— Ты первый! — крикнула.
Натан расплылся в улыбке. Ха!.. Легко!
Портвейн под дождём — это круто!
Капля за каплей стекают минуты.
Глоток за глотком, вдох и выдох..й. Откуда,
Скажите, берётся средь лета простуда?!
Гордо смотрю на всех с камня. О! Я — поэт! И что нам сам Сан Сергеич!!!
— За Пушкина! — предложил Лешак, поднимая бутылку.
— Не буду! — Женёк возмутился. — За Пушкина не буду. Не люблю его...Я...
— Тогда пей за Пушкину! — подсказала Алик.
— ...за Пастернака выпью...за то, что бы сияло за окном...ик...огоньком...
— Каштанка! Сияло и мигало не у Мандельштама, а у Пастернака...
— Что у него сияло? — обернулся Натан.
Мело, мело по всей земле, во все пределы...
Свеча горела на столе, свеча горела...
Как летом роем мошкара летит на пламя,
Слетались хлопья со двора к оконной раме
Пашка пропел неожиданно сильным и густым голосом, так, что на компанию испуганно оглянулись несколько прохожих.
— Будешь бэк-вокалистом! — ткнула Алик в него пальцем. — Как Роджер...
Чё? Какой ещё Роджер? Тот, который весёлый?
— ...Тэйлор из "Queen".
А-аа-аа! Этот! Ну...я...подумаю...Блин, а ты уверена, что ты не забудешь свою идею до того, как протрезвеешь? Ты мне это уже давно обещаешь...
Натан хлопал в ладоши в такт какой-то одному ему слышимой мелодии. Не, Пашка, мести ещё не скоро будет...сначала будет падать тихий несмелый снег, который растает, так и не задержавшись на мокрой холодной земле... интересно, а можно ли сделать вечную осень?
— Эй! Драммер, а ну марш на камень! Твоя очередь!!!
Да ну? Таки и моя? Ланна, ланна! Тока не делай такое зверское лицо, я испугаюсь и ничего не сочиню! Ну, значит...вот...
Портвейн под мостом... Рыбаки жмутся к стенке...
На стенке слова гениальной нетленки:
"Лесом идите! Идите вы полем!"
Давно эти буквы стали паролем...
Алик фыркнула, подумала немного...заняла место на камне.
Мост, Пашка, значит? Ну, мост, так мост...Интересно, а в моей жизни он есть? Мост над океаном...или над огненной бездной...и, в любом случае надо суметь пройти по нему, а страшно — ведь не безгрешен, а они вниз тянут...на камни, на дно.
— Ну же, скандинавка, давай! — смеялся Натан. — Я в тебя верю!!!
Ни на минуту в тебе не сомневалась, Викинг!
Портвейн под дождём... Гитаристу неймётся,
И вот он уже над жизнью стебётся.
Э-э-ээ-э-э...о!
Аккордик... Нетленка... Гитара намокла,
А я вспоминаю того... Эмпедокла...
Ехидный взгляд. Кого вспоминаешь?!..
— Али! Ты чё? Какой, на фиг, Эмпедокл?!
Как ты меня назвал, drunk,ер?? Готовься, ты ща будешь очень даже dead!!! Спрыгнула с камня и грозно двинулась на него.
Схватил за руки, закружил, притянул к себе...Дыхнул ей в шею, втянул её запах...
А ну, отпусти!
Да, ладно тебе! Я пьян, потому и весел...всю жизнь! А-а-а-ааах-ха! Хорошо пахнешь, скандинавка! Звон разбитого о камень стекла...Чёрт...как хорошо...Лешак, не смотри на меня так! Мне ха-ра-шо и плевать я хотел на твои взгляды!..
— ...был древнегреческим философом, создавшим фундаментальный труд...какой-то... Или это был не Эмпедокл? Или он вааще не философ?..
Да, мой рыжий друг, тебе совершенно нельзя пить...
Натан сел на камень. Посмотрел на свои ладони и, загробным голосом, начал вещать.
Портвейн под мостом... В мурашках все лужи.
И, кажется, голос навеки простужен.
Да... Зря мы, наверное, чай весь скурили,
Сейчас бы вот сели, портвейн бы запили...
Ха! Курить, значит? Курить? Ща, па-аа-адажды...тока влезу... Ну, слухайте!
Портвейн под дождём... А дождь на исходе...
Гитара умолкла на третьем аккорде.
Бедняжка расстроилась сильно за нас —
Портвейна ведь нет, придётся пить квас!
Квас?! Рыжий ты гитараст!!! Какой к дьяволу квас??? Ну его на х..йй, этот квас!!! А вот покурить я не против...хотя бы и чай...
Что-то маленькое и холодное упало на нос. Леш чихнул от неожиданности. Капля. Воды. Вот ещё и ещё... Он задрал голову и...погрозил кулаком небу.
— Я т-те! — ух, какой! Небу...кулаком. Ха! — Натан! Зараза!!!! Накаркал! Ща дождь пойдёт!!!
Дык я того и хотел!!!
— Да ты у нас прям сам бог! — Пашка смешно выпучил глаза. — Ты...какие жертвы предпочитаешь?
Хохот.
Я? Ну...не знаю... тока если... Да! Точно!!!
— Девушками! Как дракон!
— Уф! — Женёк изобразил крайнюю степень облегчения. — Мне это не грозит!..
Натан фыркнул, представив, как дракон изничтожает Женька, и погрозил кулаком гитаристу. Тот в ответ состроил ему глазки, томно взмахнув ресницами...
Fuck! Да я ща! Тебя...мать твою, ты это шутишь ведь так, да??
Женёк ехидно ржал, наслаждаясь ошеломлённым видом пьяного Натана. Ага!
Закапало сильнее. Всё сильнее и быстрее маленькие холодные гирьки били по оказавшимся на их пути к земле людям. Ух! Пакостно-то как!
— Эй! Народ! Айда под мост!
Пашка! Ты, бл..дь, гений!
— А я постоянно говорю, что вы меня не цените!!!..
Дождь, — заорал Женёк. — Звонкой пеленой наполнил небо майский дождь.
Подхватили. Самыми дурными голосами, на которые только были способны.
Гром, прогремел по крышам, распугал всех кошек гром.
Я открыл окно, и весёлый ветер разметал всё на столе —
Глупые стихи, что писал я в душной и унылой пустоте...
— Где ты видишь майский дождь?! Жень...осень на дворе!
Люди! Чё вы понимаете... Дождь же!!!!
— Не, ну какая разница??!!
— Один поёт, — хохотал Леш. — Другой дразнится! Вот, друг, и вся разница.
Ох, как же я пья-а-ан! И счастлив!
— Нат, — абсолютно серьёзная, пьяная Алик. — и как вам, богам, живётся?
— Как? Легко!!!
Смех. Лукавый он какой-то. Двойной. Шкатулочка с секретом. Только секреты бывают...разные.
Богом. Да я был Богом! Да я и сейчас БОГ! В моих силах создать целый мир. И разрушить его, если он мне не понравиться.
— Аля, — наклонился к ней и заговорил шепотом. — Знакомься: Бог. Просто Бог!
Да пшёл ты!!! Леш! Тебя куда понесло?! Ле-еш!!! Там же дождь! Мокрый!
— Я не намерен сидеть здесь просто так! Женька, пошли!
Аля! За что?!
Чтоб викинг не думал гадостей, ему надо хоть иногда давать по башке!
У-у-ууу! Скандинавка!!!!!!
А то!
Портвейн? Ты принёс портвейн?? Лешак...зараза!
Нет. Я принёс вино города Порту!
Блин! Какой ты умный...когда пьяный!.. Давай сюды!
— Лешак, ты проиграл!
Чё? Эт почему вдруг?!
— Ты стих не сочинял!
Пашка, уймись! Ну, не в настроении! Импотенция творческая меня настигла! И хорошо, что только творческая!..
— Штрафную ему, — подтвердил Женёк. — Как Петр I своих бояр за опоздания наказывал...
И чё? Ах, спеть? Спеть вам?! Ну, всё! Нат, дуй сюды!!! Да не грохнись там по дороге!
Посовещались...решили...Леш сделал жуткое, по его мнению, выражение лица. Зарычал. Натан выдавал совершенно непереносимый фальцет.
Под дружное ворчание,
Под бодрое рычание,
Под дружеское ржание
Рождается на свет...
Большой секрет для маленькой,
Для маленькой такой компании
Для маленькой такой компании
Огромный такой секрет!
Допевали вместе, давясь смехом.
Натан, бл..дь! Ты неисправимый ребёнок!!!
Бутылки, принесённые Лешаком, внезапно опустели — стало даже обидно.
— Господи, да что ж такое делается? Среди бела дня!!! Здесь же дети гуляют!!! — интеллигентного вида молодой человек возмущённо смотрел на разворачивающееся под мостом действо, но подойти не решался.
— Присоединяйся! — пригласила Алик
— Дети же играют... — продолжал парень.
— А я тоже деть! Вон, она говорит! — Нат показал на Алик рукой. — И тоже, кстати, играю!
Что?! Искреннее изумление. Такая дылда и...
— Эх, прохожий, проходи! Эх, пока не получил!
Натан!!!
А чё?! Э-э-э-ээ-э!!! Леш, уйми свою жену! Аля, тока не по морде! Всё-всё-всё!!! Ухожу...злые вы...
Так. Мост... Мокрый. Старый, каменный, мхом зарос или как там эта гадость называется... Неважно. Пройти по нему, что ли? Вон, как выгнулся над рекой. Не иначе, как любовь у них...
Хм... Холодный. Мрачный. Даже агония листьев не радует исполина. А мне — нравится! Эй, листочек! Ты куда это собрался? В реку. Он спустился в реку. Эй! Там же холодно!!! Брат! Ты куда? Ты не доплывёшь, обязательно ведь застрянешь! Нет? Ну, ладно, удачи! Я тя понимаю!..
А тот берег ничем не отличается от этого. Совсем. Почему тогда всех тянет на тот берег? Скажите, пожалуйста! Ответьте на вопрос, пока я добрый?!
Перила. Широкие такие. Каменные. И, наверняка, очень скользкие. Значит... обратно — непременно по ним!...Это всё равно, что прыгать с самолёта, выбрав парашют из кучи, один из которых, обязательно неисправен...и, как узнать, может, он достался именно тебе? В таком случае надо проверить, кэп — прыгнуть!
— Леш, бля! — Алик психовала не на шутку. — Ладно этот...у него мозгов с рождения нет!! Но ТЫ!!!! Какого ты полез на эти перила?!
— Девушка, а у него мозги в волосы ушли... — какая-то женщина с девочкой-школьницей. Не иначе — мама с дочкой.
Ой! Да что вы знаете про его...наши...вообще, про мозги?!!
— Восьмиклассница-а-а-ааа!!!!.. — проорал Натан, вываливаясь из кустов прямо под ноги девочке.
— А-а-а!! — моментально заголосила испуганная женщина. — Насилуют!!!!
Ага! Как же! Мечтай!! Бл..дь!
— Меня...даж...рядом...не стояло!! — крикнул Натан.
Ч-чё-р-т! Сумкой-то зачем по голове?! Она ж и так больная... голова... Аа-аа-аа-а!!!! Ну, дай же мне уползти!!! Аа-а-а-а!!!
Алик бросилась на помощь Нату.
— Эй! Отстань от него!! — женщина не реагировала. Алик перехватила руку мстительницы. На мгновение глаза встретились. Серые ледяные и карие ненавидящие. Или...не ненавидящие, а просто испуганные?..
— Мама! — девочка тянула за пальто женщину. — Не надо!!! Не бей их!
Ты за нас вступилась, девочка? Тогда, fucking shit, я пока не буду уничтожать этот грёбаный мир. Может быть, потом... Эй, Леш, ты куда меня тащишь?! Ле-еш!!! Бл..дь! Выпусти!!! Аа-а-а!!!
— Па-ма-гите!!!!
Леший, сука, тут же мокро!!! Это же река!
— Остынь, урод, — кивнул Леш.
— Леш, я же пошутил!
Шуточки, тоже мне.
— Спасибо Вам! — кто-то тронул Леша за рукав.
Хмуро из-под волос...взгляд...не до тебя мне.
— Не за что... Я давно хотел его...искупать. Извините его. Он пьян.
Мы все пьяны.
Тонкие губы скривились. Появилась ранее незаметная складка на лбу. Она отвернулась, взяв девочку за руку, пошла по тропинке. К выходу.
А он есть, этот выход?
— Держи руку, урод.
— Леш, всё, домой! Ты, вон, замёрз...
Аля, да...не замёрз...просто, дрожу...холодно мне...
— Скандинавка, а обо мне ты не побеспокоишься?
— Нет. Викинги заботятся о себе сами. Иначе женщины их убивают.
Ну...блин! Скажешь тебе что и...кранты!
— Богда-аан! Забери меня отсюда!!! — стонал Женёк, изо всех сил стараясь не уронить мобильник. — Мне плохо-оо-о...
