— Доченька, у нас с тобой родная кровь всем заправляет, я так рад, что ты меня приняла, мне сейчас, наверное, как говорится, горы по плечу, я ни одним словом не преувеличиваю свое теперешнее состояние. Привык, как говорится, за базар отвечать, было много времени, аж восемь лет, понять все и много чему научиться. Смотрю вот на тебя, и вижу себя молодого, дерзкого, как в Маугли говорят:'ты и я — одной крови'.

Расставались с грустью, но Лиза твердо пообещала, после осенней проверки своих ребят и зверят прилететь к отцу. Уже в вертолете Левка сказал:

-Митень, ты, это, свою домработницу меняй. Лизавета её вмиг выкинет, уж больно она у тебя стервозная дамочка.

-Ты прав, поменяю, вы с Федорычем никого не присоветуете?

-Подумаем.

А ребята-северяне заметили, что дохтур-ка как-то изменилась — стала много мягче, слух пошел, что влюбилась, и в своем самом беспокойном стойбище её спросили про свадьбу. Она недоуменно вскинула брови, тогда самая пожилая мансийка выдала ей про слух. Лиза посмеялась и пояснила, что впервые увидела своего отца, который не знал, что она есть, а узнав — тут же прилетел и оказался очень неплохим человеком, вот она и радуется.

-Оно конешно, батька — хорошо, но вижу я, любовь у тебя на подходе. Сильная.

— Да ладно, бабуль, какая может быть любовь у меня?

-Большая!! — припечатала бабуля.

Лиза только усмехнулась, что взять со старого человека.

Август для всех пролетел очень быстро, Лиза, одевшись по-зимнему, моталась по тундре.

Минька прилетел на работу, с удивлением узнав, что внезапно уволился Антон. Тот поехал домой в отпуск, встретил девушку своей мечты и решил остаться на родной кубанской земле.

Мужик Тонков собрался в первый класс, волновались все, кроме него, он сказал своей любимой Мурке: -Я учиться буду, ты тута.... ой, забыл, тут — веди себя хорошо, с пузом своим не прыгай, а то котенков растрясешь, и будут совсем больные.

-Игорешка, с чего ты так решил? — удивилась Алина.

-Смотрел фильм, беременная прыгала с высоты, а потома в больницу попала, а эта дурочка тоже прыгает. И какая из неё мамка будет? — по-старушечьи вздохнул ребенок.

Мишка и Алина поговорили с ним, попросили никому не рассказывать, что жил в подвале, ребенок дотошно выспросил почему, поразмышлял и сказал:

-Не буду, а пусть только кто заедаться будет, приёмчики-то знаю, враз в зубы дам.

-В зубы-это в последнюю очередь! — серьёзно сказал Тонков. — Надо стараться мирно поговорить.

-Научишь?

-Да ты и так уже умеешь хорошо говорить, но конечно же, будем все непростые ситуации дома разбирать.

— Железно! — подтвердил ребенок. — Пап, мне много спичков надо.

-Что поджигать хочешь?

-Да не, я из них такой домик складу, хочу бауш... Елене Сергевне то исть, подарить. Пап, а чё у меня совсем-совсем баушек нету? Только дедуни, Иван Петровича, жена и все?

-К сожалению, — развел руками папка.

-Ладно, может ещё и найдется какая, нечаянно, как дедуня ?

Папка принес много "спичков", и ребенок весь вечер пыхтел выкладывал-перекладывал спички и сложил-таки домик с башенкой.

— Здорово, Игорёшка, молодец!

-Это меня пацаны тама научили, когда зимой холодно было, все в подвале сидели, вот я и с ними складывал всякие фигурки.

Утром Тонковы собирались первый раз в первый класс. Ребенок — красивый, торжественный, нес в руках коробочку со своим подарком, папка два букета, а мама и Сонька, такие красивые-красивые, сестрица отпросилась у своей училки проводить братика в школу — шли рядышком с ним.

-Видишь, сын, даже погода радуется, что ты в школу пошел!!

