— Да, ладно уж, какое тут геройство! Человека в бессознательном состоянии доставил до места назначения! В меня ж не стреляли, я даже не был подогнем противника!
— Ну, и слава богу, Максим! У тебя впереди вся еще жизнь, за нее всякое может случится!
И последнее, босс! Ленька тут проявил инициативу, он позвонил начальнику отделения милиции, на участке которого эта самая клиника находится. Он ему в деталях ему описал то безобразие, которое сегодня творилось на подотчетной ему территории. Так начальник этого отделения милиции настолько разгневался тем, что федералы его не предупредили о проводимой операции на территории его милицейского участка, что сам сформировал и возглавил вооруженный наряд из своих милиционеров, во главе него сам отправился выяснять обстоятельства этого происшествия и наводить порядок. Пообещав Леньке, обязательно ему перезвонить, как только в деле проявиться какая-либо ясность, но он пока еще нам не звонил.
За разговором с Максимом время пробежало незаметно, в этот момент я на израненном Иринином Порше 911 подъезжал к центральному подъезду гостиницы. Но его ступенях уже стоял Виктор Путилин и несколько его охранников при оружии в руках. Увидев мой новый автомобиль Путилин горестно улыбнулся и грустным голосом произнес, когда я выходил из салона Порше 911:
— Не думал я, что в мире существует автомобиль, способный выдержать попадание пятидесяти пуль и при этом не разрушится! Вот только я пока еще не понимаю, ради чего, ради какого именно дела наш Творец так тебя хранит, Руслан?
Путилин укоризненно покачивал головой, внимательно рассматривая пулевые пробоины в кузове этого прекрасного немецкого автомобиля, одновременно он продолжал нудным голосом читать мне мораль:
— Руслан, в последнее время ты стал себя вести совсем, как малый ребенок! Тебя нельзя оставлять одного даже и на секунду, приключения так и липнут к тебе, чем бы ты не занимался, где бы ты не находился! Как только ты оказываешься в одиночестве, то с тобой обязательно что-то происходит, к тебе обязательно какая-либо беда приклеивается! Заранда мне уже пару раз говорила об этой примечательной черте твоего характера! Мы с ней только начали договариваться о том, чтобы с тебя глаз не спускать, как с тобой новая беда притворилась?!
Я стоял перед Виктором Александровичем и, словно школьник второгодник, почтительно склонив голову, утвердительно ею кивая в такт его словам. С тем, о чем сейчас говорил мой новый друг, Путилин, трудно было не согласится, но меня все больше и больше начинало беспокоить то обстоятельство, с какой немыслимой быстротой вокруг нас собирались уличные зеваки. Некоторые из них обнаглели до такой степени, что, не обращая ни малейшего внимания на охранников с оружием в руках, они начали засовывать свои грязные пальцы в пулевые пробоины в корпусе этого уважаемого немецкого автомобиля!
На эту толпу зевак и охранников мог обратить внимание милицейский патруль, регулярно обходивший свой участок, проходя мимо гостиницы. И тогда я проблем не оберешься, если он начнет задавать вопросы касательно этого автомобиля, у меня же документов на его не было. Ведь там в клинике я так и не успел до конца обыскать тело Ирины, а сумел только порыться в ее дамской сумочке. Вот тогда на глаза мне попались ключи от этого автомобиля, я их машинально и подобрал.
В этот момент Виктор Путилин, как ни в чем не бывало, выговаривал мне о том, что его сильно обидело непочтительное поведение к нему со стороны моей Заранды Хан. Что в тот момент, когда Звонарев привез какого-то старичка в гостиницу, то эта сопляка-девчонка, Заранда Хан, вместо того, чтобы продолжать с ним беседу, сорвалась с места и, бросив его в самой середине разговора побежала в номер к Воротниковой. Он хорошо слышал, как на бегу, она с кем-то созвонилась и потребовала, чтобы четыре ее бойца, вооруженных автоматическими карабинами "Берета", встали бы на пост у дверей номера Галины Воротниковой.
