— У вас был учитель? — это снова перебила Никола, в этот раз — с восхищением.
Камориль блаженно кивнул.
— Был, был. Его звали...
— Камориль, а как же Зорея Катх? — вмешался Мйар. — Это все, конечно, занимательно, но...
— Ну вот, я почти к нему подошел, Мйар, — Камориль отхлебнул абсента прямо из горла. — Точнее, он ко мне. Худой такой, чуть ли не кашляющий, человек серого цвета. Точнее, не то чтоб совсем серого. Одежда на нем была сдержанная: пиджак какой-то средней цены, светлый, брюки светлые, туфли бежевые с перфорированным верхом. На голове у него с одной стороны были заплетены мелкие длинные косы, а с другой он был подстрижен под пять миллиметров. Или оба виска у него были выбриты... А, да, точно, оба, просто косы эти он на одну сторону носил. Сами волосы были серыми, то ли седыми, то ли крашеными — не поймешь. Еще глаза у него были странными, — и да, я осознаю, как это звучит в моих устах, — но тем не менее зрачки его казались абсолютно черными, — из-за нереально светлых радужек, наверное, и еще... я ему в глаза смотреть не мог, — это было как-то... неприятно. Этот рваный край радужки, сросшийся треугольными спайками...
— Болели глаза у него, — добавил Эль-Марко. — Помню, трогал. Врожденный дефект, носителю особо не мешающий, но выглядит это, конечно, специфически.
— Ну так вот, если этот человек хотел своей серой одеждой от себя взгляды отвести — не вышло у него. Надо было косы сбривать и очки носить, и черного побольше. Возраст... Не скажу точно, сколько бы лет я ему тогда дал, — такой, не молодой и не старый, среднего какого-то смазанного возраста. Ну так вот, он, помню, в фойе университета подошел ко мне и хотел меня за локоть тронуть, что-то спросить по заполнению бланка, но когда я на него внимательно поглядел, он руку опустил. У меня тогда паранойя та еще была — по поводу прикосновений. Я как раз только понял, насколько они теперь важны и опасны, и боялся их неимоверно.
— Да уж, представляю, — хохотнул Мйар, — как ты сверху вниз смотришь "ласково" на тщедушного юношу, а у него — шок!
— Ну нет, не маленький он был, вполне высокий. Горбился слегка. Из-за этого на нем его серый пиджак сидел отвратительно. Ну, собственно, в следующий раз я увидел его уже при параде, в вертолете. Там же и Эль-Марко был — такой... одуванчик. И еще... и еще...
И тут Камориль замолчал минуты на две. Он уставился на свою тарелку с пирожными, оперев подбородок о сложенные замком руки, и ничего не говорил. Даже не моргал.
— Ну, раз Камориль молчит, я продолжу, что ли, — произнес Эль-Марко, оглядываясь на собравшихся за столом. — Заранее прошу прощения за возможную косноязычность.
— Да давай уже! — взмолился Мйар. — Ты-то что там делал? И... сколько тебе лет-то было?
— Семь, — улыбнулся Эль-Марко. — Где-то так. Может, меньше.
— Отлично, вертолет, двадцатилетний Камориль, зеленый, как огурец, первоклашка Эль-Марко и наш загадочный Зорея Катх, описание внешности которого мне мало что прояснило, — кивнул Мйар. — Идут на Чудь-Мертварь. Просто красота.
— Не так немного, — Эль-Марко покачал головой, — нас было больше. Целителей было тогда мало. Я был там... потому что взрослые, обученные целители — они же на вес золота, а еще потому, что из пирокинетиков полетел Константин Рэбел, мой приемный отец.
— О, опять эта история про папашку, — мрачно проговорила Никс.
— О как, — Мйар, судя по его виду, искренне удивился и весь обратился во внимание.
Эль-Марко продолжил:
— Я плохо помню то время — все же, было это давно. Плохо помню даже вертолет, так что лучше бы Камориль рассказывал... Но, в общем, было нас много, около пятнадцати. Я от целителей, Зорея Катх — от чтецов, Камориль от некромантов, от элементалистов — четверо: Константин Рэбел — "огонек", ледяной Форс Амальта, электрический Руди, и девушка из тех, босых, которые по земле... не помню имени. Остальные — две ведьмы и шестеро поглощающих.
