А когда в три часа ночи в Студию сначала завалились веселые и пьяненькие Брежнева со Щелоковой, с двумя дынями и пакетом абрикосов, а следом через час приехали их "большезвёздные" мужья — веселье приобрело второе дыхание! Снова хороводы, тосты, хлопушки, огни и хоровое исполнение под "минусовку" подправленного припева — "Мы желаем счаааастья НАААААМ"!

За обе свои жизни на Кремлевскую елку я так и не сподобился попасть, но свято верую, что наша в эту ночь была красивше всех! Пушистая вращающаяся красотка была буквально увешана мигающими гирляндами и доброй сотней игрушек, переливающихся всеми цветами радуги! Сверкающий "дождь" струился вниз по веткам, а на самой макушке вспыхивала и гасла красная звезда.

На протяжении ночи, разговор за столом несколько раз замирал и, в полумраке приглушенного света, присутствующие завороженно смотрели на вращающееся, переливающееся и мерцающее зеленое чудо...

Вообще-то, начало января неожиданно принесло некоторую передышку... Несмотря на вплотную приближающийся отъезд в Италию, появились дни, когда я мог никуда не нестись и ничего не делать. В первую очередь, это конечно случилось благодаря наступившим каникулам. Но тут совпали еще несколько факторов...

2 января Лёха на неделю улетел домой, в Куйбышев. С собой, "мамонт" увозил конверт с деньгами и купленный в комиссионке цветной "Горизонт". Новогодний подарок родным был тщательно упакован в деревянный ящик и, с большой доплатой за перегруз, аккуратно размещен в багажном отделении ТУ-154. А всучить две тысячи рублей мне удалось только после получаса нудных пререканий, да и то, лишь состроив зверскую рожу и "включив обидки".

"Мдя... С этим надо что-то делать... Любая щепетильность тоже хороша в меру...".

Веверс лёг на ежегодную диспансеризацию в мидовскую больницу и потащил за собой дочь. Так что, даже на "выездную" комиссию в Московский горком КПСС, отчаянно скучающая Альдона приехала прямиком из больничной палаты.

"Ну, тут не поспоришь — за здоровьем надо начинать следить пока здоров. А то присказка про "Боржоми" — хорошо известна...".

Я же, на радостях от отсутствия "спортомучительницы" даже зарядку перестал делать! Поначалу. Потом организм сам потребовал привычных нагрузок и пришлось идти у него на поводу.

Ну, и не без неприятностей... Встречи с Верой, пришлось пока сильно ограничить.

Понятно, что для КГБ — я "фигура" исчезающе ничтожная, но Комитет хотел прикрыть нашу поездку в Италию, а ему не дали. Следовательно, что? Вот именно. По бюрократическим правилам всех времен и народов, проигравшая структура должна будет попытаться доказать, что была права. И её задача (искренне надеюсь, что в рамках закона) набрать на участников группы "Красные Звезды" какой-нибудь весомый компромат.

"Набирать", скорее всего, будут во время нашего зарубежного вояжа. И главным субъектом для клеймения — "уронил высокое звание советского гражданина", "несанкционированные связи с иностранными гражданами", "проявление политической близорукости и незрелости" или чего-нибудь подобного — буду я. Ну, а кто?! Не дочери же "ответственных советских руководителей", как их назвал Чурбанов. У меня таких родителей нет, зато в покровителях — Щелоков, устроить которому любую пакость — голубая мечта "двуликого Ануса" с Лубянки.

Но с другой стороны, комитетчики могут попробовать отыграться еще и до нашего выезда за границу. И самый напрашивающийся вариант — установить за мной наблюдение и... узнать про съемную квартиру на Тверской, ну и про нас с Верой. Конечно, ничего особо предосудительного в факте съемной квартиры нет, но вот если установить там средства аудио и видео фиксации... О! Мдя... Бр-ррр!!!

И поскольку "заочковал" я от этих мыслей весьма не слабо, то решил временно ограничить свои контакты с Заей пределами Студии. По крайней мере, в её стенах я был, более-менее спокоен.

