-Адмирал Шмидт собрал все побитые у пролива корабли в инвалидный отряд и под охраной направил в ближайший порт — прокомментировал увиденное командир "Гепарда".
Наконец-то буксиры были заведены, и увеличившийся караван двинулся дальше. Как и прежде броненосец тащил за собой линкор, однако тот к этому времени сел почти до казематов противоминной артиллерии. Будь хотя бы небольшое волнение и не нужно тратить торпеды. Но как назло море успокоилось, хотя с утра было волнение.
Впереди по курсу конвоя шел эсминец, ещё два прикрывали калек со стороны моря, один эсминец со стороны берега, а крейсер шел мористей.
У Подгорного также закрались сомнения насчет надёжности торпед, поэтому он решил все их использовать при атаке на германские корабли.
-В первую очередь освобождаемся от наружных торпед, и сразу же разворачиваемся, не ожидая результатов стрельбы. Если будем ждать, то потеряем время. Если ни одна из шести торпед не попадет, или они не сработают по каким-либо причинам, то у нас в кормовых есть ещё две, и они должны быть в порядке. Если попадём хоть одной из шести, это наше счастье.
Шесть торпед отделилось от подводной лодки, ни одна не зацепилась своим хвостом, не осталась по причине стравливания воздуха. Первым на торпеду налетел эсминец.
Потом этот случай германская пропаганда вознесет до небес, как самоотверженный подвиг командира эсминца Отто Вальдгоффа. Пожертвовав собственной жизнью и жизнями большинства членов своего экипажа, он прикрыл своим эсминцем от русских торпед, линейный корабль "Позен".
Не успел осесть фонтан воды, поднятый взрывом у борта обреченного эсминца, как ещё два взрыва встало у правого борта линкора. Так что теперь его и германский Бог не в силах был спасти. Но он все равно продержался ещё полчаса на воде, и на ровном киле пошел на дно. Три торпеды исчезли в море, что с ними случилось неизвестно, может утонули в нескольких десятках метров от подводной лодки, а может прошли положенное расстояние и только тогда ушли на дно.
-Все, время истекло, больше взрывов не будет, или мимо прошли, или утонули. Теперь линкору точно конец, маловероятно, что он сможет остаться на плаву, после всего этого. Только мы одни всадили в него пять торпед, не считая, что он был уже до нас повреждён. Подорвался на мине, или кто-то попал в него торпедой.
В этот момент все на подводной лодке услышали один за другим два взрыва.
-Что это было? — недоуменно спросил минный офицер Геркович, всё ещё прислушиваясь, не раздастся ли ещё один взрыв за бортом. — Это не могут быть наши торпеды. Прошло слишком много времени. Я полагаю, что на линкоре что-то взорвалось. Огонь добрался до одного из погребов.
— Или его кто-то подорвал.
-Поднять перископ — распорядился Подгорный.
Немецкий линкор устав от борьбы с пожарами и поступлением воды решил нырнуть ко дну и там отдохнуть. Вокруг агонизирующего корабля плавало много шлюпок, а в воде барахтались люди. А ещё Подгорный увидел, как в трех кабельтовых от линкора заваливался набок броненосец.
"А вот и причина загадочного взрыва" — подумал Подгорный, разглядывая тонущий броненосец. "Если он не налетел на дрейфующую мину то, значит, его торпедировала подводная лодка. И это, по всей вероятности, был "Барс".
-Рядом с линейным кораблём тонет ещё и броненосец — объявил командир на немой вопрос своих подчиненных. А раз это не наши торпеды, как вы утверждаете — обратился он к лейтенанту — то это "Барс" подорвал тот броненосец.
