Темноту за окном прорезал свет фар. Раздался звук затормозивших шин. Анатан, подхваченный волнением, выбежал дома.
Прижимая локтем к себе большую коробку, Яр стремительно пересек двор и, взлетев на крыльцо, потряс в приветственном пожатии Анатану руку:
— Заждался?
— Заждался, — выдохнул Анатан и посмотрел на трех человек в дымчато-серой форме, стоявших возле калитки. Позади них виднелись два автомобиля. — Ты не один?
— Приставили охранителей.
— От и правильно. Нечего по Узлу разъезжать в одиночку. — Анатан кивком указал на дверь. — Пусть заходят. Потеснимся.
— Переночуют в машине, — бросил Яр и вошел в дом.
Из смежной комнаты появилась Тася, сонная, с отпечатком ладошки на щеке.
— Радость-то какая, — щебетала она, торопливо застегивая халат, надетый поверх ночной сорочки. — Щас баньку истоплю. Картошечку поставлю.
— Банька в следующий раз. А вот картошки бы поел.
Анатан похлопал Адэра по плечу:
— Мы тебя еще малосольными огурцами накормим. Небось, в замке малосольные огурчики не подают.
— Не подают, — признался Яр.
— Я мигом, — проговорила Тася и потопала в кухню.
— Я же приказал увезти семью, — прошептал Яр.
— Тася оставила детей у тетки и вернулась.
— Твой дружок жив.
— Знаю. Крикс определил его в искупительное поселение строгого режима. Приковал к койке в лазарете.
— Ну, смотри, Анатан.
— Смотрю...
Яр положил коробку на стол:
— Гостинец Але.
Протянул наручные часы с компасом:
— А это Полу.
Анатан повертел часы в руках, посмотрел замысловатое клеймо на циферблате:
— Нет, Яр! Такие подарки нам не по карману.
— При чём тут ваш карман?
— Мы не сможем такие же подарки тебе дарить.
— Что за ерунда? Мне не нужны от тебя подарки.
— Не в обиду, но не хочу быть должником.
— Хорошо. Если подарок задевает твое самолюбие — верни его, но не мне, а дарителю.
Анатан перевернул часы, зарделся, как молодка на брачном ложе. Еще бы — на задней крышке выгравирована надпись "Полу, сыну Анатана Гравеля, от правителя Порубежья Адэра Карро".
— Надеюсь, против куклы для дочки ты не будешь возражать? — произнес Яр и вышел из дома.
Как и месяц назад, он сидел на крыльце и заставлял себя вслушиваться в ночную тишину. Поведение простолюдина удивило и задело одновременно. Адэр привык одаривать — по поводу и без — любовниц, друзей, родственников, и каждый раз его ценные знаки внимания принимались, как должное. Впервые в жизни желание сделать подарок было продиктовано сердцем, а не долгом или тайным умыслом, а чистый, искренний порыв его души никто не оценил.
Анатан сел рядом, сжал Адэру колено:
— Прости меня.
Адэр усмехнулся — а кто-то говорил, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды.
— Мы не привыкли к подаркам, — оправдывался Анатан. — Нет, конечно, мы что-то дарим друг другу. Мне на именины обычно калоши дарят, а на новый год теплое исподнее белье. А знаешь, почему так? Именины у меня осенью, а новый год зимой.
Анатан прикрыл рукой лицо:
— Я несу такую чушь.
Посидел, повздыхал в пятерню.
— И подарки у нас все... такие... нужные. Мы не привыкли к ненужным подаркам.
Всплеснул руками:
— Ну что ты будешь делать? А? Совсем мозги усохли.
Адэр с улыбкой наблюдал за Анатаном, а тот пыхтел, краснел, хлопал ладонью по лбу. Наконец успокоился.
— Нет, Яр, послушай. Часы — очень нужная вещь, и компас — нужная вещь, но с ними никуда не пойдешь — жалко. Не их жалко, а сынишку жалко. Если царапнет или не дай Бог сломает, или, упаси Господь, потеряет, он же себя потом всю жизнь корить будет. Ты уж как-нибудь подскажи правителю: чем проще человек, тем проще подарок ему нужен. А так — что есть подарок, что его нет. Только ж ты ему так подскажи, чтобы не обиделся.
