Кресло с высокой спинкой, стоило старшему богу уместить в нем свое седалище, крякнуло и развернулось в позицию для телесных утех.
Один оказался в положении космонавта на старте.
— Ноги сдвинь... — Автоматически вырвалось у Юпитера.
Вой изо всех сил сохранял спокойствие.
— Да, Вы понимаете толк в плотских утехах... — Один, выбравшись из "кресла с секретом" многозначительно покачал головой. — Римляне!
— Варвар! — Юпитер широко улыбался, а Вой рассчитывал, что пора рвать когти — на сегодня он и так и слишком много видел.
— Я — пошел? — С этими словами, он начал пятиться к двери.
— Стоять! — Юпитер, щелкнув пальцами, уложил статуи его друзей на широченную кровать Дианы. — Пусть полежат, пока. А ты, порождение чернильницы, погоди. Сейчас разговор будем разговаривать!
— Юп... — Один хмыкнул. — За языком, следи. Не на... базаре!
— Прошу прощения. — Юпитер тяжело вздохнул. — Иногда, нападает.
— Сериалы не надо смотреть... — Вой был сама любезность. — Так может, я все-таки, пошел?
— Вой. Ответь нам, двум старым...
"Больным на всю голову евреям..." — Все ерничество Воя, вырвалось наружу.
— Вой. — Один погрозил парню пальцем. — Молод еще, на старших гавкать. Лучше объясни, ты с чего так Фемиду старательно держишь подальше от пари? Тебе что, так этот парень, дорог? Он тебе кто?
Вой покраснел и хлопнул в ладоши.
"Кресло-с-секретом" снова превратилось в обычное кресло, и он в него приземлился, понимая, что, сколько не бегай, а Первые — это первые.
— Мне он — никто. — Признался Вой. — Он — "крестник" Тора.
Один охнул и рванул проверять.
Юпитер замер, открыв рот и переваривая новость.
Один вернулся через полчаса, с бочонком вина и мрачный, хуже грозовой тучи.
— Всё точно. — Кратко подтвердил он и одним движением перенес Воя и Юпитера в свои хоромы, за накрытый стол.
— Рассказывай. — Юпитер отказался от предложенного вина и уставился на Воя.
— Не могу. — Помотал головой, Вой. — Мы, с этим спором, умудрились все так засрать, что и рассказывать нечего. А три старые карги и вовсе, накрутили такого, что...
Юпитер перевел взгляд на Одина.
— Мойры клянутся, что не видели в парне "крестника". — Один налил себе вина в серебряный кубок и замер. — Обвиняют, что это либо твоя вина, либо — Локи постарался.
— Локи — не при чем. — Вой улыбнулся. — Это железно. Ему некогда и еще долго будет... Некогда...
— Значит — "крестник". — Юпитер потребовал себе кубок и, крякнув, впитал его залпом, как водку. — Как же получилось-то? Или ты и сам не знаешь?
— Он просто — поверил. — На губах Воя играла самая горькая улыбка, из всех тех, что ему выпадало носить. — Поверил в нас, с рыжим Богом...
* * *
Пока техники разбирали мою мобилку, слесаря ковыряли мой "Стингрэй", я общался с шефом.
Вылетел я от него в таком состоянии, что сразу, "не отходя от кассы", открыл проход и вместо финишного коридора, влетел в комнату отдыха, прямо в толпу своих коллег, что-то бурно обсуждающих.
На все мои предупреждения, увещевания и прочее, шеф послал меня работать. Послал длинно и красиво, не подкопаешься.
— Сайд. Ты чего здесь делаешь? — Толик схватил меня за рукав и потащил в коридор. — Вали отсюда, пока Амина не видела!
— Я все вижу! — Дверь в кабинет Амины распахнулась, и меня втащило туда, словно бумажку засасывает пылесос.
"Покойся с миром!" — Успел шепнуть мне Толик и дверь захлопнулась, отсекая меня от отдела.
С момента моего последнего посещения, кабинет претерпел значительный апгрейд.
