Полотно Аранхи. Книга 2. Царица.

Ариэна опустилась в кресло, пытаясь унять подступающие к гор­лу рыдания.

— Послушай, на ком я женился? На великой колдунье или на одной из тех дурочек, у которых чуть что — слёзы?

— Лучше бы ты женился на одной из них. Лучше бы ты не искал ме­ня в далёком мире! Всё напрасно, Тамран... Что толку от моей ма­гии? Моя картина оказалась ловушкой. Всё напрасно! Какая нелепая смерть! Лучше бы...

— Лучше бы ты прекратила истерику, — взяв её за плечи, Тамpaн заглянул ей в глаза. — Что подумает наш сын? Говорят, ребёнок ещё в утробе матери чувствует всё, что с ней происходит.

— Наш сын... — прошептала Ариэна.

Тамран слегка сжал её плечи, и она ощутила, как по всему её телу растекается тепло, наполняя её силой. Она улы6нулась.

— Всё в порядке?

— Да... Почти. Обними меня крепче. По-моему, это ты великий колдун.

— Я всего лишь воин, — Тамран нежно прижал её к груди. — Я часто видел смерть. Не могу похвастаться, что я её совсем не бо­юсь, но... Вспомни, что ты сказала Антару, когда он сокрушался, что Эван погиб напрасно. Он прикрыл собой Релла, а тот был уже мёртв. Ты сказала: то, что делается ради любви, никогда не быва­ет напрасным. Я вспоминал твои слова, когда искал тебя в том да­лёком мире. Знаешь... Я не верю в смерть, хоть и часто её видел. Есть вещи, к которым трудно привыкнуть. Настолько трудно, что не хочется в них верить.

— Она совсем близко, Тамран.

— Она всегда близко. Но есть то, что её сильней.

От следующего толчка разбилось несколько ламп, но темнее не стало. Может, потому что Гиамара оказалась чуть ближе к солнцу. Сильвена говорила, что звезда всегда заряжалась от него энерги­ей, стараясь впитать побольше его света. Ведь в солнечном свете много араны.

Этот зал звёздного дворца примыкал к его наружной стене. Бли­жайший коридор вёл к лестнице, по которой можно было попасть в по­мещение на поверхности Гиамары. Немногочисленные наружные построй­ки напоминали прозрачные пузыри, вздувшиеся на теле планеты. В по­следнее время там почти никто не бывал. Воздух вокруг Гиамары ста­новился всё более и более разряжённым. Техника пришельцев позволя­ла поддерживать в помещениях звезды пригодную для человека атмос­феру. Кое-какие установки по переработке воздуха ещё действовали, но Ариэна и Тамран знали, что скоро тут всё выйдет из строя.

В наружных постройках всегда было трудней дышать, чем внутри звезды, зато оттуда открывался "вид на вселенную", как пошутил Там­ран, побывав на Гиамаре второй раз. "Хрустальный пузырь", находив­шийся над этим залом, напоминал большую приземистую башню. Сейчас она была полна света, который проникал сюда сквозь полупрозрачный потолок. Стены зала тоже слабо засияли. Они то искрились серебром, то вдруг вспыхивали жемчужной белизной. Безмятежное лицо Амура в этом неземном свете казалось каким-то неестественно — до жути — ­прекрасным. Он был как поверженная статуя бога, давно улетевшего в свой далёкий сказочный мир. Туда, где все знают, что у любви и смерти одно лицо. И что не надо бояться ни того, ни другого. Надо лишь решить, во что ты больше веришь.

— Он верил, что отправится в чудесный мир, красивей которого нет во всей Энне, — сказала Ариэна. — В мир своей мечты... Помнишь, мы с тобой мечтали создать иллюзию, чтобы она стала реальностью и мы смогли уйти туда насовсем... Я могу создать любую иллюзию — из тумана, огня и паутины. Всё это есть. Нет лишь полотна и красок, которые сделали бы мою картину магической дверью. Но создать иллю­зию я могу. И даже сделать её реальной... Почти. На очень короткое время.

— Время не бывает коротким, моя колдунья. У времени нет конца. Как у вселенной. И как у любви. Да, я хочу, чтобы ты создала мир, куда мы сможем уйти. И он обязательно станет реальностью.

