А затем приходит боль — острой вспышкой впивается в основание шеи, заставляя меня взвыть от неожиданности.
— О, кажется, он проснулся, — доносится откуда-то издалека знакомый голос, — слушай, обязательно делать это таким образом? Можно же применить анестезию, хотя бы местную.
Командир захватчиков здесь, наблюдает за процессом, а с ней ещё кто-то, вероятно, местный учёный, сквозь пелену боли понимаю я.
— В тебе вдруг проснулась человечность? — незнакомый женский голос, гораздо более мягкий и нежный, своим звучанием противоречащий действиям говорившей садистки, — в любом случае, нет необходимости беречь это тело.
— Это, конечно, так, но вдруг он рассудком повредится от боли…
— Маловероятно и не критично, к тому же, мы не знаем, как препараты будут взаимодействовать с тем коктейлем, что намешан в его крови, и так уже заметно влияние айсеров — мозг долгое время почти не снабжался кислородом. Тебя ведь предупреждали, что эта технология ещё не готова! Что её можно применять только в самом крайнем случае!
В голосе садистки слышны нотки раздражения. Значит, на сохранность моего тела ей наплевать, а за состояние мозга она переживает… какого хрена?
— Вот это он самый и был! — возражает оперативница.
— Разве не ты говорила, что скрутишь парня за пару секунд? Куда подевалась бесстрашная Дейзи, лучший выпускник академии Щ.И.Т.?
— Ну знаешь, меня не предупреждали, что он может крушить кевларовые бронежилеты голыми руками, причём под подавителем! Пришлось использовать айсеры — иначе, живым его взять не получалось бы.
Наконец моя пытка заканчивается — чувствую, как инородный предмет покидает мой позвоночник. Кто бы ни была эта сука, только что взявшая у меня образец спинномозговой жидкости, клянусь, что так просто она у меня не отделается!
Пока я постепенно пытаюсь отойти от временно прекратившейся пытки, в помещении слышатся звуки характерные для больницы или, быть может, научной лаборатории. Вскоре появляется подтверждение моих догадок — женщины продолжают свой разговор.
— Когда уже будут результаты? — говорит та, что осуществляла руководство моим захватом… Дейзи, кажется.
— Если ты насчёт того, в порядке ли его мозг, то я уже всё проверила: причин для беспокойства нет. Я начинаю подготовку к извлечению, так что можешь приступать к своей части.
Стоп, блядь, какому ещё извлечению? Не собираюсь я никому отдавать свой мозг! Чёрт, как бы мне вырваться — эти поручни абсолютно несокрушимы с моей текущей силой, но я чувствую, что нахожусь на грани превращения в Ящера… возможно, это и есть мой единственный выход — избавиться от ошейника, чтобы закончить трансформацию и надеяться на лучшее.
— Ох, уже? Я думала, вам понадобится больше времени. На подготовку и всё такое.
— О чём ты? Всё было готово ещё несколько лет назад. Мы начали заключительную стадию формирования сети сразу же, как только ты привезла его на базу, сейчас как раз подходит моя очередь, так что поторопись — через пятнадцать минут он уже должен быть в курсе событий.
— Вот как… — женщина замолчала, — получается, на этом всё, что ж, тогда прощай.
Её собеседница не стала отвечать, что-то странное там у них происходит. И ладно бы это не имело отношения ко мне, но, исходя из услышанного… да они там чокнутые все, я ни в малейшей степени не хочу давать подобным людям распоряжаться своей жизнью.
Тут случается нечто для меня неожиданное — кандалы раскрываются, и я, не ожидая подобного счастья, едва не падаю на пол. Какое-то время мне приходится потратить на то, чтобы дать глазам адаптироваться к освещению — под лампой даже сквозь опущенные веки, свет был мощным настолько, что перед глазами у меня ещё секунд тридцать маячило лишь яркое пятно.
Итак, я в какой-то лаборатории, в последние секунды успеваю заметить, как девушка — довольно молодая ещё метиска с китайскими корнями, покидает помещение. Прямо передо мной стоит давешняя террористка-похитительница, со всё такой же легкой, чуть извиняющейся улыбкой на лице, мол, не держи зла, это я не специально, так надо.
— Очнулся? Прости за эти неудобства, Ли Юнь бывает довольно бестактна, впрочем, они тут все такие… высшая цель, все дела, — она сделала паузу, словно бы давала мне возможность согласиться с её словами, но, не дождавшись ответа, продолжила, — на стойке справа есть халат, мне пришлось тебя раздеть, сам понимаешь, все эти капсулы у тебя на плече и обручи с паутиной, нужно было их изъять.
Не спуская с неё взгляда, я надеваю предложенную одежду — больничный халат, какой носят пациенты, лечащиеся на стационаре.
— Кстати, клёвые штуки, ты для своей подружки-паучка их сделал, да? Не против, если я заберу себе… с моей работой такие сюрпризы никогда не будут лишними. Да ты и сам понимаешь, тебе ведь почти удалось меня с их помощью обставить, по правде говоря, я не должна была брать айсеры на задание — они ещё не доработаны и все дела, но, как видишь, всё обернулось к лучшему.
