— Как ты? — тихо спросило "его божественность", нежно целуя меня в висок.
Я даже ответить сразу не смогла, находясь под впечатлением после всего произошедшего.
— Что это было? — вырвавшиеся слова были с хрипотцой и полны удивления.
Он умиротворенно вздохнул, переворачиваясь на бок и притягивая меня ближе к себе.
— Прости. Я не смог до конца сдержать свою магическую сущность, поэтому тебе было больно. — В его глазах было столько скрытого раскаяния, что я не удержалась и, опираясь на локоть, сама потянулась к этому расслабленному и удовлетворенному мужчине и запечатлела на его губах мягкий нежный поцелуй.
— Ничего. Это даже было забавно в некотором роде, — сморщила я свой носик, укладываясь подле его груди.
— Забавно? — приподнял он одну бровь, глядя на меня. А потом сделал тяжелый вздох, не отводя глаз. — Знаешь, я наверно никогда тебя не пойму.
— И не надо, — захихикала я, проведя пальчиком по его левому бицепсу, так как он опирался на правый локоть. — Так намного интереснее.
Он рассмеялся, кладя свою руку мне на голое бедро.
Я резко перевернулась на живот, немного стесняясь своей наготы, опираясь на согнутые руки и одним боком полностью прижимаясь к нему.
Он не спеша провёл своей широкой ладонью по моей спине, останавливаясь в районе поясницы, а затем накрыл нас починенной простыней, которую ранее сорвал с моего тела.
— Вообще-то мне не холодно, — решила поддразнить его я, поведя одним плечом.
— Я знаю, — улыбнулся он, а затем нежно поцеловал это же плечико. — Просто твое "бесстыжее" тело меня чересчур сильно возбуждает.
— Это мое-то тело "бесстыжее"? — охнуло мое величество от совершенно не обоснованных обвинений. — Тебе ткнуть пальцем в нечто очень твёрдое, длинное и сексуальное, в данный момент упирающееся в мое бедро, или ты сам догадаешься о самой "бесстыжей" части твоего тела?
— Ну, это целиком и полностью твоя вина, — самодовольно заявил этот гад.
— Нет, это виноват твой черезчур озабоченный мозг, а не я. И не надо обвинять меня тут в разврате!
Мгновение он смотрел на меня круглыми изумленными глазами, а в другое хохотал так, что его наверно можно было слышать в коридоре за дверью.
— Ты действительно одно сплошное недоразумение, — посмеиваясь, он прижался губами к моей щеке, отчего я едва не замурлыкала.
— Да, кстати, кто-то задолжал мне объяснения по поводу своего чудесного перевоплощения из магистра магии в бога.
— Ты про демона упомянуть забыла.
— Ох, про демона лучше вообще молчи. Я и сама знаю, как лажанулась.
Он снова засмеялся.
— С чего ты вообще взяла, что я демон?
— Ну... Я видела, своим странным зеленым зрением, как ты светился, — опять сморщилась я, понимая, как глупо это звучит.
Хэйрон же напротив, перестал улыбаться, уставившись на меня довольно серьезным взглядом.
— Ты хочешь сказать, что когда твои глаза загораются зелёным светом, ты видишь ауры предметов?
— Наверно. Я пока еще не разобралась, что это такое, — пожала я плечами, а потом, видя его нахмуренные брови, спросила. — А что, это плохо?
— Ты уже работала с сырой энергией? — вместо ответа он задал другой вопрос.
— Возможно... — замялась я, чувствуя, что сейчас грянет буря. И она таки грянула. — О-ёй! Лучше б я соврала, потому что у тебя сейчас такое лицо, что у меня возникает ощущение неминуемой смерти.
— Как ты могла работать с сырыми потоками, когда у тебя почти полностью разрушена магическая оболочка! — рявкнул он зло.
Мдя... Бог в гневе — это еще то зрелище. Че-то даже мне как-то стремно становится. А когда он так рычит, хочется засунуть голову под подушку и прикинуться кактусом.
