И вот тогда мне стало по-настоящему жутко.
От продолжения кошмара меня спасла настойчивая рука, трясущая мое плечо. Из сна я вынырнул, словно из водных глубин, запрокинув голову и жадно хватая ртом воздух. И тут же ударился головой о дно повозки. Шипя и потирая ушибленное место, я огляделся. Вокруг стояла темень, правда самая обыкновенная, ночная, и уж точно не такая глубокая, как в моем видении. Где-то на востоке самый край неба окрасил рассвет.
Сердце все еще бешено колотилось, не веря в свою удачу. А я все больше осознавал себя в реальности, понимая, что ужас остался там, во сне. Наконец я успокоился настолько, что смог почувствовать пальцы, сжимавшие мое плечо. Проследовав взглядом по руке до ее истоков, я обнаружил еще и ее владельца. Старшего инквизитора Огюста.
— Время пришло. — сказал он мне проникновенным тоном, заметив, что я таки обратил на него внимание. — Собирайся с мыслями и подходи к моему фургону. Там получишь обратно свое снаряжение. Только не мешкай. Остальные уже готовы и ждут тебя.
Показывая мне пример, он поднялся с колен и зашагал куда-то в сторону. Я вздохнул и выкатился из-под дилижанса. Когда инквизитор говорит не мешкать, значит нужно выполнить то, что он просит, немедля.
Костер прогорел и света уже не давал, но там, куда ушел искатель правды, темноту рассеивали два карпутских фонаря. Возле фургона Огюст был не один, там собрался целый маленький совет в лице охотников и наставляющих их провожатых.
Мирехон, такой же тихий, как и вчера, с пустым взглядом слушал своего духовника. Себастьян по пунктам, чуть ли не на пальцах, рассказывал своему подопечному последовательность предстоящих ему действий. Пересечь эту рощицу, выйти к тракту, свернуть налево, и следовать по дороге вплоть до перекрестка. И дальше в таком же духе. Не проще ли было сказать ему просто следовать за нами? Последним пунктом из этого списка задач значилось убийство колдуна.
Рыжая охотница, я так и не удосужился узнать ее имя, склонив голову, сидела на коленях перед своим наставником. Хлипкий и невзрачный мужичок с заметными залысинами, опустив руку на лоб девушки что-то важно декламировал. То ли отпускал грехи, то ли читал молитву.
Бич Отступников, несмотря на то, что я последовал почти сразу же за ним, уже ждал меня у подводы. В руках он держал мои клинки. Никакого напутствия я от него не услышал. Вообще не единого слова. Вручив мне палаши, Огюст тут же отошел к появившемуся с докладом командиру конных соглядатаев.
Я и не думал, что так соскучусь по своему оружию. Взяв в руки клинки, я лишь самую малость, но почувствовал себя увереннее. На лицо сама собой наползла улыбка. Стоило потянуть палаш из ножен, как и он ответил мне ярким бликом. Зато моя улыбка пропала. Естественно, о моем оружии никто не заботился. За это время лезвия стали тупыми, словно палка, а в смертоносности могли поспорить разве только с карпутскими зонтиками. Недолго думая, я извлек из сумки банку со смазкой и мешочек с песком, и начал приводить свои палаши в порядок.
Переговорив с лазутчиком, старший инквизитор решил-таки взять слово. Правда обратился он ко всем, а не только ко мне.
— Господа, охотники на магов. — начал он довольно высокопарно. — Все мы уже долгое время преследуем нашу цель. Колдуна, врага ордена и всего человечества. И не просто рядового чародея, а самого могучего из них, того, кого многие колдуны считают своим предводителем. Конечно же все устали и вымотались в этой погоне. Но нам остался последний шаг. Мы настигли волшебника, сейчас он находится всего лишь в паре километрах от этого места, в придорожном трактире. Признаюсь, даже для столь хорошо спланированной и ресурсозатратной облавы, мы еле справились. Несколько раз архимаг почти что улизнул от нас. Я уверен, что это у него бы легко получилось, не будь с ним девочки, что должно быть приходится ему дочерью, и которую он таскает за собой. Она все это время довольно сильно сковывала ему передвижение. Но как бы то ни было, жертва загнана и теперь, для завершения этой охоты, остается только прикончить ее. И эта миссия ложится на ваши плечи. Вперед! Не подведите орден и Высшего. Мы будем молиться за вас.
