— Ну, здравствуй, Лиза, — раздался рядом мелодичный женский голос.
Я резко обернулась и едва не вскрикнула, заметив всего в двух шагах от меня незнакомую женщину. Она стояла, слегка склонив голову к плечу, и смотрела на меня со смесью любопытства и предвкушения. Нереально красивая, словно ненастоящая, в старинном платье из темного бархата, который даже с расстояния выглядел тяжелым и безумно дорогим, со светлыми волосами, уложенными в сложную прическу. В надвигающихся сумерках ее кожа словно фосфоресцировала, а на прекрасном лице влажно блестели огромные темные глаза. Совершенно немыслимое сочетание золотистых волос и черных глаз придавало незнакомке таинственный и немного устрашающий вид.
— Не пугайся, — улыбнулась она. — Я давно хотела поговорить с тобой, но только сейчас у меня все получилось.
— Кто ты?
— А ты не догадываешься? — на алых губах расцвела улыбка, затем мраморно гладкий лоб женщины нахмурился, и она рассмеялась переливчатым смехом. — Конечно же нет, что это я? Ты же не видела меня в прошлый раз. Просто смотрела моими глазами, — незнакомка приподняла одну идеальную бровь. Такой знакомый жест. Я нахмурилась и принялась с удвоенным любопытством разглядывать ее.
Красивая, необычная, словно соткана из тьмы и солнечного света — в ней все было контрастно и в то же время поражало гармоничностью. Как такое возможно? Не знаю, но именно такое впечатление производила на меня эта женщина.
Она улыбнулась мне, и я вздрогнула — слишком знакомой была мне эта улыбка. Я уже видела ее, но на другом лице.
— Не узнала? — незнакомка склонила голову к плечу.
— Кто ты? — повторила я свой вопрос.
— Ты ведь уже все поняла, — улыбнулась она. — Сразу, как увидела меня, догадалась. Так зачем тогда все эти вопросы?
— Ты умерла, — уверенно произнесла я. — Давно умерла.
— Ничто в природе мироздания не исчезает бесследно, — философски произнесла Елена Кантемирес, глядя на меня с улыбкой. — Что-то приходит, что-то уходит, чтобы вернуться снова. Перерождение существует.
— Ты хочешь сказать, что тоже можешь воскреснуть? — вздрогнула от ее откровений я и неосознанно отступила на шаг назад, ближе к обрыву. — Или уже переродилась?
— Я могла не уходить, — теперь ее улыбка стала грустной. — Могла сломать грань и остаться, мне было за что зацепиться, но предпочла не менять реальность. Я умерла, Лиза. Ушла из этого мира, вопреки законам Тьмы и она не простила мне этого.
Я предпочла промолчать и предоставить Елене продолжать дальше. Чем она и воспользовалась.
— Тьма отыгралась на тех, кого я любила, — печально произнесла Елена. — Именно поэтому ты так важна. Ты, Лиза, стала той, кто может противостоять Тьме и дать новому хранителю силы справиться.
— Я не понимаю, и не хочу разгадывать твои загадки. Это ты пришла ко мне, ты хочешь поговорить, но вместо этого пытаешься еще больше запутать меня. Так не пойдет, — упрямо поджав губы, я отвела взгляд и невольно залюбовалась бушующей внизу стихией. Гроза приближалась с неумолимой силой, совсем скоро она настигнет нас. — Если тебе нужна моя помощь, то говори начистоту, чтобы я могла понять.
— Останься я тогда, тебя бы не было, — просто ответила она. — Многое бы не случилось.
— Подожди, — я тряхнула волосами и выставила вперед ладонь. — Давай без всей этой философской ерунды. Ты умерла, и тем самым дала толчок к развитию дальнейших событий. Не слишком благоприятных, надо признать.
— Это жизнь, Лиза, — меня выводила из себя ее невозмутимость и загадочность. — Мое время пришло, и я решила не менять судьбу. Тьма не хотела отпускать меня, но ей не оставалось ничего иного. Она отдала мой дар другому хранителю.
