Пока разгоряченные ношей охотники, сидя на гелоне, прислонившись спинами к теплой шкуре животного, отдыхали и набирались сил к последнему переносу животного, проснувшиеся жители стали подходить и осматривать животное, у которого шкура была повреждена только на шее...
Риния сняла верхнюю часть безрукавного костюма униформы, подошла к продольной деревянной емкости с чистой водой и окунула голову в воду... Завершив умываться, она собрала волосы в единую косу и выжила из нее воду. Ободрившись, она направилась к жителям, которые собрались возле животного. Они всем своим видом говорили о знатном событии нынешнего дня. Ринии сейчас было не до торжеств, для нее это совсем не казалось торжеством. Оставив за спиной жителей, которые принялись к разделке животного, она размеренным шагом направлялась к близлежащему водоему, водой которого был заполнен оберегающий ров поселка. Подойдя к песчаному, слабо покатому берегу, на котором находились плавательные средства, она села на песок, отведя плечи назад и, упершись руками о гелон, расслабленно замерла в утренних нурбийных лучах. Смотря на безмятежную утреннюю гладь воды, на которой местами играючи плескалась рыба, Риния легла на спину и от потерянных сил, которые забрала ноша, пригревшись на нурбии, задремала.
Старец, со слов жителей, на конец-то нашел богоподобного. Увидев, что Риния спит, пригревшись на нурбии, он не стал ее будить, а только выставил в десяти метрах от нее двух охотников, которые на всякий случай должны оберегать богоподобного. После чего старец отправился в поселок, посмотреть, как идет работа по разделки туши животного.
Риния проснулась от сна, который словно явь засел у нее глубоко в голове и не спешил, покидать ее. В голове солдата сейчас стояла одна единственная задача: покинуть как можно скорее это место и поспешить на Эктростарис. Легко поднявшись с гелона, она встала в полный рост, напрягла мышцы туловища, рук и с играющим чередованием их работы начала разрабатывать суставной костяк. Многие суставы, перенесшие нынешний неподвижный отдых, первое время издавали слабый треск от нагрузки, которую передавали на них работающие мышцы. Размяв костяк, она выпрямилась в осанку и, закинув обе руки на лежащий на плечах коррозитор, неспешно отправилась в глубь поселка. Идя, Риния бросала однотонный взгляд на население. Это был обыденный взгляд военного, который не как не могли узнать и понять местные жители. Они не знали слово военный, в их говоре было только слова — охотник, защитник. Что-то не людское зловещее промелькнуло в голове Ринни. Она недобро подумала о том, что она могла не идти на договор со старцем, а силой принудить проводника, и немедленно отправится вниз по течению. Эту мысль подавляла иная мысль: как можно оказать военную силу на мирное население, которое, на ее взгляд, мирно живет, не враждуя с соседями, до которых недели ходу. Да и то, как к ней отнеслись — это тоже говорило о том, что население поселка просто некогда не знало понятия — война. И вооружение у людей связано исключительно с их охотничьей деятельностью...
Риния пошла к вырубленному под емкость лежащему стволу дерева и умылась прохладной, бодрящей водой. Облокотившись руками об узкий зарубок бревна с водой, она бросила однотонный взгляд на падающие с лица капли воды, которые, падая в воду, вызывали колебание ее глади, и ее отражение лица в это время расплывалось. Глядя на расплывающееся отражение лица, она подумала о том, что ей непозволительно здесь задерживаться на время, оговоренное старцем: "Здесь человек живет в колыбели природы" — думала про себя Риния. — "Если я задержусь здесь дольше — люди настолько привяжутся ко мне, что станут умолять меня остаться с ними, а может, окажут на меня какие-то силовые действия. Я останусь без оружия и физически не смогу оказать им сопротивления. Живя здесь, я лишусь главной, профессиональной задачи. Где-то из-за моей невыполненной работы падут прахом миллиарды людских душ, даже если и не падут... Синтез ИСИХ не завершится и многие труды, надежды ученых по созданию оружия, несущего людской мир, останутся далеким эхо несбыточных реалий моей, не выполненной, армейской работы.
Старец издали увидел в богоподобном чуждое местному человеку выражение лица. Оно несло недобрый умысел и каким-то зловещим оскалом отражалось от лица Ринии.
— Душа тяготит горестью, — сказал старец, подойдя к Ринии.
Она перевела на него устремляющий взгляд и присев на корточки начала рисовать на песке: "Пока я не в пути, где-то далеко многие люди могут в одночасье погибнуть от корысти нескольких людей. Задерживаясь здесь, я могу, не успеть, выполнить свою работу, — примитивно выразила она свои мысли на рисунках.
Старец посмотрел Ринии в глаза, они были напряжены, от ее выражения лица тянуло недобрым холодом:
— В наших глазах ты останешься богоподобным человеком, который своим трудом показал нам чудесные возможности своего оружия, — говоря, рисовал старец. — Если есть возможность, оставь нам свое оружие. Если нет ее, то долечи хотя бы охотника, и мальчик, которого ты вылечила, сопроводит тебя вниз по течению.
