Софист, часть 3. Вершина

Брусок доксии редкого подвида шорея — для "медового" паркета. Очень декоративная кассия с переливами от жёлто-коричневого до оливкового, несколько разновидностей древесины клёна, изысканно красноватая кулахи, роскошная золотисто-жёлтая лиственница и лимонное дерево цитрон, земляничное дерево, крупная фактура оливкового дерева, розовое дерево палисандр-сантос, обработанная паром финно-красная чинара. Всё это собрание требовалось уварить в соке треанта с покупными брусочками железного дерева, чтобы распространить твёрдые и долговечные волшебные свойства при сохранении декоративности фактуры исходного материала для столов со стульями и табуретами, шкафов, полок, отделки стен, косяков, оконных рам, дверей и прочего. Разумеется, Софист взял себе половину всех собранных Эльзой образцов, восполнив недостаток жидкой и обесцвеченной древесиной Вершка. Особливо женщина расстаралась, набрав едва ли не целый короб парфюма с изысканными и модными сейчас ароматами — для внедрения в "обивку" той или иной комнаты. Однако Софист обломал недальновидную хозяйку — пусть прыскает.

Софист достаточно поднаторел заниматься одновременно несколькими делами, чтобы помимо зелий коситься на гончарный круг Коллина, но, увы, работа в таком режиме лишена удовольствия. Правда, юный мастер смекнул, куда присобачить свою зудящую творческую жилку. Эльза держала фиалки да герань лишь за тем, чтобы не слыть белой вороной. Она всеми силами рвалась из огорода в каменные джунгли — какие тут растения? Она и на парк за окном кривилась, словом, две противоположности притягиваются — она вышла замуж за рейнджера. Поскольку Тарлансб — недавно инициированный друид, ему показан уход за комнатными растениями. Софист щедро поделился своими волшебными растениями со светящимися бутонами: в саду всё уже отцвело и завяло на зиму, а в громаде доме он развёл много чудесных диковинок, радуя фей. Он знал, что Эльза не одобрит всю эту "мутотень", поэтому ящички на подоконники в коридоры, комнату Тарлансба, прихожую и мансарду оставил в мастерской, заполнив чернозёмом и засадив переливчатыми трёхцветными фиалками-глазками, подсвеченными кустами подвида папоротника, усиками с голубоватыми градинами подсвеченного винограда, оборками тонких стеблей волосяных штор, ламповыми и тигровыми лилиями — и не надо всяких золотых канделябров да вычурных фонарей. Разумеется, любительница шикарных тканей сможет легко сбагрить всю эту "травку" на специальные стойки в комнату "подкидыша". Начинающий друид будет счастлив жить в оранжерее и ухаживать за доверенными ему волшебными растениями. А вдвоём с приёмным отцом они точно осилят повторить то, как Софист благолепно внедрил в тёмную древесину ящиков веточки и цветы высаженных в них растений, сохранив всю естественную сочность красок и свечение, а также оставив рельефность под слоем прозрачного лака, изготовленного самим Тарлансбом. Уникальные древесные кувшины Коллина Каллуна с переливчатыми цветочными глазками смогут украсить даже королевский стол! Прощальный подарок...

К этому времени доварились листья наружного освещения — оставалось вновь умудриться собрать из них стопку прямо в тестообразном месиве на дне колдовского котелка и повторить серию заклинаний. Самый первый лист был внедрён в спортзал, остальные Софист "выключил" и, дождавшись ухода патруля, под покровом ночи вставил в камень стен снаружи — на уровне подоконников второго этажа. Каждое место юный мастер замазал сжиженным лаком из колдовского котла, куда предварительно засыпал столовую ложку золотого песка для заклинания тайного блока, потом покрыл этим составом "с блёстками" дверные косяки обоих входов в дом и рамы всех открывающихся окон, остатки вылил в деревянный поддон — компонент сложносоставного заклятья для превращения нынешнего невзрачного чердака в третий этаж — с мансардой.