С пола исчез ковер, обнажив светлый паркет; стены лишились картин, но обзавелись деревянными панелями, за которыми скрылся старый сейф и дверь в "личный будуар", в котором, впрочем, никто из знакомых мне, так никогда и не побывал. Старинную люстру сменил хай-тек, утопленный в потолок и раскинувший свои светодиоды по периметру.
Свой старый стол Амина оставила, а вот "совещательный" стал жутким монстром на металлических ножках, битком набитый электроникой.
— Садись. — Амина ткнула пальцем на стул, прямо напротив себя. — Уже знаешь?
Я помотал головой, признавая собственную неинформированность.
— "Ванга-Ванга" получила "строгача". — Амина кисло улыбнулась. — И я — тоже. Она и я — за "недоработки при выборе и работе с персоналом".
Я молчал.
— Свободен. — Скомандовала Амина, отпуская меня. — От работы ты отстранен еще на неделю. Так что... Вали и не отсвечивай! Дела я передам тебе завтра, через Альбу.
Покинув кабинет, вернулся в КО и принялся поглощать кофе.
От работы меня отстранили не за проступки. Двух недельное отсутствие на рабочем месте, невозможность даже приблизительно вспомнить, где я был и что делал.
"Возможность запрограммирования" — Вердикт, вынесенный ОВР.
Официально, теперь я смогу работать только дома и с "несекретными" материалами. Для службы я самая страшная бомба. Толи шпион, толи диверсант.
Амина договорилась с отделом "Европа" и меня уже дважды гоняли на гипноз и к ментату. Гипнозу я оказался не по зубам, а ментат... Ментат развел руками и сказал, что вынесет вердикт через неделю, после повторного "собеседования".
Так что, я теперь — работник-надомник, к вящей радости Марши.
"Надо с Якобом созвониться, раз уж есть время..." — Задумался я, начиная жить "домашней жизнью". — И сгонять на базар, закупиться, пока время есть...
Воспользовавшись "служебным положением", метнулся в отдел "Восток" и быстро пройдя по чистеньким коридорам, вышел на улицу, под горячие лучи яркого солнышка, палящие с синего, как бирюза, неба.
Отдел "Восток" открыли всего в трех кварталах от местного рынка — это я уже проверил, мы вместе с Мирошем, успели облазать его сверху донизу, быстро найдя "своих" торговцев, в меру крикливых и не таких грязных, как общая масса.
А еще, Мирош в первые же минуты, едва не лишился кошелька, небрежно сунутого в карман брюк.
Воришку мы поймали, но испортили отношения с базарской братвой, переломав молодой воровке пальцы на обеих руках. Так что теперь, обворовать нас, стало просто смыслом их жизни.
Мирош эту проблему решил элегантно просто — будучи врачом, а следовательно, человеком лишенным жалости и милосердия, "пропитал" купюры и прошелся по рынку.
Криминалитет, расселся по туалетам на неделю.
Повторив походы еще дважды, Мирош добился своего — "братки" старались держаться от него и его денег, как можно дальше.
Мне такой путь не светил, хотя Мирош и предлагал повторить его триумфальное шествие. Слишком сложно. Да и кто знает, может появиться "новенький" и что, снова ходи с "вирусом"?
Нет уж, я пошел другим путем.
Теперь, любой залезший в мой карман, уходил со сплющенными пальцами. Я так расслабился, что даже перестал застегивать карманы, нагло демонстрируя пачку денег и убирая ее в нагрудный карман легкой джинсовой куртки.
Айдар, продавец овощей и фруктов, качал головой и восхищенно цокал языком, каждый раз предлагая мне все повышающиеся суммы, за "такой же карман".
Однако, "братва платила больше".
Распихивая покупки по пакетам, в очередной раз завидовал самому себе молодому, который отправлялся за покупки с рюкзаком и не знал бед, с этим пакетным ужасом.
Дав себе зарок, в очередной раз, купить, наконец-то, рюкзак, провесил проход сразу к дверям квартиры, не рискуя шастать по базару с пакетами.
Пока фрукты мылись, овощи крошились, а мясо шкворчало в казане, дозвонился до Якоба и позвал на ужин, предупредив, что будет плов, то есть жирное, мясное и жутко вредное блюдо с большим количеством риса.