Из рисунков и внешности старца Риния поняла, что старец опасается за ее жизнь и тем более за жизнь своих близких. Ведь если, не дай бог, случится конфликт между Ринией и местными, то чего ожидать от ее оружия и местной толпы?
Войдя в комнату к выздоравливающему охотнику, Риния осмотрела его рану и поняла, что она в силах затянуться сама без помощи АМХ. Задав по телеору работу АМХ на четырнадцать дней, и завершение ее работы на пятнадцатый день, Риния сняла с руки пациента телеор и, закрепив его у себя на руке, обратилась к женщине, дежурившей у охотника, показывая на пальцах руки число пятнадцать:
— День вытащит, лечит, — сказала она, показывая руками, как надо будет вытаскивать АСХ. — Течь кровь мазь, — сказала она женщине и протянула ей маленький тюбик с мед. клеем. Показав как его открыть и произвести мазок на рану, она передала тюбик женщине и попросила ее повторить мазок. После того как женщина сама раскрыла тюбик и произвела демонстративный мазок в области края раны мужчины, Риния окончательно убедилась в ее способности и перешла к другой теме. Она попросила женщину предоставить ей местную повседневную одежду, которую она оденет, а свою оставит охотнику.
Женщина не думая, согласилась. Через некоторое время она принесла в комнату аккуратно сложенную, приятно пахнущую, какой-то растительностью, мужскую одежду местного фасона и сказала, что большего размера одежды в поселке нет.
Риния взяла одежду и примерила ее. Одежда была терпима мола в длине рукавов и брючин. Убедившись в том, что одежда не порвется на ней, она положила ее на свою лежанку, объяснив хозяйке, что она позже ее оденет. Взяв в руки верхнюю часть костюма униформы, Риния принялась прикреплять к нему рукава. Аккуратно освободив руку мужчины от аптечки МО и АМХ, она сняла рукав и, вернув на руку пациента аптечки, прикрепила левый рукав к костюму. Поднеся к лицу мужчины дисплей командной строки униформы, она наглядно показала охотнику, как задавать униформе команду по отпугиванию животных.
После попытки, сорокового десятка, охотник в точности повторил команду, показанную ему Ринией.
Убедившись в том, что мужчина сможет задать эту команду униформе, Риния перевела свое внимание на коррозитор. Сначала она не могла приложить ума, как доходчивей объяснить мужчине основной способ включения оружия в стрелковый режим и уж тем более не знала, как объяснить ему всю сложность восстановления боеспособности коррозитора. Риния подложила под спину пациента свернутую ткань, под которой находилась сухая трава. Мужчина лег в полусидящем положении. Она отвела свой указательный палец ровно от переносицы мужчины и задержала его на одном уровне видимость охотника. Закрыв ладонью сначала его левый глаз, она открыла его, а затем, проделав это и с правым глазом, она повторила эти действия несколько раз. Убедившись в прицельных свойствах зрения левого глаза охотника, она поднесла оружие прицелом к обзору его левого глаза, а правый закрыла и объяснила охотнику, чтобы он смотрел в прицел только левым глазом.
Мужчина испугался, по его виду можно было понять, что он увидел, что-то очень страшное, дьявольское. Охотник в первый раз в жизни смотрел в прицел оружия, работающем в биовизорном режиме. Он увидел через стены, своего дома, силуэты движущихся людей на улице.
Услышав первые слова мужчины, его спутница жизни принялась молить богов.
Риния постаралась объяснить им, что эта работа не божественная, а оружейная — по видимости животного в лесу.
Мужчину по-прежнему одолевал страх перед увиденной картиной в маленьком отверстие жезла богоподобного. Первое время он не решался вновь притронутся к коррозитору.
Поняв, что за короткое время объяснить охотнику главный принцип работы оружия не реально, Риния оставила эту нелепую затею. Надев на туловище верхнюю часть костюма униформы, она вышла из дома и направилась к старцу, который сидел в тени в кругу пожилых людей и о чем-то вел разговор:
— Я охота, люди несет добыча, — сказала на местном ломаном языке Риния старцу. — Добыча живой, еда долго вкусно.
Старец понял, что богоподобный пытается сейчас сделать все, что толь может, и созвал два десятка свободных от труда людей, среди которых были взрослые и подростки. Старец объяснил им, что они должны помогать охоте Ринии и потрудиться сегодня на славу.
Нурбий близился к полудню, люди во главе богоподобного подошли к лесу и принялись обмазывать открытые участки кожи влажной грязевой массой состоящей из жженой земли и золы.
Риния, несмотря на дневную жару, надела капюшон и скрепила его защитные композитные части.
Невооруженные люди, на удивление себе, беспрепятственно вошли в глубь леса. На их пути не встретилось не одного хищника, который решился бы напасть на них, что уже казалось им не естественным.
Солдат стоял на возвышенности гелона и неподвижно держал коррозитор у плеча. Раздался звук жестко-стонущего хлопка, солдат тут же поменял направление оружия и через малый промежуток времени раздался еще один аналогичный звук. Две цели были сражены и оставались обездвижено-живыми.
