Сдерживая бурлящий гнев, Коэн произнёс:
— Ты не сказал того, что нужно сказать. Чёрт побери! Что с тобой случилось? Человек не может так быстро поменяться!
Рафаэль с холодным и чёрствым выражением схватил руку Коэна.
— Просто ты не смог рассмотреть мои истинные цвета, наследник башен близнецов и меча, офицер Карабеян.
Коэн грубо держал Рафаэля за плечо. В его глазах пылало пламя гнева и изумление. Он знал, что молодой человек перед ним был гением с эйдетической памятью в Башне Искоренения. Среди разных отрядов в Башне, он первым пробудил Силу Искоренения. Он также был в числе первых во время финального оценивания, прежде чем покинул Башню. Выше него была только Миранда. Даже Коэн был позади него!
Рафаэль был Мечником Искоренения с многообещающим и безграничным будущим!
Но почему...
С решительным взглядом, Коэн процедил через стиснутые зубы:
— Рафаэль, которого я знал, никогда бы не принял подобного решения! Когда ты покинул башню, ты... мы потеряли с тобой всякую связь... что случилось?
"Что случилось?"
Рафаэль фыркнул:
— Я наконец разглядел настоящим мир.
В следующую секунду замораживающая, холодная и хаотичная Сила Искоренения поглотила руку Коэна, до которой дотронулся Рафаэль. Коэну пришлось пробудить синюю звёздную Силу Искоренения, чтобы ей противостоять!
Вздымающиеся волны Силы Искоренения заставили его отпустить плечо Рафаэля, но сейчас его волновало не это.
Изумлённо посмотрев на своего старого друга, он с недоверием произнёс:
— Рафаэль, твоя... твоя Сила Искоренения... я отчётливо помню, что это был "Меч Крещения Смертью", но почему... почему она превратилась в это?
Рафаэль поднял брови и блеснул сложной улыбкой.
— По сравнению с прошлым мной... теперешний я стал сильнее.
Коэн с изумлением смотрел, как его старый друг из Башни Искоренения без всякого колебания поворачивается к нему спиной.
Повернув голову вбок, Рафаэль одарил его холодным взглядом.
— Дам тебе совет, Коэн Карабеян, сегодня будь осторожен. — После этих слов Рафаэль вернулся к месту за спиной Мората Хансена.
Офицер полиции нахмурил брови и сжал кулаки. Его глаза были наполнены сложными эмоциями и изумлением.
"Это чувство... может..."
Тень меча и свет от меча из той ночи на Рынке Красной Улицы появились перед глазами Коэна. Мечник в чёрно-красном с его безумным стилем меча был грозным противником.
Но что более важно, его жестокая и неконтролируемая Сила Искоренения.
Коэн глубоко вздохнул. "Не может быть".
Спустя несколько секунд он медленно вернулся к отцу.
— Не спрашивай.
Добравшись до отца и начальника, Коэн ограничился всего двумя словами. В нём продолжали кипеть гнев и замешательство.
Когда прибыла семья Хавеа, с эмблемой лука, стреляющего солнцем; семья Алмонд, использующая в качестве эмблемы глубокие синие волны; а также семья Ласкья, с эмблемой четырёхкрылой ящерицы, толпа снова зашумела.
Но это было ничем, по сравнению с поздним прибытием семьи Ковендье — её прибытие вызвало ещё больший энтузиазм.
Находящийся в тёмной комнате Фалес нашёл взглядом виновника поднятой шумихи.
Кроткий и любезный сюзерен Нефритового города, герцог-защитник южного побережья, Зайен Ковендье, шёл рядом со стариком с достойной осанкой, улыбаясь и кивая окружающим людям.
Когда он дошёл до мест тринадцати выдающихся семей, многие из них поднялись на ноги и уважительно поклонились. Зайен терпеливо один за другим вернул им приветствия.
Подойдя к высокому трону, он опустился на одно колено перед безэмоциональным Кесселем Пятым и поцеловал кольцо на его руке.
Кессель слегка нахмурился.