Возможно, искатель правды надеялся на какую-то реакцию с нашей стороны. Ажиотаж, ну или хотя бы слабый эмоциональный отклик. Но так и не дождался. Все молча смотрели на него. Я хмуро, охотница с опаской, а Мирехон, казалось, вообще не слышал ни единого его слова.
Огюст на это только махнул рукой, что и послужило сигналом к действию. Охотник-бугай развернулся и молча стал удаляться от нас в сторону дороги. Мы с рыжей переглянулись и последовали за ним.
Хоть небо и посветлело, солнце все еще не спешило выплывать из-за горизонта. Света хватало только на то, чтобы едва рассеять мрак. Но среди сгустившихся деревьев этого все же было мало. Гибкие ветви, пользуясь своим преимуществом, так и норовили зацепиться за одежду, связать руки-ноги, либо отвесить затрещину. За исключением редких тихих ругательств и комментарий по поводу слишком разросшейся рощи, шли мы молча. Каждый настраивался на предстоящий бой. Правда у меня почему-то это выходило плохо. Впервые за всю мою практику. Отрешиться не получалось, в голову постоянно лезли какие-то мелкие и несущественные мысли, мешая сконцентрироваться.
Деревья закончились внезапно, мы просто сделали очередной шаг и оказались на дороге. Так же резко посветлело — ветви, закрывающие собой небосвод, расступились, открывая нам кусочек далекой, и пока еще темной, лазури.
Дорога оказалась обычной наезженной тропой, но по ней всяко гулять было сподручнее, чем по темному лесу. Поэтому, свернув на лево, дальше мы зашагали по ней.
Неожиданно для себя я заметил, что наш тихий здоровяк стал вести себя несколько иначе, чем ранее. Его пустой до этого взгляд вдруг стал бегать по окрестностям, словно его хозяин силился понять, где находится. Но страх в его взоре так ни разу и не появился. Сперва там читался вопрос, затем интерес, потом понимание и наконец уверенность. Непоколебимая уверенность в себе и в своих силах. Когда я заглянул в его глаза, то даже сбился с шага от подобного контраста. Слюнтяй превратился в опасного хищника. Охотник напоминал матерого льва, проснувшегося и обнаружившего у своего логова стаю врагов. Но готового тут же броситься в бой.
Наконец громила закончил осмотр местности, и его взор уперся в его спутников. Мы с рыжей удостоились открыто оценивающих взглядов. Не уверен, остался ли старый охотник доволен увиденным, тот не сказал ни слова, но мне почему-то показалось, что в предстоящей битве рассчитывать он решил только на себя. Жаль. Хорошая связка из трех человек всегда будет сильнее, чем трое одиночек-профессионалов. Впрочем, это уже демагогия, ведь моя стратегия на бой ничем не отличалась от его. Думаю, что и охотница будет действовать сама по себе. Умелую группу из нескольких незнакомцев не спаять, ни за час, ни за день, ни даже за неделю. Времени на это требуется гораздо больше.
Размышляя о своих новых соратниках, я перевел взгляд с бугая на девушку. Она, как и здоровяк, постепенно входила в боевое состояние. С каждым шагом глаза молодой женщины разгорались внутренним огнем. Движения сделались мягкими и пластичными, точно у дикой кошки. Черты лица заострились, а в ее волосах от возбуждения даже промелькнули несколько статических искр. Дыбом от этого волосы не встали, но объем ее прически заметно увеличился. В ее осанке не было больше и намека на страх, ни перед огнем, ни перед чем-либо еще. Она сама стала пламенем, готовым сжечь все, что встанет у нее на пути.