— И какой ты выберешь мир?

— Тот же, что и ты. Сейчас там осень. Сезон тумана уже, наверное, закончился... Предпоследний в этом году. Ещё очень тепло, но в нашем саду уже полно золотых и лиловых деревьев. И наш дом 6е­леет среди них, словно облако, которое свалилось с неба и застря­ло среди ветвей... Я никогда в жизни не видел такой тёплой и чис­той белизны. Больше всего я бы сейчас хотел оказаться на берегу, недалеко от холма, где начинается тропа, а вокруг неё растут ма­ленькие сосны и кусты мирины. Когда дует ветер, её листва похожа на изумруды вперемешку с серебром. Пахнет морем и хвоёй. Самый чудесный запах в мире после запаха твоих волос...

— Пойдём туда, наверх. Там больше света. Я создам тот мир, ко­торый ты описал. И сделаю его реальным. Хотя бы ненадолго.

— Ты сделаешь его таким навсегда, — твёрдо сказал Taмран, сжав её руку. — И не говори, что не сможешь! Ты лучший маг Див­-Аранхи и всех островов. Ты избранница трёх богинь. Они помогут тебе сделать дверь, и мы вернёмся в тот мир, который любим. Туда, где родится наш сын. А потом и другие наши дети...

— Тамран, настоящей дверью может стать только картина, запе­чатлённая на ткани. На плотной материи, которая позволяет иллюзии иногда становиться дверью, ведущей в реальный мир. В тот, что со­стоит из плотной материи...

— Любая материя — это иллюзия...

— Да, есть разные материальные миры. Мы живём в этом. Человеку не дано нарушать равновесие между ними. Я могла бы сделать дверь, но у меня нет ни полотна, ни красок. Я могу создать иллюзию из тумана, огня и паутины. Это будет точная копия реальности. Я даже смогу на время одеть её неким подобием плоти, но дверью она не станет.

— Пусть она станет не дверью, а мостом в наш мир! Ариэна, если ты создашь иллюзию и сумеешь её оживить...

— Сумею, но ненадолго! Эта реальность уже существует. В другом пространстве! То, что я создам, вскоре рухнет и растворится в вечности. Ты же помнишь, как...

— Та наша реальность была выдумкой, а эта... Да, она уже существует. Да, в другом месте... Ну и что? Ты же не собираешься создать копию Ди-Милона на этой проклятой звезде! Пусть эта иллюзия станет летающим островом, который принесёт нас на реальный остров.

— Иллюзия никуда нас не принесёт. Она постепенно рассеется — ­вот и всё. А если одеть её плотью, мы вскоре окажемся в Междумирье, на краю бездны, а потом...

— Послушай... Если одеть её материей или неким подобием мате­рии, она захочет слиться со своим двойником. Тем, что уже сущест­вует!

— Тамран, иллюзия ничего не захочет! У неё нет желаний.

— Но у нас-то есть! Ариэна, ты же творила такие чудеса! Вспомни, как ты провела нас всех сквозь время...

— Там был замок. А главное — картина! Настоящее магическое полотно...

— Да, конечно, там был кусок раскрашенной ткани...

— Полотно, расписанное колдуньей, — вот, что там было! — рассердилась Ариэна. — Полотно — это то, что мастерица создаёт, под­ражая Великой Ткачихе, ткущей ткань Мироздания. Ты ничего не понима...

Очередной толчок едва не сбил их с ног. Они снова прижались друг к другу и какое-то время молчали.

— Сейчас только и ругаться, — усмехнулся Тамран. — Да, я не разбираюсь в магии, но я знаю тебя. Сколько раз ты рисковала. Де­лала то, что никто до тебя не делал, и всё получалось.

— Сильвена сказала...

— Да мало ли, что она сказала! Послушай хоть раз, что говорит твой муж. Я знаю тебя лучше, чем эти насекомые.

— Они не насекомые...

— Да, конечно. Я вовсе не хотел их обидеть. Кто бы они ни были, они честные твари. Они же сами говорили, что плохо знают людей. Иногда мы вдруг оказываемся способны на то, чего сами от се­бя не ожидали.

