Потому что в этот раз Иберия хотел, чтобы я оказалась в ногах не у него, а у его любовницы.
Это всем очевидное оскорбление взбудоражило присутствующих. Послышался недовольный ропот. Казалось, в этот момент даже солнце стало тусклее. Иберия же терпеливо ждал, зная наперёд, чем закончится его маленькое шоу.
Ослушаться его — самое страшное табу для меня, и он как никто другой понимал это.
Исполняя позорный для главы Децемы приказ, я лишь надеялась, то лицезрение моей полной покорности смягчит сердце отца. И что момент, мной переживаемый, будет худшим в течение всего срока нахождения Иберии на моей территории.
Подумав так, я, конечно же, ошиблась. Дважды.
Прежде чем остаться с гостями наедине, я перебросилась с Десницей парой слов.
— Это личное, — сказала я в тот раз, избегая его взгляда.
Дис смотрел на меня так, словно ожидал всего одного приказа — "фас!". Жажда смерти Иберии смотрела из его глаз так явно, что мне становилось не по себе от понимания: убить моего отца стало для "правой руки" нуждой, необходимостью. Казалось, он готов продать душу за возможность вспороть глотку старику прямо сейчас.
— Я всё улажу, — добавила я без должной уверенности.
— У тебя ничего не выйдет, — убежденно ответил Дис. — Иберия пришёл сюда не ради какого-то "улаживания". Иначе зачем с ним притащилась эта сука.
Меня это должно было уязвлять: Десница оказывался правым постоянно, даже в вопросах, связанных с моей семьёй. И в этот раз он тоже не ошибся: приезд отца не имел ничего общего с тоской по приёмной дочери, а был своеобразным карательным походом. За прохождением коего зорко следила Роза, участвовавшая в разговоре двух боссов непозволительно активно. Моя же попытка намекнуть Иберии о недопустимости присутствия его любовницы при нашей беседе лишь в очередной раз скомпрометировала меня в глазах отца.
Сидя в тихой гостевой комнате, которая предназначалась для приёма особо важных гостей, я стремительно теряла последнее оставшееся ко мне у Иберии доверие. Расположившись на софе, отец не сводил с меня своих пронзающих глаз, поглаживая одной рукой ластящуюся к нему девушку. При других обстоятельствах, я сказала бы, что эта пара смотрится весьма комично. Но ситуация слишком ужасала, чтобы даже просто допускать мысль об улыбке.
— А что насчёт прибавления в рядах вашей армии? — в очередной раз подала голос Роза, заставляя меня мысленно выругаться. — С того дня, как умер Паймон, не прошло и года, но численность ваших войск увеличилась... на сколько же... на тридцать процентов. Многим это кажется подозрительным.
— Я повторюсь, но... боги, как же мне льстит ваше внимание к моим личным делам! — с фальшивым воодушевлением ответила я. — Удивительно только, что при такой осведомлённости, вы не знаете о причинах пополнения моего клана. Во-первых, к моменту смерти Паймона Децема понесла большие человеческие потери в военном конфликте. А во-вторых, ранее Паймон и его клан были независимы, и не были обязаны каждые полгода предоставлять Нойран новых, обученных бойцов. Так что "прибавление", о котором вы говорите, свидетельствует о безукоризненном выполнении обязанностей, а вовсе не подтверждает глупые слухи о моём намерении пойти против отца.
Для усиления эффекта собственных слов я заглянула в глаза Иберии, обнаружив там всё тот же безжалостный холод. Что сказать, он занимал место босса Нойран чёрт знает сколько времени и научился не доверять никому. Думаю, поверить мне не заставил бы даже реальный факт нашего родства, а так... В тот момент, сидя напротив, я с каждой секундой всё сильнее утверждалась в мысли, что я для него никто. И если я навлекла на себя подозрение, оправдываться уже не стоит труда.
— Неужели, — бросила легкомысленно Роза, взмахнув длинными ресницами.
