Капитан обтер саблю об одежду Берка и вложил ее в ножны. Находившиеся на борту захваченного корабля пираты снова пришли в движение. Лоет остался на шхуне, пока последний сундук не перекочевал на бриг, после вернулся сам. Берка унесли на "Медузу" немного раньше. Судя по всему, он был жив, хоть и истекал кровью.
— Уходим, — скомандовал Лоет и изумил негромкой фразой, сказанной господину Ардо. — Канонирам заряжать пушки.
— Ты потопишь этих несчастных? — изумилась я.
— Ты так непроницательна, — фыркнул капитан, — это просто возмутительно.
Насупившись, я ждала продолжения. "Медуза" тоже отходила от шхуны. Она чуть отставала от нашего брига. "Счастливчик" подпустил второй пиратский корабль ближе.
— Пали, — скомандовал Лоет.
На его лице застыла до отвращения счастливая улыбка, когда на "Медузе" поднялась суета, и матросы бросились заделывать пробоину, сотворенную нашими канонирами.
— Зачем? — удивилась я.
— Видишь ли, мой ангел, — Лоет потер подбородок, оборачиваясь ко мне. — Есть люди, которые соблюдают условие договора и считают, что половины им вполне хватает. А есть Берк и его команда, они считают, что нужно урвать больше, а лучше все. Так что, или новый бой за нашу часть, или пусть латают свое корыто, пока мы красиво исчезаем в закате. Я за эстетику. В закат! — пафосно провозгласил он, и "Счастливчик" покинул место сражения.
Глава 26
Вот уже две недели мы болтались в открытом море. Первую неделю, после захвата тригарского золота, направлявшегося в Росус — княжество, о котором я никогда не слышала, успешно шли нужным курсом. Возобновились мои занятия с командой. Теперь к нам присоединялся Бонг. Он с явным интересом следил за моими пояснениями и послушно выполнял задания.
— Зачем вам это, господин Тин? — спрашивала я, когда он заходил ко мне, чтобы уточнить то, что не понял.
— Мой учитель говорить... го-во-рил, что знания дать... да-ют человеку силу. Я хотеть быть сильным, — ответил мужчина, и я машинально поправила:
— Я хочу быть сильным.
— Очень хочу, — весело улыбнулся лекарь.
У Бонга была потрясающая улыбка. Открытая и светлая. Невозможно было не улыбаться в ответ. Почему-то это вызывало ворчание капитана.
— Бонг, ты горло застудишь, — говорил Лоет в такие моменты.
— Почему? — лекарь иронично вскидывал брови.
— Широко скалишься, сквозняком надует.
— Вэй, ты невозможный грубиян, — я сокрушенно качала головой, а Бонг весело смеялся, совершенно не обижаясь на капитана.
Так прошло дней восемь, а на девятый небо начало хмуриться. Лоет хмурился вместе с погодой. А когда задул сильный ветер и волны стали яростней и выше, меня прогнали с палубы.
— Что происходит? — спросила я у Мельника, поймав его за руку.
— Шторм надвигается, Ангелок, — ответил он и умчался к мачте.
Матросы уже карабкались наверх, выполняя приказ капитана убрать паруса. Я ушла в каюту и уселась за стол, но вскоре в дверь поскреблись.
— Оли, — улыбнулась я и поспешила открыть ей.
Паучиха уже не первый раз сама приползала ко мне и скреблась лапками в дверь. Звук был тихим, но я улавливала. Открыв дверь, я подождала, пока она заползет внутрь и заберется мне на ногу. Когда я вновь сидела за столом, Оли уже удобно устроилась на моем плече. Я сняла ее и посадила на стол перед собой. В этот момент бриг качнуло сильней обычного, и паучища, издав оглушительный писк, поехала прочь со столешницы. Перехватив ее, я вернула Олигу на плечо и почесала спинку. Она заурчала и успокоилась.