— Ковендье, я слышал, что вчера между тобой и королевскими гвардейцами возникло небольшое недопонимание.
Зайен очаровательно улыбнулся.
— Это незначительное происшествие, вам не нужно о нём волноваться, Ваше Величество.
Кивнув, Кессель многозначительно посмотрел на улыбающегося Зайена.
— Будем надеяться, что сегодня всё будет так же.
Зайен выдержал паузу. Что-то было не так. Сегодня дворяне должны будут поднять вопрос с наследником, но Его Величество выглядел подготовленным.
Королевские гвардейцы по цепочке передали сообщение, после чего на звёздной площади раздались оглушительные крики.
— Ву-уу-у! Ву-уу-у!
— Ковен... Ковендье!
— Трёхцветный цветок ириса!
Сердце Фалеса потонуло. "Герцог трёхцветного ириса настолько популярен?"
Услышав громовые аплодисменты за пределами Дворца Возрождения, молодой герцог медленно поднялся на ноги. Стоявший позади него дворецкий молча держал его накидку.
Зайен занял одно из шести каменных мест и улыбнулся двум герцогам, каждый из которых имел разное выражение лица.
Улыбающийся герцог Боб Каллен поднял руку и представил молодого человека холодно выглядящему "Железному Орлу":
— Вал, это юный Зайен...
Герцог северных территорий, тщательно изучающий Зайена холодным взглядом, беспечно прервал толстого герцога:
— Цветок ириса... Ты самый молодой герцог Созвездия?
Прерванный герцог Каллен не выглядел расстроенным. Улыбнувшись, он погладил свой живот.
Зайен был ошеломлён. Он чувствовал, что взгляд другой стороны был слишком остр, чтобы встречаться с ним.
"Это Вал, "Железный Орёл"? Он выглядит так, как его описывают слухи... Но мне интересно, какой будет его реакция, когда солдаты Экстедта сосредоточатся на северных территориях..."
Легко рассмеявшись, Зайен приложил руку к груди и поклонился:
— Для меня удовольствие встретиться с мастером Белым Орлом, герцогом Арунде. Прошу прощения, но я не могу принять титул самого молодого герцога. Насколько мне известно, мастер из семьи Табарк гораздо моложе меня.
Выражение Вала не изменилось. Следующие слова он произнёс в манере, которая не терпела возражений:
— Хорошо. Если ты сидишь на этом месте, значит, ты обладаешь правом вступить в эту игру.
В этот момент через толпу прошёл дисгармоничный пронзительный звук, прервавший практически половину бесед в зале.
Фалес услышал неожиданно резкий голос, пришедший со стороны входной двери:
— Какая жалость... Каждый раз, когда я захожу в этот город, в эту якобы королевскую столицу...
Толпа расступилась. Дворяне смотрели на появившегося человека сложными взглядами: кто-то смотрел с ненавистью, а кто-то с восторгом.
— Я могу почувствовать специфический запах людей из этого города... этот смрад роскоши и привилегий... вызывает во мне рвотные позывы...
Человек с резким голосом прохромал по ковру к дворянам, сопровождаемый своей свитой.
— ... как умирающий старик, сидящий в офисе и не делающий ничего, но при этом получающий зарплату, а также как незрелый красивый мальчик, сумевший добраться до престолов шести герцогов.
Его речь вызвала возмущение многих дворян.
Лицо Зайена застыло, а толстый герцог Каллен рассмеялся. Вал Арунде сузил глаза и крепко сжал кулак.
Фалес с удивлением обнаружил, что человеком, шагающим к месту сбора, был мужчина среднего возраста с редкими волосами и бледным измождённым лицом. Часть его губ погрузилась в рот, из-за чего казалось, что он лишился верхнего ряда зубов. Лишь его острые и полные жизни глаза доказывали, что он является живым человеком.
Одна из его ног была повреждена. При помощи костыля он медленно перемещался по ковру со звёздным узором в сторону шести каменных сидений.
