— Ты что здесь делаешь, Магдарина-сан?
— Можно просто "Манька". Вообще-то я Мария, но для друзей просто Манька.
— Ты туристка? Почему ты здесь?
— Да вот, приехала на заработки. Сказали — нужно в баре у шеста танцевать. Ну, я-то не против. Фигурой бог не обидел, танцую тоже хорошо. Язык знаю — родилась и жила здесь, когда отец в посольстве работал. Он и мать потом погибли во время Второго удара. В общем, приехала. А тут отобрали документы, заперли в каком-то вонючем сарае и вперёд — клиентов обслуживать.
— Что значит — обслуживать?
— Ты что, маленький? Совсем не понимаешь?
— А, ты в этом смысле, — смутился он.
— Вот. А потом оказалось, что нам и денег не заплатят. Вообще, представляешь? Ну, я подождала, пока ихний главный с обходом придёт, высказала ему всё, что думаю. А потом ещё и по лысине утюгом заехала. Потом охрана прибежала, я ещё кому-то врезала. А потом меня электрошокером вырубили. Козлы.
— Понятно. А сюда тебя зачем?
— Казнить собрались.
— Как это?
— А так! Сжечь заживо. Они так делают иногда — по ночам, в соседнем крематории. Приводят знакомых провинившегося, чтобы видели, самого приматывают проволокой к носилкам — и в путь!
— Жуть.
— А то!
В коридоре что-то слабо пискнуло.
— Что это? — насторожился Синдзи.
— Часы у охранника, — пояснила Манька. — Тут же всё, как в настоящей тюрьме. Подъём, отбой, кормёжка.
— Чёрт! — Синдзи хлопнул себя по лбу. — Я опаздываю!
— Куда?
— На работу!
— Понятно. Всевышний не любит опозданий?
Синдзи задумался. Если оставить здесь Маньку — неизвестно, когда до неё доберутся спасатели. И доберутся ли вообще? Частная тюрьма — это не то, что принято выставлять напоказ. Об этом подвале никто не знает, вход наверняка замаскирован, да и завал наверху получился знатный.
Время поджимало, поэтому он сосредоточился и открыл переход в свою комнатку.
— Что это? — Манька опасливо разглядывала колыхающиеся границы окна.
— Прыгай.
— Куда?!
— Вперёд! Времени нет, быстрее!
Манька глубоко вздохнула и неловко прыгнула в переход. Синдзи немедленно последовал за ней.
Гостья огляделась и поморщилась.
— Что, не нравится? — осведомился Синдзи.
— Нет, просто руки отходят. Болят, заразы. Там, где нас держали, было хуже. А где это мы?
— В моей квартире.
— А как мы сюда попали?
— Не твоё дело. Слушай: я отправляюсь на работу, а ты остаёшься здесь. Веди себя тихо. Никто не должен знать, что ты тут. Особенно в таком виде. Я вернусь, тогда решим, что с тобой делать. Всё ясно?
— Всё!
Синдзи замолчал и замер, прикрыв глаза. Развалины главной усадьбы Маэды вздрогнули и просели ещё на несколько метров.
Вернулся он поздним вечером, нагруженный пакетами с одеждой и провизией. По пути домой ему пришло в голову, что после тюремного рациона его гостье наверняка захочется чего-нибудь вкусненького.
Манька встретила его в весьма странном одеянии — сверху на ней была надета белая футболка Синдзи, снизу же она завернулась, как в юбку, в его широкое банное полотенце. Футболка для неё была тесновата, а полотенце не столько скрывало, сколько выгодно подчёркивало линии фигуры.
— Вот, — Синдзи протянул Маньке пакет с одеждой. — Примерь. Если не подойдёт, я ещё найду.
Вместе с дополнительными расходами на ужин одежда окончательно выбивала его из бюджета. Но, если подумать, это были чрезвычайные обстоятельства, которые вполне оправдывали чрезвычайные же способы их решения.
— Не надо ничего искать, — тихо возразила Манька.
— Почему? — удивился он.
— Я хочу отблагодарить тебя, — загадочно ответила она.
— Как? Зачем? Глупости!