— А почему она у меня разрушена? — осторожненько интересуюсь у этого громилы, чтоб снова не вызвать его неудовольствие.
— А вот этот вопрос интересует и меня, — посмотрел он на меня строго. — Что ты делала, чтобы настолько изуродовать свою энергетическую оболочку? Ты хоть понимаешь, что еще немного, и ты просто умрешь!
Мама роди меня обратно... — Я испуганно распахнула глаза, уставившись перед собой.
— Постой, я ведь сегодня пользовалась своими силами, с трудом конечно, но все же и не умерла, — возразило мое второе я, все еще думающее, что ничего криминального не случилось.
— Твоя душа лишь призвала силы, которые не способна удерживать твоя оболочка, продлись все это чуть дольше, и ты упала бы замертво, просто потому, что кончилась бы твоя "прана".
Вот черт, а вот это совсем плохо.
По теории, есть три вида волшебной материи, которой может управлять маг. Мана, прана и чистая энергия.
Чистая энергия, как уже говорилось выше — это первозданная энергия, управлять ей можно, но это все равно, что стругать из тлеющей головешки человечка. Мало того что врятли получится то, что ты задумываешь, так еще и обожжёшь все руки.
Мана это самый простой вид магической материи, с которой может работать каждый магически одаренный человек. Другими словами, это магия. Она не причиняет вреда. Это энергия, которую использует маг в любом ритуале или заклинании. И чем больше твой магический резерв, тем ты сильнее.
А вот прана — это по сути своей наша живительная сила. Внутренний магический и энергетический запасной резерв. Если закончится мана — то маг ослабнет и не сможет пользоваться заклинаниями, если кончится прана — то маг умрет, причем в страшных муках. Истощённый и обессиленный. Его энергетическая оболочка лопнет, и организм мага начнет медленно распадаться на атомы.
Вот почему так страшно пользоваться этой магической энергией.
И вот почему мне было так больно... Теперь я это поняла. Для управления призванной силы я использовала свою прану. Тело подсознательно пыталось остановить меня, посылая боль по всему телу.
А кстати, откуда у меня вообще такие силы взялись и что это за странное зеленое зрение? — я адресовала этот вопрос моему персональному богу, на что он угрюмо и недовольно ответил:
— Ты перерождаешься. Причем намного быстрее, чем я предполагал.
— Я становлюсь фениксом погоды, что ли? — рассмеялась я легкомысленно, отбрасывая длинные волосы за спину. — Класс! Ну все, держись Дефкалиончик! Ждут тебя каждодневные холодные ванны с электо-масажем! Это я тебе обещаю!
— Хватит, Лео! Забудь о мести кому бы то ни было! — вдруг разозлился Хэйрон. — Я не хочу даже слышать об этом!
— А ты чего вдруг раскомандовался? — прошипела, медленно закипая. Не люблю, когда мне указывают что делать и как поступать. — Думаешь, если мы переспали, то уже можно указывать, как мне жить? Ну так вот знай, что твое мнение по данному вопросу меня мало интересует! — Я подскочила с постели и, сорвав с него простыню, заматываясь в нее на ходу, гордо прошагала к двери. Не тут-то было. Дверь категорически отказывалась поддаваться, как бы я не выкручивала ручку.
— Ты забываешь, с кем разговариваешь Леона. Запомни, первые два раза я спустил на тормозах твое открытое неуважение. Еще раз позволишь себе подобное, и будешь наказана, — произнес величественный голос за моей спиной. А у меня вдруг защипали глаза. А в душе разлилась горечь.
— Как пожелаете, ваше "могущество", — словно выплюнула я эти слова, принципиально не оборачиваясь, ибо в моих глазах заблестели слезы.
Я не хотела, чтобы он знал, как глубоко ранили меня его слова. Это хорошо доказывает, что мы совершенно разные и никогда не будем вместе. Он никогда не будет принимать меня как равную. Что даже в общении я всегда должна контролировать, что и как я говорю, не забывая, какая огромная честь мне оказана находиться в его постели.
