и в реале) девушка замирала душой каждый раз, как открывалась и закрывалась судьбоносная дверь. За три прошедших с момента катастрофы дня ее лишь два раза вызывали на мало напоминавший дознание разговор, один раз Халлон, другой раз сам Глава. Ни один из них ни в чем ее не обвинял и не ругал, ее даже не отстранили от командования ''Бродягой'' (кораблем в составе первой эскадры), но девушка так накрутила себя, что видела обвинение в самых простых вопросах адмирала и Главы. Мало того, ей стало казаться, что она видит презрение в глазах других членов клана и слышит шепотки за спиной: в ''столовке'', в коридорах цитадели, на верфи, на палубе корабля — везде. Какой-то частью разума она понимала, что это не так или вернее не совсем так и большинство того что ей кажется — бред, но с другой стороны, она не могла простить сама себя и ей казалось, что и другие не могут ее простить, вернее не должны.