Даниил — тот бдительный сержант, который не пустил в здание майора из ансамбля Александрова, нами был "обласкан" и неофициально премирован полтинником. Его сменщики об этом прекрасно знали и проявляли просто запредельное рвение в вопросе "не пущать"! Доходило и до абсурда — как-то на втором этаже закапала батарея отопления, но постовой не пропустил прибывшего на вызов сантехника из ЖЭКа. Объяснил просто: ни директора, ни меня, ни Алексея в Студии не было, ни по одному из телефонов дозвониться до нас не удалось, кран на стояке милиционер перекрыл сам, а значит — сантехник должен прийти в другой раз.

Делать нечего... Похвалили, вывесили на доске объявлений приказ с благодарностью и вручили очередной "премиальный" полтинник. Сантехнику же небывалое моральное потрясение пришлось компенсировать бутылкой водки — на 3 рубля он не соглашался ни в какую...

Ясень пень, что и при таких условиях, о стопроцентной безопасности Студии речи идти не может, но в известных пределах на милицейский пост положиться было можно. Все-таки, "накачку бдительности" Клаймич и Леха продолжали постоянно, премии постовым выплачивали ежемесячно, кормили на работе ежедневно. Плюс регулярные приезды дочери самого Генсека(!) держали милиционеров в соответствующем тонусе. А Новогодняя ночь, с визитом Щелокова и Чурбанова, так и вообще, подняла преданность постовых до абсолютных величин!

Короче, сейчас Студия является, для нас с Верой, самым безопасным местом в Москве. А югославский диван в "комнате отдыха" директорского кабинета, совсем не худший вариант, по сравнению с тем, что могло вообще ничего не быть.

Зая вынужденные изменения в формате наших отношений восприняла с пониманием. "Ушастый конспиратор" даже пообещал удвоить осторожность! Ну, вот и славно...

А от "тверской" квартиры я принял решение вообще избавиться. К тому же, этим известием заинтересовался Клаймич. Его нынешнее пристанище на Красной Пресне Григория Давыдовича не совсем устраивало. И с соседкой-кошатницей там всё — не слава богу, и удобный гараж рядом с домом приобрести не получалось. К тому же Клаймич привык жить в самом центре города, а уж "центрее" Тверской в Москве ничего не придумаешь.

Конечно, заселиться в Кремль жить круче, и наш квартирный кудесник — Эдель, заверил, что "превентилирует" в Моссовете вопрос аренды Боровицкой башни! Ха-ха!

Пока же, сразу после Новогодних праздников, Яков Ефимович навестил нас в Студии и поизображал из себя этакого еврейского Деда Мороза. "Дедушка" весело балагурил, слегка картавил и принес на продажу целый мешок "подарков". Впрочем, мы готовы были раскошелиться.

Первое, и для меня самое главное — Эдель, наконец, нашел подходящую квартиру для деда. Двадцатиметровая "однушка" на Цветном бульваре, в старом фонде, на пятом этаже, без лифта — мало подходила для того, чтобы мой дед там жил. Зато она прекрасно подходила для первичного обмена и оформления вожделенной московской прописки.

К тому же, её хозяйка — пожилая одинокая пенсионерка настолько стремилась к своей такой же одинокой подруге в Ленинград, что с переездом затягивать не собиралась, а "доплате" в четыре тысячи рублей была счастлива безмерно.

На работе у деда тоже все складывалось более чем... Начальник Главка перевод деда в столицу с энтузиазмом форсировал, поэтому подбор кандидатуры ему на замену в Ленинграде был решен очень оперативно. И сейчас дед активно "вводил в курс дела" своего преемника.

— Как я понимаю, идею облагодетельствовать жильём симпатичную девушку Иру, вы молодой человек еще не оставили?! — невысокий полненький Эдель, уютно утонув в гостевом кресле, со знанием дела дегустировал поданый нашим директором бокал коньяка.

— Яша, оставь ничем не обоснованные намёки и обуздай зависть... — тут же отреагировал Клаймич.

