— Командир, я же только шутил! Вы же не приняли всерьёз мои слова? — Михаил боялся высоты. Только Андроник этого не знал, а сам командир турмы не мог признаться другим.
— А я, может, тоже всего лишь шучу? Кстати, как там твои разведчики, Валент?
— Разведчики сообщили, что местность до Ослиного перевала чиста.
— Какого перевала? — Андроник не помнил подобных мест на карте.
— Обычно так называют Перевал Святого Михаила. Это единственное в этих забытых Аркаром горах, по которому может пройти наше войско. На остальных нас могут просто взять в клещи и убить каждого по несколько раз, прежде чем поймём, что случилось. А уж как дервиши любят измываться над трупами мёртвых легионеров...
— Святые люди никогда не тревожат покойников, Валент-яме, — Менгли-Дубрей ещё мог простить, что воины его нового господина топчут родную землю. Это требовалось для освобождения страны от узурпатора. Но чтобы топтали его религию — никогда.
— Ладно, Менгли, как любят делать унгуртские колдуны...
— А как насчёт гор за ним?
— Там множество маленьких горных долин с партафскими аулами. Кое-где должны попадаться и поселения тех горцев, что покорил император Маврикий Септимий.
— Посёлки бердеков? Разве их партафцы ещё не перебили?
— Если это касается тех, кто отказался принять Великую Веру — то да, их трупы уже давно истлели. Тех же, кто уверовал в Единого Бога, оставили в покое. Правда, заставили платить удвоенные подати.
— Как думаешь, Менгли-Дубрей, они бы согласились воевать на нашей стороне, предложи мы им что-нибудь ценное?
— Горцы, — Валент хмыкнул: для аркадца трудно свыкнуться с мыслью, что партафцы называют горцами ещё кого-то. Как же тогда он должен называть бердеков? Не самыми горными горцам же, в самом деле. — Любят золото, господин. А ещё они любят вино, оружие и пограбить денька три какой-нибудь караван или городишко. Партафские султаны за двести лет добрались ещё не до всех их посёлков.
— Это очень хорошо, Менгли-Дубрей, что не смогли. Кстати, есть тут где-нибудь такие деревни?
— Мы называем их посёлки аулами. Так вот, аулы эти находятся по всем горам. Мы должны проехать через несколько десятков перед тем, как добраться в столицу.
— Просто великолепно. А вот, похоже, и ваш Ослиный перевал! — Андроник указал далеко вперёд, в сторону ближайшего ущелья.
Вообще-то перевалом это можно было назвать с большой натяжкой: просто полоска твёрдой горной породы в двадцать шагов шириной, шедшая по краю ущелья.
Когда несколько десятков всадников вступили на эту полоску, у Андроника появилось какое-то странное ощущение — предчувствие беды, соединённое с чем-то ещё. Он обратил внимание, что камень его перстня начал слабо светиться.
Флавиан еле успел вмешаться. Ещё бы чуть-чуть...
— Как же самонадеянны эти аркадцы! Их предки были другими! Правда, и им гордости было не занимать...
"Волшебство" — и краски мира вокруг Андроника поблекли. Он огляделся по сторонам. Слабым белым светом сияло пятеро священников, сопровождавших легионеров. Где-то вдалеке была тонкая синяя нить, струившаяся по горам — горный источник, как потом выяснилось. Но стоило только дрункарию взглянуть на перевал, и всё быстро переменилось.
По земле вились красные полоски, десятки и сотни. Они соединяли перевал и довольно-таки большой кусок горы, нависавший над ним. Совсем близко он услышал тихий шёпот. Через долю секунды он разобрал партафский. И тогда же Андроник осадил коня, выкрикнув: "Пехота, стоять! Священников вперёд, но на перевал ни ногой!".
Валент, Менгли-Дубрей и Михаил уставились на своего командира, совсем ничего не понимая. Но легионеры и священники сработали отлично: аркадцы разом остановились, отойдя на порядочное расстояние от перевала.
