Выжить

— Дай мне слово, что если будешь уходить так как элотан Джон, заберёшь меня с собой. Пообещай мне это! Я не хочу остаться здесь одна. Одна без тебя...

— Дейдра, что ты такое говоришь?

— Пообещай! Пожалуйста...

— Ты молодая. Тебе ещё жить да жить. Зачем ты просишь о таком?

— Я не хочу быть на месте Ненеи. Я не хочу любить и лишиться. Я последую следом за любимым. Следом за тобой.

Я вздохнул и погладил её по напряжённой спине.

— Спи, болтунья. Ишь, чего удумала. Смотри, а то ещё бабушке расскажу.

— Я серьёзно!

— Давай поговорим об этом потом? У нас будет много времени впереди.

— Обещаешь?

— Угу, обещаю. Обещаю поговорить серьёзно... и не жаловаться бабушке.

Дейдра стегнула меня маленьким кулачком, заметив на устах улыбку. Затем тоже улыбнулась и крепче прижалась.

— Любить — это прекрасно! — философски изрекла она. — И я очень рада, что первым у меня стал ты...

Часть 2. Глава 13.

...Я открыл глаза и осмотрелся. В кромешной тьме был едва заметен огонёк печи. Я рассмотрел тени на потолке и почувствовал, как начинаю возноситься. Прошёл сквозь плотную шкуру, сквозь низкую деревянную крышу и завис над избой. В свете странной луны очень хорошо рассмотрел спящий лагерь, поднялся ещё выше и повернул к реке. Замер в определённой позиции, а потом, как ракета, устремился вперёд. Невесомое тело не извергало огонь из дюз в виде пяток, а просто неслось по прямой с бешеной скоростью. Я перелетел через реку, проплыл над равниной и помчался над хвойными деревьями. Пытался жмуриться, но у меня ничего не получалось — глаза не закрывались. Мой взгляд выхватывал каждую незначительную деталь и намертво фиксировал её в голове. Гигантское сломанное дерево, огромный валун на вершине холма, заброшенная избушка у опушки... Я запоминал всё. А когда скорость начала уменьшаться, моё тело поднялось чуть выше. И тогда я заметил знакомые очертания. Узкую, но быструю речушку, крутой подъём с редкими хвойными деревьями и небольшую возвышенность, сплошь покрытую снегом. Я спустился чуть ниже и увидел торчавшую из снега палку с расщеплёнными концами. Увидел острогу, которую когда-то смастерил.

— Следуй по этому пути, — спокойно произнёс тихий голос...

...Как и всегда после таких снов, я сразу проснулся. Но вскакивать и беситься за то, что он меня разбудил, не спешил. Не было причин, чтобы беситься. Мои сны — это проходной двор для этого голоса. Он приходит, когда хочет, отдаёт приказы, советы и направления. Теперь в этом я нисколько не сомневался. Но если призывавшие к убийству приказы, я выполнять ни за что не собирался, то к советам был готов прислушаться. Я лежал и раздумывал над тем, что сейчас увидел. Весь вечер я возвращался к этой идее, пока меня не отвлекла Дейдра. И сейчас испытал определённое дежавю. Голос, по странному совпадению, тоже призывал отправляться на поиски. Давал направление и вбивал в голову ориентиры. Я летел строго по прямой, запоминал рельеф и особенности местности, и уже сейчас понимал, что смогу найти дорогу.

На секунду я замер, поражённый неожиданным воспоминанием, и тихо выбрался из-под шкуры, стараясь не разбудить Дейдру. Засунул факел в печку и, пока он разгорался, оделся по минимуму. Вышел за порог и отправился в избу покойного Джона. Сегодня там никто не ночевал, ведь жители решили обсудить этот вопрос только утром.

Я открыл дверь и поёжился в промёрзшей избе. Рассмотрел огромный сундук у дальней стены, опустился на корточки и принялся в нём копаться. Это были воспоминания Джона, а не мои. Но теперь и я точно помнил, что где-то здесь спрятана карта. Плохонькая карта, которую когда-то нарисовал королевский картограф.