Впрочем, о спокойствие говорить было еще рано. За все время плавания мы как-то умудрялись обходить бурю стороной, и это был мой первый шторм. А буря набирала силу. Рев ветра уже не заглушали деревянные переборки. "Счастливчик" мотало на взбесившихся волнах, словно он был жалкой песчинкой. Мы взмывали вверх, и я вцеплялась в край стола до побелевших костяшек, а потом с громким уханьем падали вниз. Бриг кренило, и несколько раз я едва удержалась на месте, чтобы не упасть на пол и не покатиться до стенки. Я так ясно представила себе картину этого жуткого перекатывания по полу, что не выдержала, и из горла вырвался истерический хохот.
Оли забралась мне на голову и деловито шевелила лапками, пытаясь успокоить. Я сняла паучиху и вновь посадила на плечо. Отчего— то не хотелось прожить эти ужасные моменты в тумане. Я слышала топот на палубе и крики, доносившиеся за меня, точней, отголоски, потому что громче всех ревел шторм.
— Всевышний, помоги, — жарко прошептала я, зажмуриваясь.
А потом я представила, что сейчас творится на палубе. Волны, накрывающие наш корабль, брань и крики Вэя на пределе связок, попытки матросов не оказаться за бортом. Все это так ясно увиделось мне, что ощущения своего присутствие на палубе стало реальным до невозможности. Я зажмурилась и потрясла головой.
В этот момент дверь в мою каюту открылась и внутрь ввалился Лоет. Он удерживался за створку двери, угрожая вовсе снести ее с петель. Капитан вцепился в меня пристальным взглядом. С него ручьями лилась вода. Одежда и волосы были насквозь мокрыми.
— Держишься? — спросил он чуть охрипшим голосом.
— Ты хрипишь, — кивнув, ответила я.
— Ерунда, рев бури перекрикивать, это тебе не на празднике криком бедных пиратов распугивать, — усмехнулся Лоет. Затем еще раз присмотрелся ко мне. — Не плачешь. Не страшно?
— А ты шел утешать? — помимо воли усмехнулась я. — Учти, Вэй, сегодня ангел просто желает удачи, ты мне еще за прошлую удачу остался должен.
— Восхитительна в своей наглости, — хохотнул пират. — Хорошо, мы поговорим об оплате. Кстати, почему ты не плачешь? Все девчонки плачут, когда им страшно.
— Бонг меня испортил, — процедила я, сквозь стиснутые зубы, когда бриг опять ухнул вниз.
Мышцы пирата вздулись под облегавшей их мокрой одеждой, и он устоял на месте.
— Бонг всего лишь вытащил наружу то, что было спрятано в тебе. Тебя саму, мой ангел, — капитан подмигнул мне. — Любуйся собой настоящей. И пока у тебя нашлось занятие, я вернусь назад и продолжу вытаскивать наши задни... Спасать, в общем.
— Удачи! — пожелала я.
— Скряга, — хохотнул Вэй, и дверь снова захлопнулась, чтобы при следующем крене открыться и с шумом закрыться.
Самым худшим стала тошнота, которая начала меня мучить от этой болтанки вскоре после визита капитана. И если обычную качку я легко выдерживала, то шторм меня победил. Олига вновь сидела на моей голове, успокаивая. Ее чудодейственные лапки немного уняли спазмы, но мне пришлось перебраться на койку, вцепиться в ее края рукой, а второй удерживать ведро, при помощи которого я умывалась, и так провести остаток времени, пока вой ветра не начал стихать, и волны не пошли на убыль.
На палубу я выбралась с зеленым цветом лица. На мою жалкую улыбку никто не отреагировал, измотанной команде было не до меня, и я стыдливо выплеснула за борт то, что выбила из меня буря. Оли покинула меня, как только все стихло, и убежала к своему хозяину. Кажется, Бонг ее отчитывал за то, что паучиха бросила его. Впрочем, как мне показалось, ее это не тронуло.
За штормом пришел штиль и все никак не мог закончиться. Поэтому вторая неделя проходила в однообразие и сонной скуке. Каждое утро я просыпалась, прислушиваясь к кораблю. Но море безнадежно молчало, и я разочарованно падала обратно на подушку. Движения отчаянно не хватало. Зато мои занятия с Красавчиком, Самелем и Кузнечиком стали явными, потому что, от нечего делать, мужчины начали подходить ко мне все чаще и увлекать за собой.
— Какого черта? — вопросил капитан, обнаружив Красавчика, замахивающегося на меня.