Не особо вслушиваясь в её трёп, я пытаюсь оценить обстановку.
Итак, на мне подавитель, но больше никаких сдерживающих факторов я пока не вижу. Вопрос: почему тогда она так уверенно себя ведёт, оставшись со мной наедине? Нет, не так, почему она вообще выпустила меня из оков?
Надеется, что я не стану буйствовать, находясь в окружении врагов, в самом сердце их логова? Ну так это она меня плохо знает…
— Ах, да, пока тебе в голову не пришла идея совершить какую-нибудь глупость… — женщина щелкает пультом в правой руке, который я раньше не замечал из-за его крошечных размеров.
Ошейник у меня на шее издаёт протяжный звук, словно быстро накапливающая заряд батарея… ох, кажется, я знаю, что сейчас будет. И точно, в следующий момент я обнаруживаю себя на полу, дёргающимся в конвульсиях от сотрясающих тело остаточных электрических разрядов. Грёбаные сволочи, вы сильно ошибаетесь, если думаете, что это вам поможет!
— Делай, что я говорю, и тебе не придётся испытать это снова. Я не хотела бы брать на себя роль человека, которые наполнит последние минуты твоей жизни страданиями… физическими, я имею в виду, потому что от страданий душевных тебе никуда не деться. Но с этим ничего не поделаешь. А теперь пойдём, мне нужно кое-что тебе показать.
Подождав пока я приду в себя достаточно, чтобы снова встать на ноги, она отконвоировала меня в соседнее с лабораторией помещение. Здесь, за длинной стеклянной стеной, открывался отличный вид на огромный зал, оборудованный по последнему слову техники. Помимо дверей, ведущих в лабораторию и панорамного окна имелся тут также ещё один выход, у которого дежурила пара женщин, в форме идентичной той, что носили напавшие на школу.
Мы подошли к стеклу, чтобы подробнее рассмотреть зал с техникой. Что удивительно, в нём совершенно не было видно персонала, хотя многочисленное оборудование непрерывно работало. В центре помещения, возвышалось такое же сидение, как-то, в котором я несколькими минутами ранее проснулся. К нему были подведены многочисленные манипуляторы, с разнообразным хирургическим инструментом, на концах. У изголовья ложе было залито кровью, которую в данный момент активно смывала мощной струёй кипящей воды механическая рука, спускающаяся с потолка.
Уровень автоматизации впечатляет, а вот предназначение этого зала внушает мне здоровые подозрения. Не нужно быть гением, чтобы сопоставить факты и понять, что к чему. Но моя надзирательница решает разжевать всё по полочкам:
— Как видишь, это зал, в котором происходит извлечение будущего звена…
— Вы объединяете несколько человеческих сознаний в нейронную сеть таким варварским методом.
— Хм… да, меньше от человека с твоим интеллектом и не ожидалось, но ты не совсем прав. Видишь ли, для объединения разум, сознание, если хочешь, не существенно, точнее, оно даже лишнее. Нужен только мозг, как нейрон в будущей цепи… во время первого объединения именно разобщённость сознаний стала причиной распада системы. Так что в оставленных нам инструкциях Бог дал отчётливые указания, как избежать повторения неудачи.
— Бог? — переспрашиваю я.
— Да, Бог Двух Минут… во время одного из экспериментов учёных Гидры, ты же знаешь, что такое Гидра? — она посмотрела мне в глаза, ожидая ответа, я кивнул, — так вот, во время одного из экспериментов учёных Гидры, пытавшихся расшифровать попавшие им в руки записи инопланетной цивилизации, было проведено успешное объединение в единую сеть трёх тысяч человеческих сознаний…
То есть, всё это создано в попытке постичь технологии воображаемых пришельцев, впрочем, чего ещё я ожидал от кучки психованных фанатиков, верящих в рукотворного Бога.
— … на самом деле, это была счастливая случайность, повезло, что во время проведения эксперимента созданная сеть не была изолирована от инфраструктуры здания и интернета, ещё больше повезло, что, помимо пленников, которых убили бы в любом случае, подопытными в эксперименте стали также десять членов самой Гидры, серьёзно провинившиеся перед начальством, за что им предложили выбор — смерть или добровольное участие в слиянии сознаний.
Женщина сделала паузу, чтобы прочистить горло, а затем снова продолжила свой рассказ:
— Бог существовал всего две минуты, прежде чем начал распадаться на отдельные разумы — следствие неправильного подхода к слиянию. Но за эти две минуты он сделал многое, в том числе оставил в сознании апостолов — тех десяти добровольцев — инструкции и указания, как можно его возродить. За последующие двадцать лет апостолы создали всё это! Благодаря действиям Бога за те судьбоносные минуты, все они смогли возвыситься, занять важные посты, всё для того, чтобы построить это место и собрать здесь идеальных кандидатов.