Кавторанг Дудкин находился значительно мористей, заряжая свои батарей и вентилируя лодку, когда заметил приближающие корабли с востока. Это был конвой состоящих из броненосца и повреждённого линкора под охраной миноносцев. Он решил перехватить их, когда понял, что линкор сильно повреждён, и он идёт на буксире кормой вперёд. Дудкин в надводном положении, пошел на перехват конвоя. Намереваясь идти так, пока его не заметит противник и только потом погрузиться, а то он не успеет их перехватить. Но минут через пятнадцать увидел, что у борта линкора встали огромные фонтаны воды.
-Нас опередили. Линкор подорван, — поделился Дудкин увиденным.
Видимо это Подгорный оказался в более выгодной позиции, чем мы — высказался лейтенант Терлецкий.
-Да это определённо не мины, видишь, там один из эсминцев кого-то атакует.
"Барс" в это время находился в семи милях от неприятельских кораблей, но оставался пока не замеченным противником.
-Что-то ослепли немцы, неужели они до сих пор нас не видят.
Но через несколько минут он изменил своё мнение на счет слепых сигнальщиков на германских кораблях. С броненосца последовал залп, и два всплеска встали в пяти кабельтов правее "Барса", следующий залп приблизился ещё ближе. Один из эсминцев направился в их сторону. А на востоке появились новые дымы приближающихся кораблей. Дудкин вынужден был погрузиться, и уже под водой продолжить свой путь на перехват "живучего линкора". Как его ещё было называть после того, как в него попало не менее двух торпед, а он всё ещё продолжает держаться на воде.
Кавторанг не знал, что в линкор попало уже пять торпед. Более часа крадётся "Барс" к кораблям противника, и за это время он всего пару раз на несколько секунд поднимал перископ, ориентируясь на корабли. За это время их там прибавилось. Когда Дудкину оставалось пройти с милю до точки, откуда он мог выйти (как сейчас говорят — на убойную позицию) для торпедного удара, караван двинулся дальше. Он уже хотел отсюда произвести залп вдогон по линкору.
-Приготовится к торпедной атаке.
-Но командир! с такого расстояния мы можем промахнуться.
-Но другого выхода нет, надо попробовать пока ещё можно его достать. Нельзя его отпускать это всё же линейный корабль, к тому же сильно поврежден. Возможно, одного нашего попадания будет достаточно для его потопления.
Дудкин не успел произвести расчеты для залпа, как пришлось срочно нырять, сзади надвигался крейсер, быть протараненным совсем не хотелось.
-Ложимся на параллельный курс. Поворот 60 вправо. Прибавить мощность на электродвигатели. Пойдем вдогон за линкором. Всякое может случиться, рано или поздно мы подловим благоприятный момент.
Но это случилось неожиданно рано. Через полчаса преследования, были услышаны последовательно три взрыва. Один чуть раньше, два следующих слились почти в один. Над "Барсом" прошумели винты спешащего куда-то корабля. Подождав, когда шум винтов удалится, Дудкин глянул что твориться на поверхности.
Линкор тонул, с него спускали шлюпки, самые нетерпеливые сами прыгали в воду опасаясь задерживаться на тонущем корабле. К линкору подходил эсминец, чтобы подобрать людей.
-С линкором покончено — он тонет. Нам остаются только или крейсер с броненосцем или транспорт. Хотя мы сегодня уже выходили на них в атаку и похоже, что это тот самый, что был нами днём повреждён. Сейчас его волокут на ремонт. Нам даже не надо догонять голову конвоя, только поверни влево и вот они транспорты прямо перед нами. Можем атаковать. Так что предпримем? — Задал вопрос своим офицерам командир "Барса".
-В первую очередь выбиваем боевые корабли противника, хоть немного увеличим шансы нашего флота — предложил лейтенант Терлецкий
-Решено, атакуем броненосец.
Через пару минут, это и было исполнено. Две из четырех выпущенных с пятисот метров торпеды попали в броненосец, эти взрывы и были услышаны на "Гепарде". Обе подлодки затаились в глубине, как огромные хищные коты, ожидая, когда всё ещё очень опасный враг уйдёт из этого района. Впоследствии, когда немцы, подобрав экипажи торпедированных кораблей, ушли дальше, "Гепард" наконец-то смог подняться на поверхность. В четырёх кабельтов по курсу из воды торчали кончики мачт затонувшего линкора. Немного дальше примерно на пару кабельтов из воды ещё торчала мачта, а по ту сторону их, в полумиле, на волнах покачивалась подводная лодка "Барс".
