— Количество. За горизонтом их не всегда оказывается нужное количество.
— За горизонтом? Выходит, заранее известно, где искать цифрофаги?
В ту секунду впервые с момента пробуждения на Криопсисе я подумал, что нахожусь в дерьме не по уши, а всего лишь по горло. Можно было вдохнуть чистого воздуха.
— Нам удалось нащупать временной диапазон, где работающие цифрофаги попадаются в доступном радиусе в нескольких километрах от города. — Холодов вздохнул. — Но так как доктор Джудо и команда пока не научились с хирургической точностью выбирать дату и время, всегда остаётся риск не найти в пустыне трёх заправленных цифрофагов. С поиском одного всегда проще.
Я непроизвольно ослабил хватку, мысленно анализируя новые открывшиеся карты на игровом столе. Сумволя пришлось убрать в дальний ящик. В текущей ситуации пользы от него никакой.
— Ты знаешь, в каком направлении искать?
Николай улыбнулся. Природа наделила Лузу одной из тех пленяющих улыбок, что помогают без ключей открывать многие двери. И от которых у Майло Трэпта имелся приобретённый иммунитет.
— Схема проста, — сказал Холодов, — выбраться из города после заката, прихватив факел. Начинать лучше с востока. Найдёшь за ночь — вернёшься, нет — разделишь участь изгнанных.
— Значит, ты мне не нужен, Ник, — проговорил я. — Верно?
В глубоких карих глазах блеснул испуг.
— Что ты задумал, Майло? Мы ведь в одной лодке, старина.
— Как бы ни так, — я покачал головой. — Ты сам признался, для чего тебе в помощь засылают червей вроде нас с Мойвиным. Наше возвращение не входит в планы корпорации. И твои, кстати, тоже.
— Изначально — да. Но если бы мне было совершенно плевать на тебя, то я бы не вернулся к париальному центру, рискуя своей шкурой.
В зал заглянул любопытный 'пёстрый' с накинутым на голову капюшоном, из-под которого пробивались молочного цвета седые волосы. Лишние уши сейчас точно ни к чему. Абориген ничего не поймёт на юнике, зато с лёгкостью может принять его за язык еретиков или нечто в таком роде. Лучше бы он принял нас за влюблённую парочку, зажимающуюся в укромном уголке среди тонн писанины.
— А тебе невыгодно, чтобы черви рано дохли, — прошептал я на ушко Холодову. — Тогда квазиреальность быстрее разрушится, и ты не успеешь сбежать.
На его лице застыла недовольная гримаса.
— Ладно, но теперь ты в курсе всего, — шепнул в ответ Холодов. — Предлагаю работать сообща. 'Магеллану' нужны парни вроде тебя. Они нисколько не против, чтобы ты вернулся.
— А если мы найдём всего один цифрофаг? — задал я каверзный вопрос. — Не проще ли мне прикончить тебя прямо здесь и преспокойно вернуться в родное тело? Они потеряют одного из лучших агентов, поэтому обрадуются моему спасению ещё больше.
Николай метнул взгляд на старца, усердно изображающего поиски нужной макулатуры. 'Пёстрый' невзначай подбирался к нам всё ближе. Я не исключал вероятности, что придётся оставить после себя два трупа в библиотеке. Холодов тонко прочувствовал серьёзность момента и зашептал на местном языке:
— Не руби с плеча, Майло. Наши отношения могут принести нам взаимную выгоду. Ты не обрадуешь взрослых, если вернёшься с пустой головой. Джудо нужны знания.
Малец умел убеждать, этого у него не отнять. Я обнял Холодова за плечи и поволок к выходу, ощущая спиной сверлящий взгляд любопытного старика. В здании нашлось ещё несколько подходящих комнат для разговоров по душам.
— У тебя есть две минуты убедить меня в своей полезности, — потребовал я и толкнул Холодова на мягкое лежбище.
Николай приподнялся на локти и убрал упавшую на лицо прядь волос.