Адэр кивнул.
Анатан развернул плечи. Оперся руками на колени:
— Пойду, тетрадочку заветную принесу, посчитаем.
— Не надо, — остановил его Адэр. — О делах завтра поговорим, сейчас давай просто посидим. — И запрокинул голову.
Ночь не такая звездная, как месяц назад, — сотня звезд, не больше. А, в сущности, сколько их надо, чтобы наслаждаться видом? Он силился вспомнить ночи в Градмире, но будто чья-то неведомая рука, как колпак, накрыла ту часть памяти, в которой бесцельно сгорала жизнь.
— Камни у меня в огороде, — тихо прозвучал голос Анатана.
— Какие камни? — переспросил Адэр.
— Сапфиры. Пришлось картошку выкопать, чтобы никто не догадался.
— Ну, ты даешь.
— Боязно на прииске держать. Вчера с Криксом вывезли, но охрану возле сейфа оставили. Чтобы никто не догадался, — повторил Анатан.
— Конспираторы.
— А что делать? Народ у нас знаешь какой? Глаз да глаз нужен. — Анатан потер ладони. — Я в "Котел" теплую одежду скинул, а то, что ни день, так кого-то не досчитываюсь.
— Сколько их?
— Было тридцать два, сейчас девятнадцать. — Анатан поерзал. — Может, заберешь камни? А?
— Заберу. Только сначала в "Провал" съездим.
— Ага. Съездим. Крикс там своих ребят поставил.
— Когда он успел?
— У него в одном месте штопор, а в другом мельница. Вот и не дают ему ни сесть, ни голову склонить.
— Идите кушать, — послышался из дома голос Таси.
— А потом я за детишками съезжу. Не могу я без детей, — сказал Анатан и поднялся.
* * *
Вилар с Маликой отъехали от гостиницы на автомобиле, но бросили его на первой же парковке и растворились в толпе, вышагивающей по тротуарам и пешеходным переходам. Город дышал полноценной жизнью. Машины, люди, дети, переливистые сигналы, разговоры, смех. Вилар, как и город, дышал полной грудью. Как же ему не хватало счастливых лиц, открытых взглядов, звонких голосов. Ему надоело затворничество в замке, где, находясь в окружении престарелых слуг, он чувствовал себя стариком.
Они проходили мимо кафе и ресторанов — официанты, стоя у двери, услужливо склонялись. Они шли мимо гастрономов, булочных, кондитерских и салонов мод, и вслед неслись крики зазывал, извещающих о новых коллекциях одежды или о поступлении деликатесов.
Задержавшись возле лотка с ароматной сдобой, Вилар посмотрел на Малику. Она стояла в нескольких шагах от него. Яркое людское море обтекало девушку с двух сторон, и самое прекрасное создание на свете походило на одинокий серый островок.
Приблизившись к Малике, Вилар взял ее под локоть и подвел к витрине магазина.
— Давай зайдем, — проговорил он, разглядывая манекены, облаченные в цветастые летние платьица.
— Зачем?
— Встречают по одежке. Не мной придумано, — произнес Вилар.
— Вы правы. Меня встречают, как простолюдинку. Кем я и являюсь. А если вам стыдно идти рядом со мной, шагайте сзади.
Малика выдернула руку и устремилась вперед, но вдруг замерла напротив банка:
— Здесь нет объявления "Только для прииска".
— Так и должно быть. В Тезаре все банки для людей.
— В них может зайти любой человек?
— Конечно. Если визит не вызван простым любопытством, — сказал Вилар, а Малика уже открыла массивные двери.
Перешагнув вслед за ней порог, Вилар остановился. Малика пошла по просторному, светлому вестибюлю, украшенному цветами в напольных вазах. Охранник, оторвавшись от белоснежной стены, преградил ей дорогу и вопросительно приподнял бровь. Малика оглянулась. Взор охранника перетек на Вилара. Надменное лицо расплылось в подобострастной улыбке. Последовал низкий поклон.
