Этим простым премудростям отец учил Карину с самого детства. Так и не добившись успеха в чародействе, но достигнув высот в более интересной для себя области — политике и денежных вопросах, — он все усилия тратил на детей. Чтобы они смогли достичь того, чего он сам хотел раньше: стать сильными чародеями. Их обучали с младых ногтей, им нанимали лучших наставников, тратились огромные деньги. На вопросы уже подросшей Карины, почему при таких затратах он не подтянет и свой чародейский уровень, отец неизменно отвечал: 'Ты изучаешь управление конструктами, а я — чародейство человеческих судеб. И тебе, и мне нужно быть в тонусе. Чтобы освоить чародейство на должном уровне, мне нужно на время уйти из политики. Я потеряю навыки и форму, а политика этого не прощает. Поэтому учитесь. Быть может, на старости лет, когда уйду на пенсию, вы и меня научите'.
Когда дела шли особенно хорошо, отец не скупился, заказывал уроки у глав чародейских школ, Повелителей Чар. За свою жизнь Карина видела их не так уж много раз: на крупных политических приемах, которые были организованы не без помощи отца, да на нескольких уроках, за которые платились огромные деньги. Но эти уроки словно впечатались ей в память, и она чувствовала себя обязанной окупить отцу эти затраты.
Что нужно для того, чтобы стать Повелителем Чар? В народе, как и среди обычных чародеев, ходили самые разные слухи. И вполне внятные, про какие-то секреты 'высоких чародейских школ', про тайные ритуалы и конструкты, известные только их адептам, да и то не всем, а только высшим эшелонам; и нелепые, про отбирание знаний и сил у других чародеев, многочисленные жертвы и прочий бред. Но истина была куда банальнее, хотя и сложнее для постижения. Мир — это отражение тебя. Ты познаешь, чувствуешь и пропускаешь его через себя, меняешься. Изменившись сам — меняешь мир. Конструкты — продукт этих изменений. Именно это объясняли Карине наставники, и только это она познавала на своем опыте.
Чтобы стать сильным и умелым чародеем, не нужны какие-то особые тайные знания или ритуалы. Да, есть определенные практики и стандарты, но они лишь кожура, раковина, а жемчужина — совсем в другом. Чтобы стать в чем-то успешнее, нужно воспринимать и чувствовать, мыслить и действовать, как будто достиг в этой области успеха. Чтобы стать сильнее в чародействе, нужно пропускать через себя опыт, мысли, ощущения, эмоции более сильных и опытных чародеев, обогащать все это своим багажом. Именно этим чародеи и отличаются от искусников. Жезлы — это ведь не больше чем костыли, пускай красивые и удобные. Если ты от рождения калека, то костыли позволят тебе хоть как-то передвигаться и стоять на ногах. Но если учить ребенка всю жизнь ходить с костылями, он так и не научиться передвигаться как нормальный человек! Соблазниться простотой освоения и видимыми эффектами, встать на путь искусника и больше никогда не научится ходить или летать...
Карина ненавидела Искусство и Кордос за то, что он сгубили огромное количество судеб. Война Кордоса и Оробоса — не война двух империй, а война двух взглядов на мир! Искусники нахватались наследия древних, приманивают в свои ряды множество адептов, а те лишь тупо зубрят, как с помощью одних костылей использовать другие.
В уроках Повелителей Чар, которые заказывал ей отец, не было места особым, секретным знаниям, таинственным ритуалам или тайным конструктам. И уж тем более не было зубрежки. Повелитель Чар просто совершал обычное чародейство. Но перед тем как начать, он как бы подключал Карину к себе, она слышала отголоски его мыслей, видела тени его образов, ощущала эмоции. Затем она начинала сама формировать чары, пытаясь интуитивно соединить их с чарами Повелителя. Но теперь уже он был незримой тенью в ее разуме. Так, объединяя и чередуя роли, они создавали одно большое полотно из конструктов и энергий. В этом и заключался весь секрет. Они могли творить и вполне обычное чародейство, однако Карина перенимала сам образ мышления и метод сотворения чар. И после каждого урока — в обучении происходил скачок вперед.
Нечто подобное делал сейчас и Никос. Правда, здесь взаимодействие было полувербальным. Чувствовалось, что Никос предварительно формирует образы, пытается их сделать близкими для понимания Карины и отсекает фон остальных ощущений и мыслей. Кроме того, активно использовались дракончики. За полчаса удалось наладить их взаимодействие, и у Карины как будто появились вторые руки. И все же она ощущала, что не хватает как раз самого главного. В чародействе структура важнее содержания. Никос красиво упаковывал, встраивал в разум знания, но отделял их от самого важного — эмоций и способа мышления. Когда ты растешь как чародей и как личность, тебе нужно совершенствовать умение мыслить и чувствовать, преобразовывать полученную информацию во что-то полезное для себя. Никос не называл себя чародеем, но был не слабее Повелителя Чар. И Карина не верила, что он будет обучать ее через простую подачу какой-то информации. Это — путь к пустой голове, до краев заполненной эрудицией. Значит, и целью обучения было что-то другое. В уроках Повелителей Чар Карина почти никогда не была пассивной. Можно завести лошадь в воду, но этим не заставишь ее напиться. Если учитель вступил в эмоционально-мысленную связь с учеником, нельзя просто сидеть и впитывать информацию. Нужно управлять собственным мысленно-эмоциональным потоком. Карина вспомнила тот опыт, попросила дракончика ей помочь, мысленно потянулась к потоку образов, которые посылал ей Ник, стараясь слиться с ним, впустить в себя, и тут....
