После, на выраженное Иланом вслух удивление по поводу случаев, явно подлежащих компетенции доктора Арайны, участившихся в последние сутки вокруг хирургического отделения, кто-то грустно сказал: так полнолуние же. Илан луну не видел месяц. То дождь, то снег, то работа. Он и с солнцем-то встречался редко. Но полнолуние хотя бы что-то объясняло. Тут обнаружилось, что эзофагоскоп со стола пропал, а мальчик Шора вовсе не убрался обратно в легочное, как некоторые решили.
На мыслях о том, что двух термометров, одного тонометра и прочих необходимых в ряде случаев инструментов по одной штуке на три с половиной корпуса госпиталя категорически мало, Илана нашел доктор Наджед. Он шел почему-то в сопровождении госпожи Джумы. Следом топала остальная свита. Секретарь, дежурный доктор Никар, ответственный по дезинфекции медбрат и почему-то советник Намур с печатью глубокой озабоченности на лице и папкой каких-то документов под мышкой. Доктор Наджед разговаривал, как охрипшая змея, но держался прямо, был решителен и готов к работе.
— Ссспать пойдешь? — прошипел он и закашлялся в кулак.
— Зачем? — спросил Илан. — Утро уже. Скоро обход.
И потянулся к брошенному на стол стетоскопу.
— Все ясно, коллеги, — подвел черту под сбором анамнеза доктор Наджед. — Приссступим. Доктор Никар, прошу вассс.
Если бы доктор Никар сказал свое: 'Только не сердитесь!' — на мгновение раньше, Илан сообразил бы, что это западня, и, может, даже увернулся бы. В огромных лапах Никара дергаться было бессмысленно, у Наджеда в руках блеснул шприц, Джума испуганно отступила за стену из простыни и спряталась за ней, Мышь испарилась еще при первых шагах доктора Наджеда, а Намур, наоборот, растерялся и шагнул вперед, хотя никому в сложившейся ситуации помочь не мог. Илану быстро задрали рубаху, стянули чуть вниз штаны, он почувствовал пониже спины холодную спиртовую салфетку, потом иглу. Чего и сколько вводят? До обеда или чуть больше хватит, сказал доктор Наджед, это пока не лечение, только профилактика осложнений. Показания? Недосып, недожор, передежур, некоторые от такого вовсе мрут, в госпитале и так вакансии, работа трудная, взять на нее некого — дураков-то не так много, как кажется. А ты правда думал, можно мать родную в медикаментозный сон безнаказанно отправлять? Попробуй собственное лекарство, доктор. Теперь баиньки. Сам добредет или отнесете, доктор Никар? Далеко не надо, в хирургии есть свободные койки.
Последнее, что Илан слышал, прежде, чем в доктор Никар взвалил его на плечо, были слова Намура:
— Постойте, а как же мое дело? Я же не просто так...
Проснулся Илан в докторской палате в середине второй дневной на бывшей кровати Актара. Солнце уже перекинулось через госпиталь, наклонилось к морю и вовсю светило в западные окна, раскидав по полу и стенам квадраты света. Соседние кровати были пусты, ни доктора Ифара, ни Эшты. Зато спиной к спине с Иланом на узкой койке дрыхнет Мышь, а в ногах, завернувшись в простынь, клубком свернулся Неподарок. Илан потянулся и спихнул Неподарка на пол. Нельзя сказать, чтобы нечаянно. Мышь свалилась сама.
Первая мысль была — бежать смотреть своих больных. И почему ему дали спать почти до заката, и никто никуда не позвал? Потом вспомнил, что по отделению дежурит доктор Наджед, и помогать ему не нужно. Даже наоборот, полезешь с помощью — обратно спать уложат. А что же делать? Чем заняться? Кому Илан нужен? По сути, всем нужен, но все терпят.
В первую очередь, конечно, Намуру с его папочкой, что там, в папочке, знать не очень хочется, но Намур вряд ли отстанет. Во-вторую, Неподарку. Тот сбежал из лаборатории и боится на шаг в сторону отступить, чтобы не попасть к Тайной Страже на допрос. Актару уже меньше. Рыжему — все еще нужен. Палачу — очень нужен. Кроме того, нужен в перевязочной и, возможно, в операционной. Причем, собственные приоритеты Илана начинаются с конца списка. А еще он хочет пойти в дезинфекцию и привести себя в порядок.
