— Антон, пожалуйста, поехали отсюда... — прикрыв стыдливо лицо руками, Владислава так и сидела на переднем сидении, поджимая под себя коленки, пытаясь прикрыться безнадежно испорченными вещами и совладать с дрожью, которая не совсем понятно, чем была вызвана. То ли прохладой, что принес дождь, что, так как и внезапно начался, так неожиданно и закончился. То ли от только что случившегося между ними с Антоном.
Девушка сейчас испытывала двоякие чувства. С одной стороны глупо не признать тот факт, что ей понравилось то, что между ними произошло. Ей было чертовски приятно и сладко, не смотря на некую его грубость. Да и кому не понравилось бы, когда страсть просто зашкаливала, а искры, что скользили между ними, еще немного и готовы были бы обернуться самым настоящим пожаром. Но с другой стороны чувство опустошенности не покидало. От того, что все произошло так нелепо, в такой неправильной обстановке. Еще и Антон выглядел сейчас так, будто завоевал очередной трофей. Причем, даже после первой их ночи он и то не был таким самоуверенно-довольным...
Наверное, в большей степени поэтому, вместе с наслаждением Влада сейчас испытывала боль, буквально выжигающую изнутри. Она боялась взглянуть на Антона. Боялась показать ему слезы, что уже не сдерживаясь, градом скатывались вниз. Боже, как она хотела сейчас провалиться сквозь землю, спрятаться куда-то, только бы не видеть этого мужчину. Не сейчас. А еще лучше, чтобы весь сегодняшний день оказался страшным кошмаром. Но так глупо на все это надеяться...
Сквозь щелочки между пальцами, девушка все-таки заставила себя посмотреть на Громова. Все так же стоял напротив. Уже сунув руки в карманы, не сводя с неё глаз. Рубашка, промокшая насквозь, так до конца и не застегнута, волосы торчат в разные стороны, а на губах снова играет некое подобие усмешки... Или может быть ей просто кажется уже? Может, она уже просто не может видеть его другим? Без ехидных улыбочек и насмешливых взглядов...
Уткнувшись лицом в колени, Влада негромко всхлипнула, обхватив голову ладошками, даже не представляя, что сейчас последует от Антона. Очередные колкие слова, что ранят больнее любых ударов? Или на что он может быть сегодня способен еще? Какое унижение готов придумать? Девушка даже вздрогнула, почувствовав вместо этого, как большие руки, подхватили её, словно пушинку, вытаскивая из автомобиля и прижимая к груди.
— Сейчас, маленькая, — одной рукой придерживая Владу, а другой, пытаясь открыть дверцу заднего сиденья, пробормотал где-то у ушка, Антон, — сейчас поедем домой...
Ильина даже не шелохнулась, позволяя мужчине усадить её на кожаные сидения, и укутать не понятно откуда взявшимся пледом. Дрожа, как осиновый лист на ветру, она, уставившись куда-то перед собой, даже не соизволила взглянуть на него, уже не пытаясь прятать лицо и глаза, в которых блестели капельки слез. Увидит Антон их или нет, уже не представлялось таким значительным и важным. В какой-то миг для девушки все стало таким неважным. Она словно в тумане, наблюдала за дальнейшими действиями Антона.
Когда он, немного колеблясь, неуверенно застыл перед ней, нерешительно приподнимая руку, словно в замедленной киносьемке... Затем все-таки решился, еле касаясь провел пальцами по щеке. И так же резко отдернув, быстро захлопнул дверцу авто, и, усевшись на свое место, туда, где какие-то минуты тому назад, они предавались страсти, мгновенно сорвался с места.
Весь путь до дома они провели в немом молчании. Да и о чем теперь говорить? Хотя, нет, говорить-то как раз было о чем. Но после всего, что произошло, это было таким странным и бессмысленным. О чем вообще можно говорить с человеком, который любые разговоры заканчивает одним единственным способом. Любая попытка разобраться в серьезных вещах, заканчивается для него либо поцелуями, либо... хуже того...
