-Нет, нельзя, она считалась умершей, и отец все подарил новой королеве. Все теперь но закону принадлежит Аманде. И хватит об этом. И предупреди, чтобы и на версту к Аманде не подходила!
* * *
*
Роберт ждал Киру и Гера в городе, неподалеку от садовых ворот. Он был под иллюзией, наверняка где-то рядом еще и охрана скрытая. Калитка отворилась — встречал в форме обычного караульного сам лорд Айзенберг, "хозяин дворца". Кире стало страшно, крепче прижала к себе девочку, уж как-то легко король Гердер согласился пусть их в усыпальницу.
— Мы пройдем подземным ходом, он тут, в часовне в саду начинается.
Гер согласно кивнул головой. Он знал об этом ходе. Они детьми излазили всю часовню, но так его и не нашли.
Дорожки туранского дворцового сада были чисто выметены, песок поскрипывал под ногами. Ночь была на диво тихая и теплая. Низкие облака как пуховым одеялом укрыли город, утром наверняка пойдет дождь. Гер нес завернутые в тонкую бумагу цветы. В марте выбор был небольшой, но лорийские фиалки они нашли.
Ход начинался прямо от порога часовни. Каменные плиты пола разошлись, частично опустились и выстроились в другом порядке, образуя ступеньки, ведущие в темноту. Роберт стряхнул с себя иллюзию, вопросительно посмотрел на мать с сыном.
Кира нажала на защелку браслета и сняла его. Сразу ставшее свободным и коротким платье скрывал тяжелый длинный плащ, его край, до этого волочившийся по земле, поддернулся и поднялся выше пола. Гер тоже сбросил иллюзию. Роберт уважительно покачал головой. Да, убрать себе личиной почти пядь роста задача архисложная. Он не видел Рутгера и леди Киру почти год. Они изменились. Мать превратилась в застывшую мраморную статую, Гер вырос, раздался в плечах и еще больше походил на портреты великолепных рыцарей Твиггорс. Леди покачнулась — трудно после иллюзии привыкать к собственном росту. Он предложил ей руку, она отдала младенца сыну и, опираясь на принца, стала спускаться в подземелье, из которого тянуло сыростью.
— Осторожнее, леди. Гер, здесь ступенька качается. Айзенберг!
— Завтра же будет исправлено, Ваше Высочество, каждую весну ремонтируем.
Вскоре ход стал выше, суше, и Кира поняла, что они уже не в саду, а во дворце. Склеп располагался под домовым храмом, в котором когда-то венчались Кира и Генрих.
Стена сама собой отъехала куда-то вбок, и широкий проход вывел к бесконечной, как казалось в почти полной темноте, шеренге лежащих статуй.
— Второй ряд от алтаря, последнее надгробие, — прошептал Роберт Геру. — Там уже положили изваяние. Мы подождем здесь.
Гер зажег маленький магический светильник и шар послушно поплыл впереди, освещая дорогу. Вот и жертвенник, за ним еще один ряд. Темнота в этой части усыпальницы казалось плотной, вязкой, лучи светильника не рассеивали ее. Гер хотел сделать еще несколько магических шаров, но не потребовалось. Алтарь мягко засветился, а вслед за ним так же светиться начали и стены, и поток подземелья.
А Кира увидела Генриха. Он лежал на последнем постаменте.
Попробовала рукой разгладить складку между бровями. Он почему-то хмурился. Поцеловала в уголок холодного рта. Прижалась лицом к скрещенным на груди рукам. Она не плакала год. А тут — накатило. Выла, раскачиваясь, стоя на коленях, царапая бок саркофага. Богиня, как же ему там холодно. Разве может человек лежать в такой стыни. Не расковырять ей крышку пальцами, ногтями, не раскрошить мрамор.
Глава 12`Клятвы и обещания
Кира:
Не знаю, сколько времени бы еще я билась в истерике, вывели из исступления дети — я открылась, от шока и скорби не смогла держать ментальные щиты, они почувствовали моё отчаяние и ответили. Малышка перепугалась жутко. Проснулась и заревела в голос. Я вскочила, пытаясь успокоится. Пальцы были стерты в кровь. Конечно, чуда не случилось, не вернуть Генриха назад, голоси, плачь — все бестолку. Не вернешь, не поднимешь, а дети вот они живые, и им от моего горя тоже плохо. Гер протянул мне чуть унявшуюся, но все еще всхлипывающую Анри, — я тоже хочу проститься, мама.
— Гер, а можно что-либо сделать, чтобы он не хмурился?
— Да, сейчас попробую. — Он поцеловал Генрихову руку, что-то прошептал, потом коснулся мраморного лба короля и сосредоточился. Увидела слабый свет из-под его ладони. Все, — он отнял руку, лоб разгладился, стал ровным.
Мы положили в изголовье фиалки, и Гер закрыл их стазисом, — когда то нам удастся еще прийти. Пусть цветут.
Анри, слава богине, успокоилась, только слегка попискивала и вертелась у меня на руках. Ободранные о саркофаг пальцы саднило.
Мы пошли к выходу, свет в склепе угасал по мере того, как мы удалялись от алтаря, а вход в туннель светлел, там горел магичекий шар, зажженный Робертом.
— Мама, еще один, третий, — резко остановился Гер, — Ваше Величество! Позвольте Вас приветствовать!
Из темноты выступила худая высокая фигура в плаще с капюшоном. Свет бил сзади, лица человека видно не было, лишь общий абрис.
* * *
*
Как и уговорено было с Робертом, в склеп Гер и Кира пошли одни. Гердер не ожидал, что Кира решится принести младенца к алтарю. Но она посмела. Или дура совсем или не чувствует никакой вины и опасности. И случилось худшее — артефакт признал девочку. Если так, то ребенок мог быть только от Олина. Еще одно преступление, да что уж там, продал душу тьме, не жмись — отнять у отца жену и склонить ее к сожительству, угрозами, посулами или незнамо как. Но зачем это Олину — поступок был вне логики. Ясно же, не могла Кира в силу магической клятвы замышлять ничего против Генриха, да и просто — не могла. А вот Гер? Неужели подозрения верны и малыш втянут в заговор, пусть и обманом? И что теперь делать? Как уберечь любимую женщину отца и мальчишку, которого он считал сыном? Он так боялся услышать от Карла слова "принц Олин", что трусливо прервал его на полуслове. Эта мысль подспудно сидела в сознании давно, как заноза, ибо Олин был причастен к похищению Киры. Кто выдал Киру ирденнцам, Гердер выяснил осенью, в сентябре...
Однако Роберт обратил к нему сияющее лицо, — я не знаю, как и каким чудом, но малютка — дочь деда!
— Да, — подтвердил лорд Айзенберг, — ни грана запаха королевы Инессы. Я нарочно шел последним, перекинулся на пару мгновений, в волчьей-то шкуре нюх острее — только Генрих.
Приходилось верить Роберту и Айзенбергу на слово: свою маскирующую поделку Гер снял лишь при входе в гробницу, где сияние артефакта не давало разглядеть ауру ребенка.
На решение у Гердера оставалось времени всего ничего, отзвуки магии: стазис и трансформация камня, — затихли, Кира с детьми приближались. Он поговорит с ними, но не сейчас, завтра.
И Король Гердер шагнул вперед.
— Клянусь не причинять вам вреда! Можно? — он наклонился к Анри. — Какая хорошенькая у вас девочка! Но на вас, леди, не похожа. Видно отец — красавец?
— Да, он диво как хорош был. И в старости красавцем оставался, — как то очень звонко ответила Кира.
— Вы ничего не хотите попросить?
— У меня целых три просьбы, Ваше Величество! Освободите меня от всех клятв, данных королевскому дому Турана, и снимите вину за невольно нарушенное слово рыцаря! Вы облечены правом вершить суд, обещайте покарать убийц Генриха, кем бы они ни были!
* * *
*
Кира:
Назад шли тем же порядком, что и в гробницу. Я с Робертом впереди, за нами Гер с Анри на руках, замыкал шествие лорд начальник охраны дворца. Гердер остался в склепе.
Подождите одну минуту, леди Кира, — Айзенберг скрылся в караулке, и тут же вышел оттуда с мешком в руках. Открыл калитку и, когда мы уже миновали ее, протянул мешок, я узнала свой походный баул на лямках, — это ваше, из хранилища. — Калитка медленно затворилась, мы остались одни на темной площади.
— И почему мне кажется, что нас выставили из дворца окончательно, с вещами? — усмехнулся Гер.
Одни мы оставались недолго. Быстрые шаги вдоль забора — к нам почти бежал Карл.
Вот же привязались, — буркнул он, — ни днем ни ночью одному не уйти из дворца. Еле оторвался. Что у тебя с руками? — даже впотьмах он увидел, что я разбила пальцы. — Ты почему стоишь, ничего не делаешь? — Взял мои руки и стал закрывать, затягивать ранки. — Ты идти сама можешь?
Мы отошли в сторону, за деревья, и Гер открыл проход, я с Анри на руках, Карл и Гер, все мы облегченно вздохнули, оказавшись в нашей то ли кухне, то ли столовой. Дверь на улицу была приоткрыта, собаки обходили дозором двор. Хитрая Наль, чтобы дверь не захлопнулась, как всегда подпихнула к порогу скомканный половичок.
Сульяр налег на дверь плечом, пропустил Наль, лапами выкинул половик к середине комнаты. Все спокойно — сообщили мне псы. Мы были дома!
— Они поняли, что отец ребенка Генрих, — сказал Гер. — Мы не думали, что артефакт так отреагирует на девочку. Все светилось, и алтарь, и стены. И лорд волк, Айзенберг, все вынюхивал, как... как собака.
— Говорят, так бывает, если ребенок королевской крови с очень сильным даром. Чем сильнее дар, тем ярче свечение.— Карл и Гер хозяйничали на кухне, чаю очень хотелось. — У вас что, опять только две чашки? — изумился Карл.
Утром было четыре, но мама собиралась во дворец... — Гер резал пирог, остался с обеда, испекла Хэндрике, с картошкой, луком и тмином. — Мам, а что в мешке, давай посмотрим?
Кошелек с мелочью, — мои сбережения еще со времен заповедника, наши бумаги, витраж — Святой Иуро, оружие — ножи, арбалеты, палаш! Сверху лежал еще один кошель, с золотыми монетами. Это что такое? — спросила я.
— А это, я так понимаю, милостыню нам, матушка, подали. Вот так, ненароком в вещи положили. Сами, из рук в руки, посовестились. Карл, верните завтра, пожалуйста, это не наше.
Слава богине, не вернули, а то обидели бы Гердера еще больше. Он и так очень тяжело пережил наше недоверие.
— Отец, девочка твоя сестра. Артефакт проснулся и она внешне копия Генриха. И Леди напрямую нам об этом сказала. — Роберт волновался, на месте ему не сиделось, он расхаживал по отцовскому кабинету. — Даже если признать пока официально ее нельзя, ты же мог хоть что-то сказать леди Кире? Она же ждала. Я не понимаю, отец, объясни.
— Скажу только после допроса, когда буду убежден, что ни она, ни Гер не причастны к заговору. Карл где?
— Вроде в лаборатории. Очередной декокт варит. Там все у него кипело, дым белый в коридор шел, я заходил перед подземельем.
— Ваше Величество! — лорд Айзенберг был в ярости. — Он усыпил охрану и ушел. Один, не знаем куда.
— Ох, да понятно куда,— махнул рукой Гердер. — Свяжитесь с Айсигланцем, пусть пошлет последить за известным домиком. Обеспечить безопасность, чтобы никто и ничего. Хотя, зная Гера, там наверняка защита получше, чем у нас во дворце. Он женихов от матери отваживает, чтобы без спросу через забор не лазили, там на окраине нравы простые. Вот скажите вы мне, что такого в нашей леди Кире? Даже известный всему Рикайну сухарь, лорд Гракх-старший, размяк.
Роберт ничего не ответил, Айзенберг лишь вздохнул и мечтательно посмотрел в потолок.
Кира:
Гости к нам пожаловали утром. Ранним оно было по туранскому дворцовому времени. А по времени гаэррского предместья, поздним. Где то половина седьмого. Карл заночевал у нас в гостевой комнатке, скорее, чуланчике — топчан и стул.