— А меня, — встала на цыпочки в столбе света Мышь, — меня похвалил доктор Наджед!
Вокруг Мыши танцевали пылинки и вся она светилась в закатных лучах и изнутри. Неподарок в углу за кроватью с угрюмым сопением выпутывался из простыни, в которую с ног до головы закутался, как в саван. Илан потянулся еще раз и сел. Странно, и голова не болит, и даже жить-работать хочется. Только не приглашают.
— Рассказывай, — велел Мыши Илан.
— Он говорил, что переподготовка по новым правилам городских врачей с их устаревшей школой бездарная затея, что толковый госпитальный фельдшер скорее получится из меня, чем из какого-нибудь доктора Ифара! Ля-ля!..
— Надеюсь, самому доктору Ифару ты это не доложила? — поинтересовался Илан. — А почему ты решила, будто тебя похвалили? Может, доктор Наджед просто не любит доктора Ифара, а ты под руку подвернулась?
— Не знаю, — беспечно пожала плечиком Мышь. — За что его любить, он старый!
— Можно мне?.. — встрял Неподарок.
— Тоже глупость сказать? — спросил Илан. — Можно.
Неподарок насупился.
— Я просил вас помочь... — сказал он. — Вы все время или прогоняете меня, или уходите сами. Если вы не хотите, скажите мне об этом, я смирюсь. Просто не буду больше на вас надеяться...
— Дорогой мой Неподарок, — покачал головой Илан. — Я бы помог тебе, если бы понимал, в чем. Ты же первый замкнул рот на замок и не выдаешь своих тайн. Даже имени своего не назвал, а в купчей на тебя так и стоит 'вписать любое'. Ты просил найти твою мать, но она умерла. От Тайной Стражи я тебя, по мере возможностей, охраняю. Думаю, они сами уже не рады, что отдали тебя мне. Чего еще ты от меня хотел бы?
Неподарок тревожно смотрел на Мышь. Но она убраться ради конфиденциальности разговора и не подумала, наоборот, навострила уши и присела на пустую кровать доктора Эшты, приготовилась слушать.
— Говори сейчас, — велел Илан. — Или замолчи навсегда. Другую возможность высказаться я тебе не обещаю.
— Дело в том, что... Мышь, поклянись, что меня не выдашь!
Мышь с готовностью подняла верх сжатый кулак и приложила его к сердцу. В уличных бандах это означало клятву собственной жизнью.
— Дело в том, — продолжил Неподарок, — что парусник 'Итис' выдал пиратам я. Нечаянно. А Тайная Стража думает, что это сделал мой хозяин. Они меня расспрашивают про него все время, как и что... А я не нарочно, честное слово. Я им не сознался. Я же не знал, к чему приведут мои письма...
Илан молчал довольно долго.
— Если хотите, можете им сказать... — наконец, выдавил из себя Неподарок. — Люди должны доносить о государственной измене, я знаю... Я сам боюсь.
— Пойдемте умываться, — вздохнул Илан. — Время покажет, кому и что я должен буду сказать.
История Неподарка была запутанной и простой одновременно. Его семья или те, кто ею назвался, искала своего потерянного родственника через частную сыскную контору с Судной площади Арденны. Вначале безобидно — просто найти, узнать, что жив, расспросить, как ему живется. Он получил письмо от матери из Арденны, мать написала, что после восстания рабов в восточном Хираконе жизнь ее улучшилась и порядки переменились, она стала свободной женщиной, что в Арденне вообще все по-другому, и, если он найдет способ перебраться на арданский берег или хотя бы сумеет покинуть южно-таргское побережье, где рожденного в рабстве освободить нельзя, она придумает, как сделать его свободным. Неподарок стал искать этот способ.