Владислава даже не заметила, когда они добрались до особняка Громова. Более того, она не могла и приблизительно сказать, сколько эта поездка заняла по времени. Девушка, словно, впала в какой-то немой ступор, ничего не слыша и не видя.
Лишь когда мужчина, остановившись в десятке метров от дома, вытащил её из автомобиля, опять прижимая к груди, Влада позволила себе на автомате обвить его руками за шею, уткнувшись носом в район ключицы. Запах и разгоряченное тело, что даже влажная рубашка не могла остудить, будоражили кровь сильнее любых афродизиаков. Он снова сводил с ума. Наверное, Антон и сам чувствовал свою власть над ней. Это трудно было не почувствовать... Тем более ему, подмечающему каждую мелочь в её поведении...
Переступив порог, Громов так же безмолвно поднялся по лестнице на второй этаж. Так легко и быстро, что казалось, и не было у него в руках никакой ноши. Но оказавшись в коридоре, мужчина на какое-то мгновение замялся, словно решая, куда идти дальше — в свою спальню, или все-таки в комнату, выделенную Владе.
— Я хочу побыть одна, — сообразив, что может последовать дальше, вдруг выдохнула девушка.
Вместо ответа, Антон, даже не сопротивляясь, отворив комнату Владиславы, поспешно проходя внутрь, бережно уложил её на кровать, заворачивая во все тот же плед и укутывая покрывалом. Спешил поскорее уложить её, и сбежать. Так, будто только этого и ждал. Словно боялся остаться с ней наедине. К слову, она и сама боялась. Только если для Громова это был страх расспросов, то перед Владой был страх снова услышать от него какую-то колкость. Ей нужно подумать. О многом. А присутствие рядом Антона вряд ли этому будет способствовать.
— Тебе нужно принять горячую ванну. Ты вся промокла, и дрожишь, — как бы, между прочим, отметил Антон, сощурившись. Но не спешил покидать спальню девушки.
— Я знаю, — кивнула Ильина, отводя взгляд.
— Влад... — спустя почти минуту, отстраненно выдохнул мужчина, протянув руку к коленкам девушки, — вот скажи, зачем ты устроила этот цирк?
— А почему ты так мне не доверяешь? — с вызовом бросила Владислава, уставившись на Громова.
— Опять ты за старое? — резко подскочив, прикрикнул Антон, — доверяю я тебе! Доверяю! — нервно жестикулируя руками, он все сильнее повышал голос, — Довольна?
— Нет, — отрицательно покачала головой Владислава, — а знаешь почему? Потому что это твои очередные попытки отмахнуться от меня, не более того.
— Да потому что ты постоянно задаешь слишком много вопросов! Все тебе нужно знать! Будто нельзя жить просто сегодняшним днем, не думая о том, что будет потом!
— Можно, Антон, ты прав, — грустно улыбнувшись, согласилась девушка, — только знаешь, так ведь вечно продолжаться не может. Пойми ты, что рано или поздно придется что-то решать. Выбрать, в конце концов, что ты хочешь от дальнейшей жизни. Каким видится для тебя собственное же будущее.
— Вот скажи, что тебя не устраивает? — на удивление спокойно спросил мужчина, застыв посреди комнаты.
— Кто я для тебя, Антон? — не в силах контролировать себя, все-таки задала самый волнующий вопрос Влада, игнорируя его вопрос.
Она понимала, что возможно спешит, торопит события. Но после сегодняшнего дня, после тех его слов в машине, ей нужно было знать. Если не сейчас, то хотя бы в ближайшем будущем. Знать и понимать, стоит ли ей вообще на что-то надеяться? Или все так и ограничится для их совместного будущего банальным сексом в любое время дня и ночи, и в любом месте.
В какой-то момент лицо Громова исказила недоуменная гримаса. Однозначно он не ожидал вот так сразу подобного вопроса. И, похоже, ответ все еще не был заготовлен.
— В смысле? — только и смог уточнить мужчина.
— В прямом. Сегодня ты в машине сказал, чтобы я не смела, сбегать от тебя. Что я твоя. Твоя, кто? Я ведь не так много прошу. Просто ответь на один единственный вопрос. Кто я для тебя?