Служители Аркара, которых в войске уже успели прозвать батьками за широкие бороды, боевой вид и не менее боевой нрав, вышли в первый ряд. Один из священников, самый старый, помахал своим посохом и тут же отскочил, словно от гадюки. Все пятеро начали читать молитву Аркару. Андроник, не успевший отключить свой перстень, заметил, что к батькам прямо с неба потянулись широкие белые нити... Нет, целые потоки магии: Аркар услышал своих слуг. Андроник начал шептать молитву "от чароплётства тёмного" — невольно поверил в силу Аркара.
А ещё Ласкарий поверил в самого бога. Нет, он конечно, верил в Аркара: как в этакого чёрнобородого старичка, который где-то там на небе отделяет праведников от грешников да посылает раз в двадцать-тридцать на Таир очередного святого или пророка. Теперь же перед ним открылась истинная его сила: красные нити стали мельчать, рваться на куски и исчезать в потоке белого света. Через минуту перевал был чист о магии.
— Иллюстрий, всё войско должно быть благодарно Вам: на этот перевал партафские дервиши наложили своё колдовство непотребное, — к Андронику подошёл самый старый священник, с огромной широкой бородой до самого пояса и с необычайно молодыми голубыми глазами. — Тщась погубить всё войско наше. Даже скромный слуга Его, — священники старались без особой надобности не называть Аркара по имени, — заметил волшбу только в нескольких шагах. Не будь Вы воином, я бы подумал, что к нам явился новый пророк Его.
"Ну да, конечно, воин не может быть святым — куда уж ему, — хмыкнул Андроник. — Святому положено терпеть все оскорбления и насмешки. Естественно, взамен получаешь вечную память истинно верующих и тёплое местечко у трона Аркара". Хорошо, что сам Андроник родился воином.
— Мне просто повезло — я почуял что-то неладное, отче, — о кольце другим лучше не знать, а особенно священникам. Человек (человек ли?) в чёрном балахоне, являющийся во снах да ещё ни разу не показавший своего лица — это ли не лучший пример существования Даймоса? Или кого-нибудь из его ближайших слуг.
— Истинно говорят: скромность — единственное богатство человека. Но простым везением это не назовёшь, иллюстрий: тут явно не без помощи Его обошлось, — священник осенил себя знамением.
— Я обязательно возблагодарю Его, отче, — Андроник последовал примеру священника, осеняя себя двукратным знамением креста Аркара.
— Нужда гонит меня отсюда, иллюстрий. Надеюсь, ещё не раз Он явит свою помощь.
— Очень надеюсь, отче, удачи Вам.
— Интересно, что священники там делали с этим перевалом?
— Колдовство дервишей снимали, не ясно, что ли? Только вот какое... — задумался Михаил.
— Мне кажется, это была "горная сеть", — Менгли-Дубрей переводил взгляд с Андроника на перевал и обратно.
— Что такое "горная сеть"? — прервал своё молчание Валент.
— Святой человек призывает силу Единого бога, чтобы на куске земли возникли невидимые глазу линии. Если кто-нибудь вступит на них, святой человек узнаёт об этом. Ну, ещё часто бывает, что эта сеть может вызвать оползни или что-нибудь в этом роде.
— Великолепно, — хмыкнул Михаил.
— Интересно, к чему сети без охотников? — Андроник уставился на подарок Флавиана.
Сколько жизней он сегодня спас? И сколько душ загубил, если колдовство — от демонов? Или всё-таки это обоюдоострый меч? Единственное, что дрункарий знал наверняка — идти по этим проклятым Аркаром горам нужно ещё недели две...
Королевство. Предгорья Саратских гор.
— Господин, вставайте, милорд Тенперон зовёт Вас, — голос Владека вырвал меня из объятий сна. Мне снова снилась фигура, закутанная в чёрный плащ. Надо будет спросить у учителя, чтобы это могло значить.
— Вставайте, господин, — ещё сонный Лкашек пытался меня растолкать. Надо будет потом напомнить ему, что манеры — это не последнее, что нужно рыцарю. В этом он явно не блистал.