— Мой господин, я приглашу старшего служащего, — сказал он и скрылся за высокой двустворчатой дверью.
— Малика, пойдем, — прошептал Вилар. — Любой банк обслуживает только своих...
Он не успел договорить, как из соседнего зала вынырнул плотный человек в дорогом костюме с эмблемой банка на нагрудном кармане. Придерживая дверь, склонился.
— Вышла ошибка... — начал было Вилар.
Малика перебила:
— Ваш банк выдает деньги под залог?
Служащий осмотрел ее с ног до головы и перевел взор на Вилара.
— Прошу вас, мой господин, — прозвучал елейный голос.
Вилар приблизился к Малике, шепнул на ухо:
— Ты ничего не перепутала?
— Нет, — так же тихо ответила она.
Вилар кивнул банковскому служащему и жестом попросил Малику пойти первой.
В центре большой светлой залы к большому круглому столу прижимались мягкие кожаные кресла на крутящихся ножках. Вдоль стен стояли лакированные столы поменьше, но не менее добротные. Десятки клерков, оторвавшись от бумаг, уставились на посетителей.
Сделав несколько шагов, Малика вцепилась в подол платья.
Толстячок обежал Вилара:
— Чем обязан?
— Я могу заложить кое-что в вашем банке? — вновь спросила Малика.
Служащий указал на стол в дальнем углу залы:
— Тебе к нему. — И обратился к Вилару: — Я провожу вас в комнату ожидания. Вам предложат напитки...
Вилар направился за Маликой. Усевшись в торопливо придвинутое к столу кресло, закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. Малика же, сидя на краешке стула с деревянным сиденьем, комкала на коленях платье.
— Меня зовут Зарин, — представился молодой клерк, одетый в скромный костюм. — Позвольте узнать ваше имя, аспожа.
Вилар, оторвавшись от разглядывания пола, перевел взор на юношу:
— Госпожа.
— Ваша семья входит в круг знатных семейств? — обратился Зарин к Малике.
— Нет.
— Значит, аспожа. Именно так обращаются в официальных учреждениях Порубежья к простолюдинкам, — объяснил клерк.
— Меня зовут Малика Латаль. А можно еще открыть счет? Я не хочу забирать все деньги сразу.
— Должен предупредить, что счет открывают лишь при наличии определенной суммы. Такова инструкция, — извиняющимся тоном сказал Зарин. — Что вы хотите заложить?
— Отвернитесь, — покраснев, поспросила Малика.
Через пять секунд перед клерком лежало несколько нежно-розовых жемчужин. Зарин покашлял в кулак и жестом позвал старшего служащего.
— Прошу вас перейти за мой стол, госпожа — промолвил толстячок и склонился перед Маликой в низком поклоне.
— Вы ошиблись. Я аспожа.
— Не будем заострять внимание на условностях.
— Насколько я знаю, — произнес Вилар, — работник банка, совершивший сделку, получает так называемые комиссионные от суммы залога.
— Да, — подтвердил толстячок и сузил глазки.
Вилар повернулся к клерку:
— Оформляйте документы.
Зарин, придвинув к себе свидетельство гражданки Порубежья и беспрестанно вытирая лоб, заполнял строчки в договоре. Оценщик придирчиво рассматривал каждую жемчужину под лупой. Разглядывал под яркой лампой, используя фоновые подложки белого цвета. Замерял специальным прибором. Катал по идеально гладкой наклонной поверхности пластиковой горки. Взвешивал на ювелирных весах. Затем долго о чем-то беседовал со старшим служащим, еще дольше говорил по телефону. А Малика все это время сидела, не шелохнувшись.
Наконец оценщик вернулся к столу:
— Прошу прощения, но... Будь вы из знатной семьи. При всем нашем желании...
— А в чем причина? — спросил Вилар.
— Откуда у простолюдинки жемчуг? — крикнул со своего места старший служащий. — Может, она его украла.
— Я... я не украла... — пробормотала Малика и опустила голову.
Вилар вытащил из внутреннего кармана пиджака паспорт:
— Зарин, оформляй договор на меня, счет открывай на имя Латаль.