Маклер тихонько рассмеялся и выставил перед собой пухлую ладошку:

— Гриша, Гриша... В моем возрасте, если не завидовать молодым, то можно вообще потерять всяческую мотивацию в жизни! Тем более, что это не мои слова, про симпатичную девушку, а одной моей... деловой знакомой из Ленинграда.

Я скорчил рожу:

— Яков Ефимович, я вас таки умоляю! Вы видели тех трех красоток, шо окружают меня в ансамбле? Тут никакой молодости не хватит от завистников отбиваться!

Теперь смеёмся втроём.

Неожиданно Эдель гасит улыбку, а в голосе прорезалась столь неожиданная в этом внешне добродушном человеке сталь:

— А вот папаша у этой симпатичной девушки — совершеннейшая скотина. Совершенно зря Ирина мама забрала заявление из милиции и оставила его на свободе. А посему, слушайте...

И чем дольше квартирный маклер перечислял мои предстоящие траты, тем больше я проникался мыслью, что дядя Сережа, и правда — "совершеннейшая скотина".

"Посадить гада, действительно, вышло бы дешевле! Тем более, что толку мне с этой Иры? И на кой чёрт я во все это ввязался?! Вот идиот...".

Видимо, эти мысли настолько явственно проступили на лице, что Эдель замолк на полуслове и уставился на меня с вопросительной усмешкой.

Пытаюсь скопировать усмешку в ответ:

— Итого?!

"Нафиг, ваша честь, описательно-мотивировочную часть! Говорите сразу скока "отвесили"?!".

Ну, и "его честь" озвучила "вес" — 13 тысяч рублей.

Восемь — за деда и пять — за Иру. Мдя... За деда — понятно. Очень мало москвичей, которые хотят переехать в Питер, поэтому 4 тысячи — доплата бабульке и столько же Эделю — за услуги и выкуп данного варианта. А с Ирой так дорого получилось, потому что чёртов алкаш поставил условие — "моя квартира должна быть лучше, чем у этих неблагодарных тварей и еще мне тыщу рубликов на обустройство... и еще сами меня перевезите!".

Клаймич торговался без огонька, видимо, озвученная цена, в целом, соответствовала его представлениям о справедливой.

Эдель уступил — тысячу.

Повисла пауза.

— Спасибо за оперативность, Яков Ефимович... — наконец, решаюсь я, — запускайте процесс!

Нет, с дедом все понятно — я бы и последнее отдал. А вот с Ирой. Что-то неправильное в этом — делать доброе дело и жмотиться от того, что его делаешь...

В автомобильном вопросе озвученные цены тоже не порадовали.

Дело в том, что дед успел-таки заполучить в ушедшем году вожделенный талон на приобретение автомобиля "ВАЗ-2106"! Соответственно, купить машину теперь можно будет в течение первого квартала 1979 года. И если дед сменит прописку, то заменят и "талон", и приобретать автомобиль можно будет уже в Москве.

"Шестерка" — модель новая и очень дорогая, стоит девять тысяч шестьсот рублей и потому, спрос на нее небольшой.

— Как только Ивану Николаевичу будет оформлена московская прописка, гарантирую, что вы сможете выкупит машину на следующий день, на выбор и без какой-либо очереди. Что касается 24-ой "Волги", — Эдель сделал паузу и в очередной раз смочил губы в коньяке, — то у меня есть один вариант...

"Вариантом" оказалась недавняя вдова некоего генерал-полковника авиации.

— Автомобиль почти новый, ему всего три года — только обкатали и протянули. Обслуживали его, разумеется, на автобазе Министерства обороны. У меня человек смотрел эту машину — она в идеальном состоянии: вся промовилена, установлены подкрылки и противотуманки, прошприцована подвеска. Зимой всегда стояла в гараже, да и летом генерал ездил с водителем на служебной, а на своей только на дачу. Зятю вдовы "Волга" не нравится и он хочет "шестерку"-жигули, но обязательно требует новую...

Эдель пожимает плечами.