— Ты понимаешь, Руслан, Заранда этот вопрос, установления вооруженного поста в гостинице, ни с кем не согласовала! Она действовала и поступала в моей гостиницы так, как ей заблагорассудится. Российское законодательство запрещает использовать иностранных наемников и охранников на территории Российской Федерации. Она же приказывает, чтобы в тот номер ее бойцы никого бы, даже и меня, без ее или твоего сопровождения не пропускали! А как же я буду выполнять свои функции главного охранника этой гостиницы, если мои обязанности будут так ограничены?!
Мне хотелось плакать и смеяться одновременно, на моих глазах такой тактичным и умный человек, как Виктор Александрович Путилин, вдруг превращается в злобного российского педанта бюрократа, потребовавшего от невинной пакистанки неукоснительного соблюдения российского законодательства. Такое положение дел можно было бы исправить лишь продолжительной беседой за чашкой ... водки, при участии всех трех заинтересованных сторон. Но в данный момент у меня времени на подобное устранение обид попросту не было, надо было срочно решить главную проблему, как можно быстрее из-под глаз, как уличных зевак, так и от любопытного технического персонала гостиницы убрать подальше этот весь израненный немецкий автомобиль. Ведь скоро перед гостиницей должен был появится и милицейский патруль. Тогда я предложил Путилину следующий вариант выхода из положения, в котором мы сейчас вдруг оказались:
— Слушай, Виктор, давай пройдем в бар гостиничного лобби, там и посидим, попьем кофе, а я тебе расскажу об этом уважаемом старичке и о Галине Воротниковой. Тогда ты сам поймешь, почему Заранда и ее девочки так о них заботятся. Только отдай приказ своим головорезам о том, чтобы эту тачку с простреленным кузовом они убрали бы с глаз подальше от собравшегося народа. Лучше всего было бы, чтобы ее закатили бы в подземный гараж, там механики могли бы заняться ее восстановлением.
Виктор послушался моего совета, в тот момент, когда мы вместе с Путилиным направились ко входу в гостиницу, ко мне подбежал один из его охранников и попросил ключи от Порше. Перед тем, как пройти в гостиницу, я снова обернулся и увидел, как красавец Порше съезжал по пандусу в подземный гараж нашей гостиницы.
Когда я с Путилиным переступил ее порог, то среди постояльцев и обслуживающего персонала заметил Леонида Васьков и Максима Звонарева, спешивших к нам навстречу! Я кивнул головой Максиму и пожал руку лейтенанту Васькова, которого не видел со вчерашнего дня. Уже вчетвером мы направились в бар, который, как и лобби гостиницы, по утрам бывал заполнен только наполовину. Довольно-таки легко нам достался свободный столик, который стоял слегка в отдалении от других столиков бара. За этим столиком можно было бы говорить вполне нормальным голосом, соседи сидели далеко и нас бы попросту не услышали.
Друзья пока еще рассаживались за столиком, а к нам уже спешил один из трех официантов, которые сегодня работали в баре. В этот момент зазвонил мой мобильник. По имени на дисплее я узнал о том, что Воротникова Галина Ильинична горит нетерпением пообщаться со мной. Чтобы ответить на ее вызов, я снова поднялся на ноги и от столика отошел на несколько шагов, чтобы этим своим разговором не побеспокоить своих товарищей.
К тому же, оказавшись в баре, на меня снова обрушилось и начало душить чувство того, что сейчас за нами кто-то наблюдает и одновременно подслушивает! Это чувство было чем-то аналогично другому чувству, которое я испытал в день своего заезда в эту гостиницу. В тот день охранниками гостиницы по моей наводке были задержаны два человека с подслушивающей аппаратурой. Стоило бы признать, что это новое чувство особенно остро ощущалось в помещении бара.