Сумасшедший алхимик, его предпоследний хозяин, водил знакомства в научных кругах, в том числе, общался с ходжерскими рекрутерами, приглашавшими ученых работать на архипелаг. Самого алхимика на Ходжер так и не позвали, хотя он старательно набивался. Но перед одним из его знакомых Неподарку удалось блеснуть чешуей и удивить всех, включая хозяина, знаниями по химии, почерпнутыми в обширной библиотеке алхимика и, частично, на практике в его лаборатории. Неподарок взял тестовые записи рекрутера и запросто решил задачи, с которыми не справился его хозяин. В конце концов, химия всегда ему нравилась, ему не нравился только сам сумасшедший алхимик, который вечером того же дня обварил Неподарку спину кипятком за то, что тот влез не в свои дела. Ведь мог бы решить эти задачи не сам за себя, а вместо хозяина!.. И попробуй объясни, что чужим умом умен не будешь и с первой же глупостью алхимика как позвали, так и вышибут обратно. На Ходжере все серьезно...
'Если бы ты родился свободным, тебя бы я взял', — сказал тогда по секрету Неподарку ходжерский рекрутер, но выкупать его, как надеялся Неподарок, у алхимика не стал. Или не посчитал таким уж ценным, или алхимик потребовал неразумную сумму за раба, а мог вовсе обидеться и сказать, что вопрос о продаже не обсуждается. И Неподарку оставалось только молча пускать сопли в рукав, оттого что спина болит и план не удался.
Но в конце концов вышло так, что вареная шкура у него со спины облезала не зря. Жизнь вознаградила за терпение и прилежание, и случилось небольшое чудо. Алхимик внезапно скончался от почечного приступа, и оказалось, что все его имущество завещано не его взрослым детям и не сбежавшей от него в далеком прошлом жене, как многими ожидалось. И даже не дальним родственникам, надеявшимся поживиться дядиным наследством.
Из любви, хоть и к псевдо, но, все же науке, а еще из внутренней вредности и нелогичности алхимик завещал роскошную библиотеку, дорогую лабораторию, большой дом и все, что в нем находится Техническому Университету Дартаикта. Оттуда Неподарка и забрали ходжерцы. И пусть он остался рабом, но с южно-таргского побережья вырвался, и теперь надежда отработать свою свободу самостоятельно у него была. А потом за первым чудом последовало второе. Примерно за полгода до отбытия 'Итис' Неподарок узнал, что планируется создание большого химического и металлургического производства в восточном Ардане, на тех самых отрогах Двуглавого Хиракона, где когда-то жила его мать. И что одним из главных технологов туда уже назначен его ишулланский хозяин. Неподарка он, конечно же, возьмет с собой.
Вот тут-то Неподарку пришлось вывернуться из свое вареной шкуры, чтобы сообщить в Арденну, что он скоро приедет. Послать известие в арденнскую контору на Судной было не так уж сложно. Сложно было осуществить это в тайне, чтобы никто не узнал о письмах.
Неподарку было наплевать на государственные и прочие интересы, он про них знать не знал и помнить не помнил, он занимался своими долгожданными делами. Но хорошо понимал, что, проведай хозяин о переписке с неизвестной конторой в Арденне, добром для Неподарка это не кончится. Как минимум, за такое самовольство его отправят в поместье убирать навоз и поливать огороды. Как максимум это могло закончиться отправкой обратно в Южный Тарген — не оправдал доверия. Про тюрьму, Тайную Стражу и государственную измену он тогда вообще не думал. Неподарок раб, подписи своей на документах он не ставит, ответственности ни за что не несет. Если обязательство соблюдать секретность ишулланских работ подписывал его хозяин, Неподарку он не отчитывался, хотя что-то такое иногда в разговорах звучало. Другое дело, что права вести переписку с кем угодно, хоть с семьей, хоть с Единым на той стороне неба, у Неподарка вовсе не было. Он нарушил распоряжение хозяина, возможно, нарушил какой-то закон, писанный или неписанный, он знал, что ему не разрешено, но ведь не в первый раз и не при первом хозяине он делал что-то, за что его наказывали, били, издевались над ним, а он терпел все это, отдавая свои мучения, как плату, и все равно получал свое.