Изумление Лоета от моей просьбы убраться и не мешать было непередаваемым. Потом он обнаружил кока, размахивавшим перед моим носом ножом, это едва не разрушило тонкую душевную организацию... Самеля. Вэй так ревел и плевался ядом, что уже мне захотелось закрыть уши бедному великану. Брань Кузнечика капитан выдержал уже более стойко, когда застал нас перед деревянной доской, куда я еще ни разу не попала дротиком. В конце концов, Лоет ухватил меня за локоть и утащил подальше от всех.
— Я желаю знать, что творится на моем корабле, — не без возмущения потребовал капитан. — Почему я последним узнаю, что у меня тут готовят нового члена команды?
— Парни учат меня защищаться, — пояснила я. — Не хочу больше становится бессловесной жертвой какого-нибудь мерзавца.
— Да, он был всего-то один, и я успел, — возразил Лоет. — Ради этого не стоит женщине учиться у Мясника, Красавчика и, прости, Всевышний, Кузнечика.
— Это уже второй, — нехотя отозвалась я. — Первый был в Маринеле.
Вэй нахмурился.
— Его имя, — велел он тоном, не принимающим возражений.
Мне не хотелось говорить о своем позоре, но Лоет, похоже, не собирался отставать вовсе, и я все же выдавила из себя:
— Анселен Фост, офицер Его Величества. Но его уже кто-то наказал, как раз перед нашим отплытием, — поспешила я уверить капитана, чье лицо вдруг вытянулось.
— Кто? — потрясенно переспросил он, но тут же тряхнул головой и задал новый вопрос. — Когда и как это произошло?
Я почувствовала раздражение от бестактности пирата. На подобный вопрос меня бы не заставили ответить даже под пыткой. Дело касалось моей чести! Сердито взглянув на пирата, я стряхнула его руку со своего плеча.
— Я пока не слышала ни одного откровения от тебя, чтобы рассказывать о себе, — сухо ответила я и направилась прочь от капитана.
Лоет немного постоял, глядя мне в спину, но вскоре догнал и снова положил руку на плечо, останавливая:
— Хорошо. Я отвечу на твой вопрос, ты на мой, идет?
Подумав, я кивнула, добавив к его словам свое условие.
— Ты отвечаешь мне на два. Плата за удачу, помнишь?
— Тебе бы ростовщиком быть, — проворчал Лоет.
— Мой папенька — банкир, — гордо ответила я.
— Час от часу не легче, — сокрушенно покачал головой Вэйлр. — Так вот, почему ты такая мелочная скряга.
— Хам! — оскорбилась я.
— Маленькая мелочная скряга, — поддразнил меня капитан, щелкнул по носу и исчез раньше, чем я успела возмутиться.
Вечером того же дня мы сидели на палубе, прямо на досках. Рядом с нами стояла бутылка вина, вытащенная из сундука капитана. То самое вино, которое он мне однажды пообещал. Лоет разливал вино в кружки, чистил морских гадов, наловленных и приготовленных Самелем, под завистливым взглядом команды, не смевшей приближаться к нам.
— Урою каждого, — пообещал Вэй, этого оказалось достаточно.
Но вскоре капитан смилостивился и дал добро на бочку рома, пригрозив расправой особо напившимся. Теперь матросы были заняты своим делом, и до нас с Вэем им не было дела.
— С чего начнем? — спросил меня Лоет.
— С тебя, — ответила я, принимая из рук его рук кружку с вином. Капитан усмехнулся и согласно кивнул. — Почему ты ушел с королевского флота?
— Потому что скоты и ублюдки, — ответил пират, и я чуть не поперхнулась.
— Вэй, это не ответ! — возмутилась я. — Тем более от пирата. Я хочу знать подробности!
Он залпом допил вино и взял в руки нежное мясо ракообразного.
— Открывай рот, а то извозишься вся, — велел Вэйлр. Я отрицательно покачала головой и потянулась за кусочком сама. — Ада, я помыл руки — это раз, — Лоет отодвинул подальше блюдо с нашей едой. — И испачкал их в соке этих милых и вкусных зверюшек — это два, тебе смысла пачкать нет. И, в-третьих, за твое послушание я буду давать уточняющие ответы. Хотя, — он демонстративно задумался. — Лучше ешь сама, я уже и так ответил, этого вполне достаточно.