Воротникову сильно беспокоило общее состояние Николая Николаевича. Он все еще продолжал спать и пока не просыпалсяолаевич все еще находится без сознания. Мои слабые нервы не выдержат столь долгого ожидания, когда он, наконец-то, выйдет из этого беспомощного состояния. Ты сам мне говорил о том, что там, в клинике нашему Костенко ему сделали какой-то странный укол, от которого он едва не отдал Творцу свою душу, а сейчас беспробудно спит и, как мне кажется, что он теперь никогда не проснется! Доктор гостиницы меня успокаивает, говорит, что Николаю Николаевичу сделали обычный укол, чтобы он подольше спал. Но меня что-то с этим уколом беспокоит, поэтому ты не мог бы к нам зайти и его осмотреть! А то я не смогу вообще заснуть этой ночью!
— Не волнуйтесь, Галина Ильинична, с Николай Николаевичем все в полном порядке! Гостиничный доктор прав, когда вам говорил о том, что ему укололи седативный препарат для того, чтобы он расслабился и выспался. Он должен проснуться где-то после четырех часов, к этому времени я обязательно к вам зайду. Мой вам совет, Галина Ильинична, вы сами прилягте и немного подремлите! Так время быстрее и для вас пройдет. Так что ждите, я скоро к вам приду!
Отключившись от Воротниковой, я машинально рукой коснулся кармана своей куртки, которую сейчас держал в своих руках. Там прощупывался ампула антидот, который я должен был вколоть Никольскому ровно без пятнадцати четыре, ни минутой раньше, ни минутой позже. Я так и не понял, для чего, с какой целью профессор Костин приказал всем своим больным, находящимся в клинике, сделать уколы с ботулоксином, который в малых долях используется в инъекциях Ботокса для разглаживания морщин на лицах у женщин. Сам же ботулоксин является одним из самых страшных ядов человечества, он поражает нервную систему человека, останавливает дыхание, смерть человека наступает в страшных муках.
После разговора с Воротниковой я вернулся к столику, за которым расположились мои друзья, занял свободное место. К этому времени официант принял заказ у моих друзей, поднял глаза и вопросительно посмотрел на меня, я же подмигнул ему правым глазом, что на деле означало, что сегодняшний вечер станет вечером виски, а не коньяка, как вчерашний вечер. Парень понятливо кивнул головой мне в ответ и отправился к стойке бара, выполнять наш заказ. Пока он отсутствовал, я парням рассказал о том, что увидел на этажах клиники, упомянул об уколе больных ботулоксином, предполоржив, что ФСБ решило зачистить эту клинику, получив сигнал о том, в ней проводят незаконные пластические операции по изменению внешности криминальных авторитетов.
Виктор Путилин отрицательно покачал, но не стал высказывать своей версии того, что происходило в клинике Костенко. В этот момент к нашему столику подошел официант с подносом, заставленного стаканами и бокалами с выпивки, в руках. Он тут же и практически безошибочно начал расставлять перед нами заказанную нами выпивку. Я получил бокал, в него была налита янтарная жидкость высотой в два пальца, это были известные всему миру виски "Джек Дениелс". Путилину принесли Gin & tonic, сегодня была суббота и он мог себе позволить легкую выпивку. Оба мои молодца, Васьков и Звонарев, заказали себе бутылку водки и по двадцать бутербродов на каждого брата. Честно говоря, мне не понравилось такое постоянство водка и только водка, Иногда мне хотелось, чтобы они попробовали, хотя бы ради пробы, и такое самогонное пойло мексиканских крестьян — tequila. Но, подумав немного, я решил от такой самодеятельности со своей стороны воздержаться.
В тот момент я все еще никак не мог избавиться и от другого тревожного чувства, мне продолжало казаться, что нас в баре кто-то подслушивает! И это тогда, когда я собирался в этом баре своим друзьям рассказать о человеке и о проекте, о которых широкая публика пока еще не должна была бы что-либо знать! Причем, это чувство возникло, как только я перешагнул порог гостиницы и с тех пор оно не покидало меня! Я хорошо понимал, что Виктору Путилину может очень не понравится то, о чем я собирался его попросить, но наш народ не даром говорит, что "береженого бог бережет".