Сопроводив из леса людей, несших на жердинах животных, Риния образно объяснила им, чтобы они снова пришли сюда и по возможности привели с собой еще людей.
Продолжая ожидать прихода жителей, Риния посмотрела магазин оружия и решила для своего развлечения произвести несколько выстрелов по стволам деревьев, которых в будущем должны были повалить на строй материалы. Отойдя на безопасное расстояние от деревьев предстоящей валки, она заняла позицию, закрывшись за пнем ранее срубленного дерева. Просмотрев в прицел прилегающий лес, и убедившись в том, что людей в нем нет, она принялась задавать оружию нужный стрелковый режим. Захватив прицелом самую нижнюю внешнюю часть ствола дерева, она приготовилась к выстрелу.
Оставив за спинами поселок, жители шли к лесным делянкам. Не доходя до них две сотни метров, они услышали странный звук, а сразу же за ним треск расщепляющейся живой древесины. Остановившись на месте, они смотрели как могучие деревья падали друг за другом. Не прошло и минуты, когда делянка была завалена поваленными деревьями. Больше не наблюдая вала деревьев, они продолжали путь и увидели неподалеку от себя встающего из-за пня богоподобного.
Близился вечер, Риния сопровождая жителей, несших на жердинах животных, выходила из леса. Сегодня она поразила восемнадцать животных. Все они были как на подбор: весили более двух центнеров и имели замечательные характеристики для приготовления из них блюд. Отойдя от леса, она сняла с туловища верхнюю часть костюма и почувствовала свежий бодрящий ветерок, который предоставил ей бодрости, продолжить ход.
Войдя в поселок с последними носильщиками животных, солдат увидел в лицах людей то, что некогда не видел. Их выражения лиц излучали какое-то непостижимое для него природное довольствие. От осознания этого чувства Ринию отвлекла кружка с дурманящим напитком. Она выпила напиток и в знак благодарности показательно отдала подростку пустую кружку. Народ заликовал и зазвал Ринию к столу.
Поев вкусной, свежеприготовленной, теплой пищи, Риния опустошила вторую кружку с желтоватым напитком и почувствовала себя навеселе. Встав из-за стола, она, не беря с собой оружия, направилась к танцующим людям, танцевать танец, который, как она поняла, означал щедрость лесной природы. Такой славной охоты у жителей некогда еще не было. Помимо количества добытых животных, важно было то, что все они были доставлены в поселок живыми. А те животные, которых еще не успели разделать, были живыми.
Нурбий пропал за лесным горизонтом, Ринию клонило в сон. Недолго думая, она направилась на ночлег в дом охотника. Придя в комнату к пациенту, она разделась и легла на лежанку спать. Заснула она быстро — воздух давал о себе знать.
Проснувшись ночью, Риния увидела нескольких старцев, в числе которых был тот, с кем она вела переговоры.
— Время путь... — сказал в левом ухе переводчик телеора.
Риния поняла, в чем дело, и стала надевать местную одежду, которую дала ей вчера хозяйка дома. Одевшись, она не стала обращать внимания на короткие рукава и брючины. Взяв оружие, она вышла на улицу. На ночной поселковой улицы было ни души, стоял звук потрескивающей горящей древесины дежурных костров. Ее сопровождали только несколько старцев, которые вели ее к водоему окольными путями поселка. Ночь стояла такая же, как и минувшая. Свет, естественного спутника гелона, падал, предоставляя зрению значительную ориентацию на местности. Подойдя к берегу водоема, Риния увидела мальчика, того самого которого она вылечила. Не тревожа ночной тишины, она попрощалась со старцами. Взойдя на лодку, которая была вырублена из ствола дерева, Риния села в нее и отчалила от берега, все также, по-прежнему не тревожа ночной тишины.
В это время старцы понимали, что они теряют богоподобного человека, но мысли о безопасности двух сторон были превыше соблазна возможностей богоподобного.
Стало прохладно, она накинула на себя одеяние и легла в головной части лодки. Вокруг стелился на водной глади туман. Лодка плыла своим ходом по течению.
Рано утром, когда начало светать, Риния проснулась и, увидев плохо накрытого одеянием спящего мальчика, поправила на нем одеяние и, убедившись, что лодка по-прежнему идет своим ходом, продолжила сон.
Чувствуя на лице играющие нурбийные лучи, она проснулась и лежа в лодке потянулась. Раскрыв глаза, она увидела мальчика, который, изредка работая веслом, направлял лодку строго по центру реки, по берегам которой простирался абсолютно дикий тропический лес. Общаться с ним по песчаным рисункам Риния не могла, поэтому она воспользовалась переводчиком телеора:
— Я имя Риния, — сказала она мальчику, протягивая ему руку.
— Меня Гацур, — сказал мальчик, подавая ей руку и пожимая ее.
— Голод? — поинтересовалась она, не голоден ли он.
Проводник раскрыл тканевую вязанку и показал ей приличный запас свежих плодов, а также сушеных и сухое мясо, сдобренное растительной приправой.
