— Мои родственники еще более заботливы, чем твои, — продолжал я начатый ранее разговор. — Беда в том, что в своей заботе они совершенно не учитывают мое мнение.
— Значит, им придется долго спорить с моими, — хихикнула Кристина. — Мама ни за что не отдаст право командовать мужем ее дочери. Вот ругани-то будет.
— Жаль только, что нам от этого не легче, — вздохнул я. Перспектива обзавестись еще одной любящей распоряжаться родственницей не радовала.
— Надо будет придумать, как их столкнуть друг с другом, — решила моя невеста. — Тогда нас никто беспокоить не будет.
— Только пока не найдут компромисс.
— Денова и Гнецы? Такое просто невозможно. Мы с тобой исключение.
Я не стал говорить, что они уже и так договорились. Наша предстоящая свадьба была более чем достаточным доказательством достигнутого между двумя семьями взаимопонимания. Пусть даже частичного или временного.
— Ну, еще Крис. Он тоже к тебе прекрасно относится, — продолжала развивать свою мысль Кристина. — А вот старшим не договориться ни за что. Так что, наша маленькая семья в безопасности. Я защищу тебя от твоих родственников, а ты меня от моих.
— Все не так просто. Мои родители совсем не глупы, да и сестра тоже. Они могут заставить нас подозревать друг друга. Всегда найдутся факты, которые можно истолковать по-разному. Только абсолютное доверие позволит сохранить настоящую семью навечно.
— У нас будет такое доверие, — девушка стиснула мою руку своей. Больно. Напомнив о том, что хрупкая на первый взгляд Кристина довольно давно занимается боевыми искусствами.
Беседуя подобным образом, мы подошли к дому. Заклятые столбы давно заливали улицу теплым, почти дневным светом, но во дворе царила ночь. Я в очередной раз слегка удивился отсутствию у нас светильника рядом с входной дверью, вроде тех, которые украшали большинство богатых домов. И вновь тут же забыл об этом. Поднявшись на крыльцо, предупредительно открыл перед девушкой дверь, впуская ее внутрь. Помог снять плащ, прежде чем подоспела встречающая нас Рикка.
— Господин Абель, — горничная приняла из моих рук одежду Кристины и замерла, ожидая пока я сниму свою. — В доме гостья. Госпожа Мелисанда настаивала на встрече с Вами, и мы взяли на себя смелость предложить ее подождать в гостиной, — едва заметная пауза перед "мы" выдавала истинного виновника события. Наверняка Мика приняла решение самостоятельно, а Рикка всего лишь решила взять часть ответственности на себя.
— Ты ее имел в виду, когда говорил о доверии? — Кристина искоса посмотрела на меня.
— Нет, — честно ответил я. — Для меня приход Мелли такая же неожиданность, как и для тебя.
— Тогда не буду вам мешать. Наверняка она захочет поговорить наедине. Пойду, поздороваюсь с Виолой, а ты позови, когда закончите, — девушка поцеловала меня в щеку и слегка укусила за мочку уха. — Я доверяю тебе, Абель. Полностью.
Проводив ее взглядом, я отдал свой плащ Рикке и, переобувшись в домашние тапочки, отправился в гостиную. Какое-то давящее чувство в груди и ледяной комок внизу живота заставили меня умерить шаги. Жить без Мелисанды было довольно просто, впрочем, как и с ней, а вот чувство неопределенности давило, пробуждая иррациональный страх. Я не знал, зачем моя бывшая подруга решила посетить меня, но волновался, словно опасаясь услышать новое "прощай".
— Здравствуй, Абель, — девушка повернулась ко мне, застывшему в дверях. Она изменилась. Осунулась, под глазами появились круги. И взгляд стал другим: внимательным и решительным, так не похожим на восторженно-пугливый прежней Мелли. Странно, раньше я, оказывается, совсем не замечал выражения ее глаз. Видел, запоминал, но не обращал внимания.
— Здравствуй, Мелли. Ты по делу или просто в гости?