Осталось самое главное — утрясти дизайн. Полагаясь на опыт, полученный в Хиллтопе, Софист разбудил супругов, чтобы дети не были свидетелями "обсуждения взрослых иллюзии", хех, с планом достройки и дополнительных опций по типу вариантов освещения или необходимости невидимых слуг в кабинете Коллина и салоне Эльзы на самой светлой половине третьего этажа; надобности и достаточности второй ванной комнаты в бывшей каморке Тарлансба; форму конька крыши с флюгером да количество и расположение окон. В итоге на третьем этаже вместо скромной вотчины мужа организовали кладовку и гостевую спальню, а светлая крыша была отдана под библиотеку с вывешиванием и расстановкой охотничьих трофеев да рабочим кабинетом Коллина с окнами на три стороны и в небо. Чего-то подобного заклинатель и ожидал, потому был готов сделать крышу вместо черепичной — древесно-керамическим монолитом, очень скользким снаружи и без открывающихся окон. Кристальная прозрачность участков естественного освещения обеспечивалась внедрением горного хрусталя, запасы которого уже грозились показать дно. Открывающиеся рамы заклинатель сделал только у торцевых стен, а дымоходы застенчиво обставил стеллажами. При отделке фасада Софист сжалился над амбициозной дурочкой Эльзой, скромно оформив прочным гранитом вместо крикливого мрамора, со временем темнеющего и требующего большего ухода. Никакой безвкусной лепнины или модных узоров, кроме декорации в виде строительных блоков, чтобы заретушировать следы явно магической модернизации дома, удвоившего площадь и ставшего стоить на порядок дороже.

Как только напряжённо наколдовываемое аж с четверть часа индивидуально подстроенное заклинание особняка одномоментно совершило работу по перестройке здания, так сразу же включилась перманентная иллюминация по периметру, осветив все прилежащие улицы нежным серебристо-лунным светом, отгоняющим всякую нежить из-за природы самих серебряных листьев треанта Эйвэ, а ещё из окон дома полился тусклый свет от магически расставленных ящиков с волшебными растениями. Естественно, Софист прекрасно осознавал, какую рекламную акцию сотворил для мастерской Каллуна, но в конечном итоге замах был на будущий захват парковой рощи под святилище Пращура Деревьев при главенстве подрастающего послушника, хотя можно и уступить союзной церкви его закадычного друга — Отца Дубов, людского бога Силвануса.

Собственно, пока загребущая хозяйка ахала, вторя сварливым соседкам, ни свет, ни заря разбуженным таинственным уличным светом и громким говором, а хозяин дома при всех разрешительных документах разбирался с не замедлившими явиться патрульными стражниками при дежурном маге городского гарнизона, Софист благополучно провалился в алтарный пень, наконец-то завершив строительный бум. Уходя, он справедливо рассудил, что Тарлансб ещё пока мал и не готов увидеть свою мать Берри, особенно в постели с ненасытным полуорком Глендиром...

Глава 8 — Перемены.

Головокружительное путешествие по корням уже не вызывало никакого дискомфорта и головокружения, в отличие от того самого первого раза. Макушки Нетерских гор, должно быть, уже осветились входящим солнцем — за столпотворением снежных туч не видно. Софист как вышел из ствола дуба, так и навалился на него спиной, съехав на попу — кора услужливо отросла сидушкой. Сложнейшее заклинание ужасно вымотало его — играть во всезнайку уже было не перед кем. Внезапный налёт и столь же порывистое исчезновение уже вошло в привычку...

Бурная деятельность вообще свойственна страстной молодости — благо теперь нет внутреннего разлада. Что-то он очень хотел сделать, необходимость другого понимал, с вынужденным смирялся. Софист всё ещё плохо осознавал своё Альтер-эго, однако неуклонно приближался к этому — до судьбоносной для них обоих Макушки Зимы между месяцами разгара зимы и когтя зимы оставалось всего пять с лишним декад. Конечно, у прячущегося внутри Альтер-эго не будет мытарств до роковой даты в месяц солнца в зените, но... непредсказуемо. После всех художеств последних дней как бы самому Софисту не пришлось скрываться в сером облике мышки-норушки. Слишком крутые дела он проворачивает, чтобы правители и могущественные персоналии не возжелали личной встречи. Иначе нити их судеб искривятся, переплетутся или запутаются, как случилось с Далесивэ, Дроганом, Аялой, Ферраном... Так недалеко до замыкания петли времени.

