— Многое, — ответил про себя Алар.
Через мгновение поднявшийся ветер над его головой принёс двух ястребов.
— Дай мне тот клинок, — еле дыша, прохрипел Николай.
Алар широко расправил крылья, закрыв от ястребов картину, и протянул клинок наследнику. Николай, превозмогая боль, нашёл в себе силы и вонзил клинок в кровоточащую рану.
— Ники! — крикнула Ирана, выпрыгнув из самолёта, и подбежала к брату. — Что случилось?
— Он пытался спасти меня, но не успел, — ответил Николай и нашёл силы улыбнуться. — Мы думали, что потеряли тебя навсегда. Я счастлив, что снова смог увидеть тебя, перед смертью...
— Ты будешь жить... — как молитву прошептала сквозь слёзы Ирана.
— Нет, я уже ничего не вижу и не могу пошевелиться. Я чувствую, что если закрою глаза, то увижу совсем другой свет. Похорони меня здесь, на Русане, планете моего отца. И передай ему, что я умер, как солдат, защищая свой народ. Он очень хочет тебя увидеть, сделай это для меня.
— Оставим их, — прошептал Дэвор, и они с Аларом медленно пошли к ястребам.
Николай, чувствуя тёплые слезы сестры на своем лице, умиротворённо закрыл глаза и заснул. Ирана ещё долго сидела на земле, склонившись над братом, и только дождь, пришедший с востока, мог разделить её печаль.
Часть 3. Освобождение.
2220. Орбита Русана. Тяжёлый риваловский крейсер застыл на границе света и тени в окружении десяти других боевых кораблей эскадры. Два чёрных ястреба сделали петлю вокруг нового флота ривалов и приблизились к флагману. Чуть согнув на концах широкие крылья, они устроились на брюхе корабля и выключили двигатели.
— Что привело вас в этот ранний час? — Алар оторвался от карты и повернулся в сторону вошедшего в командный центр Дэвора.
— Время пришло, — Дэвор прошёл мимо Кепрота и Стариона и подошёл к Алару. На белом кресте на его груди он увидел красный риваловский знак. Тот , что напоминал букву R, из-за которой ривалы в своё время и получили это имя от людей. — Зачем ты носишь его?
— Это знак уважения и признания за победу на Русане, выданный мне ривалами в ваше с Ираной отсутствие.
— У ривалов никогда не было наград.
— Теперь будут. Медали получат все, кто воевал на Русане.
— Алар, зачем ты вмешиваешься в их культуру?
— Тебе не приходит в голову, что они сами изменяют её. Впрочем, вы с Ираной слишком заняты друг другом на Минарисе, чтобы следить за последними новостями.
— Именно для этого мы здесь, — громко произнесла Ирана, появившись в зале. — Пришло время прекратить эту войну.
— Почему сейчас? — удивился Алар.
— Мы не теряли времени, и наши разведчики нашли брешь в обороне Солнечной системы.
— Как не нам, — добавил Дэвор. — Космическим пилотам, знать уязвимые места родной планеты.
— Тогда вам известно, — не без усмешки заметил Алар. — Что дворец — наиболее охраняемое место на этой самой планете.
— Нет, совсем нет, — уверенно сказала Ирана. — Зная структуру обороны, нам под силу добраться до дворца и при необходимости выбраться оттуда. Однако, надеюсь, это нам не понадобится.
— Когда вас ждать с вестями?
— Менторовские технологии позволяют добраться до Земли одним скачком. Наши ястребы появятся в транспортном коридоре Земли и Марса, по нему мы и проскочим до поверхности.
— А охрана императора?
— Мы справимся, — заверила его Ирана. — Ты в любом случае должен остаться здесь, Алар. Если мы не вернёмся, надеюсь, ты сможешь принять правильное решение.
— Всё будет зависеть от тебя, — Дэвор посмотрел на застывший закат Русана за бортом корабля. — Но пока у нас есть надежда, мы должны сделать этот сложный шаг.