Словно рванули занавес. Красивая упаковка из привычных образов и ассоциаций, в которую оборачивал Ник свои знания, рывком отлетела в сторону. За симпатичными и понятными декорациями открылось нечто совершенно чуждое, неожиданное и — ужасное. Какие-то 'коды, атракторы, классы, объекты, информструктуры, лямбды, схемы, программы...' ворвались в сознание Карины. Молодая чародейка презирала Искусство, находя его уродским, безжизненным искажением самой сути чародейства. Но все это была ерунда по сравнению с этим. Над чарами в сознании Никоса совершалось настоящее надругательство! 'Расчеты', 'схемы', 'коды', еще раз 'расчеты'... Все это совершалось диковинно, с использованием каких-то 'компьютеров', 'искинов', 'экспертных систем', 'алгоритмов'. И тут же — привязка этого не только к чарам, но к самым повседневным вещам!
Большинство эмоций относились именно к этим бездушным формулам и символам, их формированию и анализу. Сам процесс создания чар занимал гораздо меньше времени. Как будто... как будто все эти странные процессы 'кодинга' и являлись самым главным — той основой, которая заменяла чувства при наведении чар Никосом... Да, похоже, являлись! Сама идея такого способа чародейства казалась сумасшедшей, дикой и чуждой! Даже более противоестественной, чем Искусство. Но это существовало, это работало и это оборачивалось невероятным могуществом, результаты которого Карина уже не раз наблюдала. В один миг безоговорочная вера в превосходство чародейства над всеми остальными направлениями, вера, которая позволила выжить и сохранить разум в тюрьме, способной ломать сильных, была подорвана. Весь привычный мир развалился на части...
Карина закричала.
Глава 8
Толлеус
Город Беллус мало уступает в размерах столицам Кордоса или Оробоса. Росту и процветанию способствует его расположение — именно тут проходит основной торговый маршрут между двумя империями. Внутри город разделен на две части высокой стеной. Каждая часть принадлежит своему государству, в каждой свой комендант. Но название общее. Город один. В этом есть свое удобство. И в этом — своя изюминка. Здесь разворачиваются тонкие шпионские интриги и громкие политические скандалы, будто обе империи договорились играть на одной небольшой площадке.
Один из самых сложных в управлении городов, так считали в обеих империях. Это было не совсем верно, особенно для местных жителей, которые частенько пребывали в неведении относительно закулисной борьбы. Один из самых красивых — вот это была правда.
Толлеус, оседлав своего 'жука', с интересом вертел головой: дома все каменные, большие и ухоженные, улицы широкие.
Старик решил не бросать свое изобретение в деревне, куда он выехал из топей, перепугав местных. Интересная конструкция получилась, и над ней стоило еще поработать.
В селении искусник удачно пересекся с небольшим караваном, что двигался в Терсус, кордосскую столицу. У купца Толлеус арендовал телегу до ближайшего крупного города, куда и погрузил 'жука'. Особого смысла тащить его с собой не было — конструкция совсем не сложная и главная изюминка не в ней, а в умелом управлении. Вот только снимать все искусные блоки — та еще морока, да и бросать жалко.
И вот теперь, когда караван пошел дальше своей дорогой, старику не пришлось напрягать больные ноги пешими прогулками по незнакомому городу. Залез на 'жука' — и вперед.
Люди останавливались, провожали искусника взглядами. Действительно, не каждый день по улице ползают ожившие повозки, скребя деревянными лапами по булыжнику. Старику было безразлично это любопытство: главное, ему самому удобно. За долгие годы он привык ловить взгляды спиной — в жилете он казался таким толстым, что ротозеи и зубоскалы находились всегда.
Надо бы перекусить и привести наконец себя в порядок. Хоть старик и смыл грязь в реке и даже постирал плащ, но до опрятного вида, подобающего искуснику его возраста, было еще далеко.
Солидная вывеска на одном из больших домов гласила: 'Усталый путник'. Постоялый двор. И как раз про Толлеуса. Искусник неловко подвел 'жука' к входу, чуть не снес аккуратную изгородь, напугал чью-то лошадь.
— Понаставят тут, — прокряхтел старик себе под нос, спешиваясь. С разворотом у его транспорта действительно была проблема: только прямо оно двигалось достаточно уверенно, пусть и медленно.