Вот они, истинные моменты, когда охотник живет. Когда он дышит полной грудью и отдается весь без остатка своему делу. Когда все его проблемы и страхи тают, словно снег в жаркий полдень, отодвигаясь на задний план. Есть только он и его противник, а все иное не имеет значения. Лишь эти мгновения дарят охотнику чувство полноценной жизни. Остальное время — лишь ее тень и имитация.
Еще в период моего обучения наставники рассказывали мне об охотниках, которые ценили такие моменты больше всего прочего. Такие с радостью шли в бой против магов, даже не задумываясь об их рангах и степени могущества, а периоды между охотами для них складывались в одно бесконечное ожидание следующей работы. Со временем такие охотники подсаживались на схватки с чародеями похлеще, чем некоторые наркоманы на дурманящий порошок. Вся их жизнь сводилась к ярким точкам сражений между серыми линиями бессмысленного существования. И само собой заканчивалось все это плачевно, как и для них самих, так и для их окружения. Охотники наконец срывались, больше не видя разницы между колдунами и обычными людьми. Порой от их руки, прежде чем их удавалось нейтрализовать, гибли не только духовники и случайные обыватели, но еще и сопровождающие их рыцари и даже инквизиторы.
Не знаю, прав я или нет, но мне показалось, что в рыжей я уловил задатки нечто подобного. Предстоящего боя я ждал с мрачной решимостью, как нечто неизбежного. Мирехон смотрел вперед со спокойной уверенностью человека, делавшего неприятную, но необходимую работу. Охотница же посматривала с явным предвкушением, а в ее глазах блестела какая-то бесшабашная веселость.
Тропинка бежала все дальше, а местность с обеих ее сторон начала потихоньку меняться. Роща осталась позади, сменяясь лугами. Она, словно настоящее войско, наконец остановила свое победоносное шествие, а ее массивные деревянные солдаты уступили поле сперва цепким рядам кустарников, а затем и вовсе смешанному строю обыкновенных луговых трав.
Дорога сделала очередной виток и стала карабкаться на небольшой холм. Нам пришлось проделывать это вслед за ней. Зато с вершины этой природной возвышенности открылся прекрасный вид. Раскинувшиеся во все стороны бескрайние луга напоминали зеленый океан. Массивы деревьев, что остались позади, казались островами, не такими уж и большими с этого ракурса. И словно волнорез, деля зеленое море на две половины, вперед убегала наша тропинка. Где-то там, впереди, куда стремился наш путь, виднелось единственное на всю округу здание. Таверна. А еще с того места, где мы остановились, было отлично видно человека. Он находился примерно посередине между нами и трактиром, и стоял прямо на дороге. Словно ожидая чего-то. Или кого-то. Кроме него, насколько хватало глаз, вокруг не было ни души.
Глядя на эту раннюю пташку, даже далекий от магии и всего, что с ней связано, человек догадался бы, что перед ним не простой смертный. От него просто-таки веяло мощью, от фигуры, укрытой плащом, волнами расходились потоки силы. Естественно, мы, охотники, видим это гораздо отчетливей, но и обыкновенный обыватель заподозрил бы что-то неладное, видя, как вокруг незнакомца колышется воздух, точно от жары. Колдун ворожил.
Не сговариваясь, мы стали скидывать с себя одежду. Вне всякого сомнения, перед нами был наш враг и наша цель. Архимаг.
Сколько не загоняй жертву, и как бы труслива она не была, когда ей больше некуда бежать, она обязательно постарается дать отпор. Это и хорошо и плохо одновременно. Плюс в том, что больше не нужно за ней гнаться. Минус — зверь, загнанный в угол, всегда намного опасней. Какой бы мирной и безвредной не казалась ваша жертва до этого. Так вот архимаг жертву не напоминал ни на йоту. Это был сильный и матерый хищник, и теперь, когда мы его прижали, и когда ему больше нечего было терять, сдерживать себя он явно не станет.
