Ландскнехт. Часть шестая

— Вы — Йохан Палич, наемный старшим в партии от купца Вассы из Элбе? — незнакомым, каркающим голосом выдает Аллерт, я аж засомневался — он ли, или обознамшись? — Именем Совета Рюгеля, немедленно передать под арест находящихся при Вашем руководстве жителей Элбе, а именно, означенных...

— Не трудитесь, господин... ээээ начальник гвардии? — резко начинаю нахальничать, у гвардейцев аж ноздри раздулись — Сие совершенно невозможно.

— Прррепятствование! Ииииссссполнению! Вволли Сссоооовета! Карррается....

— Увы, увы. Даже и одобренные Советом решения — ничем не помогут вернуть означенных лиц с того света. Так можете совету и передать. Это, наверное, в Епархию надо — не уверен, что справятся, но все же больше их компетенция. Максимум, что могу — ооочеень примерно указать на карте район в море, где их смыло за борт. Стихия-с.

— А... Ап... Ааааа... — старательно корчит заклинившего бюрократа Аллерт — То есть как это так?! Кто посмел? Вы это с умыслом сделали! Заранее!

— Невозможно спорить! Но — кто ж знал?! Кабы я имел на руках предписание Совета еще до отплытия — я бы такого не допустил!

— Прррекррратить! Здесь вам не там! Итак! Согласно интересам следствия, на плавательное средство, принадлежащее купцу из Элбе Васса, мной немедленно наложен арест! Немедленно покиньте борт! Эй, вы меня... Мастер Ваоенг?!

— Господин Аллерт! Извините, я был так невнимателен, столько дел! Вот, извольте видеть: приобрел только что у мастера Вассы его лодку. Бумаги... Впрочем, копии у этого вот гражданина, если удобнее... Специально за ней сам приплыл. Хочу сегодня до заката уйти, к ночи будем в Рюгеле... А Вы тут какими судьбами, простите? Я что-то пропустил?

— У них на борту и корме отметины от пуль! — довольно громко подсказывает Аллерту один из гвардейцев, но тот в ответ лишь шипит.

— Мастер Варенг, мы хотели бы провести досмотр ...Вашей лодки?

— Хм... Гвардия Совета хочет... досмотреть МОЮ лодку? Меня в чем-то подозревают?

— Нет, речь идет не о Вас, но у меня предписание Совета...

— Но мое имя?

— Нет, но, как начальник гвардии...

— Конечно, разумеется. Я прекрасно знаю закон и никогда — заметьте — никогда его не нарушаю. И любое предписание одобренное губернатором выполню беспрекословно.

— — Мастер Варенг, — Аллерт старательно корчит кислую мину — А Вы могли бы просто разрешить нам досмотр, Вы же наверняка...

— Господин начальник гвардии Совета, глубочайше уважаемый господин Аллерт!— улыбается Витус — При моем положении, и роде занятий, если я разрешу Вам провести обыск МОЕЙ лодки, БЕЗ должным образом оформленных бумаг... Меня просто не поймут! Это все равно, что Вам, простите, появиться на разводе караула в исподнем... Ничего личного, поверьте!

* * *

Отоспался я в гостинице при кухне. Гвардейцы, разумеется, и не подумали туда вселиться, убыли ночевать на пакетбот. А гостиница мне неуловимо напомнила Базу — вроде и не то все, а чувствуется единый если не стиль, то подход. Очевидно — из тех же времен. Едва успел отзавтракать, отказавшись от тишком предложенной воняющей соляркой спиртосодержащей жидкости, как прибежал какой-то рыбак, и нашептал что-то Доре, толстенной поварихе, коварно соблазненной Костылем. После чего она мне испуганно нашептала, что опять мол гвардейцы приплыли, видимо меня ищут. Штош, не будем задерживать!

— Я намерен Вас допросить, по делу государственной важности!

— Есть ли у Вас ордер? Я гражданин города Рюгеля, и не намерен!

— Я представляю интересы Совета!

— А тут — Бреген. Я — знаю закон! — я демонстративно потряс поднятым пальцем — Это — Бреген!

— Не далее как через час. Я буду иметь на руках. Все необходимые бумаги. После чего, согласно закону. Имею право. Задержать Вас. На сутки!

— Не смею препятствовать! Мне нечего скрывать от закона. Но порядок должен быть! Я не допущу произвола в отношении себя! — перепалка с Аллертом у нас происходит при куче свидетелей, рыбаки вернулись с лова, на пристани тесно, идет обработка улова — и посреди этого всего мы. Пока мы выступали, все даже притихли. Интересно же!