Манокристаллы Толлеус с самого начала для надежности решил всегда носить с собой, благо они маленькие, а места под плащом много. Горшок с монетами и сундучок с амулетами — вещи тоже ценные. Однако их после недолгого раздумья старик оставил в 'жуке'. Очень уж они большие и тяжелые, чтобы всюду таскать на себе. Это только считается, что своя ноша не тянет. Тянет, да еще как! Особенно когда болит спина и хрустят суставы. Обезопасить свой скарб от воришек можно другим способом. Искусная сеть скрывает добро от любопытных взоров. Накинута еще вчера. А сейчас старик добавил одно плетение, весьма неприятное для непрошеных гостей. Еще протянуть сигнальную нить... Вот и все. Теперь можно спокойно отправляться внутрь постоялого двора, не беспокоясь о сохранности ценного имущества.
Внутри было не так уютно, как представлялось снаружи. Полутемное помещение, чад от факелов — ни следа Искусства. Старик под удивленные взгляды редких посетителей надел свою маску-фильтр, чтобы не закашляться от дыма.
С едой тоже была беда — никакой похлебки. Зубов у Толлеуса давным-давно не осталось — он даже вкус мяса забыл. От вина шалило сердце. Пришлось заказать лепешки и размачивать их в молоке.
Раньше, когда искусник жил дома, больших проблем с питанием не было. Он сам себе готовил кашу или похлебку. Теперь, когда провиант приходится покупать, нужно что-то придумывать. Жаль, не существует плетения, способного размягчать пищу. Может, все же сделать какой-нибудь аппарат с железными зубами?
От этих мыслей Толлеуса отвлек господин в дорогом кафтане, с золотым знаком гильдии купцов Оробоса на груди.
— Простите, это не ваш голем стоит у входа? — спросил он.
Старик даже улыбнулся: у искусников нет големов.
— Ну, деревянный, на жука похож? — по-своему интерпретировал купец молчание Толлеуса. — Мне показалось, именно вы слезали с него.
— Да, это мой 'жук', — признался старик. Как-то в голове плохо укладывалось, что он сделал голема. Была обычная повозка, ею и осталась, только обзавелась лапами вместо колес и движется за счет маны. Впрочем, незнакомец прав, действительно чем-то смахивает на голема. В действительности и близко не похоже, но если судить по внешнему виду — да, голем.
— Интересная конструкция! — воодушевленно продолжил купец. — Я каждый год езжу на турнир големов. Думал, все повидал. А меня удивили! Наверное, как раз едете на турнир?..
В Широтоне, столице Оробоса, ежегодно проводился турнир големов. Любой чародей мог принять в нем участие, представив свое творение и подав заявку.
Искусники никогда там не выступали. Но это и не запрещалось. Купец уверял, что в посольстве без проблем дадут приглашение, если Толлеус захочет попробовать свои силы и поспешит: отборочные этапы начинаются буквально через месяц.
Соревнования — удел беспокойной молодежи. Но оказаться в Оробосе — это было заманчиво. Еще вчера искусник даже не думал попасть за границу. Однако затеряться на просторах Кордосской империи можно позже. А вдруг в стране чародеев удастся разузнать про целебные амулеты, про остальные изобретения, которые старик подсмотрел в видениях? И даже некогда вбитый в голову императив: 'Кордос — все, остальное — ничто', — почему-то не подал голоса.
— Заманчиво... — бормотал старик, обдумывая ситуацию. — Отчего бы не попробовать?..
Посольством оказалась маленькая красивая крепость, обнесенная высоким каменным забором. В такой при желании, особенно учитывая отношения двух государств, можно долго держать оборону. Толлеус опытным взглядом окинул систему фортификации и невольно залюбовался красотой постройки: отшлифованные едва не до зеркального блеска стены, золоченые шпили на остроконечных крышах, великолепная отделка из декоративного камня разных оттенков от белого до розового, ажурные каменные переходы между колоннами-башнями.
Попасть на прием оказалось непросто. Дальше внутреннего двора крепости старика не пустили. Слишком фонило Искусством от жилета и посоха. Да еще диковинный деревянный 'жук'.
Сдавать реквизит не пришлось. Очевидно, искусники здесь бывали нередко, для них была разработана специальная схема. Во двор вышел совсем молодой щеголь — поговорить с визитером.
Старик неодобрительно покосился на разодетого парня с надменной осанкой.
Увидев 'голема' и узнав, что искусник хочет принять участие в турнире, парень не смог сдержать ухмылки. Попросив подождать минутку, он умчался внутрь, не закрыв дверь.
Толлеус ждал. Наконец послышались тяжелые шаркающие шаги.
— Если все так убого, как ты говоришь, то приглашение стоит дать. Хорошая возможность макнуть их Искусство в грязь, показать несостоятельность кордосских разработок... — донеслись слова.
Шаги стали громче. Наконец в двери показался седовласый старик в черной мантии, за ним следом семенил давешний юнец. Седой — судя по ауре, явно чародей — критически осмотрел 'жука', покивал своим мыслям и подал знак щеголю.
— Возможно, мы дадим вам приглашение на турнир. Только нужно соблюсти формальности. Какой категории ваш голем?..
Толлеус не знал. Купец про это ничего не говорил. Видя замешательство искусника, юнец задал наводящий вопрос:
