— Не избавиться, Кадзуми! Пойми, я очень за тебя беспокоюсь. В моей жизни нет ничего дороже, чем ты, и потерять тебя для меня немыслимо! За сутки, что нам необходимо продержаться до прихода помощи с востока, город могут обратить в горящие руины, и мысль о том, что ты окажешься здесь, когда палачи Северной Империи пойдут на штурм, внушает мне панический страх! Этого не должно случиться, я не допущу!
— Все решено, Томео-сама. Клан Акизуки защитит меня, если вы направите своих людей, чтобы применить силу. Хотите вы или нет, — Кадзуми распахнула плащ, показывая наместнику форменное серо-синее платье с белым передником, что было надето на ней. — Но я теперь — медсестра в городском госпитале, и все мои силы, моя жизнь, как и ваши, будут отданы защите Инакавы!
Наместник молчал пару бесконечных мгновений, а затем сделал шаг вперед и крепко обнял женщину, уткнувшись лицом в ее длинные мягкие волосы.
— Прости меня, Кадзуми. Не сердись. Один день и одну ночь... так сказал алый воин-дракон, передавший слова дайме и генералов страны Лесов. Что я за мужчина, если не смогу удержать убийц и грабителей, зная, что помощь близка? Я выдержу, Кадзуми, и не подпущу ни одного подонка близко к госпиталю. Клянусь. Если бы не обещание дайме Лесов, я приказал бы своим людям разогнать всех вставших у меня на пути и лично отвел бы тебя на железнодорожную станцию. Но чудо, на которое я надеялся, свершилось. Мир не оставил нас, а одни сутки огненного кошмара мы выдержим. Выдержим вместе.
— Да, Томео-сама, — Кадзуми вдруг всхлипнула, пытаясь не расплакаться. — Что бы ни случилось, я буду с вами. Всегда.
Они стояли в абсолютной тишине и полутьме, объятые тревогой, окрыленные надеждой. Споров больше не будет. Судьба была едина для них.
Томео и Кадзуми наслаждались моментом, пока вдруг в дальнем конце коридора, на винтовой лестнице, не зазвучал топот сапог. Разрушив волшебство и очарование момента любви, в коридор вбежал молодой самурай. Кадзуми, отпрянувшая от наместника и накинувшая на голову капюшон плаща, спешно отвернулась, чтобы еще надежнее скрыть свое раскрасневшееся и украшенное слезами лицо.
— Томео-сама! — самурай с поклоном передал наместнику лист с текстом радиограммы от соглядатаев, следивших за судьбой Серой Скалы и ее обитателей. — Воины принца Кано окончательно разбили армию генерала Садато! Сторонники Юидая полностью разгромлены, погибли или обращены в бегство! Принц Кано вместе с леди Кицунэ направляется сюда, в Инакаву, и уже завтра днем они будут здесь!
Лицо Томео посветлело, теряя последние тени гнетущих забот и страхов. Победа! Принц и маленькая богиня возвращаются! Сила воинов, когда Кицунэ будет с ними, возрастет стократно! У самураев Камней нет ни малейшего шанса смутить или запугать их! Что есть у Северной Империи? Сила? Против гордости и решимости солдат Водопадов идти до последнего предела.
Уханье "Гекконов" на стенах Инакавы утихло, но восторженный гул на улицах набирал силу. Где-то допущена утечка информации. Ликование распространялось по городу приливной волной.
День завершился, истаяла в багровом рассвете ночь, и в ярком свете нового дня Кицунэ, Кано и их сопровождающие торжественно вошли в город. Самураи едва не падали от усталости, Кано терял ощущение мира от головокружения и боли в ранах, а Кицунэ только силой энергии Ци удерживалась на спине породистой лошади, которую в числе остальной помощи прислал наместник Томео приближающимся к городу оборванцам. Врачи поставили на ноги как можно больше самураев, хорошая пища придала сил, а новые плащи скрыли изуродованные доспехи и жуткие раны. Благодаря предусмотрительности Томео и потере пары лишних часов отряд получил возможность вступить в Инакаву торжественно, с высоко поднятыми головами, а не в виде грязных и измученных оборвышей.
Народ ликовал, приветствуя победителей. Самураи четко держали строй, Кано и Кицунэ ехали во главе процессии и улыбками отвечали на радостные выкрики, звучащие со всех сторон.
— Осталась жалкая горстка, — ухмыльнулась с сарказмом Изанами, репортерша из страны Камней, наблюдая за действием. Ее напарник снимал происходящее на камеру. — Но даже спасение этих уже похоже на чудо. Лисьи проделки начинают меня впечатлять.
— Что-то наместник в последнее время довольным выглядит, — отозвался оператор. — Видела шиноби Ветвей в городе? Уж не обещал ли ему дайме Лесов поддержку? У наших армий могут возникнуть проблемы.
— Если будет угроза, стянут дополнительные отряды, которых на этой границе у нас всегда было великое множество. Сколько может выставить страна Лесов? Сотню тысяч? Две сотни? Едва ли больше. Наши стратеги не могут не просчитать такой вариант развития событий. Уничтожим здесь всех, и Восточная Империя лишится значения вместе с Водопадами. Только бы дальше обошлось без чудес...
Движение позади заставило репортеров вздрогнуть и шарахнуться в сторону. Если кто-то услышит их болтовню, ничего хорошего ждать не придется.
Мимо, сопровождаемая двумя самураями, прошла богато одетая леди с белыми, словно снег, волосами. Она бросила на репортершу холодный и неприветливый взгляд, но ничего не сказала и направилась дальше. К открытой террасе на склоне холма, откуда хорошо было видно шествие.
— Уф, — оператор утер ладонью лоб, торопливо убирая проступившую испарину. — Надо быть осторожнее в разговорах. Кто это был?
— Коидэ Гин. Известная дамочка.
— Чья?
— Единства Культуры, — успокоившись, Изанами снова дала волю словам. — Что-то вроде наблюдателя в этой области. Следит за поступающими в Единство кадрами, ищет, где у кого есть ценные предметы искусства. Если находит что-либо особо интересное, вьется вокруг, пока не получит. Здесь занималась скупкой ценностей у бегущего из города населения. По хорошим ценам, между прочим, но не себе в убыток. Наверное, теперь подвалы замка доверху забиты картинами, золотом и камнями. Знаешь, что интересно? Угадай ее прозвище.
— Широй Оками? (Белый волк.)
— Почти угадал.
— Юки-онна? (Снежная женщина.) Нэкомата? (Кошка-оборотень.)
— Бьякко. (Белая лиса.) Несмотря на горделивую внешность и холодный взгляд, Гин никогда не пользовалась чужой бедой и следит за оценщиками, чтобы они не обманывали тех, кто сдает предметы роскоши в Единство Культуры. У нее репутация хитрой, но умной и добропорядочной женщины. Поэтому — белая лиса.
— Еще одной лисы-оборотня нам как раз и не хватало! — оператор едва не рассмеялся. — Скоро из их шкур можно будет сшить замечательную волшебную шубу!
— Бьякко штурм Инакавы переживет, если не станет делать глупостей, а шкура золотой лисы будет сильно посечена мечами. Даже на воротник не хватит, — репортерша злостно сощурила глаза, насмешливо глядя на женщину из Единства Культуры, что молча и неподвижно, словно мраморное изваяние, смотрела на проходящий мимо ниже по склону холма отряд принца Кано.
Маленький парад завершился, когда отряд вошел в парк особняка Акизуки. Леди Кадзуми хорошо постаралась, приводя в порядок и подготавливая дом к новой торжественной встрече принца, но все ее заботы опять пропали даром. Прибывшим было никак не до изнурительных торжественных церемоний. Раненых не медля отправили в госпиталь Инакавы. Кано отвели в дом, где сразу несколько врачей занялись лечением его ран. Кицунэ, спешно раскланявшись с хозяйкой дома, теперь из беспокойства за друга лезла куда не просят и мешала докторам в меру сил, пока леди Хикари не вытащила ее из комнаты чуть ли не за шиворот, как переносят непослушных и шкодливых лисят терпеливые и ласковые мамочки.
— Мам, ну что ты? — обиженно бубнила Кицунэ. — Я же только посмотрю!