День в самом деле выдался изумительный — сухо, тепло, безветренно. Зоркий Игорек быстрее всех углядел свою училку:

-Пап, мам, вон Надежда Иванна стоит, пошли туда.

-Игорь Михайлович! — Окликнула его тоже нарядная Елена Сергеевна.

— Здрассти!

-Я тебя поздравляю, надеюсь, ты будешь хорошо учиться и радовать всех нас.

-Я постараюся, постарюсь, я тута.. тут, вам подарочек сделал. Чё цветы? Они ведь завянут, а эта постоит. — Он протянул ей коробочку.

-Спасибо, Игорь, я очень тронута, беги к своей учительнице.

Первый 'А' класс волновался, и стояли все как-то неровно. Игорёшка посмотрел-посмотрел на это безобразие и потихоньку пошел вдоль строя, поправляя ребятишек и приговаривая:

-Надо ровненько встать, мы ж теперь ученики.

Ребятишки подравнялись, Надежда Ивановна сильно так улыбалась, а Игорёшка ещё раз удивил её. Подошел к самой маленькой по росту девчушке и спросил:

-Ты чё такая кнопка?

-Сам дурак! — ответила сердито кнопка.

-Чё лаешься? Я наоборот тебя всегда защитю... защищу, мужик же я. Звать-то тебя как?

-Галя Птицына.

-А я — Игорёшка Тонков, у меня Мурка есть, вот, скоро котенки будут.

Прозвенел звонок и ребятишки притихли, выслушали речь директора, потом пошли по классам. Надежда Иванна велела встать по двое и взяться за руки, детки перемешались. Игорек, видя такой беспорядок, сказал Гале:

-Кнопка, меня обожди, я щяс! — шустро начал помогать училке, и через несколько минуток первый 'А' пошел в свой класс. Игорешка серьезный до невозможности вел свою маленькую подружку и естественно сел за одну парту с ней. А прозвище 'Кнопка' так и шагало вместе с Галей все одиннадцать классов.

В кабинете директора Елена Сергеевна аккуратно достала подарок Игоря Михайловича, полюбовалсь и поставила на видное место, пояснив сидевшей возле нее завучу:

— Это очень дорогой для меня подарок, и сделал его светлый и, — она сильно засмеялась,— очень хозяйственный первоклашка.

-Это не тот ли, что детишек заставил подравняться? — тоже заулыбалась завуч. — Приметный мужичок.

-Он мне летом замечание сделал за ту дырку возле угла, что только в последние дни закрыли асфальтом, камешки туда засыпал и утрамбовал, говоря при этом "Куда хозяин смотрит?". -Ну, значит, нам повезло, особенно Надежде Ивановне.

А Филюшка Аверченко неожиданно для себя стал 'героем дня' сначала в школе, а потом и в городе .И виной всему было сочинение "Как я провел лето?" Четвертоклассник написал про поездку в Польшу. Учительница русского языка, прочитав его сочинение, пошла к директору:

-Юрий Васильевич, это надо опубликовать в газете. Это просто необходимо, чтобы о таком знало как можно больше народу.

Директор, родившийся через десять лет после войны, раза три перечитал сочинение.

-Да, такое надо знать.

И завертелось... через два дня к Саше пришел редактор районной газеты с просьбой разрешить напечатать сочинение сына в газете, а узнав, что есть ещё и зарисовки из Макув-Мазовецки, не отстал. Аверы, посоветовавшись, разрешили, не столько из-за сына, сколько из-за памяти, ведь почти в каждой семье были фронтовики или труженики тыла. Газета вышла со статьей, в которой было небольшое интервью с Аверами, сочинение Филюньки и две зарисовки. На одной дядя Иван, стоящий на коленях перед столбиком с номером и звездочкой на верхушке, а на второй — общий вид кладбища погибших. И был в редакцию шквал звонков и откликов, через неделю эту статью перепечатала областная газета. Затем там же была создана рубрика "Наша Победа", которая имела огромный успех. Писали многие, кто-то интересовался, как найти своих родственников, кто-то благодарил, писали и фронтовики, — статья никого не оставила равнодушным. А Филюнькиными рисунками заинтересовались в художественной школе Екатеринбурга, пришло приглашение посетить её.