— Если вернёшься так рано, то разгневаешь руководство 'Магеллана', — начал он с запугивания. — Меллиум — крайне ценный ресурс. Его добыча требует неимоверных усилий и уйму времени. Поэтому...
— Так, я понял насчёт меллиума. Дальше.
— Нам нужна информация. Во втором погружении я близко подобрался к погребённым архивам, но шёл одиннадцатый день пребывания в квазиреальности. Появились первые признаки разрушения, и мне пришлось срочно бежать из города. — Холодов потупил взор, будто прокручивая в уме яркие воспоминания. — Я потратил слишком много времени на поиски безопасных источников знаний. Таковых, увы, нет. Еретики распространяют примтивные самодельные листовки из листьев гепрагонов, но не настоящие архивы. Они слишком ценны для них. Единственный способ ознакомиться с архивами — пробраться в проклятую часть старого города. В Руины.
Я обернулся, услышав шум за спиной. И нисколько не удивился, увидев седовласого старикашку. Теперь он уже не делал вид, что ищет чтиво на грядущий сон, а не совсем уверенной походкой раненого солдата ковылял к нам.
— Луза, тебе следует пройти со мной, — решительно потребовал он сиплым голосом. Затем посмотрел на меня: — И тебе, сын неба, тоже.
— Ошибаешься, старче. — Я метнулся к стене, схватил горящий факел и швырнул его в седовласого. — Я сын огня.
В украденной памяти Сумволя тут же вспыхнула интересная деталь: одежды 'пёстрых' пропитывались универсальным средством — соком из листьев гепрагонов. Он же наносился и на все письмена в библиотеке. Сок обладал свойством делать обрабатываемые предметы огнестойкими. В пропитанных халатах и жара переносилась легче. Пламя факела не слишком напугало старика, но заставило остановиться.
— Валим! — крикнул я Холодову и устремился прочь.
— Проклятые в городе! — завопил 'пёстрый', решившись на бесперспективное преследование. — Схватите их!
У выхода из библиотеки нас уже поджидали двое в стойке ловчих — с расставленными в стороны руками.
— В окно, — подсказал Холодов и первым нырнул в грубо выбитое в стене отверстие, созданное, скорее, для проветривания.
Ширина позволяла при должной ловкости протиснуться взрослому аборигену. Я лишь слегка обтёр бока о шершавый камень. Падение с полутораметровой высоты на мягкий песок завершилось благополучно.
— Ты знаешь, куда бежать? — спросил я Холодова. — Ты ведь по сравнению со мной почти местный.
— Смешно, — огрызнулся Николай и указал на ближайший проулок. — Нам надо затеряться. За чёртовой сукой настоящая охота, как я и говорил.
Он выжимал из Лузы всё, на что было способно её тело. Как быстрый гонщик за рулём ржавого тихоходного ведра. Я держался за ним, не напрягаясь, едва ли не в прогулочном темпе. В нашем маршруте не просматривалось никакой системы. Немудрено — задача ведь затеряться. Небо светлело, выползая из ночного одеяла, 'пёстрые' уползали в прохладные норы. Беготня по пыльным улочкам не могла длиться вечно.
— Надеюсь, сбросили их с хвоста, — запыхавшись, проговорил Холодов.
Он упёр руки в колени и тяжело дышал. Я осмотрелся. Впечатление, что библиотека притаилась через пару домов. Настолько однотипной архитектурой строители наделили Империал. Стоило подумать о строителях, как произошла ещё одна вспышка. Сумволь неоднократно задавался вопросом, почему на своём веку, пусть и недолгом, он ни разу не видел, как появляются новые здания. Истинное Знание гласило, что всё необходимое давно создано Призраком Пустынь — будь то источники еды, воды и крова, — а горожанам лишь остаётся пользоваться любезностью хозяина песков и нести ему вечную службу. Глядя на 'пёстрых', я не сомневался — они не способны возвести даже эти примитивные трёхэтажки, не говоря про императорский дворец или стену. Но и никакой призрак, само собой, не застраивал город, перевоплотившись на время в сотню бригад рабочих. Значит, над 'пёстрыми' стоял некто более разумный.