Клерк открыл паспорт и побледнел. Оценщик вывел на листе цифру, придвинул к нему. Зарин побледнел еще сильнее.
— Я выпишу чековую книжку, — промолвил он. — К вечеру деньги будут на вашем счете. Перед тем, как их снять, необходимо за день заказать нужную сумму.
— А сейчас нельзя? Хоть немного, — просительным тоном произнесла Малика.
— Вам же сказали: надо заказывать, — вновь встрял в разговор служащий.
— Мы заберем всё, что находится в кассе, — ответил Вилар. — Или в кассе нет денег?
— В банке Тезара действуют определенные правила, — звонко произнес толстячок, нависая над своим столом. — Если они вас не устраивают, можете пойти в банк Порубежья.
Рука Зарина, сжимая паспорт Вилара, мелко задрожала.
— Маркиз... — прошептал клерк.
— Тихо, — шикнул на него Вилар.
Малика подняла глаза. Взор человека, мечтающего побыстрее выбраться из осиного гнезда, переполнил чашу терпения.
Вилар резко поднялся:
— Хочу напомнить — банк Тезара находится в нашей стране. Если вы желаете и дальше работать в Порубежье, пересмотрите свое отношение к его гражданам.
С лестницы в углу залы прозвучал раздраженный голос:
— Кто это осмеливается нам угрожать?
Полный человек со сверкающей лысиной и двойным подбородком в дорогом кашемировом костюме и золотым зажимом в галстуке медленно спускался по отполированным ступеням. Подойдя к Вилару, засунул руки в карманы и важно выпятил живот. Охранники за его спиной придали себе воинственный вид.
— Для вас это имеет значение? — спокойно спросил Вилар, глядя в заплывшие жиром глаза.
— Конечно. Буду знать на кого писать докладную в Тезар о неуважительном отношении к его подданным.
— Отлично. Запоминайте. Маркиз Вилар Бархат, советник правителя Порубежья Адэра Карро, и сын маркиза Суана Бархата, советника правителя Тезара Могана Карро. А лучше я запишу, чтобы вы не забыли.
Вилар достал из кармана ручку и размашистым почерком вывел свое имя на белоснежной стене.
Зажав в руках чековую книжку и туго набитый мешочек, он вышел из банка. Обнял Малику за талию и, зажмурившись от яркого солнца, глубоко вздохнул:
— Куда теперь?
— В гостиницу, — ответила она и потерлась щекой о его плечо.
Вилар сидел за столиком на летней площадке кафе и с недовольством поглядывал на часы. Уже перевалило за полдень, а Малика как вошла в гостиницу, так и пропала. Точнее, выскакивала пару раз и, стоя возле двери, жестами просила подождать еще чуть-чуть.
От нечего делать Вилар проглотил обед, выпил несколько бокалов какого-то ягодного напитка (уж очень был вкусный), прошелся по улочке. Вновь усевшись в тени зонтика, прочел местную газетку. Постукивая пальцами по столику, уставился на каменных собак наверху лестницы.
Ну, наконец-то... Малика — тонкая, гибкая — сбежала по ступеням, пересекла небольшую площадь и с загадочной улыбкой замерла перед Виларом:
— Догадайтесь, кто перед вами стоит.
— Время вежливого ожидания давным-давно истекло, Малика, а я, заметь, до сих пор жду.
— Перед вами стоит хозяйка гостиницы.
— Вероятно, ты забыла, зачем мы приехали в Ларжетай.
Взгляд Малики сделался серьезным.
— Я купила гостиницу. Слышите?
— Зачем? — бросил Вилар.
— Вы не одобряете?
— Серьезные решения не принимаются на скорую руку.
— Я всю ночь думала.
— Что ты собираешься с ней делать?
Малика опустилась на стул:
— Я перевезу сюда Муна. В старости людям необходимо чувствовать себя важными и нужными.
Вилар взглянул на облезшие стены, на собак без ушей.
Проследив за его взором, Малика промолвила:
— Я приведу ее в порядок.
— Из одного ремонта в другой с небольшой разницей — чердака, заваленного люстрами и мебелью нет.