Подсвечивая факелом, я разгребал пожитки. Нашёл махонький кожаный кошель и развязал его. Насчитал в полутьме несколько блестящих монет и спрятал в карман. Затем продолжил рыться и обнаружил карту на самом дне. Осторожно извлёк помятый папирус и разложил на полу. Но осмотрев, понял, что карта не особо поможет. Картограф никак не обозначил окрестности, а рисовал места, которые посещал и которые знал. Я рассмотрел несколько жирно обведённых кругов с подписями "Валензон", "Обертон", "Равенфир". Понял, что это города, и отправной точкой являлся Валензон. Я ни один раз слышал ранее про этот город и люди утверждали, что он находится западнее лагеря. Я поднёс факел ближе и двинулся по карте правее. Сдержал довольный вопль, когда рассмотрел извилистую ленту знакомой реки. От самого озера Холетер она шла через густые леса на север. И чтобы эти леса выглядели достоверно, картограф дорисовал редким деревьям треугольные шляпки.

— Точно хвойный лес, — усмехнулся я.

Река шла вверх и терялась рядом с большим городом под названием Равенфир. Я вновь прошёлся мизинцем вдоль реки и дошёл до самого озера. Наш лагерь просто обязан находиться между озером и городом! Пока непонятно насколько далеко, но точно неблизко. Мы здесь живём словно на другой планете. Нас никто не может найти и уже не раз местные говорили, что за две зимы не видели ни души. Значит, лагерь достаточно удалён от населённых пунктов. Но в населённые пункты мне и не надо. Мне нужно выяснить, в какой точке на карте расположен сам лагерь, чтобы понимать в какую сторону идти.

Я почесал котелок и решил, что надо обратиться за помощью к Феилину. Может, он ни черта не понимает в картах, но эти места знает, как свои пять пальцев. Так что помочь точно сможет.

Я закрыл сундук, запер дверь и вернулся к себе. Забрался под тёплую шкуру, обнял Дейдру и понял, что старая цель достигнута. Я выжил! И теперь передо мной стоит новая цель...

...— Так ты говоришь мы где-то здесь? — в очередной раз переспросил я Феилина. — Прямо посередине?

— Да, аниран, — кивнул головой следопыт. — Я бывал в городе...

— А это моя деревня! — второй раз воскликнула Дейдра и опять ткнула пальцем в карту. Её деревенька прямо у берега озера выглядела как небольшой кружок на карте и была подписана мелкими буквами.

— Ты прочла? Ты читать-то умеешь?

— Плохо. Но я и не читала. Я точно знаю, что это Скайлия.

— Верно. Так и подписано, — улыбнулся я. — Молодец, милашка. Теперь я хоть приблизительно понимаю, где мы находимся... Спасибо, Феилин.

— Не за что. А это карта элотана? Я её не видел никогда.

— Он держал её у себя в сундуке. Не показывал, что ли?

— Нет, никогда.

— Странно... Ладно, спасибо ещё раз и давайте закругляться, — я свернул папирус в рулон и засунул за пазуху. Увидел, как через окошко к нам заглядывает старейшина Элестин, и решил, что пришла пора разобраться с ним. — Дейдра, милая, не приготовишь чего-нибудь? Печь в главной избе как раз растопили. А я пока переговорю со святым отцом.

Она проследила за моим взглядом и коротко кивнула. Затем похватала тарелки, накинула тулуп и выбежала.

— Ты нашёл карту, аниран. Ты куда-то планируешь отправляться? — спросил Феилин, когда остановился у входа.

Его слова услышал Элестин и я поморщился:

— Нет, пока никуда. Дай нам поговорить.

Феилин нехотя пропустил старика и ушёл только после моего красноречивого взгляда.

— Ты куда-то планируешь отправляться? — повторил чужой вопрос Элестин.

Я пригласил его присесть и налил в кружку горячего отвара, который ранее принесла Дейдра. Затем вздохнул и сказал:

— Да, старейшина. Но не с тобой и без тебя.

Тот закашлялся прямо в кружку, а затем утёр рот.

— Ты забыл, что на кону? — нахмурился он.

— Ты вряд ли осилишь дорогу туда, Элестин, — спокойно сказал я. — Но я бы всё равно не взял с собой того, кому не могу доверять...

— О чём ты, Иван?