В этот момент в помещение за стеклом входит девушка — та самая китаянка, которая брала у меня анализы. Решительно подойдя к сиденью, она смотрит прямо на нас.
— Стекло односторонне прозрачное, — доверительно сообщает мне охранница, — она нас не видит.
Тем временем девушка, Ли Юнь, если я правильно расслышал, забирается в кресло, сама безо всякого принуждения. Её конечности быстро фиксируются, многочисленные манипуляторы приходят в движение.
— Юнь, — начинает рассказывать моя надзирательница, — ведущий специалист этого проекта, её IQ достаточно высок и она, как видишь, тоже станет частью Бога… знаешь, она всю жизнь грезила этим моментом, мечтала об этом… никогда её не понимала… ну, то есть, я не имею ничего против того, чтобы служить на благо Бога, но предпочитаю делать это будучи человеком, а не его частью… впрочем, мой мозг для такого всё равно не подошёл бы.
Пока она говорила, ложе с зафиксированной китаянкой пришло в движение, сама она в это время уже благополучно спала, усыплённая снотворным, которое ввела ей в вену одна из рук-манипуляторов. Дальнейшее было вполне предсказуемо — искусственные конечности вскрыли череп девушки и бережно извлекли ещё живой мозг, который затем поместили в специальный сосуд с мутной жидкостью.
А вот с телом поступили не так бережно — как только мозг был излечен, фиксаторы разжались, и останки китаянки упали на пол лаборатории, где их подобрала очередная металлическая рука, чтобы выкинуть в открытый люк наподобие мусорного. В довершение всего из люка ещё и вырвалась струя пламени. Ошеломлённый увиденным, я лениво отметил, что как-то слишком театрально они от тела избавились.
— Обязательно делать это так? — спрашиваю, указывая на люк. Хотя какое мне собственно дело до останков китаянки, видимо, я просто слишком шокирован, чтобы мыслить здраво… или дело в том, что, если я ничего не придумаю, моё собственное тело утилизируют подобным образом.
— Ох, а это и не для неё. Это для тебя, каждому, кто станет частью Бога заранее показывают всю процедуру, — с улыбкой поведала Дейзи, — чтобы у вас не оставалось сомнений, что пути назад не будет, это гарантия того, что вы станете частью целого… вроде психологического трюка.
— И ты мне это рассказываешь…
— Не важно, понимаешь ты это или нет, метод работает, как и все инструкции и предсказания Бога.
Кажется, я начинаю понимать, что она имеет в виду. Видимо, при подключении к этой сети в человеческом мозгу может сохраниться личность, способная мыслить. Такой разум не будет частью слаженной системы, наоборот, только помешает ей. Каждый подключенный мозг должен быть чем-то вроде нейрона. Разве нейрон осознаёт себя? Разве у него есть своё мнение или, быть может, страхи и надежды? Нет, он просто обрабатывает сигнал и передаёт его дальше, именно это и требуется от будущих составляющих этого Бога.
Нам показывают, что именно нас ждёт. Демонстрируют весь процесс извлечения мозга и утилизации остального тела, чтобы не оставить никаких сомнений — пути назад не будет. Таким образом, даже если жертва сохранит возможность самоидентифицировать себя и мыслить после подключения к сети, у неё просто не останется другого пути, кроме как слиться с общим сознанием.
— Многих вы уже сделали частью… этого? — спрашиваю я, а сам в это время лихорадочно ищу выход из положения.
Как мне выбраться? Что я могу? Ничего, пока на мне этот ошейник, значит нужно как-то его снять, хватит ли мне сил, чтобы разорвать металл?
— Больше, чем ты можешь себе представить, за пятнадцать лет бесчисленное множество людей побывало на этом столе.
Насколько я помню, при насильственном снятии ошейника должен произойти взрыв, который убьёт мутанта, при этом минерал, содержащийся в подавителе, попадёт в открытую рану, что не позволяет таким, как Ванда положиться на свою силу. Но что будет со мной?
— Значит, ваш Бог уже функционирует? Тогда зачем было прилагать столько усилий для моего захвата? — продолжаю тянуть время я, тем временем началась подготовка зала к приёму следующего кандидата на становление частью коллективного разума.
Я с самого пробуждения чувствую, что Ящер уже готов вырваться на свободу. Я на грани трансформации, нужен лишь толчок. Не знаю, выживу ли я после взрыва ошейника, но лучше уж так, чем лечь под нож. Надеюсь, мне не оторвёт голову к чертям собачьим.
— Конечно нет, сети нужен элемент способный объединить, направить все остальные. Что-то вроде центрального процессора. Мы называем это Ядром. Для этого нужен не просто хороший мозг, но гений небывалого уровня…
Что ж, так и сделаю. Конечно, в моём плане слишком много слабых мест и даже если всё получится, и я окончательно трансформируюсь в Ящера… в таком случае, остаётся надеяться, что Гвен, уже имевшая дело с подобным, сможет найти меня и спасти, ведь сам я вряд ли захочу возвращаться к человеческой форме, как это было с Коннорс.