Дверь щелкнула и приоткрылась. Я дернула ее на себя и рыбкой выскользнула в коридор.
Осмотревшись по сторонам, я поняла, что уже глубокая ночь. Сориентировавшись, где нахожусь, я устремилась в свою спальню.
Пока шла, мысленно говорила себе, что проливать слезы из-за какого-то козла просто нелепо! Даже пускай и "божественного". Я ведь не одна из тех ненормальных девушек, которые ревут сутки напролет от неудачной любви.
Но когда голова моя коснулась подушки, предательская слезинка все-таки покатилась по щеке.
Как же все-таки больно...
Теперь я знаю, что может быть больнее и мучительнее физической боли...
Глава семнадцатая.
Разнос по полной программе.
Утром я проснулась от жуткого грохота распахнувшейся двери. На пороге обнаружился разъярённый отец.
— О, пожалуйста... — раздраженно простонала я, прикрывая глаза рукой. Голова нещадно ныла после вчерашнего, а лицо слегка опухло от пролитых слез. — Давай ты будешь качать свои отцовские права как-нибудь в другой раз? Мне сейчас не до тебя.
Вслед за пылающим праведным гневом отцом вбежали обеспокоенные Амелия и бабушка Алисия, а затем и дедушка появился с дядей Стивом. Офигеть! Да у меня целый аншлаг!
— Встать! — рявкнул отец, подскакивая к моей кровати.
Я устало посмотрела на потолок, тихо вздыхая.
— Как же вы мне все надоели со своими дурацкими командами, — пожаловалась я потолку, а потом медленно выползла из постели. Все тело ныло и покалывало неизвестно от чего. Подтянув простыню повыше, я таки предстала перед своим предком, почти что в неглиже.
Хотя его, похоже, это совсем не волновало.
— Я жду объяснений по поводу твоих вчерашних выкрутасов на балу! — прошипел он разозленной коброй.
— А я жду, что в один прекрасный день ты превратишься в зайца, чтобы я смогла оторвать тебе уши и хвост. Но ты же не превращаешься, так почему я должна тебе что-то объяснять? — безразлично пожала плечами.
— Леонерис! — рявкнул тем временем доведенный до бешенства отец.
— Что?! — заорала я на него в ответ. — Я уже семнадцать лет как Леонерис! Задрал, блин! Объяснение он, видите ли, тут требует! Я, знаешь ли, тоже могу потребовать объяснение на некоторые вопросы! Например... Почему меня считали мертвой все это время? И почему в фамильном склепе в моей могиле покоится моя двоюродная сестра?! Ну что, отец, словарный запас закончился? Чего молчим, кого ждем?
Ничего не отвечая, он лишь стоял и сверкал своими потемневшими от гнева глазами.
— А коль нечего сказать, — снова зарычала я. — так пошёл вон из моей комнаты! В конце концов, я имею полное право хоть на то, чтобы одеться, прежде чем ты начнешь устраивать здесь публичную расправу! — и я разозлено ткнула пальцем в сторону открытой двери.
Похоже, мои слова только разозлили его еще больше, но я не собиралась отступать, как, впрочем, и он.
Обстановку разрядил вмешавшийся в наш разговор дедушка.
— Авалон! Хватит. Дай ей одеться. А мы пока подождем в библиотеке, там и поговорим.
На мгновенье мне показалось, что отец пропустил мимо ушей слова дедушки, но потом он снова ожег меня пронзительным взглядом и рыкнув: "У тебя десять минут!", скрылся за дверью. Остальные родственники последовали за ним, кроме бабушки.
Она окинула меня встревоженным взглядом.
— Я позову Нерет, чтобы помогла тебе одеться, — негромко произнесла она.
— Не надо, "ба", я сама справлюсь, — устало плюхнулась я на постель. — Лучше передай этому неврастенику, что я скоро спущусь за своими ответами, так что лучше ему подготовиться.
Она тихо вздохнула и вышла в коридор.
Быстро умывшись и приведя себя в порядок, я натянула академическую форму, в которой чувствовала себя более или менее уверенно, и отправилась вниз.