Кончилось все, конечно, предсказуемо. Бумаги надлежащие оформили, и вот я уже под конвоем доставлен на пакетбот, который немедленно выбирает якоря и дает ход. Ну, по крайней мере, как добраться до Рюгеля — решилось.

...— Представляешь, они даже не выдали мне бумаги с твоего опроса! — Аллерт смеется, разливая чай — Мол, без решения Совета — никак невозможно. Будь предписание конкретно на тебя — то никаких вопросов, а так — нарушение прав гражданина! Сами мол допросите, это вполне в праве.

— Местечковый сепаратизм... Родовая язва феодальной раздробленности, дающая метастазы в нарождающемся капитализме... Впрочем, пес с ним, начальник тайной стражи. Нам плыть долго, но мало ли чего, потому начнем, не откладывая. Итак, слушай по делу...

К Рюгелю мы подошли ближе к вечеру, насладившись красивым видом города с моря. Я уже обзавелся бумажкой, что с меня сняты показания и претензий ко мне не имеется, и едва причалили, поспешил наконец домой. Морские приключения, пожалуй, пока завершились.

Глава двенадцатая.

Поскольку причалили вечером, да еще на выходе на публику поскандалился с аллертовым помощником, совсем уж сумерки подкатывали. Настроение было вообще отличное, и решил прогуляться по городу. Однако, одичал, я и отвык, за месяц наших злаябучих приключений. Хорошо хоть — в комфорте пребывали, даже на Базе, а уж в Брегене я и вовсе в вид себя привел, оттого особо народ от меня не шарахался. Опять же: кабы на угле шли, так пропах бы весь, что, в общем, тоже вполне вместно, но на жиже куда меньше копоти, потому и вовсе прилично пахну. Имперским одеколоном, кстати, но уж кто тут в этом понимает! С удовольствием прошел, почитай, через весь город, прям по Морской набережной. Фонари уже зажгли, теплая летняя ночь подходит, парочки мурлыкают, стайки молодежи весело смеются и галдят, чинно прогуливаются люди постарше. Красота! Даже, как бы странно ни звучало про многолюдный променад в центре города — уют! Скромное обаяние нарождающегося среднего класса. Заслуженное эксплуатацией пролетариата приятное безделье. Проводил взглядом несколько барышень... и почувствовал, что аж зубы в паху сводит, и либидо стынет в жилах. Как-то не до того было, а тут сообразил — я ж месяц уже недоенный! Домой, срочно домой... И на Адмиральскую в ближайший же четверг, срочно! Кстати — это послезавтра. Очень удачно.

В общем, Канал я перешел уже хорошо в темноте, под неодобрительными взглядами будочников на мосту. Ничо, найденный на базе гражданский револьверчик в кармане, дюжиной патронов я на пакетботе разжился, благо с времен Империи стандарт не поменялся. Аллертовские помощники на пакетботе пистоль спробовали, говорят — вполне исправный. Впрочем, берег и прилегающая пустошь были вовсе безлюдны, даже на удивление. Не видать даже бомжор, собирающих всякое в прибое, не то что криминального элементу. Но разгадка ждала меня за очередным поворотом. Трое кавалеристов, по форме, в касках, с пиками — мигом окружили меня, наставив свое дреколье. Все-таки лошадки, когда вблизи — оно опасное. И быстро, и высоко, и вообще. А пики держат грамотно — никто меня не тыкает, но даже пытаться рыпаться некуда, со всех сторон жалезо торчит, и хоть один, да загонит моментом тонюсенькую точеную арматурину в тушку. Пика — штука страшная в умелых руках. Длиннющая, она на самом деле клееная из дерева, и внутри полая, пустая. Оттого легкая и прочная. А наконечник у нее не очень длинный, но совсем тонкий и острый — ну так, собственно, потому и пика, она же спица. И, поскольку она очень легкая — в умелых руках она очень быстрая. А тонюсенькое острие обладает огромной пробивной силой даже при малом весе оружия. Заточка на палке, мать их...

— Кто таков, куда идешь? — вполне ожидаемо вопрошает старший патруль — По какой надобности?

— Йохан я. С ланд-милиции, между прочим. Домой иду, тудой, за пристань. А вы кто? И демона ли от меня надо?

— Эй, ты тут не очень! — сзади голос подает кавалерист. Но пикой не тычет, и то ладно.

— Чего 'не очень'? Я тут живу, месяц в море болтался на контракте, домой иду, а вы в меня железками тыкать? По какому праву? Я гражданин, между прочим!

— А, понятно... — как то враз чуть расслабляются служивые, и пики чуть дрогнув, приопускаются — И что, не боишься так ходить?