Громкие голоса со двора заставили меня выглянуть в окно. К дому рвались двое — высоченный мужчина и собака. Ага, собака, изображающий собаку волк. Оборону держали инора Хэндрике с метлой наперевес, ей, видать, не спалось, поэтому она явилась к нам ни свет ни заря, и Леди Ли, наша недавно окотившаяся коза. Лорд Айзенберг, а это был именно он, рычал и прятался за ноги мужчины, который, уговаривая Хэндрике, не спускал глаз с козы, — Инора, мы по делу, нам нужно поговорить с леди Кирой.
— Ага, еще и леди обзывают! Шляются с утра всякие. А инорочка бедная потом неотдохнувши на занятия в Академию идет. И пес-то у вас, видать, бестолочь. И проку от него никакого, только шерсть и блохи. Ишь, от метлы за хозяина схоронился.
Я поняла, что сейчас оба — и Его Величество Гердер, и Лорд Начальник королевской охраны, вспылят. И тогда кратковременный дружеский визит главы соседнего государства перейдет в локальный военный конфликт. И кто выйдет из него победителем, одна богиня знает. Ни коза, ни инора почтения к магам и магии не испытывали.
Я распахнула створку — Инора Зельда, это ко мне, я их жду, пропустите, пожалуйста.
Зельда пошла ставить метлу на место, Айзенберг воспользовался ее отлучкой и тут же перекинулся. Лучше бы он этого не делал. Через секунду его пятой точке и репутации был нанесен существенный ущерб.
— Я в следующий раз ей позавтракаю! — сказал лорд, нервно дергая шеей.
— Лорд, за козу ответите! — Это уже я выскочила во двор, спасать красавицу от клыков, пока 'королевский волк' не перекинулся обратно. — Доброе утро, милорды! Прошу в дом, — И как это ворота оказались открытыми. Хотя, понятно, Хэндрике выпустила Наль и Сульяра. И правда, совсем забыла, вчера утром инор Штумпфенкопф просил одолжить Зайку, и мои псы повели ее на ферму к Герману и Доротее.
Коза, Леди Ли, была куплена на 'сарайной распродаже'. Так называли этот вид аукциона в Гарме. Печальное действо. На него собирались или такие же бедняки, какими были мы с Гером в начале нашей тутошней жизни, или торговцы антиквариатом и раритетами, мечтающие найти в куче мусора жемчужные зерна. Вещи тех, кто доживал свой век на окраине Гаэрры, и ушел за черту, в сады богини, выставлялись на всеобщее рассмотрение и оценку. И раскупались, обычно за гроши-шастинки, но иногда за какую-либо, на первый взгляд, никчемушную шкатулочку или статуэтку разгорались целые баталии. С того же аукциона к нам переехали и 'мебеля', сделанные, как сказал распорядитель торгов, 'из паплевого (1) дерева'. Ну да, ну да, сейчас часть гарнитура, отчищенная и отреставрированная, сверкала в нашей гостиной, я поняла, что это горная береза, когда попыталась приподнять стул одной рукой. Гер занимался столом, полукреслами и поставцами целых три недели, но зимние праздники мы встречали в окружении предметов, сделавших бы честь и туранскому дворцу. Иногда мне казалось, что умение работать руками, а не только магией, у Гера в крови, что в его пальцах живет память, что-ли, многих поколений ремесленников.
Я провела Гердера и Айзенберга к 'чистому' входу в дом, скинула на пороге деревянные сабо, и пошла вперед, показывая дорогу. — Ишь, в залу прям в сапогах, как на скотном дворе были, — донеслось в спину королю шипение иноры Хэндрике. Обернулась, чтобы урезонить нашу Зельму, и наткнулась на прямо-таки изучающий взгляд волка.Да, я в гармском костюме — зрелище незабываемое, одни полосатые чулочки чего стоят! И как бы плавно я не ходила, иллюзия тела, созданного Гером, заставляла складчатую юбку на моих боках раскачиваться, как сказал мне один пожилой инор, весьма и весьма прельстительно.
Разговор состоялся за круглым столом, другого у нас попросту не было. Гердер, удобно устроившись в полукресле, похлопал по красиво изогнутому подлокотнику рукой, — мэтр Николя Брюньон, я полагаю. Нда, вашему искусству маскировки надобно отправлять учиться, не хотите подопечных Айсигланца в стажеры?