Я тут же помотала головой и послушно открыла рот. Капитан рассмеялся и положил мне кусочек мяса в рот, тут же промокнув его салфеткой.
— Тебе не понравится то, что ты услышишь, — сказал он. — Ты ведь у нас свято веришь в благородство офицеров королевского флота, не так ли?
— Говори, я как-нибудь переживу то, что ты скажешь, — ответила я. — Соуса не хватает.
— Он острый, — предупредил Лоет.
— Переживу, — отмахнулась я. — Так слишком пресно. Рассказывай.
Пират откинул назад голову и посмотрел на шумную команду, не обращавшую на нас внимание. Он усмехнулся и перевел взгляд на меня.
— Я этих мерзавцев не променяю и на сто королевских флотов, — сказала Вэй. — Хорошо. Начнем без предисловий, ну, почти. — Я согласно кивнула. — Я прослужил всего полгода. Так что, дальше чина лейтенанта не продвинулся. В общем-то, меня моя служба устраивала. О море я грезил лет с пяти, когда наш с братом гувернер... Впрочем, это уже лишнее, — коварный пират усмехнулся, глядя на алчной блеск моих глаз, появившийся после этой фразы. — Плату за ответы ты знаешь. Итак, вернемся на флот. Мы вышли в рейд. Шел уже третий день, и мы собирались ложиться на обратный курс, когда увидели чужой корабль. Наш капитан скомандовал приблизиться. Это было торговое судно, перевозившее шелк и специи. Следующий приказ вызвал в моей душе жгучий протест. Капитан дал указание обобрать торговцев, а их судно пустить ко дну, чтобы скрыть свое преступление. Кроме меня возмущены были еще два офицера, недавно переведенные на "Строптивый". Остальные отнеслись спокойно. "Сынок, если бы не эти маленькие проделки, мы бы с голоду опухли на королевском жалованье", — сказал мне боцман. — "Закрой рот и приступай к делу".
— И что было дальше? — потрясенно спросила я.
— Дальше? Дальше было короткое сражение с торговцами. Те двое несогласных офицеров просто не участвовали в той бойне, а я выступили на стороне торговцев. Когда их груз перекочевал на "Строптивый", а меня связали, пригрозив трибуналом, я по юной глупости и горячности пригрозил все рассказать дознавателям. После этого меня отправили прогуляться по доске со связанными за спиной руками. Команда подначивала меня, обвиняя в трусости, когда я остановился на самом краю. Возможно, они думали, что я буду умолять о пощаде и, наконец, закрою рот. Но я прыгнул, сам. Когда ушел в воду, читал себе отходную молитву, чтобы отвлечься от паники. Знаешь ли, панике легко поддаться, когда идешь ко дну. Так вот, я сумел протащить руки вперед. Узел, хвала Всевышнему, вязал один из офицеров, что приняли сторону невмешательства. Он посмотрел мне в глаза, когда связал, и я понял, что шанс есть. Развязав веревку зубами, я рванул наверх. "Строптивый" уже успел отойти на приличное расстояние. Стащив с себя одежду, я поплыл в противоположную сторону. Если они меня и видели, то решили дать подергаться напоследок, верно, надеясь, что все равно сдохну — Лоет взял новый кусочек мяса, обмакнул его в соус и поднес к моим губам. Я послушно открыла рот. Вэй подобрал кончиком пальца капельку соуса с моей нижней губы и слизнул ее. — Меня подобрали пираты, — сказал он, и я поняла, что только что оплатила ответ на следующий вопрос. — Капитан Однорукий Ансель, старый и коварный пес, как-то сразу прикипел ко мне. У него я и постигал морскую науку такой, какой знаю сейчас. Он же учил меня драться и выбивал вместе с кровью лишний идеализм. Когда он сдох от раздувшейся печени и кинжала в сердце, "Счастливчик" перешел мне. Кое-кто остался от старой команды, остальным пришлось столкнуться с тем, что щенок имеет крепкие зубы, и я вырвал ими право быть капитаном на моем корабле. — Он подлил нам винам. — Теперь моя очередь.