Костяшки на кулаке Вала Арунде захрустели, когда он презрительно посмотрел на подходящего человека.
— Прошло много лет с момента нашей последней встречи, чёртов старик.
Кессель Пятый глубокомысленно улыбнулся на своём троне.
— Кирилл! Хорошо, что ты пришёл! Иначе титул "самого непопулярного человека" на этой встрече достался бы герцогу Арунде.
Герцог северных территорий фыркнул.
— Ха-ха-ха-ха-ха...
Измождённый мужчина среднего возраста, сюзерен Руин, герцог-защитник западной пустыни, Кирилл Факенхаз, жутко рассмеялся, ковыляя в сторону короля. Продолжая держать одной рукой костыль, он опустился на колено, чтобы поцеловать кольцо короля.
— Факенхаз никогда не отсутствуют, Ваше Величество, — произнёс он резким ледяным голосом.
У всех трёх герцогов были различные выражение лиц.
Фалес нахмурился. Когда Кирилл поклонился, стало видно жуткое изображение черепа на его кроваво-красной накидке, черепа, имеющего четыре глазницы.
Факенхаз, семья, использующая в качестве своей эмблемы четырёхглазый череп, всегда была таинственной. Эта семья располагалась на территории племени Бесплодной Кости, прямо напротив западной пустыни. Во время битвы с орками они были первой линией обороны.
— Уже три часа. Прибыли четверо из шести герцогов и одиннадцать из тринадцати дворянских семей. Ваше Величество, мы можем начинать. — Осмотрев весь зал, Гилберт кивнул Кесселю.
Тот слегка кивнул головой. Подняв скипетр, он с силой опустил его на пол.
*Тум!*
По какой-то неясной причине, грохочущий звук, по мнению Фалеса, прошёлся по всему залу и поразил людские сердца.
Звук медленно затих.
— Внимание, пришло время, — звучный и величественный голос Кесселя разнёсся по всему залу звёзд, благодаря особой конструкции последнего, — для начала национального собрания Созвездия по шестьсот семьдесят второму году календаря Искоренения.
Шум внутри зала звёзд мгновенно стих. Все уставились в центр зала, где между королём, четырьмя герцогами и одиннадцатью графами установилась странная тишина.
Она продолжалась до тех пор, пока гвардейцы не передали слова короля за пределы зала звёзд.
Вскоре звёздная площадь под Дворцом Возрождения снова взорвалась криками и аплодисментами, но национальное собрание начало проходить не так, как воображали себе жители столицы.
Национальное собрание началось с вопроса одного дворянина, поставившего под сомнение созыв национального собрания и тринадцати выдающихся семей, разоблачающих преступления друг друга, а также атакующих друг друга.
— Сорель, что это значит? — Берн Талон — дворянин с пятилучевой звездой, мужчина в рассвете сил, отдалённый родственник королевской семьи Джейдстар, — возмущённо задал вопрос. — Ты сомневаешься в праве Его Величества созывать национальное собрание?
— Я не сомневаюсь в правах Его Величества. Он король и поэтому может делать всё, что захочет!
Смит Сорель — с эмблемой золотого солнца, был тем, кто сомневался в правильности созыва национального собрания, а также тем, кто возражал против "освобождения от налогов открытых пограничных округов", — резко ответил:
— Я спрашиваю, оказывает ли он минимальное уважение, которого заслуживают девятнадцать дворянских семей!
Король Кессель нежно погладил скипетр. Он продолжал сохранять молчание, словно ничего не слышал.
Фыркнув, граф Сорель продолжил:
— Мы получили генеральный указ Созвездия! Здесь должны были собраться блестящие дворяне высшего парламента для определения будущего Созвездия! Это не должно было быть беспорядочное собрание, на которое может прийти любой желающий!
По залу начали распространяться протестующие голоса, но их быстро подавили голоса дворян в центре и злобные взгляды гвардейцев.
