— Тогда свободен, — скомандовал Шэф, после чего повернулся к Денису с Витусом: — А вы запрягайте шарабан и грузите искусственную почку, а я пока смотаюсь к "Трем повешенным".

— За каким? — поднял бровь Денис.

— Что именно, "за каким"? — уточнил Шэф, чтобы ответить только на тот вопрос, который действительно интересовал старшего помощника. А то станешь детально расписывать зачем грузить "Эйфелеву башню", а окажется, что Дениса интересует какого хрена понадобилось любимому руководителю на площади... ну, или — наоборот.

— Что тебе нужно у повешенных? — конкретизировал Денис.

— Да, так, — неопределенно пожал плечами командор, — посмотрю, как там очередь в мавзолей, и вообще — пообщаюсь с народом.

— Только не долго! — нахмурился Денис и нагло заявил: — Ждать не будем! — Он ожидал достойной отповеди на беспрецедентное нарушение субординации, однако, в ответ Шэф только согласно покивал, что мол — "Не извольте-с беспокоиться-с ваше преподобие-с! Мы мигом-с!". И это еще больше не понравилось Денису. По непонятной самому причине ему очень не хотелось, чтобы командор мотался на площадь, но тут уж ничего не поделаешь — если Шэф чего решил, то выпьет обязательно.

Ждать командора, практически, не пришлось. Пока, запрягали, пока выводили карету из сарая — а специалистов по этому делу не было — оба — и Денис и Витус, были дилетантами разной степени дилетантизма, пока, с огромной осторожностью, загружали "Эйфелеву башню", Шэф и обернулся. Денис уселся на козлы, а Витус остался в "салоне" оберегать и лелеять собственное творение. Было решено, что ему, как разработчику и изготовителю, в одном флаконе, будет сподручнее удерживать тонкий прибор надлежащим образом, чтобы ненароком не повредить на многочисленных ухабах. Да и без ухабов плавность хода шарабана несколько уступала аналогичной у рэндж ровера, да пожалуй, что и уаза патриота, поэтому миссия у мага была насколько почетная, настолько и непростая.

"Прыгал, — подумал Денис, глядя на совершенно незапыхавшегося любимого руководителя, — причем и туда, и обратно".

— Ну, что хорошего увидел? — стал он пытать главкома, как только шарабан двинулся в путь.

— Что хорошего?.. — протянул Шэф. — Да ничего. Стоят телеги с трупами. Пусто. Попрятались все по углам. Я разрешил хоронить.

— И все? — не поверил Денис.

— Не совсем. Я им там разъяснил права и обязанности.

— Так никого же не было? Сам сказал.

— Кому надо всё видели и слышали, — заверил Шэф.

— И что за обязанности?

— Все вернуть к завтрашней полуночи и заплатить штраф за моральный ущерб.

— Сколько?

— Шестьдесят пять тысяч золотых.

— Ну-у... я примерно так себе и представлял, — важно надул щеки Денис.

Те, кто смотрел "День выборов" помнят, как герой Евгения Стеблова — Сан Саныч, режиссёр русского областного театра драмы имени М. Петухова реагирует на предложение гонорара в сто пятьдесят тысяч рублей, а именно — как задница на ежа, и лишь узнав, что это — деньги труппе, а сам он получит еще столько же, заявляет ровно то, что сказал Денис, причем, с теми же интонациями. Кто у кого спер текст, Денис у Сан Саныча, или же — наоборот, современной науке неизвестно и мы оставляем этот вопрос открытым.

— Хорошо, — продолжил допытываться Денис. — С обязанностями разобрались, а что ты им насчет прав пообещал?

— Да ничего особенного, — пожал плечами Шэф, — что могут жить, если вовремя все вернут и заплатят.

Денису показалось, будто его обдали кипятком — горящая волна прошла от макушки до пяток, оставив ощущение нестерпимого зуда на коже. Он почувствовал, что сейчас лопнет от ненависти, которая мгновенно заполнила все его существо, как водород заполняет воздушный шарик, но водород вовремя перекрывают, а ненависть все текла и текла, а где ее краник, и как ее перекрыть, было непонятно.