— Есть вещи, на которые не способен даже величайший из магов вселенной...

— Ты не просто маг. Ты художник. Ты из тех, кто создают миры и одевает их плотью. Послушай, подобное стремится к подобному. Особенно если они состоят из одной или сходной материи, а не просто одинаково выглядят. Мир, который ты воссоздашь и оденешь пло­тью, обретёт подлинную жизнь, слившись со своим реальным двойни­ком. Да, это высшее магическое искусство, доступное лишь едини­цам, но тебе это по силам!

— Никогда не слышала о таком магическом приёме. Откуда ты всё это взял?

— Прочитал у одного древнего философа. Он занимался магией.

— Да где ты такое выискал?

— Не помню... Наверное, в библиотеке Святилища.

— Да я перерыла там все книги по магии.

— Так уж и все!

— А как его звали?

— Забыл... Нашла время проверять мои познания в книжной пре­мудрости! Пошли!

Они поднялись в прозрачную башню, за стенами которой мерцали звёзды. Стало ещё немного светлей. Солнечный великан протягивал к умирающей звезде свою руку, чтобы последний раз подержать её на ладони, а потом отпустить в вечность.

— Тамран, я сделаю всё, что смогу...

— Ты можешь гораздо больше, чем тебе кажется, моя колдунья. Избранница трёх богинь... Нет, одной. Той, что имеет в нашем мире три имени. Три ипостаси. Великая Аранха — владычица жизни и смерти. Она едина в трёх лицах. Аранха, Гиамара, Найяра... Гиамара ­— смерть. Она среднее звено — между жизнью и жизнью. Богиня порога. Хранительница двери между мирами. Мы с тобой на пороге. Надо лишь набраться смелости, и тогда мы откроем дверь в наш мир...

— Или в бездну...

— Не смей так говорить! Мы вернёмся!

— Если мы вернёмся, ты найдёшь мне книгу того философа, который занимался магией. Или напишешь её сам.

— Сделаю всё, что захочешь, моя дорогая царица-сорванец.

— Тамран, я не могу обещать...

— Обещай мне одно — что будешь любить меня всегда.

— А ты меня — что бы ни случилось!

— Я буду любить тебя всегда и везде. На любом из островов вселенной, куда ты меня приведёшь.

Золотое сияние слева стало ярче. Ариэна и Тамран не видели сол­нца — оно было далеко, но им казалось, что небесный великан зажёг свой факел специально для них, чтобы они не остались в полной тьме. Оба невольно замерли, когда свет заслонило медленно пролетающее мимо звезды чудовище. Ариэна была готова поклясться, что видит огромный зубчатый гребень и разинутую пасть. Может, это был зверь из бездны? Он уж подстерегал их — один из демонов тьмы. Грозный блюститель равновесия... Да нет же, это был всего лишь обломок планеты — ведь Гиамара оказалась в поясе астероидов. Во­круг неё летали осколки погибших миров... Или всё же демоны тьмы в обличье каменных великанов, готовых уничтожить то, что обречено на гибель...

Ариэна слегка поёжилась. Странная материя звезды не замерзала, но стены этой башни уже плохо защищали от царящего за ними вселенского холода. Справа небо было темнее, и в нём мерцали звёзды. Прозрачная башня слабо светилась. Она то искрилась серебром, то сияла снежной белизной, в которой то и дело змеились голубые мол­нии. Изнутри это строение напоминало просторный зал с очень высо­ким куполообразным потолком.

Ариэна наполнила помещение ариллиновым туманом, сожгла почти все нити, какие у неё остались, и приня­лась создавать иллюзию. Они с Тамраном оказались на берегу моря. У подножия холмов сере6рилась трава. Узкая тропа петляла среди бе­лоствольных сосен с голубовато-зелёной хвоёй — светлой на фоне зарослей мирины. На вершине холма в окружении золотисто-лило­вых деревьев белел дом...