— Ну, ты мне всё-таки жизнь спас. А благодарить мне тебя, извини, больше нечем, — она легонько хлопнула себя по бёдрам. — Двигай в душ. И не бойся, Манька-сенсей плохому тебя не научит.
— Да ладно, — Синдзи попытался замаскировать смущение небрежной интонацией, — Чему ты вообще можешь научить?
— Кто, я?! Да у меня, если хочешь знать, чёрный пояс по сексу! Покажу пару трюков — ни одна девка не бросит, — она топнула ногой, отчего её обтянутые белой тканью груди забавно подпрыгнули, и требовательно ткнула пальцем в сторону санузла. — В душ!
Синдзи вздохнул. Комбинация фигуры Мисато и характера Аски была настроена решительно, и воевать с ней не хотелось совершенно. Впрочем, как и тащиться на ночь глядя по магазинам. Пришла спасительная мысль — он прямо сейчас отправит её домой. Ну, то есть, не прямо сейчас — сначала надо принять душ и переодеться. Сегодня на склады доставили замороженную рыбу в брикетах, работы выпало порядком, и желание понежиться в струях тёплой воды и смыть с себя рыбную вонь перевешивало всё остальное.
— Ладно, — он поднял руки в жесте капитуляции. — Потом поговорим. Можешь пока что-нибудь приготовить.
Но понежиться так и не удалось. Он только успел смыть шампунь с головы, как сзади щёлкнула дверь в тесную душевую кабинку.
— Ты чего? — смутился он. — Занято, не видишь?
— Не волнуйся, — промурлыкала Манька, — Я просто потру тебе спинку.
Она завозилась. Синдзи краем глаза увидел, как упала в бельевую корзину белая футболка и следом за ней — широкое банное полотенце. На спину легли мягкие ладони.
Неожиданно вспомнилась Рэй. "— Нужно тереть. — А я что делаю? — Ты гладишь." Почему-то стало невыносимо стыдно. Синдзи упрямо замотал головой. К чёрту! Катитесь все к чёрту! А он будет делать то, что хочет!
Манька прижалась к нему. Её ладони, которые только что нежно массировали спину, скользнули на грудь, переместились на живот, ещё ниже...
— Не прячь крылья, — шепнула она ему на ухо.
Председатель Киль ещё раз мысленно прошёлся по плану, который предложила Акаги Рицко.
— Неплохо. Так и сделаем. Я берусь уговорить префекта. Но вы уверены, что нужно обойтись, так сказать, без фанфар и цветов?
— Уверена. Синдзи всегда был достаточно замкнутым мальчиком. Значит, его социализацию тоже следует начинать постепенно. Тем более — проведённую им акцию никак нельзя назвать полностью легальной. Так что никаких фанфар.
— Логично. Согласен, — председатель посмотрел на часы. — Всем отдыхать. Детали обсудим завтра утром.
Они лежали на уложенных рядом футонах. Окружённый хороводом ночных мотыльков уличный фонарь светил, казалось, прямо в окно, и в комнате царил приятный полумрак. Синдзи лениво поводил крыльями, и Манька подумала, что сейчас он особенно похож на хорошенького падшего ангелочка.
— Когда вернёшься домой — что будешь делать? — спросил он.
— Ну, не знаю... — Манька даже немного растерялась. Последнее время она не задумывалась о будущем — проблемой было просто выжить. Потом рассмеялась.
— Замуж выйду! Главное, чтобы муж был каким-нибудь бизнесменом. Чтоб с деньгами и не алкаш, вот. Детишек рожу. Если будет мальчик — назову Сергей, девочку — Софья.
— Нравятся эти имена?
— Да. К тому же оба начинаются на "С". Как "Синдзи".
— Спасибо.
— Это тебе спасибо, глупый. Если бы не ты...
— А если твой муж узнает, кем ты здесь работала?
— Ерунда. Если человек современный — поймёт. К тому же, если разобраться, вся жизнь так устроена. Всё нормально.
— Как это?
— А так! Парни оплачивают подарками и ресторанами доступ к своим девушкам. Содержанки обменивают секс на деньги и услуги своих любовников. Даже домохозяйки — и те, если подумать, так же расплачиваются с главами семейств. Весь мир так устроен, весь! Я тебе точно говорю!