Софист лишь в утренних сумерках перестал то ли рефлексировать, то ли релаксировать, как однажды выразился Ксанос. Или атмосфера города отъявленных торговцев так подействовала, или зависть к пристроенному мальчишке. Падкая на чужое мнение, Эльза не просто сохранит всю дивную красоту на своих местах, но и под давлением мужа проглотит свой гонор и соизволит вежливо попросить сына начать размножать эти волшебные цветы у себя в комнате — в подарок для её подружек, льстящих в глаза и хаящих за спиной. Софист не оговаривал с Коллином тренажёрный зал и даже не заикался на эту тему. Минусовой этаж будет для мужчины в самом расцвете сил весьма приятным и крайне востребованным сюрпризом, не говоря уже про обретение свидетельства былой славы Каллуна в качестве новой фамильной реликвии и ещё несколько плюшек из числа сохранившихся богатств обнаруженного подпола. На мансарде нельзя было попрыгать с мечами и покататься врукопашную — весь дом ходуном ходил. А теперь Колину не стыдно пригласить в гости своих старых знакомых по службе, чтобы сперва всласть зарубиться внизу, а потом культурно распить пивка под медвежьей мордой, пока никому не мешающие бабы трындят в своём "благолепном салоне". Чтящий обязательства Коллин догадается ограничить траты жены на дочь — заработком подмастерья, сосватанного Поллуне. Но такая ранняя постановка на содержание приведёт к зависимости иного рода: дети неизбежно начнут воспринимать друг друга лишь как заботливого старшего братика и малявку сестрёнку, а не будущего мужа и жену — для семьи Каллуна это обернётся к лучшему...

Достав из рюкзака за спиной блюдо с зеркальным дном и шарик чистейшего горного хрусталя по размеру глазного яблока, заклинатель принялся за неприятное доделывание работы, став наклонять прорицательский инструмент, с магическим шёпотом вращая око, прозревающее дали. Требовалось тщательно осмотреть равнину и составить маршрут объезда становищ, не внявших вчерашнему предупреждению и не отпустивших рабов. У разносчика заразы осталось менее четверти снарядов при многократно большей территории для распространения.

Поздним утром угрюмый Софист, наскоро перекусив, поднялся с насиженного места, не забыв отдать дубу земной поклон. Здесь сам Турланг бродит и порядок наводит, потому юноша даже не подумал вмешиваться, отбирая понравившееся дерево. Оседлав наколдованную фантомную лошадь, Софист прямиком подъехал к акации футах в полутораста от дуба. Аккуратно выдернув у себя ресницу и прилепив на слюну к стеклянной бусине, коих Коллин вчера накупил для него целый фунт, друид попросил дерево выделить смолки, чтобы заключить заготовку в свежий гуммиарабик, обваленный в щепоти пыльцы фей, как котлетка в панировке. Для заклинаний давно подобраны лучшие материальные, вербальные и соматические компоненты, однако далеко не у всякого мага достанет ума сообразить — для каких целей лучшие!? Вот и Софист, собираясь прибегнуть к заклятью сферы невидимости, улучшил колдовской компонент, вдобавок, вместо наружного применения — запил зельем невидимости. Вкупе с метамагией продолжительности и усиления он будет прикрыт не один час, а пока не отрыгнёт. Риском, что желудочный сок к ночи растворит гуммиарабик, и раскрошившееся внутри него стекло натворит с животом кошмарно мучительных дел, окупался возможностью не ограничиваться в действиях и намерениях — эту невидимость не сбросит даже прямое и неоднократное попадание заклятьем рассеивания магии.

