Хотя, наверное, когда писали Указ о Советах, больше было — "алло, мы ищем таланты!"
Кем-то же нужно заменять саботажников-организаторов.
Под эту сурдинку довольно спокойно прошло распоряжение Штюрмера о лишении Земгора казённого финансирования и права на ношение формы. А также — распоряжение о частичной демобилизации "георгиевцев" на особо важные тыловые направления. Из полумиллиона кавалеров я для начала попросил двадцать пять тысяч. Частью — для ВЧК, частью — для колхозов и МТС... то есть, тьфу, артхозов...
Пришвин, Михаил Михайлович, Дневники, а.и.
Был у Государя. Подумал вдруг, что давно писал о Нём только — "царь", а стал — Государь. Много слушал нас, потом попросил — идите в народ! Пишите для народа! Попросил!
Гумилёв, Блок, Горький, Сологуб, Андреев, Маяковский даже. Бунин, Чуковский — смешно! Война окончится нашей Победой — слова Государя. И — народ должен пожать плоды. Народ. Мы не знаем народа... но Государь его чувствует, ощущает себя с ним.
Совсем не таков, как писали и говорил Костя.
Работать не для народа, а вместе с народом. Народ — это и мы, не братья меньшие, а братья не подросшие. Свобода и воля, земля и хлеб.
* * *
Мастера культуры
20-го июля. Среда.
Серый прохладный день. Днем съездили в "шхеры", а я прошел до Днепра. Вернулись домой в 6?. До обеда принял Шуваева. Вечером занимался и писал Мамб.
Ну, за проезд!
Ох ты, а я-то здесь уже два месяца! С другой стороны, два месяца с Большой Неожиданности 22 июня минуло 22 августа — воевать учились ещё больше года, но вот порядок уже поняли. Я-то порядок представлял изначально, так что навороченным вполне мог гордиться...
Отмеряй микрометром, отмечай мелом... отрубай топором!
Если так пойдёт, то мы сможем-таки вытянуть экономику? Шаховской (почётный автодорожник, блин!) оседлал своего любимого конька, особенно после моего прямого разрешения делать все "государевы дороги" платными. Опять же парочка докладов товарища Красина окончательно убедили его в безопасности данного вопроса. И он вновь решил черпануть из источника частнокапиталистической инициативы. А что? Я лично тоже думаю, что государство не должно выбирать из продуктов, предлагаемых частником — оно должно выбирать частника, который будет изготавливать для государства нужный продукт. Это в итоге и дешевле, и качественнее, и, главное, перспективнее. И частник — пусть думает, не кому и подо что впарить то, что умеет, а как сделать то, что нужно. Такие дела...
Платные дороги... Тариф я, не особо заморачиваясь, решил установить из одного простого соображения. Там у меня была одна из самых экономичных (на круг) машин среднего класса: любимый и надёжный Пассат. За всё про всё один километр поездки обходился мне примерно в десять рублей: от бензина и ТО до дельты между новым авто и трейд-ином спустя три года. Оплатить за приличную дорогу, скажем, рубль на километр — я считал вполне приемлемым. Тем более что в одном бензине всяких налогов и акцизов сидело под два рубля на тот же километр...
Путешествуя по Европам, я выяснил их статистику платности. Километр чисто платной дороги обходился в 10-15 евроцентов, но при моей личной манере езды на платную дорогу приходилось не более 20% от общего километража. То есть два-три евроцента на километр, поскольку бесплатные дороги были качеством не хуже, да и по скорости давали выигрыш только на приличных "концах" — свыше 200 км в день. А два-три евроцента — это тот же рубль... если отвлечься от психиатрической составляющей обменного курса.
В общем, все дороги с приличным качеством покрытия я решил сделать платными. Незадач было две... Рубль 2013-го и рубль 1913 соотносились примерно как 1000:1, поэтому километр в нормальных деньгах обещал стоить 0,1 копейки... А самой мелкой монетой была полушка, но и их было довольно мало. Вторая незадача носила технико-информационный характер. Очень хотелось, чтобы каждая копейка попадала бы к конкретному километру дороги, а не вообще "в дорожный фонд". Типа — упало качество покрытия ниже стандарта — всё, счётчик отключили, смотрящему капать перестало... держу пари, что он примет меры, чтобы покрытие как можно быстрее приобрело нужную рентабельность...
Без Интернета и ЕГЛС (Единой ГеоЛокационной Системы) проблема казалась неразрешимой... но расчёты показывали, что это один из лучших способов оживить денежное обращение, не задирая цены. Хотя в любом случае — это были перспективы послевоенные, а с другой стороны — сколько той войны осталось? Хуже, чем в прошлый раз — не допустим, так что от силы — полтора года. Тоже, конечно, срок немалый, но учитывая инерционность экономики, задумываться уже пора.
Да, как минимум — пора вернуть в Россию инженеров, которых отправили в САСШ улучшать их военное производство. Да и заказы военные с исполнением "на 1918-й год" пора тормозить... не собираюсь я воевать в 18-м, да и в семнадцатом, честно говоря, нет желания...
Где бы добыть станков для двигателестроения? Да, и ФЗУ, срочно!