— Ведьмы? — это спросила Мари. — Как я, вероятностные?
— Нет, это были две дикие ведьмы, из окрестных, собственно, лесов. Они отлично знали те места, и не столько хотели избавиться от Чуди, сколько желали быть принятыми в какую-нибудь гильдию. Куда возьмут, хоть формально. Дикие ведьмы — это вообще отдельная история, но суть в том, что их магия еще более интуитивная и спонтанная, чем мы можем себе представить, и, в отличие от гильдийцев, дикие ведьмы в легкую соображают телекинез, то бишь, беспардонно прут против гравитации без каких-либо дополнительных уловок, и у них это получается лучше, чем у кого-либо. Опасные женщины вообще.
— То есть, предположение Камориль о том, что на смерть пойдут одни юнцы, не подтвердилось? — уточнил Мйар.
— Да, пожалуй, — Эль-Марко кивнул, — насколько я помню, люди, собравшиеся идти на Драконьего Бога, были достаточно зрелыми и опытными. Ну, кроме меня.
— И меня, двадцатилетнего придурка, считающего себя о семи пядей во лбу, — заговорил Камориль. — Рассказывай, Эль-Марко, рассказывай. Не обращай внимания, это я так, к слову...
— А что мне дальше-то рассказывать? — Эль-Марко пожал плечами. — Вы же с Константином приказали мне сидеть в том дереве и не рыпаться, пока отряд не уйдет, а потом идти в пещеру на холме и уходить через сутки на юг, если никто за мной не вернется. И я не то чтобы на вас злился по этому поводу. Мне тогда, в темноте, было так страшно, как после никогда не было. А если б я с вами ту тварь выслеживал, по лесам-то...
— И все равно тебе удалось на тварь посмотреть, вопреки нашим стараниям тебя уберечь. Прям судьба, — хмыкнул Камориль. — Ладно, дальше снова я.
— И все-таки я пока что ни разу не понимаю, причем тут я, — пробурчал Мйар.
— И правда, — Камориль вздернул брови. — Причем же здесь ты, Мйар Вирамайна. Ну, тебе станет немного понятней, что к чему, если я назову четвертое имя твари.
— Да уж наверное!
— Зубоскал.
— Вот как, — Мйар глубоко втянул воздух.
— Да, мы охотились на тебя. Или — не на тебя. Я даже не знаю... что тут можно считать правдой. Хотя, мне кажется, что поначалу моего рассказа ты уже вполне мог догадаться, что было дальше.
— Нет-нет, ты давай, рассказывай, — Мйар, облокачиваясь на спинку стула, сделал характерный жест рукой, мол, продолжай. — Я хочу... узнать все наверняка, испить, так сказать, эту чашу до дна. Я сдюжу. Не сомневайся. Размахнулся — бей.
— Как знаешь.
И Камориль стал рассказывать, и в этот раз его уже никто не перебивал. Он, будто бы гипнотизируя себя своими же словами, окунулся в прошлое — самое яркое свое прошлое, переносясь умозрительно в судьбоносную свою точку невозвращения.
ГЛАВА 18
— Где мальчишка? — спросил Генрих Робертович, поглощающий, номинальный
командир отряда. Большой, крепкий мужчина в камуфляже был бледен, как утопленник. По его перепачканному кровавыми разводами лицу блуждали быстро сменяющие друг друга страх, ненависть и оторопь.
— В этой ситуации, боюсь, наш целитель нам не поможет, — ответил Камориль, не отводя взгляда. — И даже я не помогу. Точней, я не смогу это поднять. Я даже не смогу заставить это ползать.
— Это только что было парнем двадцати лет! — рявкнул Генрих. Затем он вроде бы как справился с собой, и, хотя ясно было, что он хочет сказать что-то еще, Генрих Робертович сжал губы в тонкую полосу и смолчал.
