Но все это было лишь ширмой. Так или иначе, я своей цели достиг: процесс возвращения душ из инферно запущен, а Шерман проинструктирован на любой случай развития событий. Поняв, что выяснил для себя все что нужно, я решил не откладывать дело в долгий ящик и попробовать вырваться в астрал вместе с Извером.
— Спасибо за радушный прием, "коллега"! — "нежно" взглянул я на хозяина, вставая из-за стола. — Должен заметить, решил прогуляться по астралу и прихватить вас с собой. Не составите ли компанию?
— Да нет! Мне, знаете ли, и здесь неплохо, — хозяин, почувствовав скрытую угрозу, посерьезнел и тоже стал подниматься. — Уж не думаешь ли ты, что я послушно пойду за тобой?
— Именно так! — радостно кивнул я и стал снимать кольцо, прикидывая, как бы при этом ухватить Извера покрепче за шиворот.
Однако мой визави оказался шустрым малым и вытащил из кармана какую-то трубку, тут же нацелил ее на меня и спустил стопорный крючок. Все это я плохо разглядел, так как в этот самый миг на меня навалилась вся тяжесть инферно. Я бы наверно не справился, но то, что вылетело в из трубки, оказалось небольшим кристаллом, накачанным положительной астральной энергией.
Меня словно подхватила волна эйфории! Я понял, что сейчас могу своротить горы. А все неприятности инферно показались не более чем слабые укусы комаров. Я рассмеялся: Извер, приняв своего гостя за темного ангела, хотел его уничтожить, а все вышло ровно наоборот. Отавалось только ухватить покрепче черта и окончательно снять кольцо-защиту.
Последнее, что я запомнил, была яркая вспышка, искаженное страхом и злостью лицо Извера и свой радостный вопль: "Поехали!"...
* * *
Я болтался как муха, пойманная в банку. В отличие от мухи, которая хотя бы позарилась на варенье, я ни на что не зарился... хотя с чьей точки зрения посмотреть. Ведь, если разобраться, я набедокурил в реале, а затем уже в инферно устроил мини-революцию, сманивая души в астрал, не говоря уже о том, что выдернул беса с насиженного места. Да, пожалуй, если бы у меня даже и был адвокат, то ему пришлось бы нелегко.
Извер потерялся куда-то по дороге. По правде сказать, я не очень опечалился — на кой бес он мне сдался? Вот то, что я в астрал не вышел, меня сейчас гораздо больше беспокоило. Может, если бы не тратился на него, то и вылетел бы на свободу, а тут... еще бы узнать, где тут. Одно понятно, что не в инферно, иначе без защиты там меня быстро бы скрутило.
Мои метания по замкнутой и глухой к моим воплям темноте, прервало красноватое свечение в одной стороне. Вглядевшись, я понял, что ко мне приближается какое-то человекообразное чудище в черных татуировках, с красными глазами, клыками, рогами, шипами и прочей дурью.
— Ой, мамочки, не смешите! Вы хоть видели себя в зеркале? — невинно улыбаясь, спросил я, когда этот громила подкатил ко мне. — Вам же спать в этом неудобно будет!
Чудище немного на меня посмотрело, подумало и вдруг превратилось в седобородого старца в белых свободных одеждах.
— Ладно, достаточно маскарада, все равно у меня нет определенного внешнего вида.
— Ага, сразу видно верховную астральную сущность. У вас всегда проблемы с самовыражением, — понятливо кивнул я. — Но нам, простым ангелам, к вам не привыкать.
— Господи! С кем я тут вожусь! — воскликнул старик. — Какое-то паршивое, лживое райское насекомое пробралось в мои миры и мутит воду.
— Не поминай имя Господне всуе! — продолжал я скоморошничать. А что прикажете делать в положении таракана на препаровальном стекле?
— Куда всуе? — переспросил старец и хихикнул. — Вот стервец! Будто сам не чертыхаешься на каждом шагу?