Интерлюдия. Ушастая дивизия
Тут-то и проявляется постепенно рядовой чин транспортной команды "Слава" Мухтузалиев. Поскольку именно он был назначен в тот день в сопровождение 47-мм горных орудий, переделанных из противоторпедных автоматов Гочкиса.
На выбранной для орудий позиции особо много снарядов хранить не планировалось. Всё-таки горная пушка — это даже не полевая, перемещать её с позиции на позицию гораздо проще. А артиллерийская стрельба в горах имеет много особенностей, большинство из которых требуют быстрого маневра.
Поэтому командир батареи выбрал сразу несколько позиций, с разными секторами стрельбы, и распорядился организовать промежуточный склад выстрелов несколько поодаль. Батальон настраивался на серьёзное стояние — судя по карте и полученным радиограммам, встретившийся турецкий полк был авангардом, и крупных турецких частей ближе к морю не наблюдалось. Позиция же была вполне неплохой для обороны — не для батальона, разумеется, а хотя бы бригады. Поэтому Юденич приказал батальону закрепиться с расчётом на получение помощи в течение суток-полутора, а сам развернул горнострелковую бригаду с марша и приказал двигаться к месту завязавшегося боя.
В принципе, будь на месте турок обычная армейская часть, её командир наверняка предпочёл бы подождать подкрепления и артиллерию, и вульгарно обойти наглый русский батальон с флангов, если бы не удалось сковырнуть его шрапнелью. И началась бы гонка пота — кто успеет быстрее, русские стрелки или турецкие артиллеристы. Однако в данном случае турецкий полковник мечтал блеснуть оперативным талантом, а вдобавок к его мечтам в полку было два немецких инструктора в чине лейтенантов... и началась гонка крови.
Особенно она обострилась с учётом того, что в результате артиллерийского наступления русских, как это было пафосно названо в донесении, полку пришлось уступить целых пару сотен метров неудобной для лежания под шрапнелью равнинки, и откатиться к северу. Это уже переходило границы — поскольку у полковника уже было понимание, что перед ним — максимум пулемётный взвод, каким-то шайтаном занесённый вместе с батареей лёгких пушек в эти горы и практически лишённый пехотного прикрытия. Взвод против полка — это безобразие, которое ликвидируется простым способом — обходом по флангам. Поэтому спустя буквально час группы пошли.
Строго говоря, полковник был прав. Бог на стороне больших батальонов — особенно если они умеют рассыпаться на малые группы. И действовать туркам было желательно быстро — пока русские сами загнали себя в мешок. Потому что если они сбегут под покровом ночи, то завтра полк попадёт в точно такую же засаду, опять понесёт потери и застрянет ещё на день. Поскольку дорог тут не так уж и много — "здесь вам не степь!"
Кто же знал, что полк напорется на Славину удачу? Подкреплённую, правда, вполне приличным пехотным прикрытием, о котором турецкий полковник и не догадывался...
...
Слава Мухтузалиев не расставался с доверенным ему карабином. Хотя даже попробовать пострелять ему удалось всего четыре раза, и три из них — увы, как сказали бы в XXI веке, были "коммерческими". Патронов и снарядов в частях Босфорской операции в принципе было в достатке, но по старой привычке их старались экономить и не расходовать "зазря". А идея учить обозников стрелять, да ещё из карабина — это было то самое "зазря". Поэтому Слава выменял несколько десятков патронов просто на махорку — поскольку не курил, но табачное довольствие исправно получал. После чего опытные строевые, посмеиваясь, прихватили счастливого обозника с собой на занятия по стрельбе. Где он оторвался до звона в ушах, что называется, за свои кровные.
...
А ещё Слава не пил водки!
Столь здоровый образ жизни позволил ему осуществить ещё одну Мечту. Славе удалось разжиться аж двумя ручными гранатами — неучтёнными трофейными, разумеется. Ибо вольница с товарообменом казённых боеприпасов и обмундирования была Брусиловым ликвидирована быстро и жёстко — с применением пиар-технологий следующего века, почерпнутых из познавательных бесед с Императором.
А вот трофеи... не то чтобы "пожалуйста", но вполне возможно.
Слава столько раз мысленно ввинчивал запал, взводил предохранитель, бросал гранату "с оттягом", что мог бы, наверное, преподавать в академии гранатных искусств — если бы таковая была организована.
И вот теперь полностью готовый физически и морально, экипированный по последнему слову пехотной тактики, Слава шагал прилично впереди своего "отряда лёгкой ишалерии". Бдительно озирая окрестности — точь в точь, как фельдфебель Скрипчак, неделю назад ходивший в поиск и с удовольствием пересказывавший приключения отряда охотников. Каждый раз подробностей было всё больше, фельдфебель всё грознее для турок... и неусыпное славино внимание к этим рассказам очень здорово помогло. Да что там — сначала просто спасло Славу, а потом и расщедрилось на настоящий Подвиг.
