Кован и Тэйхир наскоро осмотрели мёртвых волколаков и, убедившись, что они больше не оживут, вернулись к своим лошадям. Спутник юной воительницы уже отыскал белого боевого коня своей княжны — его собственную кобылу задрали волколаки, потому мужчине пришлось сесть верхом на этого жеребца.
— Она проделала долгий путь! — проезжая мимо, заметил Кован и кивнул на вышитого на плаще девушки леопарда. — Она из рода Гвайров, что на самом западе Фабара.
— Я помню эту девчонку, — усмехнулась Тэйхир, пришпоривая своего коня, Вспыльчивого. — Она обучалась в Академии вместе с Алаком Таоданом, который теперь император. Ох, помню, Яван часто жаловался, что у них постоянно были какие-то разборки, драки, ссоры, крики!
Кован рассмеялся в ответ и, пришпорив своего Буйного, погнался следом за Тэйхир, что уже ускакала на Вспыльчивом далеко вперёд. У этих двоих даже кони были с похожими именами, и оба неуравновешенные. Тяжело вздохнув, Беральд пустил свою серую кобылку с совершенно неприметной кличкой Дымка лёгким галопом до самого Дарма. Поместье едва виднелось вдали, но дорога показалась медвежьему князю невероятно короткой. Он всё смотрел на молодую западную княжну, которая без своих доспехов выглядела совсем хрупкой. Здесь, на Медвежьем плато, она была в серьёзной опасности. Её могли захватить в плен люди Корсаков — их соглядатаи скрывались в поместьях Сатарнов. Появление княжны Гвайр не останется незамеченным, Беральд это прекрасно понимал. Тяжело вздохнув, он лишь сильнее сжал в руках поводья и выбросил из головы все тревожные мысли. Всё было под контролем, и нечего было беспокоиться из-за пустяков.
Март
Аньен ловко подцепил пальцами белого слона и переставил его на следующую клетку, внимательно следя за действиями своего противника. Чёрные шахматы Алака постепенно подбирались к Песчаному Принцу, но паниковать ещё было слишком рано. Аньен не сильно беспокоился — он учился играть у лучшего мастера во всём Ширте. Впрочем, Таодан довольно часто устраивал поединки с Югеном, а тот тоже был весьма хорошим игроком. Так что молодой Змей мог сказать, что их с Алаком шансы были примерно равны. Но на стороне Ана была хитрость и смекалка всего его рода. Было глупо сомневаться в победе Питона.
— Как обстоят дела в Вастеле? — поинтересовался Аньен настолько деловито, что Алак не сдержал улыбки. Перед ним сидел девятилетний мальчик, который вёл себя совсем как взрослый. Он даже интересовался политическими делами! Впрочем, молодой Ворон помнил, что в Ширте дети считались взрослыми уже с семи лет. Их сажали на коня, чаще всего на небольшого пони, и они начинали путешествовать по княжеству вместе со своими родителями. Традиции Змеев никогда не были понятны Алаку. Когда ему было семь, за ним всё ещё носилась старая нянька, которую Ворон просто терпеть не мог, а первый раз за пределы замка он выехал с отцом только в десять.
— Псы начинают поджимать нас в землях львов, — вздохнул Таодан, передвигая своего чёрного коня. — Зато нам удалось закрепиться в Биарге и выгнать латаэнцев за Чёрную грань. Если так продолжится, мы скоро вернём контроль и над Вастелем.
— Но не стоит забывать про Вэлн, — заметил Аньен, пытаясь продумать свой следующий ход. Алак поставил мальчика в тупик, и молодой Змей теперь не мог решить, как лучше будет поступить в сложившейся ситуации. — В Калаке и Тирисе достаточно сильные армии, чтобы вернуть под контроль Псов Биарг и захватить Болотистый край.
Алак мрачно кивнул головой. Эта ситуация не давала ему покоя. Да и восточные границы Фабара до сих пор принадлежали врагу. Псы могли нанести удар в любой момент. Но что-то мешало им это сделать. В чём была причина? У Корсаков было столько удачных моментов для контратаки! Когда западные князья отказались подчиняться Граму, когда Юген устроил переворот. Даже сейчас Псы могли нанести удар, и атака их, скорее всего, обернётся победой — после смерти Ловарса некоторые князья стали сомневаться в том, что они сделали правильный выбор, передав командование и власть шестнадцатилетнему мальчишке. Алаку приходилось разбираться со всеми проблемами самостоятельно, в то время как армия его таяла прямо на глазах. Первыми от него отвернулись Гарсаны. Но молодой Ворон не удивился этому — Бухта Огней всегда жила своей жизнью и старалась контактировать с остальным Фабаром как можно меньше. Да и старший орлиный князь был излишне уверен в том, что его княжеству, одному из самых западных, ничего не угрожает.
"Он просто не представляет, что если Псы перейдут через Чёрную грань и вторгнутся в наши земли, они превратят в пепелище весь Фабар, от Вастеля до Апрака"...
Единственными, кому молодой Ворон мог безоговорочно доверять, оставались Эйд, Юген и Змеи.
Приглушённо усмехнувшись, Аньен ловко подцепил пальцами свою пешку и поставил её на место чёрного коня. Алак только изумлённо выдохнул: он не заметил столь очевидного хода и теперь мог в любой момент проиграть молодому Змею. Король Таодана оставался без защиты, и юноша поспешил подвинуть его за одну из пешек.
— А что ты будешь решать с Елесом? — Аньена ничуть не беспокоило, что разговоры в подобный напряжённый момент могут отвлекать. — Рысьи земли находятся в очень важном для Фабаре месте.
— Это в каком же? — не понял Алак и оторвал взгляд от шахматной доски.
— В настоящий момент Медвежье плато не выступает на чьей-либо стороне, однако Сатарны больше настроены сотрудничать с нами, чем с Псами. Пока рысье княжество находится под контролем Латаэна, дорога к Медвежьему плато для нас закрыта.
— Можно пробраться через Нагорье Рока, — предложил Алак, мысленно вспоминая карту Сангенума.
— Можно, — кивнул Аньен. — Но не нужно. Там живут весьма неприятные горные налётчики. Ты потеряешь больше половины своей армии, пытаясь пройти через их территорию.
Рядом с Нагорьем находилось ещё одно место, через которое можно было попасть в земли Сатарнов. Отец рассказывал Алаку когда-то о Хребте Ночи — огромному горному пику, откуда берёт начало Чёрная грань. Медвежье плато было совсем рядом, но добраться до него было практически невозможно.
— А Хребет Ночи?
— Елес захвачен Псами. А по-другому к Хребту не пробраться. Вот почему мы должны как можно скорее вернуть контроль над рысьим княжеством.
Алак понимающе кивнул головой. Он и сам не раз задумывался о том, что рысье княжество необходимо вернуть. Но сколько бы раз Таодан не предлагал Югену отправить туда отряды, уездный князь Воронов заверял юношу, что это слишком опасно. Алак рисковал потерять и Вастель, и Беланору, возвращённые такой огромной ценой.
— Мне не хватает людей, чтобы захватить Елес, — вздохнул Таодан, откидываясь на спинку стула. — Если я возьму какой-нибудь из отрядов, я ослаблю войска, что защищают Вастель и Беланору. Ты понимаешь, чем это может обернуться.
Аньен кивнул головой и напряжённо уставился на шахматную доску. Теперь, когда Алак спрятал своего короля за пешкой, мальчику нужно было найти новый способ раз и навсегда разобраться со своим противником и положить конец затянувшейся игре. Песчаный Принц сейчас чувствовал себя, как на поле боя — он был главнокомандующим, а перед ним были его войска, готовые выполнять любой приказ.
— Есть один способ, как захватить Елес, и при этом не использовать отряды львиного и тигриного княжеств, — лукаво протянул Аньен и улыбнулся, заметив удивление Алака.
— Что же за способ? — спросил с недоверием юноша, и Песчаный Принц усмехнулся. Вот и всё, вороний князь попался на удочку — потерял бдительность, и чёрная ладья пала жертвой неравной схватки двух могущественных армий. Алак приглушённо забормотал. Он мог проиграть в любой момент. Если уже не проиграл.
— С нами из Ширта прибыла лишь часть воинов, — пробормотал Аньен. — В основном это были верные моему брату воины. Ещё пять кочевых племён постоянно перемещаются по Ширту и соседним княжествам. Я бы сказал, что там не меньше трёх тысяч всадников, способных в открытом поле победить даже самых умелых воинов Латаэна.
Алак изумлённо уставился на Аньена, не веря собственным ушам. Три тысячи всадников? Таодан не раз слышал из донесений княжеств Сов, Леопардов и Соколов о таинственных конных отрядах, которых замечали у самых границ. Эти всадники звали себя шиттарийцами — с их языка это переводилось как "драконья кровь". Когда-то давно они были элитным отрядом самого короля Вэлна, и с изгнанием Питонов последовали за своими господами. С тех пор шиттарийское войско постоянно кочевало по землям Фабара, не задерживаясь на одном и том же месте надолго. Таодан слышал рассказы об этих могучих воинов и превосходных всадников. С ними не могла сравниться ни одна конница. Алак невольно подумал о том, что обретя поддержку шиттарийского ханства, он смог бы выгнать Псов за Чёрную грань раз и навсегда. Ему необходимы были эти воины
— Но почему они не отправились с вами? — удивился Алак и не глядя переставил одну из пешек. Аньен победно усмехнулся и в одно мгновение выставил напротив чёрного короля своего ферзя.
— Шах и мат, мой господин! — воскликнул мальчик и, сцапав с доски шахматы, принялся ловко подкидывать их в воздухе из руки в руку. Когда Алак недовольно забормотал, Аньен вспомнил про его вопрос и тут же перестал ребячиться. — Если бы братец Ньёр сейчас был в Фабаре, эти кочевые племена отправились бы на войну вместе с ним. Но вожди не пойдут за девушкой или ребёнком.
Алак понимающе кивнул головой. Да, даже учитывая, что Аньен по меркам Змеев был уже взрослым человеком, воины не пойдут воевать за ним. А Аньюн была девушкой. Она по законам кочевых племён не имела никакого права управлять войском.
— А есть другие варианты? — вскинул бровь Таодан, внимательно смотря на своего юного приятеля. Тот неожиданно расплылся в широкой улыбке и, убрав со стола шахматы, сложил руки на груди.
— Конечно есть, мой господин! Правда, он всего один, и может вам не понравиться.
— Плевать, выкладывай, как есть, — пробормотал Алак.
Недосказанность заставляла юношу заметно нервничать. Казалось, все Питоны любили говорить загадками. И эта их семейная черта сильно раздражала молодого Ворона. Ньёр обычно просто молчал. А Аньен говорил всё что угодно, но только не то, что нужно.
Мальчик поднялся из-за стола и, слегка подпрыгивая, отправился в другой конец палатки. Он нарочно тянул время и изводил Таодана? Молодой Ворон начинал нервничать, и Грозохвост, мирно спавший на своей подстилке, украшенной драгоценностями и пёстрыми перьями, заворчал во сне.
— Хорошо, хорошо, — улыбнулся Аньен, оборачиваясь. — Не буду тянуть.
Вы можете получить в распоряжение всех этих воинов. Вы станете для них Верховным Вождём, и они будут слушаться вас, как своего собственного князя. До тех пор, пока не вернётся Ньёр, — мальчик всё ещё надеялся, что его брат был жив и просто где-то скрывался. Но Алак так и не получал вестей о его местонахождении, потому глупо было тешить себя пустыми надеждами. На войне не бывает без жертв.
— Говори быстрее, Ан. У меня нет времени, — не выдержал Таодан. Аньен приглушённо фыркнул в ответ и, обернувшись, неожиданно резко сказал:
— Женитесь на моей сестре.
Эти слова ввергли Алака в глубокий шок, и юноша сначала подумал, что ослышался — не мог же маленький девятилетний мальчик сказать ему такое! Но храбрость и уверенность в глазах Песчаного Принца говорили об обратном. Он прекрасно понимал, что предлагал Алаку взять в жёны змеиную княжну. Осознавал, что отдаёт родную сестру во власть ему, Таодану. И... это была не очередная детская глупость или шутка. Аньен действительно предлагал Алаку совершить сделку, как настоящий взрослый мужчина, князь, правитель собственных земель. Ведь разве от этого Таодан не получал власть над тремя тысячами искусных воинов? У Змеев были свои выгоды, у молодого Ворона свои. И Аньен всё это просчитал. Алаку стало не по себе, когда он понял, что этот мальчик перед ним — самый настоящий гений. Ни Юген, ни Эйд, никто другой не смог додуматься до этого. А Ан без колебаний предложил ему заключить союз между родами взамен предоставления военной силы.
— Чёрт возьми, Ан, ты серьёзно? — воскликнул Алак, всё ещё не веря собственным ушам. — Ты предлагаешь мне жениться на твоей сестре? Это безумие!
— Это весьма обдуманный и хитрый политический ход, — пожал плечами Аньен. Откуда он вообще набрался этих слов? Ему нужно было меньше общаться с Югеном, пока мальчик не научился устраивать государственные перевороты, иначе у Алака появится повод действительно бояться молодого Змея. — Вы получаете три тысячи всадников. Взамен этого Аньюн становится императрицей. К тому же, из всех княжон только она приближённо равна вам по статусу — наши предки были королями Юга. Конечно, вы можете десять лет подождать, пока дочь великой княгини Давэль вступит в совершеннолетие, но я не обещаю, что к тому времени Новая Империя ещё будет существовать.
Алак с недоверием посмотрел на Аньена. Нет, мальчик говорил самую настоящую правду. Таодану уже давно было шестнадцать, и он должен был выбрать себе невесту. Конечно, следовало бы посоветоваться с матерью — она лучше знала, с кем у Воронов были хрупкие отношения, которые мог спасти удачно заключённый брак, а с кем юноше вообще не следовало связываться. Но что могли предложить сейчас Алаку другие княжества? Елес пал, наследницы Вастеля и Биарга были слишком молоды, а Орлы, сидевшие в своей Бухте Огней, могли предоставить лишь хорошие корабли и храбрых матросов. И что Таодан будет делать с этим добром на границах с Латаэном? Вот уж кому и надо было заключать браки с Орлами, так это Сельвигам или Соколам. К слову, нужно было предложить Джакалу и Андрасу подумать над этим, когда они вернутся — оба князя были уже достаточно взрослыми, чтобы жениться на наследницах какого-нибудь знатного рода. И всё же, для самого Алака лучше выбора, чем Аньюн, не было. Девушка была хорошо воспитана, умна, красива. Конечно, не все западные князья хорошо относились ко Змеям, но стоит Небесокрылой стать императрицей, и мнение о ней сразу изменится. По крайней мере, Алак не раз замечал, как люди вокруг нагло врут ему в лицо, лишь бы задобрить своего повелителя.
Нахмурившись, Алак едва слышно пробормотал Аньену, что должен с кем-нибудь обсудить это предложение и направился прочь из палатки. Грозохвост в своём гнезде приоткрыл глаза и удивлённо посмотрел на юношу. Лениво потянувшись, вран поднялся на лапы и поспешил следом за Алаком. Когда широкий птичий клюв ткнулся ему в руку, Таодан расплылся в улыбке и потрепал приятеля по голове.
Грозохвост становился всё больше и больше, и теперь мало кто отваживался шутливо называть его Хвостиком — только не сменившиеся ещё на спине подростковые перья напоминали Алаку о том, что совсем недавно этот птенец был настолько крошечным, что помещался у него в ладони. А теперь он был ему по пояс, как хорошая крупная собака.
— Эй, приятель! — усмехнулся юноша и провёл рукой по жёлтому клюву врана — Как насчёт немного поохотиться в соседней роще?
Грозохвост громко закричал в ответ, и Алак, отрывисто кивнув головой, направился к стойлам. Ему отдали Победоносного без лишних вопросов, и юноша, вскочив в седло, погнал жеребца резвым галопом к видневшимся на горизонте голым деревьям, что ещё летом были пышной зелёной рощей. Грозохвост взмыл над головой своего хозяина и быстро скрылся среди облаков. Но Алак не беспокоился, что вран может потеряться — он чувствовал незримую связь между собой и птицей, словно они были единым целым, одним существом. Чем дольше времени Таодан проводил с Грозохвостом, тем больше ему казалось, что он даже понимает его без слов.