— Когда человеку смотришь через плечо, он нервничает и отвлекается, — сказала ей Хикари. — Ты же не хочешь, чтобы врач ошибся и еще больше повредил рану Кано-сама?
— Нет, конечно, — Кицунэ смутилась. — А когда можно будет войти?
— Нас позовут.
— Скоро?
— Конечно, скоро.
— Пять минут? Десять?
— Кицунэ, я умоляю тебя. Будь терпеливее.
Как можно быть терпеливой, когда долгое путешествие через страшный лес наконец-то завершилось, опасность отступила и вокруг сам воздух насыщен положительными эмоциями? Хотелось бегать и скакать, непонятно откуда взявшаяся энергия искала выход.
Но вся эта энергия затаилась, стоило леди Хикари запнуться в словах и испуганно коснуться лица, боясь того, что оно может выдать окутавшую камигами-но-отоме слабость. Кицунэ посмотрела маме в глаза и увидела затаенную усталость и боль. Леди Хикари плохо себя чувствовала. Она была уже совсем не в том возрасте, когда невзгоды и трудности переносятся легко.
Кицунэ засуетилась, организовывая все необходимое для отдыха. Пара минут, и служанки доложили о готовности ванны. Ужин был подан, как только благородная дама завершила омовение, а мягкая постель терпеливо ждала своего часа, чтобы согреть гостью и окутать ее комфортом.
Маленькая оборотница, наскоро принявшая душ и переодевшаяся в поданное ей кимоно, не отходила от мамы ни на шаг. Когда Хикари приняла лекарства и улеглась в постель, девочка села на край кровати и, взяв маму за руку, принялась тихо напевать ласковым голоском незамысловатую песенку, подслушанную у людей в те времена, когда Кицунэ жила в южном городе Сандзе, очень-очень далеко от этих мест. Слова не важны. Любовь и ласка, звучащая в голосе поющего, дарят покой и ощущение счастья, что медленно сменяются сном.
Дождавшись, когда мама уснет, маленькая оборотница тихонько оставила ее, подкралась к Йори и поманила рукой.
— Я тоже устала и хочу спать. Поможешь мне переодеться. Пойдем.
Комната, назначенная спальней Кицунэ, была рядом с комнатой леди Хикари. Йори вошла в нее первой и задернула шторы на окнах, создавая приятный полумрак. Ночная рубашка уже лежала на кровати. Переодевание много времени не заняло.
— Ох, как спать-то хочется! — Кицунэ сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой.
— Прошу вас, Кицунэ-сама, — Йори подняла край одеяла, чтобы Кицунэ было удобнее лечь в кровать, но, обернувшись, увидела вдруг, что осталась в комнате одна. Только инерционное движение двери и потревоженные потоки воздуха выдали направление, в котором скрылась маленькая хитрюга.
Йори на миг застыла от удивления, а затем выскочила в коридор и бросилась в спальню леди Хикари. Кицунэ уже была там. Не теряя времени, девчонка скользнула под одеяло и прильнула к маме, которая бессознательно, сквозь сон, ласково обняла блаженно мурлыкнувшую хулиганку.
Гейша, понимая, что опоздала с увещеваниями и спорам, захлопала в растерянности ртом, словно выброшенная на берег рыба. Она с надеждой посмотрела на леди Таку, что специально для борьбы со сном не садилась в кресло, но бабуля, стоящая коленями на мягкой подушке у дальней от входа стены, уже поникла и тихо сопела носом. Умение самураев спать в любом положении — стоя, сидя или лежа — сыграло в этот раз против нее.
И кого теперь звать на помощь? В самом деле, не тревожить же спящих?
Кицунэ, чувствуя безнаказанность, приподнялась на кровати и показала Йори кончик языка, а затем вновь легла и, устроившись поудобнее, счастливо вздохнула. Другие пусть спят где хотят, а ей тут хорошо. С мамой.
Кицунэ долго лежала без сна, наслаждаясь тишиной, спокойствием и ощущением полной безопасности. Ясуо и Микио сейчас в больнице, но солдаты Красного отряда, Макото и принц Кано по-прежнему рядом. Они защитят ее и маму, даже если придет большая армия врагов. Стражи Инакавы тоже будут помогать, а вместе их очень много.