Наша беседа (допрос) длилась около часа. Выискивая всё новые "доказательства" моего "преступления" и упоминая о них вскользь, Иберия и его любовница забавлялись моими хилыми попытками оправдаться, даже в этом (в естественном желании обелить себя в глазах отца и господина) видя мою вину.
Но, как оказалось, главное испытание на прочность Иберия припас на десерт. Униженная и растерянная, я смотрела на него с немой мольбой просто в очередной раз мне поверить и прекратить уже этот проклятый спектакль. И, казалось, он сжалился надо мной.
— Выйди, милая, — обратился он к своей юной пассии, скользнув рукой по ее обнажённой спине. — Мне нужно поговорить с Элой по-взрослому.
Самое, мать его, время, подумалось мне.
Мы проследили всю траекторию неспешного приближения Розы к двери. Иберия с восхищением, я — мысленно умоляя её пошевеливаться. Почему-то мне казалось, что её присутствие — та единственная преграда, которая не даёт нам с отцом найти общий язык. И теперь, когда она устранена...
— Подойди, — потребовал Иберия, поднимаясь со своего места.
На его лице не читалось никакое намерение, потому для меня было настоящим сюрпризом то, что произошло через минуту. Шаги Розы утонули в тишине коридора, и я покорно подошла к венценосному гостю, заглядывая в чёрные глаза, спокойные и жестокие. Они заставили меня вспомнить Индру и почувствовать себя виноватой.
Обрушившийся на лицо удар едва не сбил меня с ног и был таким неожиданным, что я не сдержала вскрика. Этот жалкий, непрошеный звук вынудил Лайза, стоящего за дверью и сходящего с ума от скуки, влететь в комнату. Кажется, телохранитель не сразу разгадал суть ситуации. Его расширенные глаза следили за тем, как я неуклюже стираю кровь, вытекающую из распоротой кольцом губы.
— Уйди, — бросила я, стараясь на него не смотреть.
Лайз не сдвинулся с места, и я мысленно изрекла проклятье. Чёрт его дери, Псих решил показать Иберии, что меня не слушается даже собственный телохранитель?
— Исчезни, чтоб тебя, — прорычала я сдавленно, кидая в сторону мужчины колкий взгляд.
— Босс, — ответил глухо он, отходя к двери. Не сводя глаз с Иберии.
— Не заслужила, — обратилась я к отцу, когда мы остались наедине.
Ответом на моё заявление стал новый удар, сильнее предыдущего. Упасть мне не дала вцепившаяся в ворот одежды потертая временем рука.
— И ты ещё смеешь смотреть мне в глаза! — взревел глава Нойран, встряхнув меня.
В тот момент, когда наши взгляды вновь встретились, я поняла, что ещё никогда не видела Иберию таким откровенно, неприкрыто взбешённым. Его сдержанность была по-королевски нерушимой. Что могло так разъярить его теперь? Моё предательство? Подумав так, я ошиблась. Я — не тот фактор, который может вывести из состояния равновесия босса Нойран настолько.
— Если бы он погиб, тварь... если бы тебе удалось... я бы тебя по стене размазал! Скормил бы тебя псам! — тряс меня Иберия, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. — Долбаная шлюха! Вот как ты меня благодаришь?!
— Я понятия не имею, о чём...
Больно, чёрт его дери.
Проглотив кровь, я едва нашла в себе силы посмотреть на него снова.
— Твои шестёрки... эта несмешная пародия на наёмных убийц... да как ты, сука, посмела пойти против него?! Против меня?! — Иберия задыхался, а его глаза налились кровью. Он напоминал мне бешеную собаку, на которых я успела насмотреться в своё время. — Благодари богов за то, что твои люди оказались такими слабаками.
Сложив обрывки его слов в общую картину произошедшего, я почувствовала себя ещё более избитой, чем есть на самом деле.
— Мои люди — сильнейшие в Эндакапее, — прорычала я сдавленно, получая очередную порцию боли. Отдышавшись, я упрямо продолжила: — И если они за что-то берутся, то всегда доводят дело до конца. Неважно, какой оно сложности. Что же касается покушения на Индру, я о нём даже не слышала. Да с чего вы вообще решили...
