— Понял. Значит, опасности никакой нет?
— Есть, но размытая. Есть основания полагать, что среди строительных рабочих затесались боевики неопознанной пока организации, не желающей нам ничего хорошего. Пока ведем расследование, дипмиссии берутся под усиленную охрану. Если посол начнет возмущаться, постарайся потактичнее объяснить, что все делается исключительно для вашей же безопасности. Особо не напрягайся, к вам они вряд ли сунутся, да и боэй постоянно настороже. Но и спать на рабочем месте не стоит.
— Боевики неопознанной организации... — Джорджио побарабанил пальцами по столу. — Уже что-то случилось? Нападения, взрывы?..
— Против гражданских пока что ничего не предпринималось, в остальном без комментариев. Извини, Джорджи, сам понимаешь, не могу говорить откровенно.
— Понимаю. Все нормально. На твоем месте я бы и столько не рассказал. Если на сторону утечет, журналюги могут такую сенсацию раздуть...
— Ты умный парень, — Саматта хлопнул его по плечу. — Когда-нибудь обязательно до генерала дорастешь, я серьезно. Ну, а пока несколько простых правил, которые следует выполнять на территории Университета...
Паладар осекся и замолчал. Потом медленно поднялся.
— К-ссо... — сквозь зубы прошипел он. — Как не вовремя!
И, словно вторя его словам, в настенном динамике глухо завыла сирена боевой тревоги.
Радостное возбуждение, охватившее Дзару с утра, не проходило. Наоборот, чем дольше за бортом парома пенилась морская вода, тем сложнее казалось усидеть на месте. Мама постоянно бросала недовольные взгляды и шикала, а дед даже отвесил легкий подзатыльник, но девочка не обиделась. В конце концов, они же вот-вот приедут в Хёнкон! Дзара никогда в жизни его не видела, но там родились и мама, и дед, и вообще все предки семьи Мэйдо!
Она с самого лета видела, как настроение деда день от дня становилось все мрачнее. В свои десять лет она не знала, что такое "закладная" и "банкротство" — слова, то и дело проскакивающие в разговорах с мамой. Однако девочка понимала: ничего хорошего в них нет. А когда дед несколько раз, забывшись, назвал маму "Сатокана" вместо обычного "Сато", предчувствие беды легло на сердце тяжелым камнем: так он начинал говорить, только если очень сильно сердился. Но сейчас мама была ни в чем не виновата, а значит, злился он на кого-то другого. Злился — и ничего не мог поделать. Потом Дзара увидела и дядьку, рассердившего деда: в хорошем костюме, в галстуке, с портфелем, всегда приезжавшего на машине. Мама сказала, что он служащий банка "Морская волна" и хороший человек, но банк никому не прощает долги. Интересно, как хороший человек может работать в плохом банке? Из-за тоскливых предчувствий Дзара начала плохо спать ночами, а вечерами еще усерднее помогала в лапшичной, из-за чего школьные оценки, и без того невысокие, заметно опустились, редко превышая тридцать баллов. Мама с дедом не обращали внимания — они стали какими-то вялыми и скучными, а мама почти перестала смеяться. Вернее, клиентам в лапшичной она улыбалась по-прежнему, но вот дома, наедине...
А потом вдруг все изменилось. В один обычный до того, ничем не выделяющийся день незадолго до конца года Дзара вернулась из школы домой — и оказалась в центре огромной толпы, собравшейся вокруг лапшичной и оживленно обсуждающей новости. Раньше Дзара уже слышала про паладаров, странных людей со звезд, прилетевших торговать, совсем как в фантастических книжках. И вот оказывается, что паладары — или же таскающаяся за ними дочка богача Деллавита, тут мнения расходились — отвалили маме с дедом целую кучу денег, чтобы те могли поехать в Хёнкон. Новость быстро разлетелась по району, и народ валом ломился в лапшичную, чтобы то ли поужинать напоследок, то ли своими глазами посмотреть на людей, которым за просто так обломился жирный куш. Мама уже сбилась с ног, и помощь Дзары, бросившей портфель за прилавок и быстро повязавшей фартук, оказалась весьма кстати. А вечером, после закрытия, когда дед подсчитывал выручку, а мама без сил лежала на диване, ей объявили ужасную, страшную, захватывающую новость: они действительно уезжают из Кайтара в Хёнкон! А ее, Дзару, там станут учить в хорошей школе совершенно бесплатно! На свет тут же появился дневник, казалось бы, давно и прочно забытый, и остаток вечера оказался совсем не радостным. Каждую десятку и даже двадцатку ей припомнили вдумчиво и с далеко идущими выводами. Впрочем, по заднице не попало: мама, казалось, витала где-то далеко, а дед хотя и ворчал больше обычного, но выглядел почти радостным.