Раздевшись и взяв в руки оружие, мы стали спускаться с холма. Колдун даже не шелохнулся, наблюдая за нашим приближением. Мне бы тоже следовало его изучить, как то делали мои соратники, но мой взгляд почему-то постоянно соскальзывал в сторону. В ту сторону, где шагала охотница. Ожог на ее теле оказался не слишком большим. Территорию он себе захватил в основном на левом плече и подреберье, частично расползаясь еще и на спину, но нигде не опускался ниже середины торса. Кроме этой отметины на девушке красовались еще несколько шрамов, а в остальном ее тело было образцом женской красоты. Стройное и подтянутое, оно набирало объем в тех местах, где это было нужно. Длинные и босые ножки, шлепая по земле, заставляли вилять другие части ее тела.
Бездна, о чем я думаю?! Мне с колдуном сходиться в смертельном бою, а я пялюсь на женскую задницу. Никогда еще за всю свою карьеру я не был перед схваткой настолько не собран. Сомневаюсь, что основная причина моей рассеянности — это красота нагой охотницы. Вон Мирехон полностью сосредоточен на волшебнике. Взгляд от него не отводит, как собственно и сама рыжая. Неужто и в самом деле виной тому стресс и мой чрезвычайно плотный график? Нет, это не дело! Ради собственного выживания нужно попытаться сосредоточиться.
Усилием воли я заставил себя смотреть вперед, туда, где замерла в ожидании укутанная в плащ фигура. С каждым шагом она все приближалась и рассмотреть ее теперь было гораздо проще.
Да, внутренней силы в чародее был целый океан, а вот внешность подкачала. Из-под капюшона выглядывало совершенно заурядное лицо крестьянина. Не проснись в этом человеке дар Низшего, он вполне мог бы оказаться пахарем или лесорубом. Предки его уж точно были привычны к топору и лопате. Колдун носил короткую бороду, какую-то куцую и неряшливую. А волосы его давно просили ножниц.
Единственное, что выбивалось из образа обыкновенного селянина, это его взгляд ярко-голубых, словно сапфиры, глаз. Острый, будто пронзающий насквозь, и наполненный какой-то нечеловеческой силой. Уверен, таким пронзительным взором можно и коня на скаку остановить и тигра заставить искать себе добычу в другом месте, просто посмотрев им в глаза. К тому же высокий лоб выдавал в этом "крестьянине" человека не дюжего ума.
В боевой режим мне все же удалось войти, вот только он был каким-то неполноценным. Полной концентрации достичь не удалось. Где-то на задворках ума периодически мелькали пустые и ненужные мысли. А в бою вообще не должно быть никаких мыслей. Там есть место только для цели и действий, направленных на ее достижение. А также противодействий цели противника. Для этого сознание должно оставаться чистым, точно холст, еще неиспорченный мазней посредственного художника.
Когда до чародея оставалось не больше десяти метров, он вдруг заговорил.
— Чудиться мне, вряд ли вы внемлите просьбе оставить меня в покое. — с наполовину вопросительной интонацией заявил архимаг.
Молча, я чуть подался в сторону, чтобы зайти магу сбоку. С противоположной стороны тоже самое делал Мирехон. Охотница осталась на месте. Мы неожиданно сработано брали колдуна в полукольцо.
— Почему-то именно так я и думал, — вздохнул он и артистично хлопнул в ладоши.
Это был как будто условный знак, чтобы пространство вокруг мага сошло с ума, а все стихии сорвались с поводка. Во все стороны от чародея подул шквальный ветер, упругой волной врезаясь в нас и заставляя против воли сделать шаг назад. Дрогнула под ногами твердь, собираясь складками, и потянулась вверх острыми шипами. Не слишком высоко, всего лишь до середины голени, но упасть на такую пику все равно приятного мало. Поверхность из-за деформации кое-где лопнула, словно перетянутая кожа, и там, где из тела полилась бы кровь, земля изверга пламя. Жидкий огонь хлынул наружу, растекаясь вокруг колдуна небольшим лавовым озером, и заставляя воздух гудеть от жара.