— О чем ты? Какая Тьма? Какой дар? И как со всем этим связана я? Все говорили, что ты была смертной, — у меня было стойкое ощущение, что мы разговариваем на разных языках.
— Тьма — это сила с которой приходится считаться, — еще загадочнее ответила Елена, не сводя с меня блестящих черных глаз. Она как будто ждала, что я сама все пойму, сама приду к правильному ответу.
Только вот загвоздка была в том, что я не могла ничего понять. Не могла свести все обрывочные и явно недостаточные сведения воедино.
Так мы и стояли на краю обрыва, в молчании глядя друг на друга. Она — улыбаясь загадочно, а я — лихорадочно соображая, что именно упустила.
Озарение пришло неожиданно.
— Ты ведьма! — выдохнула я. Конечно, как же могло быть иначе. Все вокруг считали ее смертной, не чувствовали в ней силы.
Елена просто тихо рассмеялась в ответ.
Ее смех звучал колокольчиком и резко оборвался на самой высокой ноте. Сделав несколько шагов, молодая женщина подошла к обрыву и замерла на самом краю, вглядываясь вдаль. Резкие порывы ветра трепали ее волосы, словно парус раздували юбку, и мне показалось, что вот сейчас она сделает еще один шаг и просто сорвется вниз или растает, словно призрачный туман.
— Ведьма, — с горечью в голосе произнесла Елена, все еще рассматривая что-то в бушующем море. — Я так и не стала ею в полной мере. Так и не переступила эту грань. Лишь один раз оказалась на самом краю, лишь только однажды призвала Тьму, чтобы отомстить, но в последний момент передумала и вернула ее обратно. Глаза достались мне как воспоминание об этом.
Она резко развернулась и посмотрела на меня. В черных глазах появились красноватые всполохи. Наверное, это у них семейное. Только вот мне почему-то очень хотелось думать, что алый пожар, который я так часто в последнее время наблюдали в других, намного более дорогих мне, серых глазах — это наследие драконов. Эта мысль еще не оформилась до конца, но я постаралась отогнать ее, сосредоточиться на Елене и том, что она собиралась мне рассказать. А в том, что эта уже давно мертвая ведьма, хочет мне что-то сказать, я была уверена. Не просто так же она вытащила меня сюда.
— Ведьмы не бывают темными или светлыми, — грустно говорила Елена. — Ведьмы — это ведьмы. Это сила природы. Проводник и хранитель энергии и мощи самой земли, — словно заученное правило, она повторяла то, что совсем недавно мне рассказывала совершенно другая ведьма, слово в слово. Только, если Марсия рассказывала об этом как-то возвышенно, словно хвастаясь, в голосе Елены звучала неприкрытая ничем печаль и грусть. — Но ведьмы не только хранят в себе силу земли. Они могут ею пользоваться. Не всегда и не все, но могут.
— Что ты хочешь мне сказать? — я не хотела гадать, не хотела, чтобы безумные мысли, появляющиеся в моей голове, становились реальностью. Потому что эти самые мысли были у меня не слишком радужные.
— Ты умная девочка, — скривила в усмешке губы Елена. — И я уверена, что уже сама обо всем догадалась. Я не хотела впутывать во все это тебя, только не тебя, но у меня нет выбора. Я сейчас не в том положении, когда можно выбирать и вытащить в межреальность мне удалось лишь тебя.
— Это межреальность? — я удивленно огляделась по сторонам. Если не считать приближающегося шторма, здесь не так уж и плохо.
— Не отвлекайся на мелочи, — недовольно передернула плечиком Елена. — Здесь нет ничего интересного, одна лишь иллюзия. Нам о многом надо поговорить.
Я тяжело вздохнула и приготовилась к тому, что сейчас она будет просить о помощи. Возможно, даже угрожать начнет. Вот интересно, а это, в самом деле, просто сон? И достаточно ли мне будет проснуться, чтобы выбраться отсюда. А если у меня не получится? Если Елена, взбешенная моим отказом, оставит меня здесь, скитаться в этой межреальности и ждать наступающую бурю? Я перевела взгляд на небо — темная туча стремительно приближалась, в воздухе отчетливо запахло грозой и страхом. Моим страхом.