— Вчера я словно прожил чужую жизнь, — медленно произнёс я и прислонил мизинец к метке. Лезвия резко выскочили и замерли на опасном расстоянии от носа старика. — Быструю и без счастливого конца. Она была наполнена обрывками воспоминаний, но я запомнил все важные моменты этой жизни. И самым важным моментом мне показался один из них. Мне запомнилось короткое воспоминание о тебе, святой отец. В памяти Джона оно казалось незначительным, но этот образ я запомнил...

— О чём ты говоришь? Впитывать чужие души может лишь триединый Бог! — воскликнул старейшина Элестин и замахал руками. — Только он хранит память павших, когда мы к нему отправляемся!

— Память этого павшего храню я! И я помню, как ты пришёл к Джону, когда за ним присматривала Ненея. Как кручинился, всячески поддерживал, предлагал своё участие и дал испить из чарки, которую принёс. Я помню удивление Джона, я помню его сомнения. И помню, как он выпил. И теперь я спрашиваю у тебя, святой отец: приходил ли ты с помощью к твоему элотану? Или уже тогда мечтал о другом?

Я прикоснулся левой рукой к энергетическим лезвиям, погладил их и выразительно посмотрел на старейшину. Да, я действительно помнил, как Казинс сомневался, когда выпивал жидкость, по вкусу похожую на секху. Помнил, как он облегчённо выдохнул и поблагодарил старичка. На теперь, зная, что Джон так и не выздоровел, это воспоминание наталкивало на определённые вопросы. Да ещё после слов старейшины, сказанных мне наедине.

— Да, это так, — спокойно ответил он и выдержал мой взгляд. Руки его были тверды, ноги не дёргались по полу и он не искал места, куда бы спрятаться. — Я уже тогда задумался о другом. О другом аниране, который может стать милихом... Да, я отравил элотана.

В эту же секунду я схватил его за шкирку и хорошенько встряхнул. Зубы лязгнули, а слабые руки попытались вцепиться в моё запястье. Но замерли, не достигнув цели, а глаза сошлись у переносицы и не мигая смотрели на энергетические лезвия.

— Сволочь! Зачем!? Он же мог жить! Он же мог выкарабкаться!

— Ты, наверное, невнимательно слушал меня ранее, Иван. Жизнь анирана, который никогда не станет милихом, не имеет никакого значения. Каким бы хорошим человеком он ни был. Мы здесь говорим о выживании целого мира! Что одна жизнь по сравнению с жизнью всего мира? Ничего, пустышка. Пусть даже это жизнь анирана... Я использовал уллак, чтобы устранить помеху на твоём пути. На пути твоего возмужания! Ты можешь стать милихом! Ты, а не он! У него был шанс. В его распоряжении было несколько зим, чтобы показать себя достойным. Но он даже не пытался. Он впустую тратил своё время. И время нашего мира... Да, он спас этих людей. Дал им надежду. Но подумай трезво: какой в этом смысл? Мы всем умрём так или иначе. Важно лишь то, что мы после себя оставим. Что оставил тебе Джон? Обрывки памяти? Нет, не только. Теперь у тебя есть не только они. У тебя есть то, чем ты мне угрожаешь... Я помог тебе, Иван! Помог сделать шаг вперёд. Тот, который ты сам не смог бы сделать.

— Старый хрыч! Ты убил анирана!

— Я помог ему уйти, — несмотря на опасность, которая над ним нависла, он продолжал спокойно говорить. — Убил его ты. Убил тогда, когда появился в лагере...

Я почувствовал, как заскрипели зубы. Затем посмотрел в эти глаза, не испытывавшие ни капли раскаяния, и захотел их проткнуть. Проткнуть лезвиями. И, видимо, что-то такое было в моём взгляде, что Элестин не выдержал. Он запыхтел, как паровоз, и затараторил:

— Погоди, погоди, погоди! Не губи! Подумай. Я не желаю тебе зла. Я лишь хочу помочь! Всё, что бы ты не задумал, я поддержу! Я помогу тебе во всём... Но помни: у нас нет времени на ожидания! Нужно действовать уже сейчас! Ты — аниран! Ты не имеешь право тратить время! Ты должен искать пути спасения нашего мира! Иначе зачем ты здесь?