— Там какие-то залетные грузины, вроде, предлагают ему 25 тысяч за машину, но "шестерки" у них нет и зять кочевряжится... Можем перехватить. С продажей он не торопится, поскольку зимой тоже не ездит...

И заметив мой характерный жест пальцами маклер заканчивает:

— ..."шестерка" и 10 тысяч доплаты... А мне, всего лишь, верните взад выторгованную Гришей тысячу!

В итоге, договорились, что Григорий Давыдович переезжает в квартиру на Тверской, а бабульку в Ленинград мы перевезем, когда будем готовы, но зато за свой счет.

Поскольку дед совместил новогодние праздники с командировкой, то еще четыре дня будет в столице и сможет подписать все необходимые документы у нотариуса, в Жилищном бюро и паспортном столе.

На повестке дня остались ленинградские квартиры Григория Давыдовича, барабанщика Роберта и семейства Завадских, а в Москве уже наши с дедом квартиры на съезд и Лехина комната, которая должна быть "превращена" в квартиру.

Телевизионную трансляцию "Песни года", которую мы ждали с таким нетерпением — смотрели в Студии все вместе. К тому же, там еще оставалась масса "несъеденной вкуснотищи и невыпитой алкоголищи"!

Поэтому первый вечер нового года встретили в том же составе, в котором провожали последний день ушедшего. Разве что, без двух высокопоставленных семейств. Ну, оно и к лучшему. Много хорошего — тоже плохо...

...Глядя на выступление кособоко переминающегося у микрофона "Мимино", я злорадно ухмыляюсь и ловлю не менее ехидные взгляды тех, "кто в курсе". Судя по всему, распространяться об этом эпизоде, похоже, никто из участников не стал. Специально я об этом никого не просил, чтобы не подумали, что я мандражирую, но ума помалкивать у всех хватило и так.

Разве что, возможно, Лада... Уж больно с одухотворенным видом её очаровательная бабуленция подпевает "читту-гритту", но может это просто моя мнительность.

А, в целом, наблюдать за собой на экране поучительно. Так то я, запершись в комнате, регулярно позирую перед айфоном — отрабатываю жесты, улыбки, гримасы. Но камера моего "артефакта" статична, а тут активно работают операторы — отсюда и некоторые поучительные выводы. Но, если не придираться, то — камера "меня любит". Я — весьма мил, сказал бы — красив, но что-то, сугубо мужское, активно этому определению внутри меня сопротивляется. Хотя, последнее время я его слышу от окружающих все чаще и чаще.

Еще плюс — я совсем "не боюсь" камеру. Очень многие в зале замирают перед объективом, как кролики перед удавом, даже если перед этим активно хлопали и улыбались. А я раскован и непосредственен!

Хотя, не перебор ли уже? Может с таким ростом и внешностью пора переходить в следующую "возрастную лигу", по манере поведения? Сейчас уткнуться в бок Брежневой и слезливо засопеть — уже не пройдет. Точнее, с самой Брежневой может пока и прокатит, все-таки она видит меня каждый день и привыкла, что я — ребенок. Но вот со стороны это уже будет выглядеть фальшиво, и может иметь весьма неприятные последствия для дальнейших взаимоотношений.

А режиссёра "Песни" я, все-таки, недооценил. Идея посадить маму рядом была отличной. Смотримся — очень трогательно! Остро задело, что она так расстроилась после суда. Слишком неожиданно вырос сын, слишком кардинальные перемены в жизни, слишком быстро поменялось окружение... Ведь все это произошло за неполные полгода. К тому же: изменились стиль и уровень жизни, поменялась работа, сменился город. Это я радуюсь, что с каждым шагом чуть ближе к цели, а для нее это длительный перманентный стресс. Моя вина — недодумал.

И что-то слишком часто у меня это стало звучать: "недооценил", "недодумал", "не заметил", "перепутал", "не учёл"... Тревожный симптом. Как с такой головой в "Большую игру" лезть? Откусят её, выплюнут и сразу забудут. По Сеньке ли шапка, уважаемый?!