Кицунэ просто не знала, что действительно значит — много.
Императорские знамена со стилизованными изображениями деревьев реяли над головами солдат. Гвардия дайме, десять тысяч элитных самураев Лесов, влились в текущую на запад реку войск. За гвардией следовала элитная кавалерия, равной которой по мастерству и силе в мире не было. Северная Империя гордилась своей несокрушимой пехотой. Страна Лесов растила мастеров верховой езды.
С момента появления намеков на конфликт между Водопадами и страной Камней принц Канатароу, единственный законнорожденный сын великого дайме Лесов, призвал к себе лучшие кавалерийские отряды с северных и восточных границ. Дополнительные пятьдесят тысяч воинов для усиления западной группировки войск. Отец обещал передать командование подкреплениями ему, и молодой принц горел желанием завоевать славу великого полководца.
Армия продолжала движение, но недолго. Приказ дайме прокатился по цепи войск, и стальная змея медленно остановилась, спешно развернув и обустроив лагерь.
В центральный шатер великий дайме вошел, сопровождаемый сыном и восьмьюдесятью генералами. На стол уложили карту, обсуждение тактики действий началось.
— Гибель армии Садато и наше вмешательство воодушевило жителей Водопадов, — говорил генерал разведки, поставленный во главе шиноби Ветвей и соглядатаев. — Те, что до последнего колебались и опасались выказать Кано свою поддержку, теперь подходят к Инакаве и твердо намерены сражаться против захватчиков. Они поверили в возможность победы, мой господин.
Дайме кивнул.
— К принцессе Мичиэ, к последней из ее правящего рода, войска стекаются со всей страны. Они намерены во что бы то ни стало защитить последнюю представительницу своего правящего рода. По докладам соглядатаев, в ее лагере уже собралось не меньше пятидесяти тысяч самураев Лугов, и она ведет свою объединенную армию к Инакаве, очевидно, рассчитывая нанести удар в тыл осаждающим. Общими усилиями они смогут удержать город и нанести врагу существенный ущерб. Если продолжим двигаться вперед с тем же темпом, что и сегодня, то успеем...
— Я приказываю обустроить лагерь надежнее, заняться поставкой сюда продовольствия и питьевой воды, — произнес вдруг дайме. — Мы останемся здесь на пару дней.
— На пару дней? — генералы изумленно уставились на лидера своей страны. — Но за это время Инакава может быть разрушена! Или... вы получили "рекомендации" Черной Тени, господин?
Дайме ответил главам армий грозным взглядом.
— Не все в нашем мире решается Черной Тенью! Водопады предали нас, заключив военный союз со страной Камней. Наш "союзник" подобен человеку, что, получив богатое наследство, потратил его на выпивку и юдзе, а после, оказавшись в нужде, продался в рабство за еду и защиту от кредиторов. Восстание принца Кано выглядит неубедительно. Это бунт смертников, почувствовавших ослабление контроля со стороны палачей. За ним не идут люди. Те два десятка тысяч, что он собрал, не армия. Население Водопадов либо бежит, бросая дома и имущество, либо присягает на верность стране Камней, — дайме поднял руку и с силой ударил кулаком в латной перчатке о стол, точно в схематичное изображение Инакавы. — Трусы, предатели и отчаявшиеся! Нужны ли нам такие друзья?!
Генералы молча хмурились. У каждого из них появлялись подобные мысли. Слишком ненадежны были Водопады, слишком слабы и слишком сильно нуждались в помощи союзников.
— Верховный советник придумает повод, который даст нам возможность объявить войну Водопадам, не потеряв при этом лица. Беженцы, скопившиеся в наших приграничных городах, будут проданы в рабство. Из страны Водопадов мы изымем ценности, и территории бывшего союзника станут частью нашей страны. Поэтому не спешите сейчас. Мы подойдем к Инакаве, когда самураи Камней будут лютовать на ее руинах. Предоставим нашим достойным врагам прервать жизнь принца Кано, если они столь сильно этого желают, а после вступим с ними в решающее сражение за власть над этой землей.