Проходя мимо высоких окон в холле, я заметила раскуроченный двор.
Ого... Это что, я его так? Вот тебе и феникс Погоды. Да наши боевые Метеомаги (маги управляющие погодой) от зависти удавятся.
Подойдя к библиотеке, я без стука распахнула тяжелую дверь и вошла в зал.
Отец, стоявший у окна, тут же обернулся. На диванчиках у камина собралось все мое семейство в буквальном смысле.
— Отлично, — хмыкнула я, пройдя в центр комнаты. — А теперь, господа, коль все наше благородное семейство в сборе, я хочу наконец разобраться во всем, что творится вокруг меня, — обратилась я к ним ко всем. — И да, кстати, не советую мне снова врать. — Покачала головой. — Вы только себе хуже сделаете. — Я обвела всех собравшихся внимательным взглядом и остановилась на отце.
— Как насчет уже заданных мною вопросов?
— Хорошо, — как-то хищно прищурился отец. — Но прежде я хочу знать, где ты и Стивен пропадали целые сутки? На счет того, что ты провела целую неделю в Алкридейле вместо Академии, можешь не рассказывать, я и так уже это знаю. Так же как и о том, что ты выкрала папку с завещанием из моего кабинета.
— Моего завещания! Хочу заметить, — подчеркнула я общеизвестное. — Так что за это мне даже не стыдно. А насчет того, где мы были со Стиви... — я скосила глаза и взглянула на встревоженного кузена. — Так тут нет особой тайны. Мы были у моего нового любовника! — сделала морду кирпичем. — Да-а. Мне так секса захотелось, что просто невмоготу было, — махнула рукой в сторону. — Ты же знаешь, что воздержание никогда не было моей сильной чертой. Вот Стиви как истинный джентльмен и вызвался меня сопровождать. Решил канделябром поработать!
После этого в комнате разлилась ошеломленная тишина. Я украдкой взглянула на лица родственников, вытянувшиеся от удивления, недовольства, а у кой-кого и от омерзения. Сразу видно как плохо знает меня моя родня. Сразу предполагают самое худшее. Ну, кроме дедушки и отца. Уж дед то все мои выкрутасы уже выучил, а папика на такую фигню не купишь.
— Это правда?! — грозно нависла бабуля над Стивеном, больно шлепнув веером ему по коленке.
Брат воззрился на меня с негодованием.
— Стивен! — ахнула тетушка Амелия. — Ты правда сопровождал Лео к ее... молодому человеку?!
Взгляд брата стал еще более охочим до моей смерти, но он смог выдавить из себя одно слово.
— Да.
Ох! Что тут началось! Обе эти курицы-наседки обрушили свой праведный гнев на моего брата. Даже дядя Арион высказался.
— Хватит! — прервал их кудахтанье голос дяди Стива. Он стоял за диваном около деда, сложив руки на груди, и смотрел на меня тяжелым взглядом.
— Что "хватит"? — воззрилась я на него, удивленно приподняв одну бровь и зеркально отобразив его небрежную позу. — Вы сомневаетесь, что у меня может быть любовник?
— Нет, Леона. Судя по внушительному засосу у тебя на шее, я нисколько в этом не сомневаюсь. Но могу точно сказать, что вы не были там, где говорите. Вы были в хранящей покой Крылатой колыбели. — После этого он уставился на меня с осуждением. А я в мгновение ока поняла, как он догадался. Карта. Стивен просил у него карту. Вот наш прокол.
— Это так? — вмешался отец. — Отвечай.
— А что, если и так? — зыркнула я на него. — Мне что, уже запрещено повидать могилу матери? И кстати, папочка, я так и не услышала ответ на свои вопросы. Почему в моей могиле лежит моя кузина?
— Кузина? — подал голос недоумевающий Каэл, молчавший доселе. — У нас появилась еще одна сестра?
— Нет, брат, — повернулся к нему Стивен. — Она говорит о Сирении.
— Что? — наклонился старший брат вперед, опираясь локтями о колени. — Но разве Сири не утонула?