— Я пришла попросить прощения. Не буду оправдываться или говорить, что не виновата. Не имеет смысла, — она глубоко вдохнула и выдохнула. — Прости меня, Абель. И вот, — Мелисанда протянула, все это время сжимаемую ее в руках папку.
— Что это? — спросил я.
— Извинения, — Мелли на мгновение закусила губу и тут же ее выпустила. — Вместо слов.
Я распустил завязки и открыл папку. Самым первым лежал лист с краткой биографией какого-то человека: имя, фамилия, возраст, значимые факты из жизни, еще какой-то текст. Но привлекло мое внимание не это, а маленький четкий портрет, нарисованный профессиональным художником, и небольшая пометка в правом верхнем углу: "Поставляет информацию Гнецам, Аварисам, Лэндоу". Под первым листом обнаружился следующий такого же типа, затем еще один и еще. Вся папка содержала досье на более чем сотню человек.
— Знаешь, мне никто и никогда не приносил столь дорогих извинений, — я был потрясен. — Расскажешь откуда у тебя такие документы?
— Расскажу, — кивнула она. — Только можно потом?
— Конечно. Останешься на ужин?
— Если ты приглашаешь. Только, Абель. Я не уверена, что снова смогу быть твоей любовницей, — она отвела взгляд.
— И не надо, — я взял ее за руку. — Ты моя подруга, Мелли. Близкая подруга. И в моем доме тебе будут рады, когда бы ты ни появилась.
Мелисанда подняла на меня глаза и улыбнулась. Впервые за все время нашего с ней разговора.
* * *
— Твои поступки иногда ставят меня в тупик, — проворчал ректор, наливая себе в стакан ледяной воды из графина. — Поясни, пожалуйста, зачем ты отдал наставнице Факаш досье на всех шпионов Гнецев. Да еще и людей Денова к ним прибавил. Гениальные мысли, рождающиеся в твоей голове, порой ходят такими странными путями, что мой старческий разум не в состоянии уследить за ними. А очень хочется.
— Все достаточно просто. Моя ужасная репутация перестает работать, — Сокол сидел напротив Ли Каласа, умудрившись развалиться на обычном строгом стуле с невысокой спинкой. — Слишком много молодежи добирается до высоких должностей, слишком короткая память у стариков. Служба безопасности Летнего Дворца еще достаточно вежлива, потому что вынуждена жить и работать с нами бок о бок. А вот остальные... Люди из Осеннего дворца наглеют. Причем, это касается не только подчиненных главного наследника, но и слуг самого императора. Гнецы думают, что если одного из их агентов отправили к родне в гробу, то они избавлены от необходимости приносить извинения за активную работу без предупреждения на чужой территории. А, между прочим, их действия грозили опасностью курсантам академии, за которых мы отвечаем. Если Александро забыл, почему со мной не стоит ссориться, то, что уж говорить об остальных, далеко не столь осторожных.
— Причины мне понятны. Мне непонятен смысл твоих последних действий, — ректор допил воду из стакана и, отставив тот в сторону, откинулся на спинку кресла.
— А это еще проще. Незачем сталкиваться с Гнецами самостоятельно. Нужно просто принять во внимание их мелкие внутренние разногласия и, предоставив Ла Абелю нужную ему информацию, позволить сделать все за меня. Причем к его собственной выгоде. Так, параллельно с освежением памяти окружающим, можно еще и с будущим главой дома подружиться.
— Ты о нем слишком хорошего мнения. Может быть, Абель действительно не такой уж рассеянный, как притворяется, но для того, чтобы возглавить дом не только формально, нужно нечто большее, — проворчал ректор.
— Я и не говорю про завтрашний день — Александро ведь пока в отставку не собирается. А вот лет через десять, вполне. Юноша куда способнее, чем кажется на первый взгляд. У него много тайн.