Глава 9. Шаг в неизбежность.
2220. Земля. Петербург. Тихие улицы дворцового городка утопали в мягком свете фонарей посреди опустившейся на город темноты январского вечера. Снег хлопьями падал на землю, закрывая её большим белым покрывалом. Далёкие звёзды смотрели свысока на совсем по их меркам не старые, но уже осыпающиеся под влиянием времени дворцы и соборы столицы.
— Почему это происходит, Бернар? — уставшим голосом спросил император, держа в руках горсть снега. — Когда всё успело перемениться?
— Никто не мог предполагать такого исхода, ваше величество, — тяжело вздохнул Анри Бернар. Год назад он ушёл со службы консулом, но по предложению императора остался жить здесь, в Петербурге. — Мы оказались слепы к проблемам и слишком горды нашими заслугами.
— Вы правы, Бернар, как всегда, — капля воды просочилась сквозь пальцы и упала на землю. — Нам остаётся только вспоминать славное прошлое. Сколько вы здесь, Бернар?
— Тридцать пять долгих и счастливых лет.
— Удивительно. Я уже шестьдесят, и из них сорок по долгу службы. Мы слишком задержались здесь, Бернар. Но теперь мне некуда идти, и уже не на кого оставить свой народ. Когда это случилось? Помните, ровно тридцать лет назад мы получили известие о открытии планеты Русан. Тёплой и гостеприимной, как Земля, нетронутой, свободной и такой близкой.
— Это было чудом, даром свыше...
— Так мы думали сначала.
— И вам завидовали все.
— Как жениху, нашедшему прекрасную невесту в соседнем дворе, — император сжал в кулаке снег. — А двенадцать лет назад SF вступила в войну на Анспаре.
— Так хотел Галактический совет.
— И мы поддержали его, я лично отправил в бой первые русские корабли. Война на Анспаре была неудачной, мы до сих пор не знаем, как она началась. Как был взорван купол Праспера, кто дал приказ о атаке ривалов... Но мы не боялись трудностей, тренировали сильных солдат, делали новое оружие, мы были увлечены этой войной вдалеке от Земли и центральных колоний. Удар по Русану был ниже пояса, первые поселения не были подготовлены к настоящей войне. Я пришёл в ярость.
— И SF, оплачивая долг, поддержал вас. Три года кровавой войны, и планета была полностью избавлена от ривалов.
— Но какой ценой, сотни солдат и колонистов не вернулись на Землю. Но не взирая на это, мы пошли дальше, — Император разжал пальцы и платком вытер мокрую ладонь. — Экспедиция казалась победной точкой в войне с ослабевшим противником. Мы превратились в хищника, против которого и сплотились наши сегодняшние враги.
— Быть может, ваше величество, победа не всегда зависит от того, как ты сражаешься, а ещё и за что ты сражаешься.
— А за что сражаются наши враги?
— К сожалению, многим из нас достаточно и того, что враг сражается на другой стороне. К сожалению, этого было достаточно и нам. Более важный вопрос, за что на самом деле сражаемся мы? — Бернар посмотрел вверх и увидел, как с неба медленно спускался транспортный Su-89.
— Это сложный вопрос, — остановился император. — Я думаю, это внутри нас. Другое дело, хорошо это или с этим нужно бороться.
Транспортник, даже на маленькой скорости поднимая небольшую метель, приземлился неподалёку от собеседников. Не замечая холода, одетый в парадный мундир, генерал Крапивин вышел навстречу императору и бывшему послу.
— Генерал, — поприветствовал его император. — Вы отправляетесь на совет ESD?
— Да, ваше величество, — генерал остановился в двух шагах. — Вы так и не сообщили вашу позицию по основным вопросам.
— Вы можете действовать по инструкциям, данным вам министерством обороны, — как будто прочитав по шпаргалке, ответил император. — Они, думаю, сейчас более компетентны в этих вопросах.
— Так точно, ваше величество, — генерал не ждал другого ответа и быстро направился в сторону транспорта.