Граф Льюис Боздорф, недавно сделавший намёк фразой "если альфа-лев по-прежнему умён и храбр", почесал свой щетинистый подбородок и произнёс задумчивым тоном:
— Это имеет смысл. В этой ситуации мы не сможем прийти ни к чему хорошему. Не говоря уже об этом большом событии... Собрание высшего парламента более уместно! Мы должны немедленно переместиться в малую комнату для собраний.
Граф севера с символом белого медведя, мэр Дозорного города, холодно произнёс:
— Боздорф, ты хочешь, чтобы мы распустили собрание и устроили встречу на девятнадцать человек? Мы уже зашли так далеко, а ты продолжаешь настаивать на этом вопросе? Твоя мать забыла дать тебе мозг, когда рожала?
В большом зале все начали обсуждать неприкрытое оскорбление! Даже герцоги Каллен и Зайен, сидящие на шести каменных сиденьях, нахмурили брови.
Лишь герцог северных территорий фыркнул. Боздорф совсем не разозлился. Хмыкнув, он произнёс:
— Моя мать имеет хорошую память, поэтому она об этом не забыла. Тем не менее, граф Земунто, ты...
Его речь была прервана другим дворянином с севера.
— Заткнись, Чёрный Лев, нам не интересна ни твоя мать, ни наличие у тебя мозгов.
Граф Фрисс, сюзерен Одинокой Старой Башни, чей символ представлял собой длинную стену стального цвета, и которой также прибыл с севера, ритмично постукивал по каменному сиденью. С лицом цвета стали, он произнёс равнодушно:
— Южная столица королевства предназначена для разрешения серьёзных вопросов! Нас беспокоит безопасность Созвездия, но вас, южан, детей шлюх, лишь беспокоит точность названия собрания на присланных вам приглашениях?
— Безопасность Созвездия? — Граф Ходж Дагестан — недавно отпустивший ремарку по поводу неспособности отчётливо увидеть короля из-за того, что тот слишком высоко стоит, — также вмешался в беседу. Он покачал головой. — Не нужно быть такими высокомерными, по-настоящему вас беспокоит лишь собственная безопасность. Но я не хочу тебя критиковать, потому что не намного приличней тебя. — Наклонившись вперёд, он обвёл острым взглядом всех дворян. — Проблема не в названии приглашения. Проблема заключается в том, сможет ли Его Величество заручиться общественной поддержкой, чтобы угрожать его подчинённым и сюзеренам при помощи национального собрания? Это касается безопасности всех нас, а не только дворян севера!
Толпа снова зашумела. Некоторые даже начали выкрикивать:
— Проваливайте, самовлюблённые дворяне!
Посреди хаоса граф Дагестан указал рукой на сюзеренов. Со свирепым выражением, он закричал во всю мощь своих лёгких:
— Не забывайте войну в пустыне! Не забывайте, как вы вынуждены были вербовать людей на своих территориях, чтобы отомстить за королевскую семью!
Лишь в этот момент Кессель Пятый нахмурил брови. Фалес вынужден был признать, что это была очень убедительная речь. Он тоже начал гадать над мотивами созыва национального собрания.
Граф Талон поднял обе руки. Его брови сильно нахмурились.
— Мы можем обсудить указ в будущем, но этот вопрос невероятно важен! Сегодня мы должны прийти к финальному решению по этому вопросу!
— Решению? Какому решению? — Граф Сорель ударил кулаком по каменному сиденью. Его глаза расширились, когда он произнёс: — Под пристальным взглядом общественности! Под открытым небом! Перед всеми этими людьми, не говоря уже о наших врагах, мы даже не можем озвучить содержание этого вопроса! Как мы вообще должны обсуждать его?
— Очень просто, — с улыбкой ответил Боздорф Чёрный Лев. — Все уже знают об этом вопросе, но какую цену мы готовы заплатить, чтобы его решить?
В этот момент со стороны шести герцогов донёсся резкий смех.
— Ха-ха-ха, этот вопрос? Зачем продолжать его скрывать, если вы так долго о нём говорите? Кого вы боитесь? Экстедта? Короля? Герцогов? Или людей в зале и на площади внизу?