Сокол вытянул ноги и, сцепив пальцы в замок, сложил руки на животе. Ли Калас скосил глаза на собственный объемистый живот, на лежащие на нем в точно таком же положении ладони и тихо хмыкнул. Если лучшему директору служб безопасности в империи для отвлечения от работы требовалось изображать из себя шута, пародируя собственного работодателя, то пожалуйста. Некоторые вообще наркотики используют для стимуляции мозговой деятельности.
— Хочешь сказать, что Абель, до сих пор имеет неизвестные тебе секреты?
— В этом городе множество людей имеет неизвестные мне секреты, — пожал плечами Сокол. — Дело не в этом. Абеля сложно предсказывать. Несмотря на то, что он явный логик.
— Люди вообще непредсказуемы, — хмыкнул ректор.
— Великолепная сентенция, — Гнешек похлопал в ладоши. — Но дело в том, что я не пророк. Видеть будущее — не мой талант. Предпочитаю его создавать. Вот только молодой Гнец из той же породы.
— Только ты лучше, — рассмеялся Калас.
— Сейчас, да. Хотя невелика заслуга — превзойти восемнадцатилетнего юношу. Особенно, обладая ресурсами целой организации, — Сокол потянулся и зевнул. — Боюсь, что лет через двадцать уже я буду не желать с ним связываться, а совсем не наоборот. Если он, конечно, продолжит развиваться.
— Двадцать лет — это много.
— Не очень. Мне, например, кажется, что я закончил академию, буквально вчера, — Сокол зевнул снова.
— Все. Прекращай, — ректор с трудом удержал собственную челюсть на месте. — Иди отсюда. Мне еще полдня работать. Надеюсь, больше никаких вопросов нет?
— Есть, — Гнешек улыбнулся, даже не подумав подняться со стула. — Надо бы Эмме премию выписать. Не зря же она три недели таскала нашего ловеласа по маршруту прогулок наставницы Мелисанды, пока та, наконец, соизволила обратить на них внимание. Так дурачить мужчину не каждая может.
— Знаю я твою Эмму, — хмыкнул Ли Калас. — Наверняка она за эти три недели хотя бы раз, но побывала в ювелирном магазине. Уйдя оттуда не с пустыми руками.
— Премия важна как признание, что ее работу заметили и оценили, — Гнешек наставительно поднял вверх палец. — А уж сколько раз она посещает магазины и салоны, и кто там за нее платит — не мое дело. По крайней мере, до тех пор, пока счета не ложатся для подписи на мой стол.
— Хорошо, хорошо. Премия Эмме и Зионе. Еще что-нибудь?
— Зионе не надо. Она вытаскивала подругу из депрессии по личным соображениям. Той суммой, которую Вы обычно называете премией, ее можно только оскорбить.
Глава 22.
Ла Абель Гнец
Время летело незаметно, растрачиваемое на учебу, общение с друзьями и разработку необходимых для работы заклятий. Я оглянуться не успел, как закончилась зима, и промелькнул где-то за окном март. Апрель тоже мог бы пройти незамеченным, если бы не значительно уменьшившееся количество дождливых дней.
Впрочем, сейчас погода на улице волновала меня гораздо меньше того факта, что испытываемое заклятье не желало принимать строго горизонтальное положение, заваливаясь то в одну, то в другую сторону, несмотря на все ухищрения. Я раз за разом создавал одну и ту же магическую структуру, внося в нее различные мелкие изменения. В идеале, она должна была взлетать к потолку и оттуда передавать изображение страниц лежащей на столе открытой книги. В реальности же соблюсти равномерный подъем чар не удавалось, и даже в тех случаях, когда в область обзора попадала вся книга полностью, а не какой-нибудь один из ее углов, текст оказывался плохо различим.
— Какой непривычный выбор, — послышалось из-за моего плеча. В последнее время Сильвия приобрела дурную привычку подкрадываться и наблюдать за мной, тихо стоя где-нибудь в стороне. — Никак не ожидала, что ты будешь читать стихи. Тем более "Балладу о реках" Маскариони.
— Ты можешь опознать поэта и произведение, мельком увидев несколько строф? — удивился я. Для исследований важна была только четкость текста, и потому передо мной лежала первая попавшаяся книга, открытая на случайной странице.