— Хули мне бояться, пусть меня боятся, — бурчу ему в ответ, выразительно по карману похлопав — Не впервой. Будете в околотке — у Сэма спросите, у околоточного, он расскажет...

— Ну-ну... — старшой отвечает, а солдатики, смотрю, совсем расслабились, пики подняли, к ноге пристраивая — Банды тут хулиганят. Вчера, ночью, как говорят, залетные, с порта аж — с местными резню устроили. Шесть рыл на месте положили. Еще двое кишки уволокли, сдохли по канавам... Хорошо хоть, люди не пострадали.

— Местных-то много порезали?

— А тебе-то чего? — хмурится старшой

— А мне тут жить. Я сам — местный. Так, и?

— Да местные своих утащили, не поймешь. Порезанные точно были. Кровь нашли. А портовым сильно досталось.

— Ну и правильно. Нехуй шастать. Нам тут своей сволоты хватает, еще и портовые нам зачем... Ладно, бывайте, шпоры, мне домой надо. Спокойной службы.

— Бывай ...местный, хе!

Второй патруль был более удачлив. Им достался участок с пристанью, и вот они там, у скотины Крауца и застряли. Впрочем, завидев меня, один из них взгромоздился на своего сервелата, и попилил ко мне встречь. Свеженьким от него разило метра на три, и косил он на меня довольно соловенько. Молодцы, копытные, с вечора времени не теряют! А потому, не дав ему даже начать самовыражовываться, хотя усиленная работа мысли уже явно читалась на челе коневодителя, говорю:

— Крауцу, скотине старой, привет передай. Скажи — Йохан проходил, вернулся с моря. Ежели, решив что я утоп, с лодкой моей что сотворил — убью, нахер. Здоровья ему от меня пожелайте, и хорошего настроения. Ваши меня еще напротив пустоши встретили, так что успокойся. И... чесноку-то хоть дикого до утра нажритесь, не дай Боги, начальство прибудет. Там, по-вдоль дороги в паре мест хорошо растет. Спроси у старого, он, поди, тоже знает. Все одно до утра надо ж вам хоть немного поразмяться, а луна хорошая. Мой дом — вооон тот, вишь, окошко светится. Все, бывай, служивый, я месяц в море болтался, страсть как домой охота!

Подошел к дому, и даже как-то... Ну вот прям, очень проняло. Соскучился, наверное, даже, как-то так сказать. Это, конечно, пройдет, но сейчас — вот. Подошел, и давай колотить в воротА. Ключ я принципиально не брал — терпеть не могу всякие идиотские приметы и обычаи. Иные, помнится, чуть не молились на 'ключ от дома' — мол, вернуться помогает. Нахера тебе, мудаку, возвращаться туда, где некому открыть тебе дверь?! Если там тебя никто не ждет, то наверное ты и вообще тут лишний...

Заорал во дворе сабак. Гулко и злобно — как положено. Ибо — а хули вы к нам ломитесь? Наши все дома! Слышу — в доме движение пошло, а вот сабак тон сменил, уже просто орет. Возбужденно, типа 'Да атькривай скарей! Чиво ти возисся, лысий абизяна!'. Почуял, видать. Слышу — дверь открылась, и .. Опа. Молодцы. Щелчки характерные. Отскочил за столб воротный, каменный. А то, как бабка рассказывала — в их деревне, в двадцатые, при стуке ночью в дверь — сначала через дверь стреляли, потом спрашивали 'Кто?'.

— Эй, девчонки, открывайте! — ору заранее, а то ща на стрельбу мало ли как гиппофилы отреагируют, у них, по-моему, кроме пик и шашек — еще револьверы и дробовики, спьяну как вхерачат, а тут метров двести всего, ну его нахер! — Отпирайте, вернулся ваш тиран и деспот!

Слышу — внутри аж взвизгнул кто-то из них, железки слышу гремят. Побросали, побежали открывать... надо нажучить будет, что так не дело... Но потом. Отперли — я войти не успел, на меня напрыгнула Алька и повисла, как коала на баобабе. И секунду спустя и Милка — а она, в общем-то, уже прилично так весит! Но это пес бы с ним. Но они ж как есть, в ночнушках выскочили, босиком, видать спать ложились. Я их подхватил машинально. За жопы-то голые — чую, ща у меня гипертонический криз точно будет! И Мора стоит, лыбится. И тоже ведь уже в ночнушке, силов моих больше нету... Насилу отлепил девок, хрипло говорю:

— Ну, будет уж! — по жопкам их хлопнул, Мора на них, как положено, морду состроила — те вроде как опомнились, отскочили к ней, но морды у всех радостные. Да и я тоже не то чтоб наоборот. Тут однако, сабак, что вокруг скакал, радостно гавкая — ко мне кинулся. И — раз, не доходя полшага — остановился. Повернулся боком, потянулся, куст за воротами обнюхал, обоссал его... Это нормально. Это он показывает, что, во-первых — обижается, что долго не было, мол, там и оставайся, раз нас бросил. А во-вторых — статус свой подчеркивает, мол — не щенок же я, чтоб так вот неприлично себя вести. Ничего, едва я руку протянул — через полсекунды кинулся, облизал всего меня, скоча, крутясь и повизгивая. А эти стоят смеются... Прервал это все патруль, мимо проехавший — видимо, решили проверить. Тут же велел ворота запереть, да идти в дом, а не скакать тут в полуголом виде. Конечно. не простудятся, теплынь — но солдатиков смущать не надо.

Рассказать приключения пообещал завтра. Иначе ж спать не скоро лягут. А надо поскорее лечь спать.

— Мама, а мы забыли саженцы полить!

— Как? Мы же с вами вместе поливали?

— А еще надо! Мы польем! Аля, пошли!

— А... Куда?!

— Мы быстро! Полчаса, и придем, там тепло! — и обе упорхнули. Мелкая поначалу что-то пыталась сказать, но старшая её утащила. Сообразительная, однако.

— Сдурели, что ли?

— Ничего. Они быстро. Там тепло. А вы, милочка...

— Ах, конечно! Неужто за морями-то не всех шлюх еще отведали? — но, смотрю, аж смеется, шнуровку ночнушки распуская...

— Но-но-но! — однако, быстро у меня получилось от одежи избавиться, тока готовлюсь сграбасть ея, а она опять смеется:

— Неужто не дали, девки-то заморские? Ай, беда-то какая... ну, у них-то там поди свои найдутся, и по всему получше... на что оно им, такое... — спустила с плеч бретельки,— и расшнурованная рубашка упала на пол... — Ай, да хотя чего те девки переживали-то — пару минут и потерпеть могли бы...

— Ну, держись, зараза такая! — говорю ей, сграбастав в охапку и в койку тащимши — Вот ужо сейчас я тебе устрою!

— Ай, боюсь! — глазами эдак хлопает — Что вы со мной делать хотите?! Ах, оставьте! Ах, прекратите!

— Я тебя сейчас так драть буду, как еще никто не драл!

— Это как... под ногти, что ли?

Как вырубился, посля всего, даже не помню, вроде и не уставши вовсе, ан — как свет выключило.

* * *

Утром, за завтраком, рассказал о путешествиях по морям. Сувениры-то им еще утром Варенги привезли, и уже посадили растюшки всякие, и вкусняшки отпробовали. Хорошо хоть, инжиром не обожрались, осторожные, да и подвялиться он успел. Рассказывал, конечно, не все, но про Базу и Ирму рассказал — ну, то что стоило рассказать. Аж всплакнула младшая. Про пиратов — ну как без этого. Про городок Варгас, и даже про деревенских девок — на что младшая заявила — мол, ну никто и не сомневается, что мы, все позабыв, на них пялились... А старшая добавила 'Наглые какие!'. Я, правда, не понял — кого именно она имела в виду. Еще интересовались они — как же шкипер дядя Костя без одной ноги управляется и в море, и на земле? И придет ли он к нам в гости. А на остров где олени из рук еду берут просились их отвезти... Когда-то потом, ну, как получится. В общем — порадовал их байками. Правда, настрожил, что лишнего рассказывать не надо никому. Впрочем, им и так уже никто не верит из сверстников, считает, что выдумывают всякое. Потому что такого не бывает. Я в ответ расспросил, как у них тут чего было. В целом — жили спокойно, Мора неплохо прирабатывает, девки ухаживают за огородом, ходят в летнюю школу доучивать пропущенное о прошлом годе, купаться на горпляж с ребятней бегают. Мора совершенно спокойно рассказала, что заявлялся Янек, товарищ ея покойного Торуса, что клинья некогда бил... и мне морду немного. Но, в этот раз — меня искал, и 'по серьезному делу'. Обещался потом зайти, был вежлив и без намеков даже. Девки сурьезно покивали — мол, так и было. Рассказали еще, что давеча утром к ним Сэм заходил, предупредил об обстановке, велел быть поосторожнее. Они вообще теперь постоянно с сбой железки таскают, время мол такое, криминогенная обстановка в городе неспокойная. А еще, мне, потерявшему уж и времени счет, напомнили — на той неделе у них учеба начинается. Лету конец подошел, покуда я по морям шароебился. Сего дня они на базар в центр собирались, за принадлежностями. Велел закупаться не жалея, обещав за хорошую учебу поощрять.