Объединенные узбеко-таджикские отряды, покинув Самарканд, ушли в горы или рассеялись по окрестным кишлакам. 8 июня в город вновь вступили русские войска. 10 июня в Самарканд прибыл представитель бухарского эмира для ведения переговоров. 23 июня 1868 г. был заключен мирный договор. Бухара признала за Россией все ее завоевания с 1865 г., обязалась уплатить 500 тыс. руб. контрибуции и предоставить русским купцам право свободной торговли во всех городах эмирата.

Из захваченных в 1868 г. территорий был образован Зеравшанский округ с двумя отделами: Самаркандским и Катта-Курганским. Главой округа и руководителем военно-народной администрации был назначен А.К. Абрамов, произведенный в генерал-майоры. Оставив в его распоряжении 4 батальона пехоты, 5 сотен казаков, 3 дивизиона артиллерии и ракетную батарею, генерал-губернатор К.П. Кауфман с остальными войсками двинулся к Ташкенту.

Василий Родионович Серов (23 января (4 февраля) 1829 г — 1901) — уральский казак, генерал-лейтенант, участник Туркестанских походов. Родился в Гурьеве. Окончил Неплюевский кадетский корпус в Оренбурге, выпущен урядником. Служил в Уральской войсковой канцелярии, затем начальником казачьих Приузенских хуторов. В составе 7-го Уральского казачьего полка участвовал в Венгерском походе 1849 г. В 1851 г. получил первый офицерский чин хорунжего, через два года назначен младшим адъютантом Гурьевской линейной команды, затем комиссаром Гурьевских и Сарайчиковых провиантских магазинов. В 1854 был назначен смотрителем войсковых судов Уральского казачьего войска на Каспийском море. В 1855 был произведен в сотники, в 1859 г. в есаулы и за примерную службу награждён орденом Св. Станислава 3-й степени. Тогда же был назначен командиром Отдельной Уральской сотни и переведен в форт Перовский. В 1864 г. сотня была передислоцирована южнее — в недавно взятый русскими войсками город Туркестан.

В начале декабря 1864 года до коменданта Туркестана полковника Жемчужникова донеслись слухи о появлении в окрестностях города шайки кокандцев численностью до 400 человек и 4 декабря 1864 г. он отправил на осмотр местности и для истребления шайки сотню есаула Серова, усиленную 1 пушкой. Возле селения Икан сотня неожиданно наткнулась на главные силы кокандской армии силою около десяти тысяч человек, возглавляемую регентом Кокандского ханства муллой Алимкулом и шедшую брать город Туркестан. Казаки мгновенно были окружены. В течение двух дней (4 и 5 декабря) без пищи и воды уральцы держали круговую оборону в голой степи, прикрываясь телами убитых лошадей.

Посланная из Туркестана им на выручку стрелковая рота под командованием поручика Сукорко пробиться не смогла, и тогда есаул Серов дал команду сотне пробиваться самостоятельно. Ранним утром 6 декабря казаки встали в каре и пошли сквозь кокандское войско. Пройдя с боем около 15 верст, они, наконец, встретились с новым отрядом из Туркестана и вернулись в крепость. Всего отряд под командованием Серова состоял из 2 офицеров, 5 урядниковъ, 98 казаков, кроме того к сотне придано 4 артиллериста, фельдшер, обозный и три посыльных киргиза. Потери составили: из двух офицеров один убит, сам Серов был ранен в верхнюю часть груди и контужен в голову; из 5 урядников 4 убито, 1 ранен; из 98 казаков 50 убито, 36 ранено, 4 артиллериста ранены; фельдшер, обозный и один киргиз — убиты.

Все выжившие после боя казаки были награждены Знаком отличия военного ордена, сам Серов — орденом Св. Георгия 4-й степени и произведен в следующий чин. 7 октября 1884 года в 4-й сотне 2-го Уральского казачьего полка на головных уборах были введены особые знаки отличия за Иканский бой. Впоследствии в Ташкент в новом городе одна из улиц получила название Иканская. Орудие, захваченное кокандцами в бою, впоследствии было отбито у кокандцев Абрамовым при штурме Ташкента. После взятия Черняевым Ташкента, войсковой старшина Серов был назначен комендантом города, после официального присоединения Ташкента к Российской империи — начальником туземного населения Ташкента и Сырдарьинской области.

После отзыва Черняева и назначения на его место генерала Романовского Серов фактически возглавил контрразведку Туркестанской области. Работал с перебежчиками из Бухары и Коканда, из афганских дезертиров создал так называемую "Афганскую роту", успешно проявившую себя в войне с Бухарским ханством в 1868 г. С 30 мая по 8 июня 1868 г. Серов находился в Самарканде, с небольшим гарнизоном которого выдержал осаду многотысячных скопищ шахрисябзцев.

В 1869 г. Василий Серов за боевые заслуги в ходе Туркестанских походов был награждён почетным золотым оружием с надписью "За храбрость". В 1870 г. произведен в полковники.