Потом им долго оформляли заграничные паспорта (свой Дзаре не дали, вредные, а вписали ее имя в мамин паспорт), какие-то непонятные люди покупали лапшичную, придирчиво суя свой нос в каждую щелку и копаясь у деда в бумагах, затем семья собирала вещи и в ожидании корабля жила в кладовке у знакомых. А потом они долго-долго, почти декаду, плыли через океан на большом грязно-белом корабле, где собралась, наверное, целая тысяча человек, и приплыли к другому материку, известному Дзаре со школьных уроков: Могерат. Там они принялись пересаживаться на другие корабли, плывшие вдоль берега сначала на юг и даже почти обратно на запад, потом на север и восток... Мама ворчала, что на самолете они бы добрались за два дня, но дед ответил, что нельзя разбрасываться деньгами в нынешнем положении, и мама, вздохнув, в конце концов согласилась. А чего она ворчала? Интересно же плыть вдоль незнакомого берега, смотреть на новые города и все время слышать вокруг речь, которая в Барне звучала лишь изредка. На Могерате на самом деле говорили на катару, причем так быстро и со странным акцентом, что Дзара поначалу даже мало кого понимала, но быстро привыкла.
Последнюю пересадку сделали в городе под названием Шансима. Дзару поразили размеры порта, хорошо просматривавшегося с корабля: наверное, раза в три больше, чем в Барне. Пришлось провести ночь в грязной портовой гостинице, где в окнах почти нигде не было стекол, а по стенам ползали и трещали крыльями огромные летучие тараканы. Впрочем, их Дзара не боялась. Она, в отличие от прочих знакомых девчонок, равнодушно относилась и к мелким кайтарским таракашкам, а уж местных маленьких чудовищ вообще не воспринимала как насекомых. Скорее, они походили на мелких драконов. А еще больше на драконов смахивали переливающиеся разноцветные ящерки, шустро бегавшие по стенам и ловившие тараканов длинным раздвоенным языком. Жертвы казались размером почти с ящерку, но охотники как-то ловко управлялись с добычей, проглатывая ее целиком за несколько секунд. Дзара весь вечер завороженно наблюдала за их охотой и даже чуть не забыла про ужин.
И вот сегодня с утра они погрузились на паром в Хёнкон: небольшое судно, в трюмы которого причальный кран сгрузил массу тюков, бочек и ящиков, а на верхней палубе стояли жесткие неудобные сиденья для людей. После отплытия из Шансимы берег стал пустынным и скучным, на море тоже ничего интересного не наблюдалось, а зуд внутри не позволял девочке сидеть спокойно на одном месте и караулить чемоданы. Босая, одетая в шортики и топик, она облазила весь корабль (пару раз ее шуганули матросы, но не слишком сердито) и теперь сидела на самом-самом носу, где заканчивалась открытая пассажирская палуба, болтая за бортом пятками и положив подбородок на нижний прут ограждения. Она воображала себя впередсмотрящей на пиратском судне, идущем за сокровищами, и изо всех сил всматривалась вдаль, чтобы увидеть таинственный Хёнкон сразу, как тот проступит на горизонте. Мама рассказывала, до Удара на море было видно далеко-далеко, даже как садящееся солнце словно тонет в воде, а не нерезким красным кругом медленно растворяется в радужном тумане. Наверное, по таким морям плавать куда интереснее. Но пока впереди все застилала голубая дымка, а слева тянулся унылый берег, постепенно начинающий зарастать лесом. Горы, подступающие к самой воде, уже остались далеко позади, и смотреть казалось решительно не на что.