Затаив дыхание, Влада со страхом ожидала какого-либо ответа. Она была готова ко всему. Вплоть до того, чтобы услышать что-то вроде сравнения с игрушкой. Но Антон все молчал. Не сводя глаз с девушки, сдав ладони в кулаки, натянувшись, как гитарная струна. Но молчал...
Все же наивно было с её стороны сейчас надеяться, услышать хоть что-то...
— Ладно, Антон, — отмахнулась Владислава, резко отбрасывая одеяла. Подскочив с постели, уже не обращая внимания на болтающуюся на одном пояске юбку, и блузку что держалась на плечах лишь благодаря рукавам, — можешь сейчас не отвечать. Я знаю, это сложно. Поверь, мне тоже. Поэтому... знаешь, давай ты подумаешь до завтра.
Что-либо ответить или возразить Громову Влада не дала. Потому как, бросив на него мимолетный взгляд, поспешно скрылась в ванной, защелкнув за собой замок.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, и Владислава с трудом заставила себя успокоиться и не плюнуть на все условности, чтобы бросится в объятия Антона, забывая обо всем на свете. Но сдержалась. Потому что это стало бы её проявлением слабости. Очередным непростительным проявлением слабости. А она этого делать не должна. Антон действительно должен все решить для себя сам. Окончательно разобраться, что ему нужно в этой жизни. И здесь она едва ли чем-то сможет помочь ему. Эту ночь им лучше провести по отдельности...
И когда менее чем через час, Влада, немного умиротворенная горячей ванной, вышла в спальню, то даже вздохнула с неким облегчением. Антона не было. Ушел. Так оно и лучше. Пускай обдумает все. А вот Влада... она уже все для себя решила. Так дальше продолжаться не должно. И именно от завтрашнего ответа Громова будет зависеть все...
Глава 21
Мимолетный взгляд на часы. Всего лишь половина седьмого... Хотя что Влада надеялась увидеть, когда буквально минут пять назад уже наблюдала за размеренным ходом небольшой стрелки... Что время ускорит бег? Нет. Скорее что это мучительное время одиночества и ожидания, наконец, закончится.
За всю ночь девушка так и не сомкнула глаз. То ли сон действительно не шел, то ли она преднамеренно боялась уснуть, чтобы чего-то не пропустить... этого Владислава сейчас не могла сказать наверняка. Просто так и продолжала измерять шагами комнату, в который раз складывая в чемодан, и выкладывая обратно собственные вещи. Неопределенность, непонимание и незнание того, что будет ждать её этим утром... Что будет ждать этим утром их с Антоном. И ведь все в его руках.
Такое странное чувство, будто отдаешь нечто больше, чем жизнь... Собственную судьбу, на рассмотрение наивысших сил. И ждешь. Ждешь, что же последует в ответ. Мучительный и необратимый приговор, или все-таки помилование... Но не от жалости, а потому, что так необходимо. Жалости Влада не вынесет. Ей нужно знать наверняка. И нужно понимать, что решение Антона будет осознанным и обдуманным, а не полетом мимолетного раскаяния.
Несколько раз за ночь девушка рвалась пойти к нему. Не ждать так долго, а просто пойти и все спросить напрямую, заставляя признать или... отречься от собственных чувств. Как бы больно последнее не звучало. Но сдержалась, понимая, что и так, наверное, слишком поспешила со своим вопросом. Но назад ходу не было. Да и хватит уже жить иллюзиями. Она устала. Как бы ей хорошо не было даже просто находиться рядом с Громовым. Пора ему уже понять, что дальше так продолжаться не может. Все-таки взрослый мужик, нужно чего-то решать и отвечать самому за принятые решения.
Но и осознание, что ему необходимо время, тоже было довольно явным. Потому и смогла убедить себя подождать до оговоренного времени. Господи, знал бы хоть кто-то, насколько это было сложно. Ожидание, худшее, что вообще может происходить. Особенно тогда, когда, по сути, понимаешь, что решается твоя судьба...