— Да проснулся я уже, проснулся! Что случилось? Кенари, что ли, напали?
— Аркар Вам на язык, господин! Похоже, что Ваш учитель собирается устроить взбучку реджинальдистам.
— Что вы мне сразу не сказали? Даю вам десять минут, чтобы приготовиться к бою!
— Вот это по-нашему, ребята! — Жихарь первым выбежал из комнаты. Остальные не желали от него отставать. — Помню, как я в молодости на сохатого...
И Жихарь начал рассказывать очередную историю из своей молодости...
Встав с кровати, я надел свою мантию. А ещё прихватил с собой и меч, хотя в бою он мне вряд ли бы помог: фехтовальщик-то из меня никудышный. Умываться не стал: во-первых, было ужасно холодно, а во-вторых, я этого не любил. Пустая трата времени для мага. Такое могло пригодиться только рыцарю, желающему посетить даму сердца. Да многие рыцари не делали и этого — в смысле не умывались.
Меч удобно лёг в ножны...
Через несколько минут бега по каменным лестницам я нашёл Тенперона в своём кабинете. Там же были и Блад Торн и, как ни странно, ревенант Беневаль. Граф, как обычно, парил над полом, смотря куда-то вдаль, словно не замечая учителя и генерала. То есть уже не генерала, как решил Фердинанд, но в нашем, гм, войске считали иначе. Часто его называли "нашим генералом", чтобы отличить от Тенперона — того величали "нашим командиром" или "нашим милордом магом".
— Учитель, Вы меня звали?
— Да, Николас, дело очень важное. Недавно вернувшиеся разведчики доложили, что в трёх лигах отсюда будет проезжать обоз с припасами. Боюсь, что не без них в замке начнётся голод.
— Я готов выступить прямо сейчас, учитель, — Блад Торн на это лишь улыбнулся.
В глазах Беневаля, внезапно повернувшего голову ко мне, появилось какое-то странное выражение. Вроде гордости, только немного печальной. Да уж, печальная гордость — то же самое, что спокойный граф-ревенант или вампир-вегетерианец. Только вот такой граф уже у нас был, и хвала Тарику, что вампиров в нашем замке не было. Во всяком случае, я на это надеялся...
— Так и придётся сделать. Мы возьмём с собой сотню воинов и два десятка лучников. Выходим через полчаса. Надеюсь, обоз и правда существует.
— Учитель, возьмите ещё генерала Блад Торна с тремя десятками воинов. Так, на всякий случай, слишком уж часто нам везло до этого, — вдруг обоз окажется всего лишь приманкой Реджинальда? Ведь он догадывается, что мы где-то рядом.
— Да, так и поступим. А теперь беги к своим рыцарям, — Тенперон улыбнулся. — Они нам понадобятся.
— Мои "рыцари" всё равно пошли бы со мной. Им же ещё надо риттерство получить.
— Похвальное рвение для простолюдинов. Ну что ж, а теперь я ещё поговорю с генералом, а потом выступаем.
Тенперон прекрасно понимал, зачем Лкашек, Сташек, Жихарь и Владарь рвутся в дворяне. Интересно, пожалеют ли они о своём желании, когда окунутся в пучину сплетен, интриг и бесконечных мелочных дрязг...
Поле возле замковой стены гудело. Нет, не сама земля — но люди, стоявшие на ней. Тенперон решил взять с собой три сотни воинов — а захотело пойти втрое больше. Пришлось взять ещё сотню сверху, которую Тенперон намеревался использовать как резерв. Объяснив задачи воинам, Тенперон скомандовал выход.
Соскучившиеся по битвам люди практически бегом направились через долину к Пику Дафно — невысокой горе, у подножия которой шла дорога из Артуа в замок Даркмур. Разведчики узнали, что родовое гнездо фон Даркмуров, как и всё графство, теперь принадлежит одному из братьев Реджинальда. Народ, к сожалению, полностью с этим смирился. Налоги не изменились, войска в графстве остались, городские головы не поменялись — из-за чего бунтовать? Разве только королевская десятина, налог на зерно, чуть увеличился. Для крестьян это была не беда, ведь год на рожь оказался урожайным, а пшеницу тут отродясь не выращивали. Налог-то был в основном на пшеницу, рожью брали меньше. Просто не годилась для хлеба высокородных...