— Потому что на спинах этих ублюдков была твоя татуировка! — проорал мне в лицо отец.
Шах и мат, Эла.
Мне было нечего ответить, даже с учетом того, что Иберия знал об "увольнениях", которым подверглась Децема в начале моего правления. Сговорившимся против меня аристократам ничего не стоило разыскать парочку-другую мающихся от безделья парней с клеймом нашего клана на спинах. И предложить им работёнку.
Во всём этом было что-то ироничное.
— Знаешь, что сейчас спасает твою жизнь, Эла? — прохрипел презрительно Иберия, смотря на меня сверху вниз. — Похоть. Ты жива лишь потому, что Индра всё ещё хочет тебя. Я ему тебя обещал. А я сдерживаю обещания.
* * *
Спустя ещё один час, кажется, окончательно уняв дрожь, я покинула пределы ванной комнаты и направилась в рабочий кабинет. Мой взгляд, сосредоточенный уже на давно изученном узоре ковра, застилающего коридор, был рассеян и угнетен.
Произошедшее между мной и Иберией до сих пор не обрело в моём сознании должную четкость и казалось наполовину позабытым сном. Отец никогда не повышал на меня голос. Я не могла себе даже представить, что когда-нибудь он меня ударит. Или будет желать мне смерти.
Чёрт возьми, думалось мне, "любовь" завязала его извечно проницательные глаза, и теперь он ничего не видит. Даже не хочет видеть. Все попытки снять с него шоры воспринимаются им как предательство.
По дороге до кабинета, я упрямо пыталась смириться со случившимся. С очередной потерей отца. С последними словами Иберии, призванными ударить сильнее руки. С тем, что люди, которых я наивно принимала за семью, меня саму никогда не считали её частью.
Если так подумать... о любовнице Иберии я узнала от Гая. О нападении на Индру от его взбесившегося отца. Кто знает, может, от меня скрывают ещё парочку "незначительных" новостей? И кто мне их принесёт в следующий раз? А главное — переживу ли я их?
Перешагнув порог, я машинально кинула взгляд на "рабочее место" Десницы. Несмотря на позднее время и нелегкий день, Дис сидел на софе, работая или просто убивая время. Ещё с минуту мы смотрели друг на друга, молча и сосредоточенно, словно ведя лишь нам понятный диалог. Который прервал ворвавшийся в кабинет Лайз.
— Какого дьявола там произошло? — без вступлений и приличествующих церемоний выпалил Псих. Тяжело дышащий, разозлённый, напуганный.
— Эй, тебе не мешало бы...
— Выполнять свои обязанности как надо! — закончил он по-своему. — Я ваш грёбаный телохранитель, но ещё ни разу не сделал ничего подтверждающее это звание. Ведь все ваши враги слабее вас. А все, кто сильнее, — ваши союзники. Так я думал до сего дня. До того момента, как этот чокнутый ублюдок ударил вас.
Да, и мне совершенно не хотелось говорить об этом. Тем более при Дисе.
— Почему вы не дали мне вмешаться?
— Да ты просто смеешься надо мной, — устало вздохнула я, уходя к столу.
— Иберия — не хозяин здесь. Он не имеет права распускать руки на нашей территории. Особенно, когда дело касается вас! — гневно сокрушался Псих, проследовав за мной. — Мало того, что он притащился без приглашения и предупреждения, он вздумал ставить вас на колени. А потом ещё и бьёт!
— Это личное.
— А вы уверены? Уверены в том, что это личное? — не вспоминая о свидетеле, Лайз навис над столом, процедив: — Вы — наш босс. Раз он задел вас, задел и нас. И вам нужно просто сказать, чтобы...
— Чтобы что?! — вскипела я, кинув на мужчину взгляд исподлобья. — Чтобы совершилось возмездие? Убийство? Здесь, в моём доме? Ты это хотел сказать? Мне плевать на то, сколько раз Иберия меня ударил. И на то, насколько оскорбительным вы все это находите. Он мой отец. Я обязана ему всем. И если кто-нибудь из вас посмеет косо на него посмотреть... лучше тебе не знать, что будет, если я замечу подобное.