— Но то ж по делу...
— Так и я по делу. Можно подумать, Господь только вас создавал, а мы сами от грязи развелись, — пробурчал старик. — Ладно, болтать! Говори, это твоих шаловливых ручек дело было, когда в реале стали наши опорные точки исчезать?
— Э-э, — я сообразил, что опорными точками, видимо, были артефакты. — Пожалуй, да, если мы думаем об одном и том же.
— Кто тебя послал?
Вопрос был на засыпку. Я не знал, насколько мог посвящать инферно в дела ангельских служб, и все же рискнул:
— СР дала добро.
— Зацелуй тебя ангел в зад до смерти! — выругался дед. — Неужели мы так уж мешаем им жить? Ведь это нечестно! И так мир потихоньку ускользает из наших рук, так тут еще вы со своими санкциями.
— Кстати, — рискнул я напомнить. — Вы первые постоянно нарушаете свободу выбора людей. Потому-то мне и был выдан карт-бланш.
— Все, надоел! — властно воскликнул старик. — Жди теперь моего решения, насекомое.
И опять меня окутала замкнутая пустота...
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО?
ГЛАВА 14. БЕРЕГИТЕ ТЕЛО!
Пальцы привычно прошлись по проводам и кнопкам приборов. Все было подключено и все работало. Вот только фрау Ницке от этого легче не было. У Люси от отчаяния опускались руки. Пациентке 75 лет — немалый возраст, но девушка понимала, что женщина вполне могла неплохо себя чувствовать еще с добрый десяток лет, если бы не поджелудочная. Да и с этим можно справиться, если бы не прогрессирующая аллергия на лекарственные препараты. А сейчас нужно было срочно бороться с отеком легких — изношенное сердце могло первым отказать в этой неравной борьбе за жизнь. Вот девушка и стояла, раздумывая, вводить новый мочегонный препарат, или на него организм тоже среагирует неадекватно?
Люся поправила пациентке подушку и одеяло, погладила по руке и спросила:
— Как вам, стало лучше? — она гордилась тем, что могла сносно общаться с больными на их родном языке.
Фрау Ницке, грустно и немного вымученно улыбнулась и ответила слабым голосом:
— Ты бы сама отдохнула, милая. Ведь десятый час тут с неподъемной рухлядью мучаешься.
— Ничего, я привычная. После смены отдохну, — попыталась изобразить бодрую улыбку девушка. — Важно сейчас справиться с последствиями отеков, и потом еще забегаете!
— Я уж свое отбегала, — вздохнула больная. — Чувствую, не выкарабкаться мне на этот раз. Жаль, на улице лето, зимой было бы легче уходить...
— Ну что вы, надо сражаться, пока есть надежда. Жизнь того стоит.
— Ты права, но всему есть предел. Я просто устала сражаться за каждый вздох. Лучше скажи: где таких красивых да добрых девушек выращивают? — попыталась пошутить фрау Ницке.
— В России, — призналась Люся. Это было всегда немного сложно делать, особенно со старичками. В них часто жили старые стереотипы, но в этот раз военное наследие не помешало старой женщине непредвзято отнестись к девушке.
— Да, умные и красивые люди живут в России... у вас столько хороших писателей и композиторов...
— К сожалению, это больше относится к классикам, а не к современникам...
— Нет, неправда. Вот ты, например — я же вижу, какой ты хороший профессионал...
— Это просто от того, что у себя в стране я врач-терапевт, а здесь медсестрой работаю. Да и стаж работы уже немалый, может и не по годам, но по количеству больных... Государственная медицина всегда недостаточна...
— Ты права, и у нас нужно одной ногой в гроб стать, прежде чем тобой всерьез займутся...
Они еще немного поговорили о том о сем. Люся старалась отвлекать женщину от болей и посоветовала ей уснуть. Но одно дело советовать... а дать сильное обезболивающее или снотворное она боялась, так можно прозевать ухудшение. Нужно еще последить за динамикой, прежде чем спокойно оставить больную отдыхать.