В 1872 г. вернулся в Гурьев и был назначен атаманом 2-го Гурьевского отдела Уральского казачьего войска, затем атаманом 1-го Уральского отдела. Был депутатом от войска на коронации императора Александра III. В 1883 г. производится в генерал-майоры. В 1878 — 1889 гг. неоднократно исполнял обязанности войскового походного атамана казаков-уральцев. В 1894 г. произведен в генерал-лейтенанты. Скончался в 1901 г., похоронен в Гурьеве.

ЧЕРНЯЕВ Михаил Григорьевич (1828 — 1898). "Ташкентский лев"! Главнокомандующий Сербской армии!

Награды:

Орден Святой Анны 3-й ст. (1854), Орден Святого Владимира 4 ст. (1855), Золотое оружие "За храбрость" (1855), Орден Святого Станислава 2 ст. (1862), Орден Святой Анны 2 ст. (1862), Орден Святого Владимира 3 ст. (1864), Орден Святого Георгия 3 ст. (1864), Орден Святого Станислава 1 ст. (1864), Орден Святой Анны 1-й ст. (1865), Золотое оружие "За храбрость" (1865)

Сто тридцать девятая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Это снова записи не 1867 года, а середины 66 г., тогда времени не хватило всё записать, теперь по памяти те события восстанавливаю. Перечёл, вроде ничего важного не упустил.

Михаил Григорьевич Черняев, "Ташкентский лев" — один из самых талантливых, расчётливых и удачливых военноначальников описываемого периода. Я специально не даю о нём развёрнутой исторической справки, просто по той причине, чтобы у читающих дневник не сложилось какого либо одностороннего мнения об этом человеке. О нём и его делах надо писать отдельную книгу.

В той истории в июле 1866 года, Михаила Григорьевича отозвали из Туркестана, потому что его блестящее взятие Ташкента вызвало дипломатический переполох. Город принадлежал, номинально, Бухаре были возможны крупные осложнения в Средней Азии, британской дипломатией им придавался серьёзный международный характер. К большой войне мы ещё были не готовы ни в той, ни в этой истории.

По той же причине Черняев сейчас сидит в малой приёмной Приоратского дворца в Гатчине и, наверное, костерит про себя, всех членов Военного министерства начиная естественно с Милютина, а возможно и с меня. Пускай ещё немного посидит, поскучает, сейчас должен Владимир ("братан") приехать, вот будет парочка сорвиголов! Барятинский старший, когда прознал про эту мою задумку, попросился третьим быть, но не тут то было. Я ему конечно отказал.

— Вам всей армией командовать полагается, а не в головоломных экспедициях участвовать.

— Ваше Императорское Величество, так хочется .......

Жалобным, совсем не похожим на уверенный баритон фельдмаршала голосом, произнёс он.

Общую идею операции мы с командующим согласовали, теперь её готовить надо и как можно тщательней, да ещё и соблюдая полную секретность.

Приказа о её подготовке не будет. Будет только приказ о начале операции. При наших "авгиевых конюшнях" всё ещё расчищаемых СБ, по-другому нельзя, иначе полную СЕКРЕТНОСТЬ не сохранить.

Ну, вот и Володька приехал, я его по походке узнаю, он и по земле, как "по небу ходит", здесь ничего не поделать, он теперь профессионал.

Вошёл, обнялись, посмотрели друг на друга. Слов не было, да они и не нужны, просто будут лишними. Не виделись мы всего несколько дней, но я по младшему брату скучаю и немножечко завидую. Он моё специальное задание выполнял, здесь рядом, но всё равно я соскучился.

— Владимир

Это я уже Барятинскому младшему.

— Приглашайте, пожалуйста, генерала Черняева и можете кофе заняться.

Адъютант знает, раз заняться кофе, то обе двери (я первую приказал ещё и войлоком обить) должны быть тщательно закрыты, а он в приёмной неотлучно находиться.

— Здравия желаю Ваше Императорское Величество.

Это уже Михаил Григорьевич Черняев в кабинет зашёл.

— Здравствуйте Михаил Григорьевич, присаживайтесь, располагайтесь по удобней, разговор долгий будет.

— Владимир Александрович, мой брат, прошу любить и жаловать.

Полусерьёзно, полушутливо представляю я Черняеву Володьку.

— Здравия желаю.....

— Михаил Григорьевич, вас не удивил вызов в Гатчину?

Задаю я не самый удачный вопрос, просто так, что бы сбить напряжённость, иначе разговора не получиться. Мне нужно, что бы генерал не был ограничен и сдержан в своём положении существующими традициями. Их одномоментно не изменить, а надо, чтоб они нам не помешали.

— Признаться удивлён. Сначала такой резкий отзыв, я уж на Милютина грешил, теперь высочайшая аудиенция и по некоторым признакам весьма конфиденциальная.

— Сейчас мы с вами присядем вот здесь, а "светлейший" князь Владимир будет нам демонстрацию устраивать!

Володька уже на "ты" с проектором и электровыключателями. Часть кабинета погружается в полутьму. Вспыхивает прямоугольник изображения на белом экране. Очень хорошо виден фрагмент карты от устья Днестра до Дуная и дальше до Босфора, затем Мраморного моря и заканчивающийся островами Имброс и Тенедос в Эгейском море.