— Что вы думаете, Бернар, — спросил император, не дожидаясь взлёта самолёта. — О наших новых генералах, полководцах?
— Ничего, кроме того, что они погубят себя... а заодно и нас.
Самолёт, не нарушая покоя, медленно поднялся в воздух и на несколько секунд завис над городом. Кварталы дворцового города как будто мирно дремали посреди ярких огней огромного города. Уже несколько месяцев Петербург находился в осаде миллионов своих граждан, собранных здесь с одной целью, штурма дворца и смены власти. Красные и оранжевые кресты или солнца на белых, синих и чёрных полотнах сотнями флагов поднимались в воздух и красовались на стенах и крышах домов. Массы людей полностью парализовали жизнь города, размеренность сменилась хаосом, полиция и армия оказались бессильны, а некоторые и вовсе переходили на сторону толпы.
— Мы все знаем, зачем мы здесь! — под рёв толпы африканский король Анкар Серени в окружении некоторых известных русских политиков на безупречном русском кричал с одной из трибун прямо напротив полосы оцепления вокруг императорского городка. — Часы старой власти подошли к концу! Утопая в роскоши дворцов, они ложью забирают наших сыновей, а нас обрекают на жалкое существование! Так покончим с этим раз и навсегда, — толпа то и дело взрывалась новыми всплесками одобрения и одновременно ненависти к власти. Серени выключил микрофон и отвернулся от толпы. — Думаю, вы сможете довершить начатое. Меня ждут в Лейпциге. Сегодня или никогда, вы знаете, методы не имеют значения.
Серени спустился с трибуны и направился к транспортному самолёту. Люди в толпе рукоплескали ему, кидали к ногам лепестки роз, но один человек смотрел в его сторону чуть ли не с угрозой. Серени застыл на месте и вгляделся в силуэт, застывший в сотни метрах от него. Сжимая в руках штурмовую винтовку, капитан Императорской гвардии Дмитрий Бантиков забрался на транспортер и оттуда управлял обороной. Он знал, что не имеет право применять оружие, но само ощущение автомата в его руках придавало уверенности ему и сдерживало его противников. Толпа всё сильнее наседала на оцепление, и он отвлёкся от Серени.
— Антон, что б тебя! — крикнул Дмитрий вниз. — Держать строй!
— Они забрали мою дубинку! — Антон, щитом прокладывая себе путь, прорвался внутрь толпы. — А она мне дорога! Я одной ногой там, другой здесь. Я уже вижу того, кто это сделал!
— Плюнь ты на неё! — Игорь бросил свой щит и начал продираться следом.
Антон добрался до нового обладателя его дубинки и схватил его за руку. Он намеревался вырвать дубинку вместе с рукой, но вдруг почувствовал не меньшую силу на другой стороне. Он удивлённо посмотрел на своего противника и увидел искажённое в напряжении лицо с характерным только для одного типа людей загаром. Антон обернулся по сторонам, и повсюду ловил одинаковые ненавистные взгляды.
— Это солдаты! — бросив дубинку, крикнул он из толпы и с трудом оттолкнул от себя одного из них. — Здесь не люди, а одни...
Неожиданный сильный удар в спину повалил Антона на колени, где уже на него посыпались беспорядочные удары ногами и руками. Одного Антон так и не сделал даже под мощными ударами, он не выпустил из рук дубинку. Он повалил за собой всё ещё державшего её человека и в этой суматохе сумел подняться. Прочная пластиковая с металлическим скелетом дубинка погнулась только об третью голову тех счастливцев, которые попались под горящую руку Антона.
— Чёрт! — выругался Дмитрий. — Первая линия на прорыв! Второй, сомкнуть щиты!
Всего около сотни солдат императорской гвардии перекрывали улицу, а толпе, которую они сдерживали, не было видно конца. Потасовка, устроенная Антоном с толпой, постепенно расползалась по всей ширине улицы. Обычные, как казалось с начала, граждане на деле оказывали нешуточное сопротивление гвардейцам, и первая кровь не заставила себя ждать.