— Ты же не будешь отрицать, что являешься видящей? — Елена подошла ближе и легко коснулась моего плеча. Ладони у нее были теплые, но я все равно дернулась как от удара. — Значит, уже должна была почувствовать, что происходит нечто странное, возможно, даже видела это.
Я медленно покачала головой. Как-то не этого я от нее ждала. Я ждала угроз, обещаний, возможно мольбы о помощи — чего угодно, но никак не разговора о моих видениях.
— Если еще и не осознаешь, то твоя сила все равно уже подталкивает тебя к пониманию, — невозмутимо продолжила Елена. Я поежилась от ее слов или от ветра, который все крепчал и становился ощутимо холоднее. — И не говори мне, что у тебя не было странных, непонятных, ни с чем не связанных видений, снов. Что ты не чувствуешь удушающий запах опасности, разливающийся в воздухе.
Все мои видения странные и непонятные. А еще спонтанные и страшные. И сны тоже не всегда радужные. Все это я выдала Елене, как на духу. Причин скрывать, что она подошла весьма халатно к выбору помощницы, у меня не было. я ведь на самом деле ничем не могу ей помочь, ничего не знаю о магии, ритуалах, о Тьме впервые услышала от нее же. Мне никак не удается управлять своим даром, и, если уж быть совсем честной, то я с большим удовольствием отказалась бы от него.
— Ты ошибаешься, — с улыбкой покачала головой Елена. — Твое подсознание уже сейчас предупреждает тебя. Подталкивает, напоминает, подготавливает...
— К чему?
— К тому, что должно произойти. Она подкидывает тебе подсказки на каждом шагу. Все твои видения, какими бы они не были, так или иначе связаны с грядущим ритуалом. Сама сила видящей, твоя внутренняя сила пытается сказать тебе, что нельзя допустить нарушения законов мироздания. Мертвые не должны обретать силу. Тем более, если эта сила никогда им не принадлежала. Кто умер, тот должен упокоиться.
— Что? — Я была готова к тому, что сейчас эта женщина попросит меня возродить ее к жизни, провести какой-нибудь ритуал или жертвоприношение или еще что, но ее откровения стали для меня неожиданностью. — О чем ты, я не понимаю? Разве ты не хочешь вернуться?
— Я? — Елена удивленно округлила глаза. — Ты с ума сошла!
— Почему? Это нормально. У тебя остался муж, дети, внуки, — я немного запнулась на последнем слове, вспоминая, что конкретно один ее внук, был рядом со мной, когда она вытащила мое сознание сюда. Мне очень не хотелось верить в то, что Лекс прислушался к моей истерике и ушел. До дрожи в коленях, не хотелось. В какой-то момент все мои претензии и требования, предъявленные ему, показались сущими мелочами и капризами избалованной девчонки. Он переживает за меня, заботится и, мне очень хочется надеяться, что все-таки любит.
— Дурочка, — безапелляционно вынесла вердикт Елена, глядя на меня с укоризной. — Я для кого только что столько распиналась? Вернуться к жизни, я уже не могу. Слишком много поставлено на карту, да и у Тьмы появился новый хранитель. Мое место теперь здесь. Я — хранительница межреальности и не могу оставить свой пост.
Я затрясла головой. Слишком много информации свалилось на меня, совершенно безумной информации. Потребуется много времени для того, чтобы я осознала все это и привела в какой-нибудь, пусть даже относительный, порядок.
— Тогда чего же ты от меня хочешь? — мне пришлось повысить голос и почти прокричать свой вопрос. Шквальный ветер теперь ревел вокруг нас, рвал волосы, швыряя пряди в лицо, дыхание перехватывало, до меня даже долетали соленые капли.
Елена что-то говорила, трясла меня за плечи, проводила теплыми ладонями по моим совершенно замерзшим рукам. Но я ее не слышала! Ветер уносил ее слова вдаль, шумело в ушах, волосы окончательно растрепались и лезли в глаза, рот, мешали говорить. Я видела, как двигаются губы Елены, как морщится лицо, но расслышать хоть слово не могла.