Оскорбленный и взвинченный, Лайз отшатнулся от стола. Пятясь к двери, он развёл руками.
— Да как скажете. Вот только, судя по тому, что я видел, он вас своей дочерью не считает. И ваше благородство ему по боку.
— Пошел вон, — бросила я, ошарашенная его поведением. Никогда раньше Лайз не позволял себе говорить со мной подобным тоном. Да ещё о своём прошлом боссе.
Псих вышел, и я мучительно обхватила голову руками. В тишине не прошло и минуты: поднявшись с софы, в сторону двери направился Дис. Его уверенный, четкий шаг свидетельствовал о неком намерении, закрепившемся в сердце.
— И куда ты? — поинтересовалась я, смотря ему в спину.
Десница остановился, но не обернулся.
— Схожу, убью старого сукина сына, — спокойно поставил он меня в известность.
— Да вы все просто издеваетесь надо мной!
Уже через секунду Дис стоял у моего стола, сдавленно рыча:
— Я превзошел сам себя, стерпев его первую выходку. Он поставил единственного человека, которому я подчиняюсь, на колени, и промолчать в тот раз мне дорогого стоило. Второго шанса я не даю никому. Он заплатит за то, что сделал. И лучше тебе не мешать мне, я сейчас немного не в духе.
Взглянув на него, я покачала головой.
— Придётся превзойти себя ещё раз, если не хочешь войны.
— Война? Отлично! Сплю и вижу, как отправлю следом за папашей его сына.
Прищурившись, я пробормотала:
— А может это был ты, а?
— О чём ты?
— Знаешь, чем было обусловлено то рукоприкладство? Иберия обвинил меня в организации покушения на Индру. На моего брата напали люди с татуировками нашего клана. И зная твою ненависть, я готова поверить в то, что это — твоя работа. Действуешь за моей спиной, а?
Раздался хриплый, невесёлый смех.
— Как плохо ты меня знаешь. Поручать такую добычу дилетантам? Индру я прикончу сам, этими самыми руками. И я убью любого, кто захочет меня в этом опередить.
Смотря на Диса, я безуспешно пыталась скрыть удивление. Его совершенно не останавливал тот факт, что Индра вскоре должен стать моим мужем. И бросив ему вызов, Десница волей-неволей бросит его и мне. Его ненависть к моему брату не уменьшалась со временем, а росла, уже достигнув астрономических размеров.
— Давай, чёрт возьми. Сделай Розе, её семье и всей "обожающей" меня аристократии такое одолжение. Они же только этого и добиваются. — Я остро усмехнулась, махнув рукой в сторону двери. — Иберия пришёл сюда, несправедливо обвиняя меня в предательстве, а ты собираешься сделать эти обвинения вполне себе справедливыми. Валяй, но для начала тебе придётся убить меня, потому что чёрта с два я позволю тебе к нему приблизиться.
Он не ответил, но изменившийся алый взгляд говорил о том, что гнев Десницы по отношению ко мне будет подразумевать отнюдь не смерть и не боль. Хотя там и найдётся место крикам.
— К нему? — повторил Дис, ухмыльнувшись. — Ты говоришь об Иберии или о своём без пяти минут муже?
— Мой "без пяти минут муж" сможет постоять за себя и сам, — скопировала я его улыбку.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда я буду держать его жизнь в руках, — прошептал мужчина, сближая наши лица. — Возможно даже, ты будешь умолять меня сохранить ему жизнь. Сжалиться. Не убивать его.
— Да, а может, это мне придётся умолять его оставить жизнь тебе.
— А ты готова просить его на коленях за меня? Интересно, когда это я успел стать таким значимым, босс.
Близость его губ вынуждала вспоминать будоражащие моменты недавнего прошлого. Возможно, Дис думал о том же. О том, не послать ли Иберию, Индру и их подозрения к чёрту прямо сейчас. Думаю, будь я обычным человеком, не обремененным властью и помолвкой, так бы и поступила.