— Что ты делаешь? — Игорь добрался до Антона, собравшего вокруг себя с десяток противников. — Выбираемся отсюда!
— Ну уж нет, они все уже порядком мне надоели. — разбитая бровь залила кровью половину лица. — Эта их внезапно проявившаяся смелость, эта их демократия! Давайте, кто не трус!
В этот же момент на Антона бросился здоровяк из толпы, Игорь поймал его движение и ногой отправил обратно в кучу.
— Ну, кто ещё? — вызывающе бросил Антон, но Игорь схватил его за руку и потащил обратно.
Анкар Серени проследил, как гвардейцы отбили своего солдата и чуть поумерили задор толпы, но в целом остался доволен.
— Хорошо, — произнес он, забираясь в самолет. — Соберите ещё солдат и ждите сигнала к действию.
Лейпциг. Штаб квартира ESD. Уже не один день с утра до ночи с трибуны звучали различные мнения и заявления, министры и президенты без конца сменяли друг друга. Зал то и дело взрывался аплодисментами, а через несколько минут снова недовольно гудел, то на время пустел, то снова забивался битком. Совет принимал важнейшие решения и отменял их на следующий же день, вечером короли жали друг другу руки, а за завтраком снова бросались в полемику.
— Что вы предлагаете, господин Лаконте? — под одобрение зала заявил Серени, поднявшись со своего места, — Как может Франция, вопреки всем вашим предвыборным обещаниям, снова ввязываться в войну?
— Когда под угрозой находится само существование человеческой расы, мы должны действовать сообща.
— Но вы ведь в одностороннем порядке вышли из SF и, выполняя обещание своим гражданам, вернули своих солдат с Аскарда и Русана. И оказались правы.
— Я лишь выполнял волю французского народа. Но теперь ситуация изменилась.
— Вы правы, синьор Лаконте, — поддержал его только что занявший своё место генерал Крапивин. — Пришло время объединить усилия. Российская Империя поддержит SF в обороне Аскарда.
Переполненный зал негодующе загудел, но вскоре снова затих, слушая Серени.
— Не слишком ли смелый шаг для полковника, чей генерал застрелился, выполняя волю всеми любимого императора...
— Не переходите черту, король..., — последние слова генерала утонули в поднявшемся гуле.
— Романов уже давно её перешёл, — слова Серени легко проходили сквозь шум, когда как голоса других утопали в гуле.
— Вы забываетесь, король, — чтобы слышать хотя бы самого себя, Крапивин вынужден был перейти на крик. — Когда вы последний раз были на своей родине?
— Я сделаю для своего народа больше, чем кто-либо. Я освобожу его и весь мир от тиранов, таких как Федерация и Империя.
— Это лишь пустые слова, — вышел из себя Лаконте. — Чем вы заслужили такую честь? Отправляйтесь обратно в Африку и займитесь, наконец, проблемами своего народа.
— Нет, мы никуда не уйдём, господа президенты, — уверенно заявил Серени, заставив затихнуть зал. — И вы знаете это. Петербург почти пал, Лондон в осаде, Пекин и Багдад стягивают вокруг себя войска, но это им не поможет. Эта участь ждёт всех. Погрязнув в своих космических войнах, вы потеряли контроль над Землёй. Всё изменилось, мир не на распутье, он на единственно правильном пути. Больше не будет границ, не будет дискриминации. Мы захватим власть в городах и целых странах, мировая революция уже на пороге ваших дворцов. Если Сибирь, Арабская конфедерация или Американская республика закроют свои границы, мы возьмём их штурмом. Единый мир — вот наше будущее. Ресурсы Земли, достижения общества должны в равной степени принадлежать всем её гражданам, время рабства прошло. Мировая революция — вот, что нас ждёт. Чем больше солдат вы отправите на Аскард, тем тоньше будет грань, на которой вы держитесь здесь.
— Чего вы хотите? — не удержался Лаконте. — Космоса, власти?