Она еще в растерянности раздумывала, что бы такое предпринять, как фрау Ницке облегченно улыбнулась и расслабленно прошептала:
— Мне и в самом деле стало легче. Ты иди, доченька, я посплю.
Пока Люся настороженно проверяла наполнение пульса и ритм сердца, женщина закрыла глаза и даже стала слегка посапывать. Еще раз убедившись, что чудеса случаются, девушка оставила женщину и пошла в ординаторскую. Надо было хоть кофе выпить, а то, действительно, под конец смены можно и заснуть прямо на ногах.
Автомат послушно выдал чашку капучино, Люся достала из сумочки шоколадку и села за стол. За окном был летний день, ветер качал ветвями деревьев и шевелил цветками роз на клумбе. Каково тяжелобольным наблюдать это буйство зелени из застенков лечебницы, тем более осознавая, что, возможно, они никогда уже не смогут окунуться в этот теплый и манящий мир за окном?..
Кофе остался нетронутым, а обертка шоколадки нераскрытой. Люся сама не заметила, как погрузилась в воспоминания. Когда-то она так же боролась за жизнь собственной мамы и так же безуспешно. Это было очень тяжело — сколько не сражайся за пациентов, все равно когда-нибудь старуха с косой победит и заберет очередную жертву с собой.
У Люси никогда не стоял вопрос, кем она будет в жизни. С самых малых лет у девочки были перелечены все игрушки. Они вечно были перевязаны или сидели с градусниками или горчичниками. Взрослых это сильно удивляло — ведь никого из врачей в семье не было. Но внутри девочка чувствовала потребность оказывать помощь людям. А кому больше всего нужна помощь — конечно же, больным! Вот поэтому у нее и не было сомнений о своем будущем. Еще одно ее свойство оказалось решающим, она совершенно не брезговала возиться с людьми. Ведь медицина, это не только таблетки, красивые речи, и прослушивание пульса, зачастую это кровь, нечистоты, боль и отчаяние.
Она без проблем освоила профессию врача-терапевта. Люся хорошо училась и могла почти свободно выбирать специализацию. Друзья советовали пластическую хирургию, анестезиологию, гинекологию, на худой конец. Но она пошла туда, где больше всего была нужна помощь. Так и оказалась в городской больнице и в постоянной гонке наперегонки со смертью. Там, где другие не выдерживали и уходили или грубели душой, она чувствовала себя как рыба в воде. Старалась всегда найти время не только на анализы и назначения, но и разговоры по душам с больными, старалась давать им надежду, хоть иногда и не было никаких шансов. Но и в этих случаях она боролась, так как даже если нет шансов, то всегда остается вера в чудо. Вот так и сегодня фрау Ницке каким-то невероятным образом выкарабкалась из кризиса и, дай бог, еще выйдет из больницы.
Хорошее знание языков позволило Людмиле еще в ординатуре поехать поработать за границу. Это дало много опыта, так как, несмотря на универсальность медицины, повседневная больничная практика сильно отличалась. Правда, в Швеции первые полгода ей приходилось быть только на подхвате — по-английски с бабульками не больно пообщаешься. Но язык был довольно легким, и она прибавила к своему багажу еще и шведский разговорный.
Этот выезд у нее уже был третий, и она больше не боялась таких мелочей, как плохое произношение. В муниципальной больнице любые квалифицированные руки были к месту, так что ее беседы с больными являлись уже чем-то вроде масла на бутерброд. Единственно, что тяготило ее в профессиональном плане, это оставленное отделение в родном городе — ведь там врачи нужны еще больше. Но в этот раз она уезжала ненадолго, всего пару месяцев и обратно. Зато где еще приобретешь такой опыт работы с новыми препаратами и оборудованием? Дома зачастую и совета ждать было неоткуда, бывало и так, что она звонила в Европу, проконсультироваться в сложных случаях. Всегда лучше перестраховаться, ведь в медицине нет права на ошибку.