Подгорный решил подобрать какой-нибудь сувенир, в память о потоплении линкора. Он не забыл, как Гудим хвастался уничтожением броненосца. А вот он его переплюнул и смог пустить на дно линкор. Подгорный осторожно подвёл подлодку к месту потопления линкора, опасаясь получить повреждения о то, что сейчас покоится на дне. В воде плавал разный мусор, и это всё было покрыто нефтью, что не сразу и поймешь, что плавает.
"Откуда тут нефть, если у линкора и броненосца котлы на угольном отоплении? Неужели это всё из одного эсминца вытекло" — подумал Подгорный.
Глядя на всё это, как-то сразу расхотелось что-то вылавливать в этой грязи, но тут на его глаза попала какая-то деревянная вещица, похожая на ящик для сигар или табака с какой-то монограммой или гербом на крышке. Такую грех было не взять.
Дудкин последовал примеру своего товарища, также решил подобрать себе сувенирчик на месте упокоенного на дне броненосца. Оба командира после маленького совещания решили устроить тут засаду, надо было использовать торпеды, оставшиеся в кормовых аппаратах. У русских подводников считалось моветоном возвращаться с неизрасходованными по врагу торпедами.
Нашим подводникам вновь повезло, через четыре часа ожидания они обнаружили подводную лодку под охраной двух миноносцев следующую в надводном положении со стороны Либавы. Это был подводный минный заградитель "UС-4", и направлялся он на наши коммуникации. За время ожидания обе лодки сумели зарядить аккумуляторы и провентилировать отсеки. Настроение в экипажах было превосходным. Все ожидали "продолжения праздника". И на этот раз отличился Подгорный. Одна из двух торпед попала немного позади рубки "UС-4", и та, продержалась пять минут на поверхности, ушла на дно. Один из миноносцев занялся спасением выживших подводников, а второй миноносец начал преследовать "Гепард" бросая в воду специальные подрывные патроны, это что-то среднее между глубинной бомбой и миной замедленного действия. Но когда рядом с миноносцем, который спокойно занимался спасением моряков, прошла очередная торпеда, и стало ясно, что подлодка тут не одна, спасательная операция была быстро свернута. Сбросив находившимся ещё в воде морякам несколько спасательных кругов, корабль дал полный ход. Охотившийся за лодкой его коллега немедленно к нему присоединился. Оба эсминца решили ретироваться, чтобы тоже не оказаться на дне.
Как только миноносцы ушли, подводные лодки всплыли, подобрав двух оставшихся в живых с подлодки противника, и пошли на север к Финскому заливу. "Свирепые коты" после удачной охоты неторопливо следовали домой. Один из спасенных оказался помощником командира подводной лодки, во время допроса он поведал о том, что в предыдущий боевой выход их лодка выставила минную банку возле острова Эре, и показал примерную точку на предоставленной карте. А вот правильно он показал или нет, это предстоит выяснить. Подгорный немедленно передал командованию радиограммой полученные сведения, чтобы те могли принять своевременные меры по предупреждению всех кораблей находящихся в районе острова Эре. Это предупреждение помогло избежать беды, все находящиеся в районе острова Эре суда были поставлены на якоря до прибытия тральщиков, которые и провели контрольное траление по всем фарватерам и уничтожили пять мин. (Так что минный заградитель "Ладога" в этот день не встретился с миной, как было в РИ)
Поход для "Барса" и "Гепарда" прошел удачно, потопив линкор, броненосец и подводную лодку и одно вспомогательное судно, да ещё одно было повреждено. Потопив корабль, и так приготовленный для затопления, кавторанг Дудкин серьёзно нарушил планы германских адмиралов, так как брандер потонул без всякой пользы для немцев. А вывод из строя минного прорывателя заставил германское командование на два-три дня отказаться от прежних планов. Нужно было ждать прихода нового прорывателя. А для русской эскадры Рижского залива не то, что день-два, а даже два-три часа тишины были, как говорят, на вес золота. После прибытия в Гельсингфорс командир "Барса" так и доложил, что им потоплено транспортное судно, предположительно с десантом на борту, и ещё одно судно повреждено, попаданием торпеды в корму. Кроме того, им потоплен броненосец типа "Брауншвейг", за что получил благодарность от командующего. Но больше всего похвалы и почестей досталось Подгорному за потопление линейного корабля "Позен". На следующий день подлодки вышли в Ревель, первая — для ремонта механизмов, вторая — для исправления течи дейдвудного сальника.