Развить мысль не позволила императорская охрана. Едва увидев выскочившего из-за угла аборигена, я тут же понял, кто это, соотнеся необычный внешний вид со знаниями Сумволя. Вместо свободных халатов воины пустыни носили прилегающие к телу доспехи без рукавов из одеревеневших стволов многолетних гепрагонов. На головах — защитные каски из того же материала с императорским символом листа гепрагона по центру. Ноги тоже открыты, причинное место скрывало что-то вроде короткой юбки, призванной не стеснять движение. Каждый воин вооружался хитроумными — по меркам 'пёстрых' — арбалетами. Их создавали императорские умельцы из подручных материалов. Для жителя Э-Системы двадцать четвёртого столетия — сущий примитивизм, зато смертоносный: с короткого и среднего расстояния бьющий наповал. В качестве стрел зачастую использовались кости еретиков. Устрашающе и нелепо.
Вот такой клоун возник перед нами столь неожиданно, что Холодов даже не успел заметить его, пока я не крикнул:
— Бежим!
Вслед за первым подтянулись ещё трое. Предводитель отряда уже снял арбалет и начал целиться. Мы успели спрятаться за углом здания. Костяная стрела пролетела в сантиметрах от спины Николая и с характерным звуком вошла в песок. На сей раз впереди бежал я, используя отстающего Холодова в качестве живого щита. Спустя минуту щит сработал как следует. Арбалетчики не зря числились на службе у Императрицы Кэттори и знали своё дело. До моего слуха донёсся лишь крик отчаяния и шум падения сзади бегущего тела. Бросив секундный взгляд назад, я увидел распластавшегося на песке Николая с торчащей из задней поверхности бедра стрелой. Молодое девичье лицо перекосилось от боли. Учитывая обстановку, игры в джентльменов не входили в мои планы, поэтому я продолжил бегство. Завернув за очередной угол, я был вынужден остановиться. В метре от моего лица застыл готовый к выстрелу арбалет.
— Ещё шаг и умрёшь, еретик! — сообщил воин.
В спину упёрлось что-то твёрдое и острое.
— Ему некуда отступать, — проговорил другой подоспевший преследователь.
Я инстинктивно поднял руки вверх и как можно более удивлённо проговорил:
— Так вы искали меня? Могли просто сказать, а не бегать, как за преступником.
Юмора никто не оценил.
— В темницу его, — приказал третий воин. Возможно, предводитель отряда.
Болезненными тычками и под усиленным конвоем меня повели в сторону императорского дворца.
Глава 24
Вопреки ожиданиям, нас с Холодовым посадили в одну камеру. Настоящая погребальница на подземном этаже без единого окна, с вечно холодными стенами и полом. А ещё с грозным и бдительным часовым за массивным каменным валуном вместо двери. Отодвигали и задвигали его полдюжины габаритных стражников. Никаких решёток, цепей и кандалов. Очевидно, из заточения ещё никто не сбегал, и имеющихся атрибутов заточения с лихвой хватало.
Лекарь обработал Николаю рану, обмотал чистой тканью, после чего стражник швырнул бедняжку к моим ногам на голые камни. Одежды нас не лишили, и на том спасибо. В то мгновение я даже проникся жалостью. Ни то к Холодову, ни то к девчонке Лузе. Я представлял, как тяжело давалось переживание происходящего Сумволю. Он по-прежнему сидел в темнице собственного разума, где ещё более скверно, чем в императорской погребальнице.
— Как нога, Ник? — спросил я, когда часовой закрыл 'дверь'.
Крохотное помещение погрузилось в кромешную тьму.
— Бывало и лучше, — ответил Холодов и подполз к стене, чтобы облокотиться об неё спиной, как я. Каждое движение давалось ему с трудом и сопровождалось стоном.
— А я вот за последние субъективные полгода зачастил в плен врагов, как в гости. И каждый раз приходилось уходить без предупреждения.
— Здесь не тот случай, Майло, — с досадой проговорил Николай. — Никаких тебе технических штучек, хитрого оружия. Только голые стены и вооружённая охрана.