Синдзи молчал, переваривая информацию. Точка зрения Маньки показалась ему не слишком убедительной, но заставила взглянуть на жизнь под неожиданным углом. Внезапно промелькнувшая мысль обеспокоила его.
— Слушай, я насчёт детей... Это ничего, что мы не предохранялись?
Манька беспечно махнула рукой.
— Ничего. Я по срокам прикинула — всё должно быть в порядке.
— А как это — по срокам?
— У, как всё запущено. Ладно, слушай...
Изначальный мир. 9 сентября 2016 (Журнал об Аске. Визит префекта)
В классе с утра царило оживление. Все живо обсуждали вчерашнюю телепередачу. Синдзи телевизор не смотрел — во-первых, ему было неинтересно, во-вторых, просто некогда.
К нему подошёл Мураками Кано с глянцевым журналом в руках.
— Ну, что скажешь? Смотрел?
— Что?
— Ну, ты даёшь! Вчерашний выпуск "Людей планеты"! Я сегодня даже журнальчик с ней раздобыл!
— С кем? Извини, я не смотрю телевизор.
— Темнота! Ладно, гляди, а то так и помрёшь в невежестве!
Кано хлопнул на стол перед приятелем свежий номер "Аэра".
— На халяву достался, — похвастался он. — Видишь — уголок загнут. Вот продавец его мне за так и отдал.
С глянцевой обложки на Синдзи смотрела, развернув крылья, счастливая Сорью Аска Лэнгли.
— На развороте посмотри, — посоветовал Кано. — Там она во весь рост. Бомба, а не девочка! Наша ровесница, между прочим.
Синдзи раскрыл журнал. Аске были посвящены несколько богато иллюстрированных страниц.
Аска на фоне дома. Аска в своей комнате с книгой. Аска с родителями. Аска в кокетливом фартучке за плитой. Аска задумчивая, Аска грустная, Аска смеющаяся. И на развороте — Аска в позе фотомодели на высоком табурете. Всё в высшей степени целомудренно, прилично и очень эффектно. Да уж — что-что, а преподнести себя Аска всегда умела. И тут она развернулась вовсю.
Статья описывала "крылатую валькирию" — укротительницу стихий, спасительницу людей, надежду и опору человечества. Синдзи пробежался взглядом по тексту. Оказывается, за последние несколько дней Аска успела укротить проснувшийся вулкан в Исландии, развеять тайфун в мексиканском заливе и предотвратить несколько техногенных катастроф по мелочи. В помощь ей была предоставлена гиперзвуковая авиация миротворцев ООН, и теперь она могла со скоростью три-четыре Маха перемещаться по всему миру — от одной зоны бедствия к другой.
— Улёт, скажи? — благоговейно выдохнул Кано.
— Ты просто её характер не знаешь, — мрачно отозвался Синдзи.
— Ой, да ну тебя! У такой милашки характер просто обязан быть золотым!
Синдзи не успел ничего сказать, как в класс под аккомпанемент звонка вошёл учитель.
— Встать! — скомандовала староста, и Кано, схватив журнал, метнулся на место. — Поклон! Сесть!
Учебный день шёл своим чередом, и школьники уже предвкушали большую перемену на обед. Синдзи захватил сегодня из дома несколько бутербродов с колбасой и сыром — на покупку полноценных бенто не хватало средств, а готовить сегодня было совершенно некогда. Ускорение времени не спасало — как показала практика, старая электропроводка в доме не выдерживала броска мощности от плиты.
— Смотрите, кто к нам идёт, — раздался сзади девичий голос.
Все дружно выглянули в окна. Сидящие в глубине класса даже привстали, чтобы лучше всё видеть. По школьному двору уверенно шагал плотный мужчина в полицейской форме. Фуражка с козырьком не давали как следует разглядеть его лицо из расположенной на верхнем этаже классной комнаты. Зато отсюда были хорошо заметны большие звёзды на его погонах.
— Нат-тян, это твой отец, — добавил тот же голос. Кажется, он принадлежал Исиде Саюри. Она, староста и Накано Кейко были троицей неразлучных подружек — бойких, смешливых и языкастых.