— Не любое и не мельком, — капрал устроилась на подлокотнике кресла. — Но, во-первых, я тут стою уже целую минуту, а во-вторых, "Баллада о реках" — одна из моих любимых поэм. Хотя застать над ней тебя очень неожиданно.
— Честно говоря, я не читал. Упражнялся с заклинанием. Но, судя по результатам, точнее по их отсутствию, мне нужен перерыв.
— Хорошо, что ты сам упомянул об этом. Так много работать вредно. Даже для Ла.
— Все-все. Уже отдыхаю. Только не превращайся во вторую Рикку, — я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Лучше расскажи о поэме. У тебя такие странные интересы.
— Почему странные?
— Мастер боевых искусств и ценитель поэзии. Словно две женщины в одной.
— Ты зря считаешь поэзию далекой от боевых искусств. На самом деле, они очень схожи.
— Чем? — я даже открыл глаза.
— Почти всем, — улыбнулась Сильвия. — Это только со стороны кажется, что занимающиеся боевыми искусствами люди просто колотят друг друга, стараясь ударить посильнее. Изнутри все иначе. Главная задача — заставить противника поступить так, как надо тебе. Движениями тела, внутренней энергией, своим духом и волей. Можно быть избитым, искалеченным, даже мертвым, но выиграть схватку. Ты победишь, если добьешься своего. Понимаешь мою мысль?
— Думаю, да.
— В поэзии точно также. Только ты сражаешься не физически. Слово вместо взмаха руки. Строки вместо ката и стилей. Подбери их правильно, сплети в узор, цепляющий за душу и не дающий противнику выскользнуть из подобного захвата, и ты победишь. Заставив человека чувствовать и поступать так, как ты хотел. Наблюдать за истинным мастером всегда доставляет удовольствие. Но, если созерцать или ощутить на себе искусство воина можно только при его жизни, то почувствовать, как воздействует поэт, можно и после его смерти.
— Странный взгляд.
— Для меня — единственно правильный.
— Я и не спорю. Просто никогда не сталкивался с такой точкой зрения, — я обхватил Сильвию за талию и потянул, пересаживая ее к себе на колени. Она и не подумала сопротивляться.
— Теперь твоя очередь. Расскажи, чем занимаешься, — капрал чуть сдвинулась, принимая положение удобное нам обоим. — Я, конечно, в магии совсем не разбираюсь, но, если ты объяснишь, то с удовольствием послушаю.
— Пытаюсь уравновесить заклятье. Создаю магию, которая будет смотреть, словно глаз, и запускаю ее в небо. Хочу, чтобы она поднялась вверх, взглянула вниз и передала мне то, что увидела. Но у меня не получается поднимать все края заклинания с одинаковой скоростью. Мешают токи сил. Конечно, где-нибудь в пустынной местности оно будет работать правильно, но не в городе, где все пронизано различным бытовым колдовством. Слишком сильный фон. Не получается рассчитать давление.
— Ммм, — только и произнесла Сильвия, сидя с несколько отрешенным видом.
— Извини, — сказал я. — Сейчас попробую объяснить как-нибудь попроще.
— Я все поняла. Просто думаю, чем тебе можно помочь.
— Помочь? Ты ведь даже базовый курс магии не проходила?
— Ну и что? Я могу подсказать. Над чем-нибудь посмеешься, чем-нибудь воспользуешься. Никогда не отказывайся от помощи заранее.
— Хорошо, — я улыбнулся. — Уже есть идеи?
— Пока только одна. А если вращать заклятье? Горизонтально, я имею в виду.
— Так просто, — я посмотрел на капрала уже серьезно, обдумывая идею.
Если заставить заклятье вращаться вокруг собственной оси, то по мере подъема оно будет самостоятельно стабилизироваться. Конечно, небольшой перекос, скорее всего, останется, да и с поворотом возникнут проблемы, но уж лучше получить перевернутое вверх ногами изображение того, что хотел, чем вид какой-нибудь ненужной области.