"Ах ты ж сук-ка! — думал Денис, уставившись прямо перед собой и сцепив зубы, чтобы не начать грызть любимого руководителя — уж больно хотелось вцепиться ему прямо в глотку. — Он им, блядь, пообещал, что могут жить! А их же всех, кто был на "Арлекине", надо резать! А он им жизнь пообещал, всепрощенец, херов! Политик сучий! А меня ты сук-ка спросил!?! Или на мое мнение насрать?! Да конечно же насрать! У нас же все решает командор, мать его! — Денис вспомнил тоскливые глаза юнги Юстуса и желание сломать что-нибудь Шэфу стало непереносимым, однако самоубийцей старший помощник не был и благородный порыв погасил, прекрасно понимая, что ничем хорошим для него восстание сипаев не закончится. — Ладно, сук-ка, я тебе это припомню!" — дал сам себе торжественную клятву Денис. Такие клятвы обычно давали октябрята при приеме в пионеры. Клятва была торжественной и страшной и такой же была клятва Дениса.

Разумеется, умом Денис понимал, что после представления, устроенного вчера в "Империуме", дальнейшие репрессии в адрес работников "Союза" могут быть восприняты прогрессивной общественностью неоднозначно. Эта самая общественность, и так напуганная явлением черного демона йохара, без энтузиазма воспримет дальнейшие боевые действия между северянами и Ночной Гильдией, а учитывая разный военный потенциал сторон — то, попросту говоря, бойню, которую устроят Северные Лорды. И, соответственно, общественное мнение может сменить вектор и запланированный уважительный трепет, сменится подспудным сочувствием к Ночной Гильдии и таким же потаенным негативом по отношению к Северным Лордам. А учитывая, что компаньоны планировали использовать Бакар в качестве постоянной базы, допускать такое было крайне нежелательно. Повторимся — все это Денис прекрасно понимал. Умом. А вот сердцем нет. Так часто бывает в жизни — надо жениться на умнице и красавице из хорошей семьи, а тянет, как магнитом к рыжей профуре с помоечными корнями.

— Ну, что, перебесился? — через некоторое время поинтересовался верховный главнокомандующий. В ответ Денис не без труда растянул уголки рта в подобии улыбки, придал глазкам наивно-удивленное выражение и задал встречный вопрос:

— Об чем это вы, дядя Сидор?

— Об чем? — жестко ухмыльнулся командор. — А об том, что теперь лучше меня понимать начнешь.

— Так нешто мы не понимаем, ваше высокоблагородие! — заерничал Денис. — Вы ж только для блага общего, чтобы волки сыты и овцы целы. Чтобы тихо было в Бакаре, а на матросиков наших насрать! Бабы еще нарожают, — не выдержал и с неприкрытой злостью закончил старший помощник.

— Это ты все правильно говоришь, — похвалил Дениса командор. — Линию партии понимаешь. Молодец, — в ответ старший помощник только скрипнул зубами. — Но, я о другом. Помнишь, ты удивлялся почему я не хочу никому служить, и даже Ларзу? Хотя казалось бы — Островная Цитадель: комфорт, экология, медицина, деньги, а при службе в "Морском Змее" еще защищенность от всех напастей. Не жизнь — а рай на земле. А я не хочу. Хочу сам по себе. Теперь понял почему? — Денис продолжил молча пялиться вперед, а Шэф продолжил вколачивать гвозди в крышку гроба: — Согласись — я не самый плохой начальник? — Старший помощник и на сей раз не показал, что признает очевидное, однако командору его пылкие признания были ни к чему. Он и так знал, что услышан и что понят. — Но и меня, как сегодня, хочется убить. А представь, что такое чувство возникает каждый день, и не по одному разу. Так что, — неприятно ухмыльнулся Шэф, — когда решишь подставить шею под ярмо, ты припомни сегодняшний день.