Поэтому я набрался смелости и у Путилина поинтересовался:
— Виктор, а служба контроля помещений от жучков прослушивания у тебя работает?
— Да, разумеется, мы имеем такое подразделение, как и любой охранный ЧОП. Оно к тому же очень неплохо выполняет свои обязанности!
— Так что, Виктор, будь любезен, прикажи своим сотрудникам обследовать помещение бара на наличие таих подсматривающих и подслушивающих устройств!
— Вряд ли, кто в нашей гостинице посмеет начать и вести самостоятельное подслушивание и наблюдение за кем-либо из постояльцев нашей гостиницы! — Попытался мне возразить Виктор Путилин
Я прекрасно слышал ответ своего друга, Путилина! Тем не менее, я не изменил позы своего тела, на своем лице оставил вопросительное выражение, как бы продолжая оказывать давление на своего друга. Тогда Виктор Александрович явно вынужденный как-то реагировать на это давление, поднес свою правую руку ко рту и проговорил в микрофон, закрепленный на запястье его руки:
— Приказываю, группе 1а срочно провести зачистку помещения гостиничного бара, о полученных результатах тотчас же мне доложите!
Вскоре в помещении бара появились два молодых, очень вежливых паренька с чемоданчиками в руках. Раскрыв эти свои чемоданчики, они начали с различными приборами в руках обходить помещение. Внимательно осматривали его стены и даже потолок, немного поковырялись в люстре. Этой своей возней они занимались минут десять, мы, как и многие другие посетители бара, в это время пили алкогольные напитки и коктейли. Мои же бравые милиционеры один за другим поедали свои бутерброды, запивая их водкой, но при этом они нисколько не пьянели. Вскоре вежливые пареньки закончили свою работу, они собрали в чемоданчики все свои инструменты. И прежде чем покинуть помещение бара, один из них подошел к нашему столику и, склоняясь к уху Виктора Путилина, тихим голосом ему доложил:
— Виктор Александрович, мы свою работу выполнили! В ходе обследования помещения бара обнаружили четыре подслушивающих устройства, один находился в полудохлом состоянии, а три очень неплохо работали.
— Спасибо, парни, за хорошо проделанную работу! Вы свободны! — Таким же тихим голосом ответил Путилин.
Я сделал небольшой глоток виски, немного подождал, когда эти два парня покинут помещение бара. А затем начал рассказывать историю, очень похожую на рождественский рассказ:
— Николай Николаевич Никольский родился чуть более восьмидесяти лет тому назад в великой стране, которая уже в те времена называлась великим Советским Союзом! Когда Николаю Никольскому исполнилось двенадцать лет, отец взял его за руку привел его к себе на завод работать подсобным рабочим в мастерские, где он и сам работал слесарем высшего разряда. Во время Первой мировой войны эти мастерские вдруг начали по заказу русского имперского правительства строить и выпускать аэропланы, истребители и бомбардировщики. Причем, эти боевые аэропланы успешно воевали против немцев и австрийцев в Первую Мировую, против белых, поляков — в Гражданскую войну.
Я сделан паузу, прикурил сигарету, обмыл ее глотком виски, а затем продолжил свой рассказ:
— Несколько раз отец находил своего Колю, снимая его с эшелона, который вез истребители Ньюпора или Фармана на какой-либо фронт Гражданской войны. В те годы Коля мечтал стать летчиком, сесть за штурвал аэроплана, чтобы покорять небо. Но за всю свою жизнь ему удалось всего лишь два раза посидеть в кабине истребителя МИГ124 и МИГ129, один раз в жизни полетать на нем в качестве второго пилота! Всю остальную свою сознательную жизнь он посвятил работе в авиационной промышленности СССР и Российской Федерации авиаконструктором. Пятнадцати лет от роду Коля Никольский перешел на работу чертежником в конструкторское бюро N 1. Свою трудовую деятельность он завершил, работая генеральным конструктором этого конструкторского бюро!