Вообще-то вылазка, которая должна была проходить в тайне, больше была похожа на аркадский парад: воины шли шумно, некоторые даже пели.
— Господин, а Вы знаете какие-нибудь песни там, или гимны, которые поют рыцари перед боем? — определенно, Владарь хотел стать рыцарем больше всех. Так и порывался побольше узнать всё про их жизнь...
— Разве только одну старинную считалочку — её знают все дворяне. Но там как раз про войну.
— Спойте её нам, господин! — вдруг подал голос Владек, до того безмолвно следовавший за мной. Хорошо, что и у него не пропало желания стать дворянином — значит, ещё не всё человеческое уничтожила в нём Хозяйка Зимы.
— Голос у меня не особый, — петь я не любил, к тому же это было дело не для магов.
— У нашего господина самый лучший голос среди всех менестрелей Королевства. Если кто будет сомневаться, дело мы быстро решим, — хитро ухмыльнулся Лкашек, положив руку на эфес меча. Спорить никто не взялся...
— Ну хорошо, слушайте:
Эльфов отряд вышел из леса.
Сотни четыре, ждала их победа.
Вышли драконы, бронёю гремя,
Было их двое, и кожа черна.
Леса запылали, жаром пыша,
Стрелы летали, тихо свистя.
Оба дракона пали, крылья сложа,
Только эльфы остались — было их два:
Брилл и Тафани, и кровь их текла,
Из ран от когтей, что были остры как сталь.
Брилл и Тафани, два короля,
Оба вернулись, славу вернув в леса.
Но вот пришли люди, войну принеся.
Брилл и Тафани, два короля,
Оба погибли, победу ища,
И люди ушли, кровью омыв леса.
Брилл и Тафани, два короля,
Оба погибли — у эльфов с тех пор нет короля.
Но эльфы помнят о том, мечи точа:
Скоро вернётся слава в леса!
Это было старинной огнарской считалочкой, которую знали все дворяне. Во-первых, мотив был очень запоминающимся, ну а во-вторых, — она являлась одной из немногих историй об эльфах. А какой ребёнок не хочет услышать сказки про "замечательных эльфов"?
— Великолепно, господин! — Жихарь захлопал, за ним овациями разразились и остальные "кандидаты в рыцари". Недолго думая, все окружавшие нас воины тоже захлопали. Вдруг "рыцари" подумают, что отсутствие аплодисментов — это оскорбление их господина? Затем некоторые начали вполголоса напевать эту считалочку.
— Красиво и печально, точно в духе эльфов, — сказал Владек.
— На этот раз ты ошибся, Владек — считалочку сочинили люди. Я даже не знаю, выдумка она или нет.
— Совсем не выдумка, Николас, — я совсем не заметил, как Тенперон подъехал к нам на коне. — Это пересказ древней эльфийской баллады "Брилланон и Тафанион". История полностью правдива, только вот эльфов было поменьше, как утверждает баллада — всего сотня.
— Я даже об этом и не догадывался, учитель.
— Возможно, как-нибудь я найду книгу с текстом баллады. Или, если поможет Тарик, сами эльфы споют её нам.
— Эх, хорошо бы! — улыбнулся Лкашек.
— Да, было бы очень неплохо, — буркнул Жихарь. Настроение его почему-то испортилось. — Господин, мы уже почти у дороги.
И правда, мы наконец-то обогнули подножие Пика Дафно и нашим взорам открылся пейзаж, достойный быть запечатлённым на холсте.
Снег ровным слоем покрывал многочисленные ели и сосны, серебрясь на солнце. Дорога была шагах в сорока от нас, но намного ниже по склону. Она тянулась между деревьями на запад и восток насколько хватало глаз. Следов, как ни странно, не было — только ровный слой снега. Было очень тихо, лишь снег хрустел под сапогами воинов.