Карта самая обычная, помню в школе они так, и назывались физическая карта такая-то. Никаких обозначений, кроме существующих на сегодня официальных городов и границ на карте не нанесено. Тем не менее, наш гость затаил дыхание. Чутьё это хорошее качество для командира. Пригодиться.

В течение часа брат докладывал проект операции, разработанный ещё в той истории, но так и не доведенный до логического завершения. Я внимательно слушал и в очередной раз выискивал слабые моменты или натяжки, которые мы могли упустить. Со стороны оно как-то виднее.

— Ваше мнение, Михаил Григорьевич?

Обратился я к генералу.

— Оба острова прикрывают проход в Дарданеллы

— Тенедос весьма известный остров. Его крепость, ещё в начале века эскадра Дмитрия Николаевича Сенявина, штурмом взяла, затем от турок обороняла.

— Помню, мы в училище изучали, как майор Гедеонов с двумя ротами солдат и двумя полевыми орудиями турецкий десант в море сбросил.

— Крепостишку ту венецианцы ещё строили, неудачно она поставлена, с рядом стоящих возвышенностей она полностью вся насквозь простреливается. Надо на тех горушках укрепления "посадить".

— Много там наших людей полегло, да потом, после подписания Тильзитского мира всё опять туркам оставили.

После малюсенькой заминки, генерал тут же добавил.

— Раз надо, ещё раз возьмём!

— Я за, обеими руками и головой. Только, здесь нам не с одной Турцией дело иметь придется, Британия обязательно вмешается.

Это хорошо, что генерал так думает, значит, способен возражать высочайшему мнению. Очень хорошо!

— Согласен с вами.

— Британия обязательно постарается ввести свои корабли в Мраморное море, и даже десант вознамерится высадить на побережье.

Черняев, как-то весь напрягся, как перед прыжком в холодную воду и произнёс.

— Но ведь это большая война, Ваше Императорское Величество.

— Да, Михаил Григорьевич, вы правы, это война.

— Без этих проливов наши Южные территории постоянно под угрозой находиться будут, потому все проливы Черноморские, должны быть нам подконтрольны.

— Что бы Британским лордам жизнь мёдом не показалась, сейчас Владимир доложит вторую часть операции.

Ещё примерно столько же времени брат рассказывал о "Дарданельской операции" но наоборот (теперь роль обороняющейся стороны мы держим), если вы помните, то после её провала в той истории, (тогда турки с германскими инструкторами крепко британцам вложили) "наш заклятый друг" ушёл в свою первую отставку.

Я продолжил свои комментарии.

— Если всё сделать оперативно, то мы должны захватить вот эти территории. Здесь, здесь и вот здесь создать укреп районы и на всё это отпускается тридцать пять, сорок недель.

— Этот срок потребен будет нашим супротивникам, что бы отмобилизоваться.

— Хотя я не исключаю, попытки Средиземноморской эскадры, базирующейся на Мальте, вмешаться и раньше в указанные события.

Владимир выключил проектор и добавил боковой свет в кабинете.

— Вам Михаил Григорьевич, я хочу поручить, захват обоих островов, создание на них укреплений и организацию долговременной обороны, если что не так пойдёт, как я здесь рассчитываю.

— Меж ними будет единственный фарватер и его надо оборонить.

— После всех боёв понадобиться промежуток, что бы войска переформировать на этот период флот британский нам мешать будет, ваши острова он пройти не должен.

— С фельдмаршалом Барятинским мы многое предусмотрели и много вариантов проработали, но жизнь есть жизнь. В ней не всегда пописанному получается.

Небольшая пауза, возникшая в кабинете, была прервана Черняевым.

— Когда надо выступать?

— Подождите, рано ещё. Сначала учится и тренироваться надо будет.

— Вы уже новую полевую форму и кое-что и вооружения видели?

— Только мельком, когда прибыли новые орудия я уже отозван был.

— Ничего, всё это вы подробно изучите и в теории и на практике. Мой брат назначен ответственным за вашу подготовку и за организацию подготовки НАШЕЙ операции.

— Все материалы абсолютно секретны. До часа "Х" не будет никаких письменных документов.

— Да, Ваше Величество приказ, прошедший через ПИСАРЯ, секретным можно считать только условно.

— Подготовку будете проходить в местах вам хорошо знакомых.

Некоторое удивление, промелькнувшее на лице генерала, заставило меня продолжить фразу.

— Учебный полигон по подготовке к операции ПРОЛИВЫ находится в Аральском море, думаю названия острова Барса-Кельмес, и группа островов Николая первого, вам хорошо известны.

— Да, Ваше Величество, я там лет десять назад с Хивинцами воевал.

— Ну, вот и отлично.

— Желаю вам успехов и в бою и в учёбе!

На этом мы расстались с генералом Черняевым и с братом, к сожалению надолго.

В описываемое время железная дорога Оренбург-Ташкент, дошла ещё только до аула Алты-Кудук (рядом с будущим Аральском), это не позволяло в полной мере наладить нормальные хозяйственные перевозки, нужные для развития экономики края, но уже до моря-озера добираться вполне возможно.