Знаете, что припер этот профессор, к плову?
Саке!
Марша и Алиция с ужасом смотрели на казан с шафранно-желтым рисом, черносливом и айвой.
Марше было чуть легче — за неделю, что я обретаюсь дома, она уже стала привыкать к странным блюдам, что ожидали ее вечером, на кухонном столе.
Борщ она и так знала, а вот бесбармак привел ее в дикий ужас. О казы я вообще тихо молчу в сторону — она теперь таскает это блюдо на работу, вместо обеда. И лопает, совершенно без хлеба, умудрившись еще и похудеть на пару килограмм!
А вот чебуреки и беляши, вместе с супчиком на копчёностях, вызывают у нее тошноту.
Пришлось отказаться от эдакой вкуснятины, в пользу семейной жизни.
— Как движется изучение образцов? — Поинтересовался я, когда плов уже прочно угнездился на дне наших животов, требуя к себе бережного обращения и зеленого чая, для неспешной беседы.
Марша, хитрая ирландка, снова выковыряла мясо и теперь сидела в задумчивости — куда девать гарнир.
Алиция предпочла навалиться на сухофрукты, притянув к себе тарелочку с финиками, инжиром и прочим урюком.
— Пока рано, но... — Якоб улыбнулся. — Наши кристаллы дают разные результаты, путая все лабораторные исследования. Из самого простого, как ты и заметил, это и очистка и даже оборонительные действия. Совсем как у твоего кристалла. Причем Алиция, не желает...
— Якоб! — Алиция предостерегающе подняла указательный палец. — Решение принято и обсуждению не подлежит! Мою девочку, твоим извергам, на опыты, я больше не дам! Ишь, придумали, лазер из нее делать.
Я опешил.
Якоб покраснел.
— Военные заказы... — Промямлил он, пряча глаза. — Все равно, ничего не получилось. И от нас отстали. Зато, мы получили просто изумительные по возможностям кристаллы памяти! И, это всего лишь, при 3-х процентном повторении структуры кристаллической решетки, которая оказалась полиморфной! Представляете! А какие это оказались приемо-передатчики!
Я замер, от странного ощущения, что сейчас и здесь было сказано нечто, в мои бедные мозги не умещающееся и оттого очень важное.
— Сайд. — Марша ткнула меня под столом. — Рот закрой.
— Я так лучше слышу. — Вырвалась у меня сакральная фраза одного человека, очень дорогого мне человека. — Не мешай. Я думаю.
— Думай, с закрытым ртом. — Потребовала Марша и в качестве наказания, поставила передо мной свою тарелку с рисом. — Молча.
— Алиция. Покажи кристалл. — Попросил я, перебив Якоба. — Пожалуйста.
Оправленный в платину кристалл стал больше, словно подрос. Теперь он был не голубым — синим. Под платиновой сеточкой, удерживающей камень на кожаном шнурке, ходили разноцветные искры, ныряли вглубь камня и появлялись снаружи, совершенно без малейшего признака системы.
Недрогнувшей рукой, сорвал платину, смяв в комок.
Кристалл словно вдохнул полной грудью и прислушавшись к моим словам, оплел шнурок своими искрами, встраивая в себя.
— Ей тесно. — Я протянул украшение владелице. — Так будет удобнее.
— Просто попросить? — Алиция вспомнила мои слова и понимающе кивнула, надевая кристалл и пряча его под рубашку.
— Почаще разговаривай. — Я катал платину в пальцах, разминая ее как пластилин.
— Как ты это делаешь?! — Якоб следил за моими руками, зачарованно и не отрывая глаз.
— Он просто поговорил... — Алиция улыбнулась и требовательно протянула руку.
Глубоко вдохнув, Алиция расплавила платину в руке, и через мгновение на ее ладони возник платиновый лебедь.
— Мне такое не под силу — фантазия слишком слабая. — Завистливо шмыгнул носом, я. — Не творческая я личность.
Алиция и Марша переглянулись и покачали головами.