Денис, которому смертельно надоело выслушивать поучения мудрого руководителя, совсем уже было собрался послать того к едрене фене и тем сам придать беседе новый импульс, но сделать этого не успел. К сожалению, их в высшей степени интересный и познавательный диалог был прерван самым бесцеремонным образом. Сразу стало не до разговоров и не до выяснения отношений. Начало процессу положил мальчишка, лет восьми, или около того, короче говоря — совсем маленький, который выскочил откуда-то из тени, как чертик из табакерки. Он махнул рукой по ходу движения, задушливо просипел: "За поворотом гвардейцы!", и снова исчез, нырнув куда-то вбок. Реакция у Шэфа была отменная и поводья он натянул еще до того, как мальчишка растворился в воздухе.

— Смотри, — ухмыльнулся Денис, — нас уже считают своими.

— Да-а... — согласился Шэф. — Хорошо, что традиции пионеров-героев и юных друзей милиции живут и побеждают!

— Милиции? — поднял бровь Денис, но командор развивать тему не стал и перевел разговор в практическую плоскость:

— Для начала, давай-ка натянем шкиры, а там посмотрим.

Шкиры лежали в рюкзаках, рюкзаки в карете, так что никаких препятствий для реализации этого плана не существовало. Вид раздевающихся компаньонов особого впечатления на Витуса не произвел, но когда он услышал про гвардейцев, то явственно взбледнул с лица. Незамеченной эта физиологическая реакция не осталась.

— Ты чего бледный такой, — участливо поинтересовался верховный главнокомандующий. — Съел чего-нибудь?

— Имперская Гвардия! — несколько невпопад, но чрезвычайно эмоционально отреагировал маг.

— И хули? — скривил губы Денис, к которому вернулось никуда не девшееся раздражение. — Нам татарам все равно, что крошить — что салат, что гвардию!

— Да погоди ты, — остановил его Шэф, видя, что маг не на шутку напуган. — Можешь толком объяснить в чем дело, — обратился главком к Витусу. — Ты главное, ничего не бойся, — улыбнулся он, — с нами не пропадешь!

Последнее утверждение, честно говоря, было весьма сомнительным, но на Витуса почему-то подействовало. Маг взял себя в руки и лаконично довел до сведения компаньонов информацию о событиях последнего времени, связанных с появлением в Бакаре столичной комиссии в целом и том, что представляет из себя Имперская Гвардия, в частности.

Компаньоны, занятые прожиганием жизни вместе со своим гаремом, мало обращали внимания на общественно-политическую жизнь города, и если называть вещи своими именами, то — совсем не обращали, но было очень похоже на то, что старинный тезис Владимира Ильича, что нельзя жить в обществе и быть свободным от него, все-таки является правильным. И раз Магомет не пошел к горе, то гора пришла к Магомету — общество обратило свое неблагосклонное внимание на Северных Лордов.

Чем отличается хороший командир от нормального, а нормальный от плохого? Плохой командир в условиях внезапного форс-мажора: пробоины в борту, через которую хлещет поток воды, пожара в отсеке, внезапного нападения на блокпост и тому подобных негативных жизненных обстоятельств, впадает в ступор и молчит. Подчиненные не слышат приказов отданных твердым командирским голосом и начинают паниковать, а паника — это залог поражения и гибели.

Нормальный командир, в отличие от плохого, не молчит. Он прекрасно понимает, что от его уверенности зависит все и начинает командовать. Твердым командным голосом он раздает приказы направо и налево, матерится и всячески вселяет в подчиненных уверенность в своих силах. Приказы далеко не всегда, а если говорить откровенно — практически никогда, не являются оптимальными с точки зрения стратегии и тактики, но свою роль выполняют — гасят панику в коллективе. А вот хороший командир отдает правильные приказы. Шэф был хорошим командиром и как только Витус замолчал, начал распоряжаться.

— Выходи! — приказал он магу. — Подождешь, пока мы не свернем за угол, а потом пешочком, пешочком, не торопясь, и на площадь Небесных Заступников. Жди нас у центрального входа в канцелярию Генерал-губернатора.