Вот уже третий час отряд двигался по лесным тропам, медленно поднимаясь в гору. Они шли, растянувшись недлинной цепочкой, ощетинившейся черными блестящими дулами разнокалиберного оружия. Дикие ведьмы (молодая толстушка Марта из рыбацкой деревни у подножия горы и тощая, пожилая Нина из горного села на западе) идти первыми отказывались, потому замыкали отряд, и Камориль, оглядываясь, видел, как женщины то и дело осеняют себя знамением пламенным — проводят руками по лбу, губам, скрещивают ладони напротив сердца и затем снова целуют их. Некромант до сегодняшней ночи никогда не видел диких ведьм, и уж тем более ни разу не ходил в церковь Потерянного, а оттого странные, и на вид бесполезные манипуляции пожилых женщин приводили его в замешательство. Впрочем, это была всего лишь капля в море всего того, что мешало ему наслаждаться летней ночью, яркими звездами и дыханием близкого, уже вдоволь нагревшегося моря.
Камориль сжимал в правой руке тяжелый, кажущийся полностью бесполезным пистолет, выданный ему Генрихом после того, как отряд десантировался в десяти километрах от намеченной цели. Камориль ни разу еще не держал в руках огнестрельного оружия, пользоваться им не умел и только боялся, как бы не вывихнуть себе пару нежных длинных пальцев из-за отдачи, ежели вдруг ему на самом деле придется стрелять.
Переход уже несколько утомил непривычных к физической нагрузке магов, но никто не жаловался. Никто вообще ничего не говорил, хотя соблюдать тишину при таком ветре казалось бессмысленным. Лес, густея, принялся дышать громче, и шелест листьев, переплетаясь с журчанием множества мелких ручьев, сбегающих к морю, начинал все больше напоминать странную песню, исполняемую хором неупокоенных призраков. Деревья становились выше, подлесок редел. Кроны застлали звезды, и стало совсем темно.
Камориль казалось, что он спускается по морскому дну в какую-то безымянную впадину, или, что примерно равноценно, снисходит в некую подложку мира, в исконную тьму, туда, где рождаются все самые страшные человеческие кошмары и откуда в мир прорываются монстры, рожденные израненной фантазией спящих сумасшедших. И тот факт, что для того, чтобы в эту дыру спуститься, отряду приходится подниматься наверх, нисколько не умалял ощущения "сошествия". Наоборот, чем выше уводили их горные тропы и чем прохладней становился воздух, тем четче Камориль осознавал, что это никакая не операция по зачистке территории. Это пятнадцать глупцов, поставивших на кон само свое существование, проживают, возможно, самые пронзающе-значимые часы своей жизни. Что правда, последние. Прямо сейчас их всех затягивает в водоворот, из которого им не выплыть.
Осознавая это, Камориль тем не менее не поддавался панике, которая тем временем овладевала отрядом, оставляя на лицах, как след своих липких прикосновений, выражения растерянности и тоски.
Еще Камориль раздражал тот факт, что в этой дурацкой форме — черное с синим, — все, кроме поглощающих, выглядели на удивление нелепо. Дикие ведьмы, производящие пламенные знамения, — особенно. Константину Рэбелу, высокому и худощавому, форма была явно мала, отчего натянулась на загривке. Руди, — электрический элементалист, — все время прищелкивал пальцами, высекая из воздуха искру, очевидно, он больше всех полагался на свою магию, а оттого винтовку нес на ремне, перекинутой через плечо. Из-за этого его камуфляжная куртка топорщилась самым неподобающим образом.
Камориль шел седьмым — почти в самом центре отряда, а потому имел возможность наблюдать за спинами Константина, что шел сразу перед ним, и еще пятерых поглощающих. Тонкие летние куртки мужчин пропитались потом. У одного из поглощающих дрожали локти — и это было очень странно, ведь говорили же, в этот раз от чернодырых — профессионалы из профессионалов!.. Очевидно, профессионалы тоже хотят жить. А ощущение смерти вокруг такое, что, кажется, хоть на хлеб намазывай.