Еще один взгляд на часы... Тридцать пять минут седьмого... Еще пять минут. Сколько же эта пытка будет продолжаться дальше? Нужно ждать, наверное, часам к восьми? Примерно в то время Антон идет на кухню пить кофе перед работой. Но что делать до того времени?
Нет, так сидеть, точнее, слоняться из угла в угол, она больше не может! Нужно чем-то себя занять. Хотя бы приготовить тот же завтрак ему.
'Боже, только бы не последний!' — проскользнула шальная мысль, прежде чем девушка бесшумно выскользнула из комнаты.
В коридоре было пусто, а утренняя тишина, стоящая во всем доме навевала какие-то странные пугающие ощущения. Так, будто и не было никого. Спит, скорее всего. Хотя...
Не в силах побороть искушение, бесшумно ступая босыми ногами по прохладному полу, девушка осторожно потянулась к кованой дверной ручке, что вела в спальню Антона. Дыхание перехватило, а сердце, казалось, замерло, когда дверь, к счастью, без малейшего шума, поддалась осторожному напору, впуская внутрь. И когда глазам предстала картина в виде пустынной комнаты с застеленной, хотя, скорее всего, даже не разобранной на эту ночь, постелью, Владислава даже не знала, как реагировать. С одной стороны стало даже как-то легче от того, что она не наткнулась сходу на недовольный и хмурый взгляд, оттягивая своего рода, его решение. Но с другой стороны... как-то странно все это. Неужели, он даже не ночевал дома? Или, быть может, просто уже спустился вниз?
Мгновенно захлопнув за собой дверь, даже не заботясь о том, чтобы это вышло тихо, Влада поспешно побежала вниз, на ходу заглянув в гостиную. Так же пусто.
Лишь оказавшись на кухне, Ильина тут же выхватила взглядом, стоящую на обеденном столе, полупустую бутылку из-под коньяка, остатки лимонных долек на блюдце и опрокинутый на пол бокал. Пил. Опять пил. Как реагировать на подобное девушка понятия не имела. Она не хотела... совершенно не хотела доводить его до подобного состояния. Но, черт возьми... сколько же это будет продолжаться...
Подняв с пола бокал, девушка стала убирать остатки неудавшейся пьянки Громова. В какой-то миг все размышления на тему 'а что же дальше?' отошли на второй план. Вот так вот хозяйничать бы у него на кухне всегда, убирая последствия его 'размышлений'... Отчего-то это казалось настолько правильным, что...
Шум захлопнувшейся двери, выдернул Владу из собственных мыслей. А бодрый голос, с некой долей возмущения, прозвучавший сзади, заставил её вздрогнуть:
— Ой, а кто это тут хозяйничает у меня на кухне?
Резко обернувшись, Влада неуверенно уставилась на незнакомую женщину лет шестидесяти-шестидесяти пяти. Невысокая, не слишком полная, но вся, что называется, при себе. Волосы, почти полностью тронуты сединой, и ко всему прочему весьма добродушный взгляд. На смену первому недоумению, кто эта женщина и что ей нужно, тут же пришло понимание, что это видимо и есть та сама домработница Антона, Любовь Марковна, что вырастила его с пеленок. Вряд ли в такую рань к нему может заявиться еще хоть кто-то.
— Я тут просто... — кивнув на бутылку, что держала в руках, словно оправдываясь, замялась Владислава.
— А, ясно, все, — недовольно покачала головой женщина, и быстро прошагав к столу, выгрузила из рук два огромных пакета, которые так сразу Ильина и не заприметила. После чего, окинув Владу оценивающим взглядом, добавила, подтверждая догадки — Я любовь Марковна, помощница по хозяйству. А Антоша, я так понимаю, опять в своем репертуаре.
— Нет, это не совсем то, что вы подумали, — быстро поставив обратно на стол бутылку, пробормотала девушка. Отчего-то выставить себя не в лучшем свете еще и перед этой, милой с виду, женщиной, представлялось не самым приятным, — я Влада. И вы не подумайте, пожалуйста, ничего такого! На самом деле я не...