Вместо Антона приехал мужик лет сорока, с каким-то неприятным взглядом, казалось у него внутри что-то липкое, после общения с ним Миньке всегда хотелось тщательно промыть руки с мылом. Никитич тоже насторожился после первого же разговора с ним и произвел перестановки, оставив этого новенького, "просто Валерка Зубов" работать на подхвате, типа подай-принеси. Тот было вякнул, что его в кадрах заверили, будет работать по специальности.

-Вот и иди в кадры. А здесь не Подмосковье, где все стабильно, а тундра с её непредсказуемой погодой! Не устраивает — вон в трех километрах буровая, там частенько сейчас наезжают машины -вперед.

Тот промолчал, но как-то хищно оскалился.

-Милок, я за двадцать пять работы здесь видел-перевидел всякого.

-Да что ты, Никитич? Я же ничего.

-Иван!

-Что — Иван?

— Для тебя — Иван Никитич, а чтобы меня назвать Никитичем, надо пуд соли съесть сначала.

Минька старался разговаривать с ним по минимуму, каким-то шестым чувством не доверяя этому скользкому мужику. Ребята тоже не особо общались с ним, да и о чем можно говорить, когда устав как собаки, после напряженных смен, поев, все заваливались спать. Короткие дни и начавшиеся снегопады не добавляли веселья, видимость-то была минимальная, вот и отсыпались про запас. В начале октября заявилась дохтурка — навестить своего папаню перед отпуском.

Лиза, как всегда, проверила кухню, душевые, осмотрела работяг на предмет болезней, проверила жилые комнаты. У Миньки в комнате задержалась, рассматривая фото коллаж на стене .

На одной — самой большой, как она поняла, запечатлена вся его семья: очень похожие меж собой Миша, седой мужчина — точно, отец и кареглазая девушка, явно сестра, светленький голубоглазый пацаненок лет десяти и смеющаяся женщина с озорным взглядом, явно мамуля, удивительно похожая на Мишу улыбкой. На другой подросток Миша бережно обнимал старенького дедулю, и оба счастливо улыбались в объектив. Еще была запечатлена счастливая сестричка в свадебном платье в окружении большого количества веселых людей.

И немного в отдалении фото: стоящие у небольшого столбика — явно солдатской могилки, звездочка сверху, и номер на столбике 457 — какие-то строгие Миша, его отец, заплаканная мамуля, серьезный младший братик и расстроенный пожилой мужчина, удивительно похожий на дедулю с другой фотографии. Лиза пошла на выход, отмечая про себя, что вот в этой комнате все в идеальном порядке, и делая пометку, спросить про так заинтересовавшее её последнее фото при случае.

Вечером свободные от смены собрались в столовке. Атмосфера была как всегда теплая, домашняя. Только Лиза несколько раз ловила какой-то липкий взгляд новенького, увидев, что она смотрит на него, тот мгновенно отводил глаза. Но Лиза все равно насторожилась, ей, привыкшей к открытым взглядам всех своих знакомых северян и работяг, было неприятно. Никитич, старый хитрый лис, тоже заметил эти взгляды и, выйдя вслед за Валеркой как бы покурить, предупредил:

-Если лапы протянешь — отстрелю яйца сразу.

-Такого и в мыслях нету!

-Я сказал!

Долго сидеть не стали. Лиза, утомленная долгим перегоном, быстро пошла спать. Утром все было как обычно, кто на смену, кто со смены... быстро поев, разбежались. Возле Лизы как всегда ошивался Олег, рассказывая что-то смешное, безбожно привирая. Минька и Вовка спали, Никитич был в диспетчерской. Подсобный разгребал снег от домика до диспетчерской.

Олег хлопнул себя по лбу:

-Лизавета, я с тобой про всё забываю, Никитич велел лампочки запасные принести, я ща мухой!

Он убежал, а Лиза, занятая выпечкой блинов, не услышала как Валерка потихоньку зашел на кухню, и вздрогнула, услышав возле уха вкрадчивый голос:

-Ну что, милая, развлечемся, пока никого нет?