Что, опять нажрался, да? Ну, сколько раз...говорил же Алик, что ему категорически нельзя пить!!! Что? Ах, она с вами...Тогда понятно...
— Ну, Богда-аан! Ну, что тебе стоит?!
Да, ничё, мне всего лишь надо уйти с работы...
— У-уу-уу-у...
Куда хоть ехать-то? В парк? Какой? Как не знаешь?! Ну, Женька!!!
Отключился. Вот...гадёныш!
Ну что за невезуха, а?.. Придётся развозить их по домам...эх, прибить бы их всех, начиная с этого рыжего гитарного пьяницы... Ну, не насмерть, а так, чтоб неповадно было...
О, Маринка. Равнодушный такой, чуть брезгливый взгляд.
Знаю-знаю, не любишь ты меня, но ведь...и я тебя тоже...не очень. Было бы странно, если б мы друг друга любили, правда? Мы оба имеем право на существование.
— Мы с тобой одной крови, ты и я! — подмигнул Богдан сердитой женщине.
Кто её знает, на что она больше сердится: на пьяного мужа или на то, в какой компании он пил...
Ну, что ты смотришь на меня, как на маньяка?
Маринка шарахнулась, что-то ворча, заторопила Пашку. Тот отсалютовал памятнику — огромному рогатому оленю, покрытому зеленью окислов, птичьими метками и фразами разговорной речи. Олень не отреагировал.
Хоть бы рогом махнул, что ли, оскорбился барабанщик.
Довольный произведённым эффектом, Богдан запихал в машину Женька. Ч-чёрт! Раскормил же я тебя! Тяжёо-олый... Лезь, горе...горе ты моё, луковое...
В машине вяло переругивались Алик и Натан.
— Эй! Кого куда везти?
Натан объяснил. Доходчиво. Очень подробно.
— Не! — усмехнулся Богдан. — Туда я не поеду! — выворачивая со стоянки, он посигналил старенькому "форду" Пашкиной жены. Проезжай, мол.
Эх, подумал, а ведь...здорово...Здорово, когда тебе среди бела дня...среди работы...и суеты...может позвонить кто-то и сказать: забери меня отсюда...
По радио играло:
Однообразные мелькают всё с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают и умирают соловьи,
Но и она печальна тоже мне приказавшая любовь
И под её атласной кожей, и под её атласной кожей,
Бежит отравленная кровь, бежит отравленная кровь
И если я живу на свете, то только лишь из-за мечты
И оба как слепые дети пойдем на горные хребты
Туда, где есть лишь только грёзы
В край самых белых облаков
Искать увянувшие розы, искать увянувшие розы
И слушать мёртвых соловьёв
УКРАСТЬ ДНИ
Сигналит. Типа — ну, хватит уже, давайте, сворачивайтесь и — вперёд, блин! Дорога не ждёт. Тем более, если она из города и в лесную даль. Мы просто обязаны украсть последние тёплые дни.
Всё идём, идём, барабанер, не переживай.
— Что, — усмехнулся Леший, погружая пакеты с едой и всякой нужной разностью в багажник, — думаешь, уголь взял, так уж и не надо больше ничего?
— Нет, — мотнул головой Пашка, — ещё нужен топор. Кстати...хлеб купили?
— Конечно, — улыбнулась Марина. — Так, Мишка, иди-ка сюда! Там дорога, там машины, смотри как летают!..
— Ма!
— Давай-давай, — Марина нетерпеливо замахала сыну рукой.
Пашка задумчиво прикусил губу.
— Хлеб взяли?
Бля. Да!
— Сосиски?
Да! Да! Да!
— Что, — усмехнулся барабанер, — так много сосисок? Кхм...а пиво?
Леш фыркнул. Пашка, бля, ты раз такой умный, что сам в магазин не пошёл?
— Не люблю их, — Пашка поёжился, словно его противным чем пугали, мерзким.
— Всё, — Марина пристегнула ремень, махнула рукой Алик и озабоченно оглянулась на задние сиденья. — Мы готовы.
Готовы. Мишка сидит, вздыхает и шуршит фантиками от конфет. Он на маму немного обижен, потому что хотел поехать в другой машине, в машине Богдана. Там интересно, там Женька...и Леший! Но мама не разрешила, сказала строго: "Нет". А ещё обозвала капризным. Почему? За что? Пацан понять никак не мог. Придётся ехать с папой и с мамой... Ну, так нечестно! Я вас и так каждый день вижу!!