И все было бы хорошо в жизни, но приходить в пустую квартиру после долгих смен с каждым годом становилось все тяжелее. С одной стороны, она привыкла жить одна, но с другой, зияющая дыра в душе только росла, и Люся убегала от личных проблем на работу. Раза два в ее жизни была ситуация, когда казалось, она нашла того человека, который разделит с ней свои мысли и надежды, но каждый раз что-то не складывалось.
Вот и сейчас она чувствовала себя сбежавшей от собственного счастья. Женя был самым странным молодым человеком, с которым ей доводилось общаться. И странность эта была какой-то ускользающей и загадочной. Первый раз он показался ей несколько неуклюжим, особенно в ухаживаниях. Тогда она немного обиделась на него, все-таки тот вел себя почти как тракторист в сельском клубе. Но одновременно он был галантен как настоящий лорд: умудрился выиграть чуть ли не годовую зарплату и тут же разделил деньги пополам с новой знакомой, угощал ее всем подряд, рассказывал смешные истории и мешал неслыханную эрудицию с полной профанацией в каких-то простейших вещах.
А после того первого вечера она готова была кусать локти от тоски. Лишь оставшись одна, девушка поняла, какой сумасшедшей притягательностью обладал Женя. Она просто не находила себе места, и только работа помогла найти равновесие. Но та же работа снова подсунула встречу с этим парнем, и опять в самой дурацкой ситуации. И опять она была поражена его добротой и умом, неумело скрываемыми за маской веселого оболтуса. Так что устоять от просящего предложения, посетить с дружеским визитом его пенаты, она была не в силах. А там она не удержалась и (какой стыд!) сама чуть не повесилась ему на шею — конечно, в результате парень испугался и сбежал. Она сама не понимала, что произошло. Скажи ей кто раньше, что она способна на такое, рассмеялась бы в лицо, но вот, поди ж ты...
Самое странное, что, несмотря на, казалось бы, окончательное расставание, судьба в третий раз настырно толкнула их в объятия друг к другу. Причем странности ее знакомого только увеличивались раз от раза. Да и как еще назвать почти полную амнезию этого нелепого, оборванного типа, непонятно каким образом нашедшего ее посреди Москвы? Но она наплевала на всю его нелепость — ведь он был с ней, и он ее любил. Сейчас девушка могла признаться себе, что тот день был лучшим в ее жизни, и с тоской понимала, что такого больше не повторится.
Она бездумно замерла, остановившись на этой холодной, сужающейся в одну болевую точку мысли. Непонятно сколько она провела так перед чашкой остывающего кофе, как вдруг, против ее воли, против любой рациональной причины она почувствовала, что знакомое, родное чувство нежности и любви распространяется по телу. Как будто ангел обнял ее сзади своими крыльями. Она улыбнулась, закрыв глаза и словно прислонившись к нему спиной, оказалась в объятиях загадочного любимого...
* * *
А на следующий день с утра на ее мобильник пришло длинное сообщение от Жени: "Люсенька! Меня забросило в места, расположенные совсем недалеко от тебя. Я остановился в гостинице "Лаура" по адресу..."
Дальше шла странная просьба. Женя писал, что влезает в очень опасное предприятие. И если не вернется сегодня ночью, то может, никто больше его на Земле не увидит. Фраза была, как всегда, более чем странная. Но девушка не могла отказать в, возможно, "последней просьбе" — приехать в гостиницу и остановиться в его номере на ночь. Тут же приводился код сейфа, из которого, кроме документов, нужно, во что бы то ни стало, забрать некоторые не менее странные вещи: мобильник, который не был мобильником, таблетки, которые не были лекарством, и сеточку для волос с зачем-то налепленными на нее тонкими электродами. Женя буквально умолял приехать, и заверял, что Федя в курсе и, если что, поможет.