-С чего бы это? -не оборачиваясь и внутреннее напрягаясь, спросила спокойно Лиза.

-Ну, не прикидывайся глупенькой. По всей тундре, небось, говорят, какая ты жаркая. А ведь ты жаркая, я вижу.

-Слышь, дядя, отвали!

-Цену набиваешь? — Он резко схватил её за плечи и рванул к себе.

У Лизы в руках, по счастью, была только что освобожденная от блинов сковородка, чем она и не замедлила воспользоваться, отмахнувшись. Но расстояние между ними было небольшим, и нужного замаха не получилось, только руку ему обожгла.

Этот гад зашипел:

— Коготки показываешь? Тем слаще будет победа!! — он теснил её в угол, и Лиза с отчаяньем поняла, что эта козлина не отступится. Мужики спят, пушкой не разбудишь, а Олег наверное треплется у Никитича. Отступая в угол, она взмахнула рукой и задела кастрюлю с тестом для блинов. Та с оглущающим грохотом упала, тесто расплылось по полу, что дало пару секунд передыху, Лиза успела схватить большой половник...

А эта мерзкая рожа, усмехаясь, сделал ещё два шага, и Лиза прижалась к стене:

-Вот и поговорим, кошечка!!.

Минька, привыкший спать чутко, резко проснулся от грохота упавшей кастрюли.

-"Олег, блин, безрукий!!" — сонно подумал он и внезапно услышал женский вскрик...

-Почудилось что-ли? Женский крик у нас у мужиков..?? — успел подумать Минька и вспомнил: — Лиза???

Как был в трусах и босиком по холоднющему полу в коридоре рванул в сторону кухни, там этот рубаха-парень прижимал в углу Лизу, приговаривая:

-Все, хватит ломаться, я буду нежным!!

Лиза как-то вывернув руку, вцепилась в его рожу:

-Сучка. Не понимашь по-хорошему, тогда я...

Но тут его резко развернуло от девушки в другую сторону. Минька, не давая ему ни секунды времени, с огромным наслаждением тотчас же врезал по такой похотливой и мерзкой роже.

Зубов отлетел к другой стене, от удара на него посыпалась кухонная утварь.

— Ну, сучёныш!! Молись!! — вскакивая, этот насильник ухватил тесак, каким рубили мясо, и попер на Миньку.

Лиза, съежившись, зажала рот руками... Мишка, безоружный, в одних трусах против озверевшего с тесаком ...

У Миньки же, наоборот, не было страха, столько лет занятий борьбой научили трезво и взвешенно оценивать противника.

-Ну, Мишук, товсь!

Оскалившийся мужик собрался прыгнуть на Миньку, но тут от порога раздался голос Никитича

-Стоять!! — и щелчок взведенного курка.

Насильник замер, медленно повернув голову, увидел стоящего у порога Никитича с двухстволкой в руках, нацеленной ему на промежность.

-Да, что ты, бугор, я же пошутил, проверял, так сказать, боеготовность твоих шестерок!!

-Брось тесак!

-Да я его просто так... — он, оскалившись, попытался бросить тесак в Никитича, тут же прогремел выстрел, пуля проскочила у этого подсобного между ног, он нервно дернулся, бросив тесак. -Да что ты, бугор? С ума сошел?

-Я тебя вчера предупредил-яйца отстрелю, не понял?

-Минька, иди оденься. Простынешь с этим мерзавцем ещё.

— Ребятки, давайте-ка веревкой его свяжем, во избежание эксцессов.

Олег и прибежавший на звук выстрела, сонный Вовка, связали руки и, посадив его на стул, крепко привязали к спинке.

-Вот теперь и поговорим. Лизуня, что?

Лиза, не показывая, как её трясет, не скрывая брезгливости, повторила все слова, сказанные ей этим...

-Развлечься, значит, захотелось?

-А чё, бугор, девка-то таскается по этим узкоглазым, небось, всем дает. А тут завыделывалась, можно подумать, я бы ей и денег предложил, если бы понравилось.. — глумливо начал Зубов и, не закончив фразы, вместе со стулом улетел к противоположной стене: