Далинар, преодолевая головокружение, заставил себя подняться на ноги и принять стойку.
Всегда держи стойку.
Тварь тоже вскочила на ноги, одновременно с ним. Далинар, не обращая внимания на боль и кровь, сосредоточился на твари. Он поднял кочергу. Ножка стола выпала из скользких от крови рук.
Тварь припала к полу, потом бросилась на него. Далинар, изгибаясь как дым, отступил в сторону и ударил кочергой по ногам твари. Она споткнулась, и Далинар, завершив полный оборот, перехватил кочергу обеими руками и вонзил ее сверху в черную спину.
Страшный удар: кочерга пробила кожу, прошла сквозь тело и ударилась о каменный пол. Тварь содрогнулась, ее ноги беспомощно задергались, из дыр в животе и спине повалил дым. Далинар отступил в сторону, вытирая кровь со лба, и отпустил оружие, которое упало на пол и залязгало, оставаясь в твари.
— Три бога, Хеб! — прошептала женщина.
Он повернулся. Женщина, совершенно сбитая с толку, глядела на сжимающиеся тела.
— Я не могла помочь, — промямлила она. — Я должна была что-то схватить и ударить их, но... Ты был такой быстрый. И все произошло за несколько ударов сердца. Как... как?.. — Она уставилась на него. — Ты сражался, как... как один из Сияющих. Где ты научился?
Далинар не ответил. Скривившись, он снял с себя рубашку — боль от ран вернулась. Сильно пострадало только плечо, но из-за него левая рука оцепенела, он ее почти не чувствовал. Разорвав рубашку, он перевязал рану на правом предплечье, остальным заткнул страшный укус на плече. Потом вытащил кочергу из уже сильно сократившегося тела, сейчас напоминавшего черный шелковый мешок, и подошел к окну. Похоже, на остальные дома тоже напали, повсюду горели огни, ветер доносил слабые крики.
— Нам нужно найти безопасное место, — сказал он. — Поблизости есть погреб?
— Что?
— Дыра в камне, природная или сделанная.
— Никаких дыр, — сказала женщина, подходя к нему. — Да и как человек может сделать дыру в камне?
Клинком Осколков или Преобразователем. Или пробить, как шахтеры, — хотя это может быть трудно: крэм запечатает каверны, и дождь сверхшторма может вызвать наводнение. Далинар опять посмотрел в окно. В свете луны двигались темные тени, некоторые направлялись к ним.
Он покачнулся, голова кружилась. Потеря крови. Сжав зубы, он заставил себя стоять, вцепившись в раму окна.
Сколько же продлится видение на этот раз?
— Нам нужна река. Она смоет наш запах. Есть поблизости?
Женщина кивнула, побледнев, — она тоже увидела темные силуэты.
— Бери девочку, женщина.
— "Девочку"? Сили наша дочь. И с каких это пор ты называешь меня "женщина"? Трудно сказать Таффа? Ветра штормов, Хеб, что с тобой?
Он покачал головой, подошел к двери и открыл ее, все еще держа в руках кочергу.
— Бери лампу. Свет нас не выдаст; не думаю, что они могут видеть.
Женщина подчинилась, быстро собрала Сили — на вид девочке было лет шесть-семь, — и пошла за Далинаром, слабый свет глиняной лампы дрожал в ночи. Как будто скользил над землей.
— Река? — спросил Далинар.
— Ты сам знаешь.
— Таффа, меня ударили по голове, — сказал Далинар. — Мне трудно думать.
Женщина озабоченно посмотрела на него, но, похоже, приняла ответ. Она указала в противоположную от деревни сторону.
— Пошли, — сказал он. — Эти звери часто нападают?
— Быть может, во время Опустошения, но в моей жизни ни разу! Ветра штормов, Хеб. Нужно доставить тебя к...
— Нет, — сказал он. — Нам надо идти.
Они продолжали идти по тропинке, поднимавшейся к задней стороне волнообразного козырька. Далинар оглянулся. Скольких людей сегодня убьют эти твари Опустошения? И где солдаты лендлорда? Возможно, эта деревня находится слишком далеко от города, и лорд-мэр не может защищать ее. А возможно, в этом времени и в этом месте вообще нет лордов.
Я оставлю женщину и ребенка у реки, потом вернусь и организую сопротивление. Если к тому времени кто-нибудь останется.
Мысль показалась смешной. Он держался прямо только потому, что опирался на кочергу. И как он собирается организовывать сопротивление?
Тропа пошла резко вверх, он поскользнулся, и Таффа, поставив лампу, обеспокоенно подхватила его под руку. Его окружал неровный ландшафт с валунами и камнепочками, листья и лозы которых протянулись в холодную мокрую ночь. Они шелестели на ветру. Далинар выпрямился, потом кивнул женщине — надо идти.
Слабый скрип, сзади. Далинар повернулся и напрягся.
— Хеб? — испуганно спросила женщина.
— Свет!
Она подняла лампу, мигающий желтый огонек осветил склон холма. Добрая дюжина темных пятен с идеально гладкой шкурой стлалась среди валунов и камнепочек. Даже их зубы и когти были черными.
— Беги, — тихо сказал Далинар, поднимая кочергу.
— Хеб, они...
— Беги! — проревел он.
— Они и перед нами!
Он резко повернулся и действительно увидел впереди темное пятно. Он выругался и оглянулся.
— Туда, — сказал он, указывая на высокий каменный холм с плоской верхушкой. Он подтолкнул туда Таффу с Сили. Ветер развевал их синие платья, сшитые из одного куска материи.
Они бежали быстрее, чем он в своем нынешнем состоянии, и Таффа первой добралась до холмика. Она посмотрела вверх, как если бы собиралась забраться на верхушку, но холм был слишком крутой; Далинар хотел хоть что-нибудь, что бы прикрыло его спину. Он встал на плоскую плиту перед утесом и поднял оружие. Черные твари осторожно вились среди камней. Быть может, он сможет отвлечь их и дать женщине с ребенком убежать? Голова кружилась.
Эх, что бы я ни дал за мои Доспехи Осколков...
Сили захныкала. Мама постаралась успокоить ее, но слишком нервным голосом. Она чувствовала, что эти сгустки тьмы, похожие на ожившую ночь, разорвут их на куски.
Что за слово она использовала? Опустошения. Книги рассказывали о них. Опустошения происходили в почти мифическую эпоху теней, перед тем как началась настоящая история. Прежде чем человечество победило Несущих Пустоту и перенесло войну в небеса.
Несущие Пустоту. Неужели эти звери из той же эпохи? Мифы. Мифы вернулись к жизни, чтобы убить его.
Некоторые из тварей метнулись вперед, на него опять нахлынула Дрожь, усиливая мышцы, и он взмахнул кочергой. Они отпрыгнули, испугавшись. Проверяют на слабость. Другие нюхали воздух, медленно приближаясь. Он им не нужен. Они хотят женщину и ребенка.
Далинар прыгнул на них и заставил отступить. Он сам не понимал, откуда силы. Одна подобралась совсем близко, и он начал сражаться, применяя более знакомую технику ветра — стремительные широкие удары и грация.
Он ударил первую тварь в бок, из раны повалил дым. Но две другие прыгнули на него. Когти ободрали ему спину, вес твари бросил его на камни. Он выругался, перекатился и отбросил ее в сторону. Другая укусила за запястье, вспышка боли заставила бросить кочергу. Он заорал и ударил кулаком по челюсти твари. Та рефлекторно открыла рот, он отдернул руку.
Монстры рванулись вперед. Он каким-то образом сумел встать на ноги и прижаться спиной к каменной стене. Женщина бросила в тварь лампу, масло облило камни и вспыхнуло. Однако зверей это не смутило.
Но Сили осталась незащищенной, а Таффа потеряла равновесие. Одна тварь сбила ее с ног, остальные бросились на ребенка, но Далинар прыгнул к ней и обнял, повернувшись спиной к чудовищам. Одно прыгнуло ему на спину, когти располосовали кожу.
Сили зашлась в крике от ужаса. Заголосила и Таффа, на которую бросились твари.
— Почему ты показываешь мне все это? — во весь голос заорал Далинар в темноту. — Почему я должен пережить это видение? Я проклинаю тебя!
Когти рвали спину, он покрепче охватил Сили, выгнувшись от боли. И поднял глаза вверх, к небу.
И внезапно увидел блестящий синий свет, несущийся сквозь воздух.
Как будто сверху, с невероятной скоростью, падала каменная звезда. Далинар закричал, когда свет ударил в землю недалеко от него, разбивая камень, в воздух полетели осколки. Земля затряслась. Звери замерли.
Далинар оцепенело повернулся и с изумлением увидел, как свет встал, расправил ноги. Не звезда, человек. Человек в блестящих синих Доспехах Осколков, с Клинком в руках, из его тела еще лился Штормсвет.
Твари яростно зашипели и, не обращая больше внимания на Далинара и маму с дочкой, бросились на сияющую фигуру. Носитель Осколков поднял меч и, шагнув вперед, умело атаковал их.
Далинар замер, пораженный. Человек не походил ни на одного Носителя, которых он видел. Доспехи сияли ровным синим светом, на металле были вытеснены глифы — одни знакомые, другие нет. И от них поднимался синий пар.
Двигаясь плавно и грациозно, Носитель Осколков напал на зверей, его Доспехи слегка позвякивали. Без особых усилий он разрубал тварей надвое, куски таяли в ночи, превращаясь в черный дым.
Далинар заставил себя подползти к Таффе. Она была еще жива, но весь бок был изорван. Сили с плачем обнимала ее.
Нужно сделать... что-то, тупо подумал Далинар.
— Живи в мире, — сказал чей-то голос.
Далинар обернулся и с трудом угадал женщину в изящных Доспехах Осколков, стоящую на коленях рядом с ним и державшую в руках что-то блестящее. Топаз, сплетенный с гелиодором, — оба вставлены в изящную металлическую рамку, оба размером с кулак человека.
У женщины были светло-коричневые глаза, которые, казалось, светились в темноте, и она не надела шлем. Ее волосы были собраны в пучок на затылке.
Она подняла руку и коснулась его лба. В то же мгновение его омыл холод. Боль внезапно прошла. Женщина протянула руку и коснулась Таффы. В мгновение ока на руке Таффы появилась плоть; разорванные мышцы срослись, остальная плоть выросла заново. На коже не осталось даже шрамов. Женщина, Носитель Осколков, смахнула кровь и куски оторванной плоти с белой одежды.
Таффа поглядела вверх с благоговением.
— Вы пришли, — прошептала она. — Слава Всемогущему.
Женщина встала. Ее одежда сверкала ровным желтым светом. Она улыбнулась, повернулась к схватке, в ее руке возник из тумана Клинок Осколков, и она ринулась на помощь товарищу.
Носительница Осколков? ошеломленно подумал Далинар. Никогда не видел такого.
Поколебавшись, он встал. Он чувствовал себя сильным и здоровым, как если бы проснулся после хорошего ночного сна. Он посмотрел на руку, потом сорвал самодельную перевязку. Смахнув кровь и куски плоти, он обнаружил, что рана полностью затянулась. Он несколько раз глубоко вздохнул. Потом пожал плечами, подобрал кочергу и присоединился к сражению.
— Хеб, — крикнула из-за спины Таффа. — Ты сошел с ума?
Он не ответил. Он не мог вот так сидеть, пока двое незнакомцев сражаются, защищая его. Вокруг кишели дюжины черных тварей. Пока он глядел, одна из них прыгнула на Носителя Осколков в синем, коготь вонзился в Доспехи и продырявил их. Значит, Носители Осколков действительно в опасности.
Женщина повернулась к Далинару, уже со шлемом на голове. Когда она успела его надеть? И, казалось, поразилась, увидев, что Далинар бросился на одну из черных тварей и ударил ее кочергой. Он снова воспользовался техникой дыма и успешно отразил контратаку. Женщина повернулась к своему товарищу, они оба тоже встали в стойки, вместе с Далинаром образовав треугольник; он находился ближе всего к скале.
Намного легче сражаться, когда плечом к плечу с тобой дерутся два Носителя Осколков. Ему удалось убить только одну тварь — они были слишком быстры и сильны, — но он больше защищался, стараясь отлечь на себя внимание и уменьшить давление на Носителей Осколков. Твари не отступали. Они продолжали атаковать до тех пор, пока женщина не разрубила пополам последнюю из них.
Далинар остановился, тяжело выдохнул и опустил свою кочергу. Световые молнии били — и продолжали бить — с неба в направлении деревни; скорее всего, там приземлялись некоторые из этих странных Носителей Осколков.
— Ну, — раздался сильный голос, — должна признаться, что никогда прежде не сражалась рядом с воином, в руках которого столь... необычное оружие.
Далинар повернулся и обнаружил, что женщина глядит на него.
Куда делся шлем мужчины — Носителя Осколков? Он стоял, положив Клинок на бронированное плечо, и внимательно разглядывал Далинара такими блестящими голубыми глазами, что они казались почти белыми. Неужели эти глаза действительно сияют Штормсветом? У него была темно-коричневая кожа, как у макабаки, и короткие курчавые волосы, совершенно черные. Его доспехи больше не светились, хотя один большой символ, выгравированный на нагруднике, еще испускал слабый синий свет.
Далинар узнал его — стилизованный двойной глаз и восемь сфер, связанных с двумя в середине. Символ Падших Сияющих в то время, когда их называли Сияющими Рыцарями.
Носительница Осколков посмотрела на деревню.
— Кто обучал тебя владеть мечом? — спросил рыцарь у Далинара.
Далинар взглянул на него. Он не знал, что ответить.
— Это мой муж Хеб, добрый рыцарь, — сказала Таффа, бросаясь вперед и ведя за руку дочь. — Он никогда не брал меч в руки, клянусь.
— Твоя техника мне незнакома, — сказал рыцарь. — Но она точна и хорошо отработана. Такого уровня мастерства можно достичь только долгими годами тренировок. Я редко видел человека — рыцаря или солдата, — так великолепно сражающегося.
Далинар промолчал.
— Как я понимаю, мне ты не скажешь ни слова, — сказал рыцарь. — Очень хорошо. Но если ты захочешь как-то использовать свое непостижимое искусство, приходи в Уритиру.
— Уритиру? — сказал Далинар. Где-то он уже слышал это название.
— Да, — ответил рыцарь. — Я не могу пообещать тебе место в одном из орденов — решение принимаю не я, — но если с мечом ты управляешься не хуже, чем с принадлежностью для очага, я уверен, что тебе найдется место среди нас. — Он посмотрел на восток, в сторону деревни. — Расскажи всем. Знаки вроде этого могут оказаться важными. Приближается Опустошение. — Он повернулся к женщине-рыцарю. — Я пойду. Охраняй их и проводи в деревню. Мы не можем оставить их в опасности.
Женщина кивнула.
Синяя броня рыцаря опять засветилась, и он прыгнул в воздух, как если бы упал вверх. Далинар потрясенно отшатнулся, глядя, как сияющая синяя фигура поднимается вверх, а потом по дуге устремляется в сторону деревни.
— Пошли, — сказала женщина. Из-под шлема ее голос прозвучал немного приглушенно. Она заторопилась вниз по склону.
— Подожди, — сказал Далинар, бросившись за ней; Таффа, не выпуская руки дочери, за ними. Позади догорало разлившееся масло.
Женщина пошла медленнее, дав возможность Далинару и Таффе догнать ее.
— Я должен знать, — сказал Далинар, чувствуя себя идиотом. — Какой сейчас год?
Рыцарь повернулась к нему. Ее шлем опять исчез. Он мигнул; когда это произошло? У нее была светлая кожа — не такая бледная, как у уроженцев Синовара, но естественный легкий загар, как у алети.
— Восьмая эпоха, три тридцать семь.
Восьмая эпоха? подумал Далинар. Что это означает?
Это видение резко отличалось от других. Те были совсем короткими, одно событие. И голос, говорящий с ним. И где все это?