А еще я чувствовала, как внутри у меня все холодеет.
Да, я плохо представляла себе то, о чем она пыталась предупредить, у меня не было достаточного количества знаний, я вообще не разбиралась в магии, но... Но даже вся такая необразованная и неподкованная во всей этой сверхъестественной чепухе я, понимала, что грядет страшное.
Я трясла головой, пытаясь отогнать возникающие перед глазами страшные картинки полного хаоса, смерти и разрушений, творимых той самой страшной Тьмой.
А вокруг нас бушевала буря...
— Лиза! — я подскочила с бешено бьющимся сердцем и вся в слезах, принялась лихорадочно оглядываться по сторонам.
Комната была моя, кровать тоже, горел ночник, разгоняющий ночную тьму. Елены не было, вместо нее, рядом со мной сидел встревоженный доктор Александр Варант.
Я вцепилась в его рубашку, меня трясло, дыхание судорожно вырывалось из груди, слезы текли, не переставая — истерика была на лицо. Алекс обнял меня крепко-крепко, гладил по волосам, плечам, рукам, словно стирая липкие остатки страха, покрывали легкими поцелуями мое лицо, шептал что-то успокаивающее, я не слышала, что именно, но сам тембр его голоса действовал на меня получше любого успокоительного. И я была до безумия рада, что он не ушел, что остался. Не представляю, как бы я справилась, если бы пришла в себя в полном одиночестве.
Сколько мы так просидели, не представляю, но истерика стала затухать, я начала расслабляться, слезы почти высохли.
Я помнила свой сон. Помнила каждое, сказанное Еленой слово, и страх, липкий холодный, до крайности неприятный. Хранительница не успела сказать мне самое важное и теперь оставалось лишь гадать, что именно она так хотела сообщить. А еще у меня были подозрения, что та гроза не случайно помешала нашему разговору.
Судорожно вздохнув, осторожно высвободилась из объятий Алекса.
— Почему ты не ушел? — всхлипнув в последний раз, поинтересовалась у Лекса.
— Ты издеваешься? — возмутился он в ответ, и снова притянул меня к себе.
— Нет, — шмыгнув носом, тихо ответила. — Спасибо.
Уткнувшись носом в его рубашку, просто закрыла глаза и постаралась на несколько мгновений отрешиться от всего. Откровенно наслаждалась прикосновениями теплых ладоней, запахом, который сейчас совсем не возбуждал и не будоражил воображение, а мягко обволакивая, успокаивал и дарил чувство защищенности.
Не думать не о чем не получалось. В голову лезли мысли о том, что рассказала мне Елена. Прижавшись к Лексу потеснее, я снова и снова вспоминала наш разговор, прокручивала в голове каждое слово, фразу, пыталась вспомнить все ее жесты и мимику, подсознательно надеясь обнаружить фальш. Почему-то мне хотелось, чтобы ее слова оказались неправдой, чтобы все произошедшее сегодня было лишь тщательно спланированным актом по введению меня в заблуждение. Но не получалось.
Я не могла понять, зачем ей все это понадобилось? Зачем было вытягивать меня через сон в межреальность и пытаться запудрить мозги? Я же ничего не стою, как маг или видящая, по крайней мере, в настоящий момент?! И даже, если поверить Лексу и предположить, что в будущем мне будет подвластна моя собственная сила и дар будет меня слушаться, то когда это еще будет?
А, если судить по той информации, что дала мне Елена, что-то происходит уже сейчас. И я имею ко всему этому какое-то отношение. Как там она сказала? Мой дар сам пытается намекнуть мне на грядущие неприятности.
Информации было мало, катастрофически мало и я, как ни печально все это, сама не могла бы ею воспользоваться. Возможно, именно в этом и был план Елены? Она вытащила меня в межреальность, чтобы сообщить что-то важное, но не лично мне. Возможно, жена Виктора Кантемиреса хотела передать эту информацию кому-то еще? А меня использовала только как своеобразного переводчика.