— Мне слышатся упаднические нотки, — заметил я. — Ты смирился с поражением?
— Меня ранили, — напомнил Холодов. — Даже если удастся вырваться отсюда — не представляю как, — то далеко мне не убежать.
— В делах с варварами вроде 'пёстрых' не стоит полагаться на возможности тела. Наше главное оружие — мозг. И у нас преимущество, так как мы знаем многое об их мире, а они о нашем — ничего.
— Как нам это поможет выбраться?
Наступил момент, когда стоило доколоть напарника до конца. Вне всяких сомнений, магеллановский агент поведал мне не всё.
— Я непременно что-нибудь придумаю, — заверил его я, — но прежде ты должен рассказать мне всё, что знаешь об Империале. Без утаек.
— Придумаешь, как же, — невесело усмехнулся Холодов.
— Значит, придумаем вместе. Теперь-то мы точно в одной лодке, которая стремительно тонет.
Тьму дополнило затянувшееся молчание. Я слышал лишь мерное дыхание Николая, принимающего важнейшее решение в карьере агента. Открыться целиком и довериться тому, кого послали с ним в качестве биомассы или сохранить знания в тайне, рискуя унести их с собой в забвение.
К счастью, над корпоративной ответственностью в Николае преобладало простое желание выжить.
— Что именно тебя интересует, Майло? — спросил он.
О, к такому вопросу я успел подготовиться.
— Во-первых, что 'Магеллан' знает о Призраке Пустынь. Кто он или что он? Во-вторых, что ты знаешь о домах омоложения? Как они работают, и кто их создал?
Он снова взял паузу на размышления, но вскоре заговорил, сопровождая каждое предложение то кряхтением, то стоном.
— Мы давно установили, что Империалом управляют извне. Частичные раскопки на Криопсисе показали, что под городом построена целая система жизнеобеспечения. Масштабные исследования опасны из-за встроенных защитных ловушек и залежей меллиума. Но у всех чудес в Империале есть прозаическое объяснение.
— Бесконечная вода из земли, топливо для факелов, гепрагоны...
— Именно. О гепрагонах можно вообще завести отдельный разговор, но сначала о главном. Один из наших агентов проводил тесты в разных временах, стараясь определить умственное развитие аборигенов пустыни. Он пришёл к неутешительному выводу: горожане деградировали с течением времени.
— Немудрено, — тут же отозвался я. — Условия, в которых они жили, подразумевают последовательную деградацию.
— С тех пор, как к власти пришёл Первый Император, предводитель воинов пустыни, ситуация ухудшилась. Служение Призраку достигло апогея, уровень религиозного фанатизма зашкаливал. Прежние правители — держатели домов омоложения — отныне именовались еретиками и подверглись гонениям.
— При них 'пёстрые' не служили так рьяно Призраку?
— Служили, но степень фанатизма определяла правящая верхушка, что говорит об одном: Призрак Пустынь — искусно созданная и регулируемая иллюзия, призванная подчинить население Империала, в то время Живого Города.
— Ну, для меня это не новость, — равнодушно произнёс я. — А что случилось после свержения касты омолодителей?
— К власти пришёл один из фанатиков, искренне верящий в божественную сущность Призрака. Тогда и началось слепое служение, которое ты увидел во всей красе.
Уже что-то. Разрозненные куски складывались в единое полотно, обретая смысл.
— Но ведь система жизнеобеспечения продолжила работать, — сказал я. — Если Первый Император и его вдова не контролировали систему, то кто же...
— Мнения в 'Магеллане' разделились, — прервал меня Холодов. — Одни считают, что город и всю структуру построила каста омолодителей, другие же не верят в подобное и настаивают, что за всем стоит некая третья сила, никак себя не проявлявшая. Цель погружений в квазиреальности — выяснить истину. Многое прояснится после изучения погребённых архивов, но пока никому не удалось заглянуть в них. — После паузы Холодов добавил: — А может и удалось, но эти агенты не вернулись в свои тела.