— Точно не для того, чтобы быть отравленным полоумным стариком! — воскликнул я и опять встряхнул его. — А что ты сделаешь со мной, когда на горизонте появится ещё один аниран? Тоже отравишь? Продолжишь раздавать обещания сейчас, а потом принесёшь в жертву перспективе? Увидишь кого-то амбициознее и будешь уже ему рассказывать про нехватку времени? Скотина! Старая мерзкая скотина! Ты не представляешь, как я сейчас хочу тебя убить! Ты думаешь, будешь управлять мной? Давать советы и дёргать за ниточки? Следовать, как апостол, и подло прикончить, когда решишь, что я не справляюсь?

Я толкнул старичка и он упал на пол. Покряхтел немного и медленно поднялся.

— У нашего мира нет времени на сожаления! — произнёс он твёрдым голосом. — Что сделано, то сделано. Возьми себя в руки. Перестань поддаваться чувствам. Они могут погубить тебя и тех, кто тебя окружает. Просто смирись с неизбежным. И никогда не забывай — только твоя жизнь важна! Ведь ты — наша надежда...

— Пока ты не найдёшь себе новую, — фыркнул я и убрал лезвия.

— Идём со мной в Обертон! — заметив, что опасности больше нет, старейшина Элестин подполз ближе и страстно обхватил мои колени. — Позволь стать твоим наставником! Я наполню тебя знаниями, покажу наш мир и буду стоять рядом, когда ты его исцелишь! Я верю, что это возможно. Ты же матана приручил! Кто если не ты станет нашим спасителем!?

Я брезгливо оттолкнул его.

— С этого дня, я не желаю ничего от тебя слышать, святой отец. Прячься, когда меня видишь. Обходи стороной. Не подавай даже голоса, когда я рядом. И тогда, возможно, ты останешься в живых... Нет, я не буду убивать тебя собственноручно. Этот поступок был бы недостоин анирана. Не достоин меня. Я расскажу этим бедным людям, что именно ты виновен в смерти элотана. Что ты отравил его во время тяжкой хвори, когда он мучился и страдал. И тогда я посмотрю, что они с тобой сделают. С тобой, немощным стариком. Забьют палками или выгонят в зашей. Ты слишком стар, чтобы выживать в одиночестве. Жизнь изгнанника тебе не по плечу — ты не проживёшь даже декаду... Так что запомни мои слова. С этого момента и до конца твоих дней, я не желаю что-либо от тебя слышать. Тебя не существует. Ты лишь жалкий старик, который прячется у себя в конуре и никогда из неё не вылазит. Понятно?

— Ты ошибаешься, анариан. Я бы мог тебе помочь. Я — твой друг...

— С такими друзьями и врагов не надо... Всё, заглохни! Пошёл прочь! Ни слова напоследок! — я сжал левый кулак и щит появился в ту же секунду. Для старейшины Элестина это был наилучший аргумент. Он резво поднялся и вышел за дверь. Даже злобного взгляда не оставил на прощанье. — Вот гнида, — прошептал я, когда он ушёл. — Такой вонзит кинжал в спину и не поморщится... Пожалуй, попрошу Феилина за ним присматривать. Как раз задача для следопыта, который жаждет помочь.

Когда вернулась Дейдра, я ничего ей не сказал. После завтрака отыскал Феилина и всё ему доходчиво объяснил. Не рассказал почему, но сказал зачем. Молодой охотник был рад помочь анирану и заявил, что не спустит со старейшины глаз.

— Прости за настойчивость, на я всё же спрошу, — когда я уже уходил, он схватил меня за плечо. — Я верно понял? Ты собираешься вскоре куда-то отправляться?

— Не вскоре, но собираюсь, — нехотя подтвердил я. — Я знаю куда мне надо и это далеко. Но я планирую вернуться.

— Я пойду с тобой, аниран! — с жаром сказал Феилин. — Я хорошо знаю эти места! Я могу быть полезен.

Я раздумывал не более 10-ти секунд.

— Хорошо. Мы пойдём вместе, — согласился я. — Проводник мне не помешает... Хотя, думаю, я найду дорогу и сам.