Сколько еще плыть? И сколько уже прошло времени? Хорошо бы однажды мама все-таки выполнила обещание и купила наручные часики. В конце лета, когда Дзаре исполнилось десять, мама подарила всего лишь небольшой роговой гребешок, украшенный стеклянными бусинами, и, обняв, твердо пообещала, что уж в следующий раз часы — точно. А потом Дзара подсмотрела, как мама тихо плакала вечером за своей занавеской. Нет, можно обойтись и без часиков, если из-за них маме приходится плакать.
По палубе прозвучали шаги, уносимые встречным ветром, и рядом с девочкой остановились двое: дядька и очкастая тетка.
— Эй, тяма! — строго, но с сильным акцентом сказала на катару тетка, явно из Кайтара. — Ты опасно сидеть здесь. Встать сразу и держаться крепко, иначе упадешь. У детей совершенно отсутствует чувство опасности! — с досадой бросила она спутнику на кваре.
Ну какие же взрослые глупые!
— Я не упаду, дэйя! — обстоятельно объяснила Дзара. — Видите, я и так обеими руками держусь за ограждение. И прут рядом торчит. Я очень крепко держусь и никуда не упаду.
— Ого! — изумилась тетка, окончательно переходя на кваре и наклоняясь над Дзарой. — И откуда же ты взялась такая, умная и разговорчивая. А если маму с папой позвать, что они скажут?
Похоже, просто так не отстанет.
— Папа у меня умер, — со вздохом сказала Дзара. — А мама с дедом сидят вон там, на палубе, и можете жаловаться, дэйя. А я крепко держусь, вот.
— Филла, отстань от ребенка, — сказал дядька. — Ничего с ней не случится.
— Слушай, Уи, здесь я самая старшая, между прочим, — фыркнула тетка. — Старшая и главная. Ты бы в одиночку сюда ни за что не добрался, пропал бы где-нибудь в Ценгане. Так что не встревай в воспитательный процесс, юноша. Вот свалится она в воду — что делать станешь?
— Боэй подберут, — дядька ткнул пальцем в волны, где на мгновение мелькнула и тут же снова ушла под воду гладкая серая туша. — Меня Карина предупредила, что теперь они все суда конвоируют между Хёнконом и окрестностями.
— ..."с небрежным шиком, словно между прочим, ввернул он"! — фыркнула очкастая. — Чувствуется школа твоей любимой Чезарии — этак ненавязчиво продемонстрировать собственную круть и знакомство с великими. Между прочим, Карина мне эксклюзивное интервью дала и лично разрешила приехать, в отличие от других журналистов, а ты зеленый рекрут-редактор, так что я все равно круче.
— Да я ж ничего такого... — заметно смутился дядька. — А от ребенка все равно отстань. Вака, — он присел на корточки рядом с девочкой, — ты так хорошо говоришь на кваре, словно родилась в Кайтаре. Где ты так научилась?
— А я и родилась в Кайтаре, — пояснила Дзара, радуясь перемене темы. — Я в Барне жила всю жизнь. А теперь дэйя Карина Мураций, которая инопланетянка, нам денег дала, чтобы мы в Хёнкон приехали и лапшичную открыли. Мы теперь пер-со-нал Университета, вот.
Дядька с теткой переглянулись.
— Ну, Уи, вот и тема для первого репортажа, — засмеялась очкастая. — Юная эмигрантка с родителями возвращается на историческую родину, чтобы обрести новый дом. Первый кирпичик в фундамент создающегося с нуля общества. Ну, или почти первый. Как тебя зовут, девочка?
Дзара на мгновение заколебалась, вспомнив, как мама всегда запрещала разговаривать с незнакомцами. Но потом решила, что уже все равно разговаривает, а что ей могут сделать на корабле?