Но это была какая-то другая смерть, не та, с которой Камориль привык иметь дело. Как будто бы старая знакомая надела вуаль, закрыв глаза, накрасила губы алым и улыбается, давая понять, что это не она теперь другая, а это он, идиот, думал раньше, что знает ее, настоящую.
Некромант пытался услышать зов костей — но почему-то не мог. Хотя, казалось бы, хоть мертвые животные-то тут должны были быть, — но на этот счет лес молчал, затаившись, сокрыв палой листвой остовы лис, спрятав косточки мелких птиц, белок и зайцев, как будто старый скряга, что не хочет делиться с пришельцем из внешнего мира своими маленькими, бесполезными для большинства сокровищами.
— Отлично. Я не чувствую вокруг мертвых, и меня окружают поглощающие, — тихо, практически себе под нос, проговорил Камориль. — Ну, я знал, на что шел.
— Земля стенает, — послышался женский голос слева, из-за плеча. — Поверь, мне хуже.
Камориль коротко обернулся, чтобы глянуть в лицо Лие, элементалистке земли. Девушка, смуглая и кучерявая, натянуто улыбалась. "Что же тебя сюда привело, хрупкая ты фигурка из стекла? — подумал некромант. — Тебе-то это все зачем?" Но вслух спрашивать не стал. Прошел еще два шага и наткнулся на спину Константина. Тот обернулся к Камориль и так же тихо, на пределе слуха, вымолвил:
— Они нашли труп. Зверь близко.
Камориль, ничего не отвечая, сразу обошел Константина и направился к Генриху, с которым о чем-то шептался другой поглощающий, который, очевидно, и нашел мертвеца.
— Дайте посмотреть, — Камориль даже закусил от нетерпения губу. — Где?..
Поглощающие замолчали. Генрих кивнул чернодырому, с которым говорил, и тот юркнул куда-то во тьму между двух деревьев. Камориль, рассудив, что все понял правильно, пошел следом за ним. Метров через сто они оказались возле поваленного дерева, ствол которого украшала гирлянда из рваных потрохов. Камориль не сразу опознал, что потроха человеческие, а когда понял, какая именно часть организма это была изначально, негромко выругался.
— Ну? Что скажешь? — спросил чернодырый. — Пригодится?
Камориль вздохнул и вместо ответа ухватился за надломленное ребро. Но тут его внимание привлекло кое-что еще.
На древесной коре, окрашенной в черный давно свернувшейся кровью, сверкали три маленькие звездочки. Конечно, не звезды это были, да и не слишком они светились, но из-за контраста казалось, что это именно так. Камориль опустился на одно колено и ногтем подцепил одну из капелек. Растер ее между пальцами.
— Вот это уже интересно... медная... нет, бронзовая кровь. Или, может... жидкая золатунь? Возможно, это то, что течет в жилах у нашего зверя.
— Возвращаемся к отряду, — поторопил поглощающий.
— Сейчас, отпилю этот кусок деревяшки, — сказал Камориль, доставая нож.
— Смысла нет. Когда мы найдем Мертварь, ты в этой крови искупаешься. Говорят, зверь огромен. Больше дома.
— Ладно, не буду спорить. Идем.
И когда до места, где они оставили отряд, оставалось метров тридцать, лес пронзил истошный женский крик. Потом послышался взрыв и мокрые шлепки.
— Отставить панику! — раздался голос Генриха Робертовича. — Кто рыпнется — получит пулю в лоб, и вас не спасет то, что вы избранные, ребята! Вспомните, зачем вы сюда пришли! Зачем каждый из вас сюда пришел! Вы знали, на что шли! Я ясно выразился? Отставить панику!
— Эй-эй, командир, хватит орать. Все взрослые люди, — это говорил Константин Рэбел, когда Камориль с сопровождавшим его поглощающим наконец выбрались к месту происшествия. — Такое не часто увидишь. В кино увидишь, и то...
— А, вот и некромант. Полагаю, сейчас вы должны зайтись в профессиональном экстазе? — спросил Генрих.
Камориль тупо смотрел на него и не знал, что ответить. Что этот человек хочет от него? Шаманских плясок и(или) злодейского смеха?