Синдзи насторожился. Он бросил короткий взгляд на старосту. Она сидела прямая, с непроницаемым выражением лица. Ему вдруг пришло в голову, что она тоже чувствует себя не в своей тарелке и, как ни странно, это открытие немного успокоило его.
Учитель хлопнул в ладони.
— А ну-ка, тише! До конца урока ещё десять минут!
Он повернулся к доске и продолжил прерванную на полуслове запись. Класс нехотя взялся за ручки и тетрадки. Но не прошло и двух минут, как в открывшейся двери показался директор Такахаши. Он и учитель перебросились вполголоса парой фраз, и директор поманил к себе Синдзи.
— Икари-кун, выйди на минутку.
В полной тишине Синдзи поднялся с места и вышел в коридор.
— Префект хочет сказать тебе несколько слов, — сказал директор, когда за ними закрылась дверь в класс.
— Каких? Где он?
— Не знаю. Он ждёт тебя на первом этаже, в вестибюле. Говорит, что не хочет привлекать лишнего внимания.
В вестибюле учитель физкультуры искал место на стенде объявлений для графика школьных соревнований по кэндо.
Не молодой, но явно поддерживающий себя в хорошей физической форме мужчина окинул Синдзи серьёзным изучающим взглядом.
— Я — префект полиции округа, Мацумото Ичиро. Моя дочь, Нацки, учится вместе с тобой.
— Да, я об этом уже слышал. Что вам от меня нужно?
— Я просто проезжал мимо. Решил зайти, поблагодарить.
— Не за что. Я вам помог случайно.
Префект еле заметно поморщился.
— Не то чтобы помог... Лучше было бы собрать доказательную базу и посадить их всех лет на триста. А теперь — доказательств нет, свидетелей кот наплакал, куда они трупы девают — и то неизвестно.
— Они их сжигают, — ответил Синдзи. — В соседнем крематории.
— Откуда знаешь? — насторожился префект. Он покосился на учителя физкультуры, выглянул сквозь стеклянные двери наружу и кивнул в сторону выхода.
— Прогуляемся?
Они вышли во двор и медленно побрели к воротам.
— Слышал их разговоры, — соврал Синдзи. Он не хотел рассказывать о Маньке полицейскому. Да и не только ему — вообще никому. Она была тёплым солнечным зайчиком, невзначай скользнувшим по его жизни. И ему казалось, что выставить этот зайчик напоказ означает погасить его, сделать холодным, мёртвым.
Они встретились вчера и расстались сегодня под утро. Синдзи высадил Маньку прямо в её комнату в квартире, где она жила вместе с бабушкой. Расставание вышло быстрым и сумбурным — как, впрочем, и всё их знакомство. И теперь, вспоминая Маньку, Синдзи испытывал к ней тёплые чувства симпатии и благодарности — за её уроки, за энергию и оптимизм, даже за саму мимолётность их знакомства.
— И ещё я слышал, что иногда они устраивали там показательные казни, — добавил он, чтобы сменить тему.
— Вот уроды.
— Угу. Вы нажмите на хозяина крематория. Если что, припугните мной. Скажите, что я им тоже хочу заняться.
— Может и не испугаться. Якудза — парни не робкие.
— Тогда я им и в самом деле займусь. Я его самого в печь затолкаю.
Префект замялся.
— Спасибо. Но мы, наверное, как-нибудь сами. Больше ничего не слышал?
— Нет. Извините.
— Всё равно неплохо. Какой-никакой, а след. Благодарю.
Они пожали друг другу руки и префект, вежливо козырнув, удалился. Синдзи развернулся обратно и замер. На него смотрели изо всех окон школы. Он был словно на сцене. Для полноты картины не хватало только микрофона, софитов и, главное — кулис, за которые можно тихонько удалиться.
— Ну, рассказывай! — потребовал Мураками.
На большой перемене парту Синдзи обступили одноклассники, и Кано был их негласно выбранным "парламентёром".
— Что? — изобразил лёгкое недоумение Синдзи.
— Всё рассказывай! — напористо скомандовала Накано Кейко. — О чём вы с отцом Нацки говорили? Что вообще происходит?