— Я Дзара. Дзара Мэйдо, дэйя, — важно, словно взрослая, произнесла она. — Приятно познакомиться. А мою маму зовут Сатокана Мэйдо, а дедушку — Дзидзи Мэйдо, и мы держали лучшую лапшичную во всей Барне, но мы ее продали, потому что закладная от банка велела.
— Меня зовут тетя Филла. Филла Талон. Я корреспондент журнала "Популярное естествознание". Ты знаешь, что такое "естествознание", Дзара?
— Не-а, в школе пока не проходили, — девочка помотала головой. — Говорят, там всяких зверюшек изучают. И камни. А у вас в журнале про ящериц пишут? Я их в Шансиме видела!
— Пишут, — улыбнулась тетка. — И не только про ящериц. Вот подрастешь немного, обязательно почитай. А дядю зовут Уита Брегг. Он самый главный журналист во всем Хёнконе. Хочешь, про тебя в газете напишет?
— Не надо, — отказалась Дзара. — Мама говорит, что журналисты всякую глупость с земли подбирают и в рот тянут, а у других живот болит. Про Карину Мураций, которая инопланетянка, тоже в газетах глупости писали, что она нас всех в рабство захватить хочет, а она с мамой разговаривала и никого не захватывала. Дядя Уита и про меня напишет, что я плохие слова говорила или лазила куда не надо, а я никуда не лазила. Вот.
Дядька с теткой дружно захохотали.
— Вот так нам коллеги репутацию создают, — отсмеявшись, сказала очкастая Филла. — Между прочим, Уи, совершенно не смешно. Одна стерва вроде твоей Чезарии способна всем чохом подгадить. Я в последнее время с таким трудом интервью из ученых вышибаю, словно военные тайны выведать пытаюсь. Боятся, что гхаши знают как я их слова перевру — они про ядерный синтез в голубых гигантах, а я в журнале — про летающие тарелки с гигантскими сороконожками. Приходится репринты статей таскать, чтобы объяснять, кто я такая. Делай выводы, студент, и зарабатывай положительную репутацию с самого начала. Иначе потом не отмоешься.
— Я, между прочим, уже не студент, — обиженно откликнулся дядька. — Диплом могу показать. И вообще, сам все знаю.
— Ты такой забавный, Уи, когда краснеешь, — прыснула очкастая. — Да не надувайся так, я же пошутила...
— Дзара! — раздался позади встревоженный окрик. — Эй, Дзара! Ты где! Ох, негодная девчонка, куда ты пропала!
— Мам, я здесь! — крикнула Дзара, помахав рукой. — Я не пропала, я тут сижу!
Встревоженная мама подбежала и, словно морковку, выдернула ее с борта, так что девочка больно ударилась пяткой о какую-то железку.
— Ну и перепугала ты меня! — укоризненно сказала мама. — Я на минутку задремала, а ты уже пропала куда-то. И дед хорош, сидит и молится непонятно кому и непонятно зачем. Атара, она мешала?
— Простите, дэйя, вы ведь говорите на кваре? — переспросила Филла. — Если вы из Барны...
— Да, конечно, дэйя, — кивнула мама, переходя на тот же язык. — Ох, извините великодушно, я не обратила внимания, что вы из Кайтара. Девочка вам не мешала?
— Что вы, дэйя, — улыбнулась тетка. — Ни в коем случае. Наоборот, у нас очень интересный разговор. Я Филла Талон, специальный корреспондент журнала "Популярное естествознание". А вот он, — очкастая весьма невежливо ткнула пальцем в дядьку, — новый директор информационной службы университета "Дайгака". И он очень хочет взять интервью у переселенцев в Хёнкон.
— Ох... — растерялась мама. — Интервью? Я даже как-то не знаю, дэйя...
— Я знаю! — отрезала Филла. — Вы ведь первые или почти первые представители обслуживающего персонала с правами постоянных резидентов. Однако, насколько я в курсе, торговцев и прочих рестораторов набирали на Могерате, а вот про приглашенных из Кайтара слышу впервые. Уита, бери их под мышку и начинай пытать, пока не расскажут всю подноготную. А я, ладно уж, помогу юному и неопытному коллеге.