"Может, сделать и замок, — подумала Ариэна. — Призрачный замок, бледнеющий в лучах утренней зари... Как в тот раз, когда я бежа­ла на Ди-Милон через свою картину. Расписанное полотно... Сейчас его нет, а значит, нет и двери... Что за ерунда! Когда я бежала из Дома Заложников, у меня не было огня, но я открыла дверь. У меня далеко не всегда всё было под рукой... Великая Аранха, а также все другие боги и демоны Вселенной, я не пытаюсь нарушить равнове­сие. Я вовсе не хочу сотворить здесь то, что уже создано высшими творцами в другом месте. Мы просто хотим вернуться туда, в свой мир. На этот вот остров, который я сейчас изобразила. Пусть моя иллюзия станет мостом, который приведёт нас домой. Пусть она оденется материей. Мы войдем в неё и останемся там навсегда, потому что она обернётся реальностью. Той реальностью, что уже существу­ет. Не разрушайте наш мост, пока мы не пройдём над бездной. Аран­ха, ведь мы вместе с тобой ткём Великое Полотно. Сохрани моё по­лотно! Помоги нам!"

Держа на ладони остаток ключа-паука, Ариэна притягивала к не­му солнечный свет, струящийся сквозь стены башни. Света не хвата­ло — солнце было слишком далеко. Иллюзия не только не одевалась плотью. В ней не хватало пространства. Созданная Ариэной картина не выходила за пределы стен. Вокруг неё царил сумрак, который по­степенно сгущался. Гиамара отдалялась от солнца. Ариэна с трудом скрывала от Тамрана своё отчаяние. Неужели её дар так ослаб? Или кто-то отнимает у неё силу? Она вдруг поняла, что умирающая звез­да крадёт у неё свет. Гиамара притягивала свет и впитывала его, чтобы хоть на время оживить свою материю, а заодно поглощала ту­ман и огонь, в котором Ариэна сжигала нити. Это могло разрушить иллюзию!

Мимо, заслонив меркнущий свет, пролетело ещё одно чудовище. Любой из этих обломков мог врезаться в хрустальную звезду. Сколь­ко уже было ударов. И какой-нибудь из них вполне может оказаться последним — и для Гиамары, и для её незваных гостей.

— Что-то не так? — спросил Тамран.

— Мало света... Она отнимает его у меня. Она не хочет умирать. В солнечном свете и в ариллиновом тумане много араны. Для неё это жизнь.

— Наше солнце — не единственное во вселенной. Вон их сколько! Света не может быть мало. Его лишь надо отделить от тьмы.

— Я попытаюсь, Тамран. Она же не может поглотить всю арану, разлитую в пространстве... Арана — великий свет, пронизывающий вселенную. Он бывает проявленным и непроявленным. Видимым и неви­димым... Ты прав. Разве может быть мало света? Он пронизывает всё. Из этого божественного света, который видят не все, состоит паутина Аранхи. Я хочу разглядеть эти нити во тьме... И вплести их в своё полотно. Тогда наш мир оденется плотью, и мы сделаем мост через бездну! Аранха, дай мне немного своей паутины, что­бы я смогла завершить полотно!

"Смотри — и увидишь... Если сможешь — возьми..."

Ариэна вздрогнула. По всему её телу пробежал озноб. Она не столько слышала, сколько чувствовала этот голос... Голос-свет, который, пронзив пространство, подобно яркому лучу, донёс до неё смысл божественной речи. И она увидела этот луч... А потом и множество лучей — тонких и сияющих во тьме, словно паутина аранхи. Казалось, что от всех звёзд протянулись нити-лучи и сплелись в причудливый узор.

— Великая Паутина... — прошептал Тамран. — Никогда не думал, что увижу такое... Надеюсь, богиня не рассердится, если ты выдер­нешь несколько нитей?

— Конечно, нет. Ведь это её дар. Кто ж отвергает дары богини?

Ариэна сосредоточила всю свою силу на осколке ариллина, притя­гивая к нему лучи божественного света. Они слегка обжигали её, постепенно превращая осколок в яркую звезду, сияющую на её ладони. Она знала, что должна не только собрать эти нити-лучи, но и поскорей направить их на свою иллюзию, иначе божественный свет, слишком сильный для смертных, может погубить её и Тамpaнa. Тот, у кого хватило дерзости потревожить владычицу жизни и смерти, должен быть одновременно смелым и осторожным.