— Значит, просто поговорить? — Якоб достал свой кристалл и смущенно пояснил. — Не могу оставлять его на работе. Словно...
Сжав в ладонях свой кристалл, Якоб замер, словно вслушиваясь и вдруг подпрыгнул.
— Он и вправду — разговаривает!
Быстро присмотревшись к Якобу, перевел взгляд на Алицию.
С появлением кристаллов, "раскачка" супругов перешла на новый уровень. Стать одним из нас, Якобу может быть, и не суждено было. Раньше. Теперь — даже я не смогу предсказать. Придется провоцировать Альбу... Или снова положиться на свой дар?
Пока Марша и Алиция убирали со стола, я припер Якоба к стенке и вытребовал у него все данные по кристаллу, что он смог запомнить. Учитывая, что давил я профессионально, профессор выложил даже совершенно секретные сведения, о разработке лазера и почему он не пошел.
Оба кристалла не желали становиться оружием. Они им были изначально, как "конструкт" Безобраза.
Дав им шанс, я умудрился устроить нечто, что в очень скором времени придется расхлебывать.
Кристаллы не разумны... Ну-ну...
Появление Альбы и Анны, снова вырвавшейся от своего малыша на "отдых", было воспринято на ура.
Обе красавицы были голодны, как волки и жаждали общения, как монашки после епитимьи молчания.
Пришлось удовлетворять.
Алиция, Марша и Анна мигом заняли диван; мне, Альбе и Якобу пришлось выбираться на балкон — им подымить, после сытного ужина, ну а мне — поиграть в викторину.
После первого же вопроса, Альба потребовала продемонстрировать кристалл, долго вертела его в руках и вернула с долгим выдохом.
— Не мое. — Альба улыбнулась. — Помалкивает. Только, странный образ дает.
Отмахиваясь от сигаретного дыма, держал ушки на макушке, но в разговор Альбы и Якоба, внезапно нашедших общие темы, старался не лезть.
— Алик слишком быстро растет... — Донеслось до меня из комнаты, горестное воздыхание молодой мамочки. — Уже медсестра, даже отправила на анализы...
— Анна! — Не удержался я и вышел с балкона, в комнату. — Ты тест Борисовича сделала?
— Нет. — Анна уставилась на меня, как на идиота. — Зачем?
Мы с Алицией переглянулись и схватились за голову.
Если перестройка организма мамы, хоть ни миг, отозвалась на развитии ребенка... А если еще и с примесью "нашей" крови — тушите свет! Младенец, с ускоренным восприятием, развитием...
Алиция в двух словах объяснила Анне, что ее ждет и ту пробрало.
Связавшись с Лиззи, мамаша испарилась.
— Считаешь, что такое может быть? — Якоб стоял у меня за спиной и недоверчиво качал головой. — Маловероятно.
— А вдруг? — Припугнул я ученого. — Представь себе, на мгновение, что мало нашему мирку "живых" и "мертвых". Добавится еще и третий вид — "Быстрые". И, может быть, первый образец этого вида, именно сейчас лежит в кроватке и пачкает пеленки? А лет через пять или семь — начнет проказничать и шалить... Догонять, кто будет? Мама? Или папа?
— Сайд. Не нагнетай. — Марша прятала улыбку, понимая, что сейчас я уже откровенно издеваюсь над гостями. — Все хорошо будет!
Сказала и осеклась, зная, как я ненавижу эту лживую насквозь фразу.
Виски сдавило и пришлось срочно начать улыбаться, чтобы моя слишком чуткая супруга не учуяла, что голова снова болит, а виски разламываются.
Проводив гостей, прошлись с Маршей по ночным улочкам академгородка, слегка распугав целующиеся парочки своими голосами.
Нет ничего приятнее прогулки с любимым человеком.
Вернувшись домой, спохватился, что не брал с собой мобилу.
Два пропущенных звонка, оба ушли на голосовую почту.
"Сайд. Завтра, заедь за машиной." — Это Маргарет Марино, наша автослесарь и завглавгараж.
"Сайд. Тест положительный". — Лиззи подышала в трубку и, вздохнув, добавила: — "Я так тебя ненавижу, скотина!"