Софист был уверен, что все племена слышали его предупреждение, переданное через Гишнака. Что все шаманы от духов предков во сне или вечернем камлании узнали о заразе, свалившей южных соседей. Любящему деревья и жизнь в целом карателю пришлось начать расширенную практику огненной магии...

Первое стойбище. Крупное — четырнадцать юрт. Духи донесли шаманам: воины остались дома вместо охоты в богатом дичью лесу, скопление жилья рассредоточивается. Определив жилище шамана, заклинатель испытал на нём устрашающее заклятье столпа пламени, что свергся с небес на круглый дом, сквозь дымоход в центре частично проникнув во внутрь. Не выжил никто из простых домочадцев — всего один удар оставил спёкшуюся землю. Успевший наклюкаться Ачамбха чихнул язычком огня и покосился пьяным взглядом на выжженное пятно. Улетая, Софист метнул в толпу один мешочек — второй и третий на окраины.

Вторая стоянка. Маленькая — семь юрт и всего три раба. Софист пересадил фамильяра с седла на правый наручень — одно присутствие феникса будет приближать магию огня к нанесению максимального вреда. Спустившись почти к самым макушкам быстро сборных и разборных домов равнинных кочевников, заклинатель соединил большой палец с мизинцем, фиксируя диаметр: по команде из других пальцев, кое-как растопыренных по целям, вырвалось по прожигающему лучу — проявленное пламя мигом охватило шкуры и палки каркаса. Пригнувшийся Софист, бросив пару заразных мешочков, пустил кобылу во весь опор, оставляя судьбу рабов в их собственных руках.

Одиннадцать юрт выстроилось над рекой. Лучник не просто долго и придирчиво выбирал целью матёрого гнолла, а так, чтобы вместе со взрывной стрелой из лука рядом полетело навесом пять огненных одноимённого заклятья — и все по жилищам. Коварно подождав, пока гноллы сбегутся тушить, пытаясь разглядеть угрозу за рекой, каратель сбросил мешочек, взорвавшийся коричневатым облаком вонючей заразы — второй заразный снаряд заволок облаком паразитов другой край стоянки.

Оставив позади подожжённые юрты, Софист поскакал к следующему по плану — в среднее. Местный шаман уже камлал с бубном, выясняя происходящее вместе с помощниками — идеальная мишень для огненного шара, сорвавшегося с ладони мага. В последний момент колдующий гнолл резко прыгнул и тем спасся от ударной волны взорвавшегося снаряда, чего нельзя было сказать о шести других гноллах, воспламенившихся и с щенячьим визгом повалившихся в грязь под ногами. Вот только Софист и с левой руки умел метко бросаться — осколки камешка в мешочке посекли морду шамана, оказавшегося в самой гуще зловонно-заразного облака. Всадник натянул поводья, бросая фантомную кобылку с места вскачь.

Длинный пробег — и вот из горизонта выплыло очередное стойбище — двадцать с лишним юрт как раз сейчас объединяющихся племён. Как ни цинично, но жильё этого племени оказалось идеальным для метания мелких метеоров Мельфа. Софист посадил феникса на плечо и сжал ноги, крепче цепляясь за фантомную лошадь и без рук направляя её. А потом на скаку принялся ежесекундно создавать на ладонях и метать по сторонам небольшие огненные шары с кулак размером, при попадании в юрту раздувавшиеся в сферу диаметром в фут. Эти мелкие метеоры Мельфа, родоначальником которых были сгустки заклинания продуцирования пламени из первого круга, летели так быстро, словно из лука или даже арбалета. Они поджигали куда лучше стрел и лучей, чей урон концентрировался в одной точке. Породив на стойбище хаос, Софист да с кольцом Уллю без труда разглядел седого шамана — и на противоположной от него стороне тоже заклубилось коричневое облако, сея на шкуры мельтешащих гноллов личинок вшей и клещей. Ещё пара мешочков заразила стойбище целиком — кроме охотников и патрульных.