— А если?.. — начал было маг, но командор не дал ему договорить:

— Никаких "если"! Мы приедем! Может немножко задержимся — как карта ляжет, но никуда не денемся. Главное — ничего не бойся! —

Главком улыбнулся так широко и безмятежно, будто снимался для предвыборного плаката. Эта улыбка подействовала на Витуса и Дениса диаметрально противоположным образом. Витус явно приободрился, а вот Денис почувствовал не менее явные сомнения — уж больно оптимистично вел себя любимый руководитель — не к добру. Как только компаньоны остались наедине, командор мгновенно стал серьезен, как жених в ЗАГСе, до которого внезапно дошло, что он наделал и куда попал. Он молча достал из рюкзака четыре "Светлячка", два из которых протянул старшему помощнику. Денис так же молча убрал свето-шумовые гранаты в карман. Кроме этого, Шэф извлек из недр вещмешка часы и тоже сунул в карман. Смысл этого действия остался Денису непонятен, но он справедливо решил, что главкому виднее — у него голова большая.

— Думается, нас сейчас поволокут на допрос в эту самую комиссию... — начал инструктаж верховный главнокомандующий.

— Будем мочить гвардию? — тут же бесцеремонно перебил его старший помощник.

— Дэн, — поморщился Шэф. — Сделай одолжение — не перебивай, пока я не закончу. Договорились?

— Договорились, — нехотя согласился Денис.

— Итак. Нас отконвоируют на допрос. Там мы, по мере сил, сотрудничаем со следствием и вообще — демонстрируем полную лояльность к властям. Сотрудничаем до последней возможности, пока они не решат нас арестовать. Как только я взорву "Светлячка" — уходи, как можно дальше.

— А ты? — не выдержал Денис и все-таки перебил главкома.

— А я пробиваюсь к карете, прихватываю наши рюкзаки и прыгаю. Встречаемся в "Ржавом якоре" у Алхана, надеюсь, что трактир не засвечен, но будь острожен. Все ясно?

— Все... но, не все. К чему такие сложности? Разворачиваемся и едем другой дорогой, или вообще... — тут Денис осекся, потому что понял, что его предложение ведет в тупик — если начинать бегать от властей, то зачем было огород городить с внедрением в бакарскую инфраструктуру?

— Ладно, вижу все сам понял, — покивал Шэф. — Давай, забираем "Эйфелеву башню" и поехали.

С большими предосторожностями компаньоны перегрузили бесценный агрегат — Шэф подавал, Денис принимал, после чего на козлы забрался сам командор и карета продолжила свой путь. Видок был в достаточной степени сюрреалистическим — изрядно потрепанная колымага на облучке которой восседали два прекрасно одетых молодых человека, по виду — явно аристократы, один из которых держал в руках вожжи, а второй какой-то затейливый артефакт.

А что поделаешь? Оставлять Дениса в салоне, если можно так назвать внутренность шарабана, было нецелесообразно — если действительно гвардейцы явились по их души, то было нежелательно, чтобы они, не обнаружив одного из Лордов, сразу стали совать носы внутрь кареты, там ведь оставались рюкзаки — еще сдуру захотят обыскать, значит сразу придется мочить, а этот момент Шэф хотел оттянуть настолько, насколько возможно. А так — все подозреваемые на месте, можно предъявлять бляху и тащить в участок, не заморачиваясь излишними процессуальными действиями, вроде обыска транспортного средства.

Засада оказалась там, где и указал пионер-герой — за поворотом. Как только шарабан компаньонов свернул за угол, перед взорами Шэфа с Денисом предстали десять Имперских Гвардейцев, выглядевших не менее монументально, чем конный памятник Бартоломео Коллеони в Венеции. Единственное, непринципиальное, отличие было в том, что у гвардейцев были закрытые шлемы, а у знаменитого итальянского кондотьера — открытый, а так — очень похоже. Ну и, разумеется, в магическом диапазоне на гвардию было больно смотреть — в глазах рябило! Каждый из бойцов сиял, как новогодняя елка на Бродвее.