Слава первым заметил сначала одного турецкого солдата, а потом и целый десяток. Медленно и печально, как обсказывал господин фельдфебель, чтобы не привлекать внимания резкими движениями, Слава отодвинулся за поворот рельефа, и уже тут отчаянно засемафорил своей "опергруппе". Опергруппа, как ни странно, не запаниковала. А сделала самое правильное, наверное, что можно было сделать — тихонько остановила ишаков и преподнесла каждому по сверхурочной порции жвачки. Счастливые ишаки, уже проникшиеся одной из главных армейских мудростей насчёт дают-бери, зачавкали нежданным угощением. Погонщики же уселись рядом на корточки с истинно восточным фатализмом. Тем более, что им совершенно не было видно, из-за чего Слава поднял весь кипиш.
И тут Слава отличился второй раз. Да так, что штабс-капитан, писавший представление, только качал головой и приговаривал что-то вроде "далеко пойдёт!"
Слава нашептал донесение сначала одному аульнику и отослал его к господину фейерверкеру. Потом опять аккуратно сбегал глянуть на турок. Потом подкинул осликам жвачки, и послал с донесением второго аульника. Оставив казённое имущество без присмотра, себя чуть ли не под трибуналом, но здраво рассудив, что информация важнее. А также быстро прикинув, что два аульника вместе дойдут гораздо медленнее и не туда, а порознь — глядишь, кто и попадёт на глаза строевым.
Отряд турок-башибузуков тем временем довольно близко подтянулся к месту славиной теперь уже засады. И пора было принимать решение — делать ноги в одиночку, пытаться уводить аж трёх осликов, или начать геройствовать. Хотя, честно сказать, первые два момента Слава уже упустил — оставалось только геройство.
Почему-то в своём умении стрелять Слава сомневался гораздо сильнее, чем в способностях гранатомётчика. Возможно, из-за того, что стрельбу он попробовать вполне успел, а боевой бросок гранаты был вновинку? Хотя — мы же помним, сколько раз боец Мухтузалиев мысленно попадал гранатой прямо в круг врагов — а то и в лоб их командиру!
В общем, Слава начал с того, что метнул обе гранаты... "А дальше закружило-понесло".
...
Всё-таки в описываемые переломные времена в войне многое оставалось от спорта. Пускай опасного, головоломного, — но соревнования "с элементами соблюдения правил приличия". Особенно между противниками, ощущавшими себя равными.
Турки собирались неожиданно выйти в тыл русским и, в зависимости от обстоятельств, либо сначала пальнуть пару раз, а потом крикнуть оставшимся "рус, сдавайся!", либо сразу перейти к последнему пункту. В этой войне тоже частеньно не брали пленных, но это происходило обычно в горячке боя, либо при явном нарушении противником тех принципов честной драки, которые исповедовала побеждающая в данный момент сторона. Эрих Мария Ремарк ещё не прославил своё имя, но я-то помнил один из эпизодов книги "без перемен". Когда фронтовики-старожилы первым делом изымают у новичков пополнения штатные штыки и выдают им неуставные. Потому что тех, кто захвачен противником со штатным "живодёрским" штыком, ждала мучительная смерть, невзирая ни на какие Гааги и Женевы. В окопах своя юриспруденция и дипломатия...
Турки собирались неожиданно пробить "хук справа" — и нарвались на аперкот. Бывает. В таких случаях "словившему" боксёру сама Природа рекомендует не суетиться, но лечь и спокойно поразмыслить над своими ошибками. Боёв в этой жизни будет ещё достаточно... если не стремиться эту самую жизнь искусственно укоротить.
Поэтому, когда турки услышали разрывы аж двух гранат (никого не убило, и лишь одного прилично задело осколком), а потом их накрыло толстым слоем отборного русского, турецкого, татарского и башкирского мата, сопровождаемого несколькими выстрелами явно в воздух... все сразу всё поняли.
Окружены со всех сторон превосходящими силами. Противная сторона не питает кровожадных намерений, гарантирует гуманное обращение и предлагает мирно положить оружие.
Что же — вполне по-джентльменски, на взгляд рядовых, набранных в северных бедноватых вилайетах. Да и командир отряда, находящийся в чине, соответствующем младшему сержанту будущей советской армии, тоже всё понял. Бросать дорогостоящие гранаты просто "на испуг", а потом стрелять в воздух, могут только в одном случае — при подавляющем численном и огневом превосходстве. Поэтому он утвердил своим авторитетом ту идею, которая уже обуяла его подчинённых — кратко скомандовал бросить оружие. Что и было сделано.
...
А когда солдат Первой Мировой бросил винтовку в сторону, он снова становится крестьянином северного вилайета, который по доброй воле эту винтовку в руки уже не возьмёт, нет! Так что последующие действия русских (и примкнувших к ним башкир и татар, регулярно поминавших как Аллаха, так и его антиподов), выглядели уже перестраховкой. Тем не менее русские не успокоились, пока всё оружие (включая гранаты), не было сложено аккуратными кучками: винтовки отдельно, затворы отдельно, подсумки сами по себе, гранаты неподалёку. Догадливые военнопленные декхане сами отошли на приличное расстояние, чтобы не раздражать нервных пленителей, время от времени в особо сложных для объяснения местах продолжавших палить в воздух.