Третьим чудом все удалось. Частично Неподарку помогли добрые люди, частично контрабандисты с соседнего острова Круглый. Уже через два с небольшим месяца он получил четыре почтовых голубя для связи с семьей и просьбу писать, чем занимается, с кем занимается, и на каком корабле они с хозяином отплывают, чтобы семейно встретить его в порту и обнять после двадцатилетней разлуки. Голубей Неподарок пристроил жить на соседнюю голубятню, и выпускал их по одному. Двух еще с берега перед отплытием с письмами о своей жизни и работе. Третьего уже с борта 'Итис', примерно с середины пути, со сведениями о приблизительном сроке прибытия и курсом корабля. А один голубь так и остался сидеть в клетке. Его Неподарок хотел выпустить уже в Арденне, в случае, если его никто не встретит. Нет, про голубей хозяин не знал. Неподарок отдал клетку с птицами другим пассажирам, девушке и ее больной бабушке, ехавшим в Бархадар лечиться у шаманов, соврав им, что голуби хозяина, но господин ученый чихает от птичьего пуха, и в одной каюте с ним они жить не могут. Девочке птицы были в радость, а надменный ученый такой ерундой, как верящие в шаманов бабушки и наивные девушки, не считающие зазорным поболтать с рабом, вовсе не интересовался. К тому же, у хозяина была морская болезнь...
Но, так как в каждой сказке чудес бывает только три, дальше везение Неподарка закончилось. Да и везением ли это было...
Илан слушал все эти откровения, сидя на широкой скамье в раздевалке дезинфекции, пока Мышь возилась со своей и его одеждой, пытаясь отвоевать в прачечной рубахи без рыжих пятен и окончательно вычистить пострадавший вчера в безвременнике кафтан.
Неподарок рассказывал тихо и монотонно, даже про обваренную кипятком спину — обычное для него, видимо, дело.
— Как выглядели твои голуби? — спросил Илан у Неподарка в конце повествования.
Неподарка вопрос удивил.
— Ну... — развел он руками. — Голуби как голуби. Серо-рыжие такие, с острыми клювами...
— Список тоже ты с голубем переслал?
— Какой список? — еще больше удивился Неподарок.
— Список специалистов с Ишуллана, по которому выбирали, кого с 'Итис' брать, кого оставить.
— Нет, — помотал головой Неподарок. — Никаких списков я не посылал. Депешник маленький, туда разве список впихнешь?.. Я писал только про себя и немного про хозяина, ни про кого больше...
— Тогда заткнись и никому не повторяй то, что мне сейчас рассказываешь, — велел Илан. — А то тебя и сделают виноватым. Потому что 'Итис' сдал либо не ты, либо не только ты.
Неподарок опустил голову, прошептал:
— Спасибо.
— Не спасибо, — отвечал ему Илан. — Я не о тебе забочусь. А о том, чтобы, найдя второстепенного виноватого, не бросили искать главного. Пусть ищут того, кто дал им в руки список, а ты молчи.
В притолку стукнули пару раз. Илан обернулся. На пороге стоял господин Адар и, кажется, он был не вполне трезв. Хотя и не очень пьян.
— Добрый вечер, доктор, — сказал он. — Я пришел на уколы, а там Наджед... Да ну его к черту!
— Действительно, — согласился Илан, мысленно потирая собственный синяк на ягодице. — Пойдемте ко мне в кабинет, поговорим. Нам, господин Адар, потребуется ваша помощь.
* * *
Первое, что сделал Илан прежде, чем куда-то идти с Адаром — выставил вперед Неподарка: тест на принадлежность к заговору против 'Итис'. Ненадежный, но все-таки. Неподарок узнан не был. Уже хорошо. Второй ход: послать Мышь в кабинет на разведку — нет ли там Намура и прочего тайного общества. Третий — понять, что в родном госпитале он ведет себя, словно шпион в тылу врага, или как студент, прогулявший обязательную лекцию. Осталось еще прикрыться одеялом от доктора Наджеда, и будет полная сказка. Четвертый шаг — выпрямиться и пойти напролом. Шаг пятый, закономерный, — нарваться на то, чего не хочешь.