II
Рижский залив 15-16 августа
Пятнадцатого утром, германские тральщики под прикрытием главных сил, и пользуясь отвратительной мглистой и сумрачной погодой, возобновили траление прохода в Рижский залив. Находясь в тени западной части горизонта, германские корабли и тральщики почти не были заметны, в то время как русские корабли "Слава" и "Цесаревич" с "Дианой", канонерские лодки и эсминцы, пытавшиеся противодействовать тралению своим огнем, были хорошо видны противнику. Он каждый раз открывал сильную стрельбу при приближении русских кораблей к району протраливаемого фарватера. При одном из приближений линейный корабль "Слава", попав под сильный обстрел линейных кораблей "Вестфален" и "Нассау", получил ещё одно попадание крупным калибром и вынужден был отойти для исправления полученных повреждений. Снаряд попал почти под кормовую башню, после чего, повернутую на 50 градусов левого борта, её заклинило, кроме этого осколками был повреждён элеватор, а вспыхнувшие было в беседках заряды, были потушены комендорами с риском для жизни. Сам подбашенный отсек пришлось затопить, во избежание взрыва погребов.
"Цесаревич" средним калибром стрелял по тральщикам, для главного калибра фугасных снарядов почти не было, а бронебойными по ним стрелять бесполезно, если только верить, что будет прямое попадание. Но и по линейным кораблям он также толком не стрелял, так как дальности не хватало. Основную борьбу с тральщиками вели крейсер "Диана" и эсминцы с четырёхдюймовками, только они доставали до противника. Очень не хватало канонерской лодки "Храбрый" имеющую на вооружении дальнобойные 105-мм орудия, но три дня назад, после тяжёлых повреждений её отправили в Ревель. Вместо канонерской лодки, на помощь своим товарищам пришел дивизион эсминцев под командованием Паттона. Все понимали, что канонерка предпочтительней пары эсминцев, так как имела кое-какую броню, которой у эсминцев нет. Но и это, какая-никакая, а помощь, так как для более крупных кораблей канал был ещё не готов.
Днем русская авиация попробовала повторить вчерашний успех и снова атаковала германские корабли, но на этот раз её встретили, ещё на подходе, многочисленные самолёты противника. Да и сами корабли теперь не стояли на месте, а маневрировали, так что добились только одного попадания в крейсер, на котором наблюдалось возгорание. Разменяли с немцами два на четыре, на этом воздушный бой закончился, потерь среди "Илюш" не было.
Несмотря на ожесточённое противодействие наших кораблей и потерю двух тральщиков, противник успешно преодолевал основные заграждения, благодаря чему были созданы условия для прорыва в залив главных сил вторжения. Учитывая, что превосходящие силы противника получили возможность отрезать и уничтожить находящиеся у Ирбенского пролива русскую эскадру, командующий минной дивизией Трухачев, ставший уже контр-адмиралом, в пять часов вечера приказал "Славе", которая до сих пор так и не справилась с повреждениями полученными в бою, отойти от Ирбена в Моонзунд.
