Увидев темный силуэт, соскользнувший вниз по веревке, Алек выдохнул с невольным облегчением. Он оставил Микама в тени укрытия, а сам прокрался к нему навстречу.
Нашёл? — спросил он жестом, заметив увесистую сумку на боку Сергила. Серегил кивнул и показал три пальца, затем просигналил в ответ: уходим, быстро!
Вместе с Алеком и Микамом они вернулись на аллею, где их поджидал Ризер с их лошадьми.
— Удачно? — спросил Микам, тоже заметивший сумку.
— Да. Но Улан меня видел, и, полагаю, новая компания не заставит себя долго ждать.
— Нам следует оставить лошадей, — сказал Ризер. — При случае украдем себе других. Я именно так и сделаю. В это ночное время лошади наделают слишком много шума, и они слишком заметны.
— Пожалуй, что так, — сказал Серегил и направился к узкому переулку в дальнем конце аллеи.
Когда — очень скоро — дверь отворилась вновь, Улан решил, что молодой боктерсиец всё-таки вернулся, чтобы убить его. Но то оказался Илар, державший в руке ночной светильник, прихваченный из коридора. Лицо его было пепельно-серым, а скулу украшал внушительных размеров синяк.
— О, Аура! Кирнари! Простите меня! — подбежав к кровати, он вытащил у Улана кляп и принялся развязывать шнуры, стягивавшие его руки.
— С тобой он тоже справился?
— Да, — Илар уткнулся в веревки, которыми были связаны лодыжки Улана.
В комнату ворвались капитан Урьен и несколько его людей.
— Кирнари! Во имя Света! Я Вас подвёл!
— Именно так, капитан, — со вздохом ответил Улан, когда Илар помог ему усесться. — Сюда проникли грабители. Они украли три самых редких и наиболее ценных книги. Такие большие..., не ошибешься, когда увидишь. Поднимай пленимарских ищеек. Пусть четверо из них направляются к воротам и в гавань. Пусть скажут, что ищут рыжеволосого северянина с тремя его рабами. Похоже, они следили за мной в городе. При первом же известии, скачи за ними немедля! Возьмёшь всех своих людей. Мне нужны эти книги обратно, а также голубоглазый раб. Он должен остаться в живых!
Выкрикивая на ходу приказы, Урьен выскочил вон, уводя за собою людей.
Илар остался стоять позади, теребя край рукава и не решаясь двинуться к двери. Он весь дрожал.
Улан пригвоздил его грозным взглядом.
— Скажи мне, Илар. Откуда это Серегил узнал, где находятся книги?
Младший упал на колени, закрыв руками лицо и замер в мертвенной тишине.
— Ясно. Ну что ж, отлично. Отправишься вместе с Урьеном, проследишь за книгами. Не поручусь, что Серегил не успел подменить их фальшивками, припрятав нужные. С него станется.
Илар поднял глаза со смешанным чувством обреченности и благодарности.
— Я всё сделаю, Кирнари! Сможете ли Вы хоть когда-нибудь простить мне мою слабость?
Улан удостоил его ещё одним, более долгим взглядом, пока Илар снова совсем не сник.
— Возвращайся с книгами. Или не возвращайся вовсе.
Дни, потраченные на разведку местности, не пропали даром. Серегил пробирался по темным улицам, уверенно двигаясь в сторону побережья. Но этой ночью было что-то очень много охраны, а на берегу не оказалось ни одной лодки, которую можно было бы легко стянуть. Стражники того или иного рода оккупировали каждый причал.
В тени мелочной лавки Серегил, Ризер и Алек повязали свои вуали и опустили на глаза капюшоны.
— Можем попробовать просто пройти на дурачка, — предложил Ризер.
— Самое последнее, что стоило бы сделать, но всё же можно попытаться, — ответил Серегил.
— Вы трое остаётесь здесь, — сказал Микам. — Пойду, посмотрю, что можно придумать.
И они втроём принялись наблюдать из укрытия, как Микам общается сначала с одним охранником возле причала, затем — с другим. Он уже направился к третьему, когда откуда-то выскочил всадник, высоко держа зажженный факел.
— Эй, вы все! — закричал он, и голос его эхом покатился вдоль побережья. — Я разыскиваю четверых беглецов — огромного северянина и трёх его рабов. Это воры, за их головы обещано хорошее вознаграждение.
То был не `фейе. Но и не тот шпион, что преследовал их в первый их день в Риге. Похоже, деньги Улана привлекли на его сторону некоторых пленимарцев.
— Проклятье! — выругался Серегил. — Ну вот и конец всему.
— И Микама теперь видели! — прошептал Алек.
Если бы Микам вдруг побежал, или хотя бы прервал своё занятие, он, скорее всего, навлек бы на себя подозрения. Но он преспокойно отправился дальше, и Серегил увидел, как возле пятого причала из его рук перекочевали монетки. Микам помахал страже и преспокойно пошёл обратно, в лабиринт улочек у изголовья гавани.
Серегил заметил, как Ризер покачал головой, видимо, потрясённый гораздо более, чем ему хотелось бы. То, свидетелями чему они только что оказались, требовало изрядного хладнокровия и крепчайших нервов, что было под силу далеко не каждому. И что делало Микама замечательнейшим из Наблюдателей.
Серегил и прочие оставались на своих местах, а вскоре откуда-то сзади появился и Микам.
— Что ты им сказал? — спросил Алек.
— Сказал, что вернусь к рассвету. Вместе с женой и детишками. Пришлось раскошелиться, но зато это даст нам какое-то время.
Быстренько убравшись оттуда, они направились к южным воротам, надеясь, что слухи о них не успели дойти так далеко. И не ошиблись.
Микам предъявил для осмотра документы, остальные — свои ошейники и клейма. И всё было хорошо, пока один из стражей не повернулся к Серегилу, а тот как раз вспомнил про увесистый сверток с инструментами и кинжалом, засунутый под рубашку у живота. Устроив целое представление из борьбы со всеми этими завязками и сумкой, в которой лежали книги, он незаметно высвободил клинок и пихнул его под сумки, которые стояли у ног Микама. Скучающий стражник оглядел его клейма на руке и ноге, поставил соответствующие пометки в документе и махнул, чтобы проходил. Серегил сгрёб сумки, пользуясь плащом, как прикрытием для своих телодвижений, когда он попытался откинуть нож ногой подальше с глаз, нацелив его между двух ближних бочек, что выстроились возле стены. Но клинок приземлился неудачно, острием наружу, так что едва не пропорол Серегилу ногу. Одна из его изогнутых гард застряла между бочками, и клинок остался валяться у всех на виду.
— А ну шевелись, — рявкнул Микам, ухватив Серегила за ухо.
Тот быстро вывернулся у него из-под руки и ринулся вслед за остальными, успевшими миновать ворота.
Они оказались снаружи. Свободные и....
— Постойте-ка! — крикнул вдруг им вслед один из стражей. — Эй, торговец!
Микам метнул в Серегила напряженный взгляд, затем напустил на себя лёгкое недовольство и обернулся.
— Ну что ещё?
Стражник махнул ему, чтобы возвратился, и сердце Серегила пропустило удар: в руке у этого человека был нож.
— Это Ваше?
— Да! — воскликнул Микам, ни секунды не колеблясь, и удивленно схватился за свой пояс. — Пламя Сакора!
Стражник обернулся к своим.
— Говорю же, этот раб что-то там ковырялся.
Затем к Микаму:
— Вы тут слегка поспешили со своей собакой. Она хотела принести Вам это.
Микам обернулся к Серегилу.
— Правда?
Серегил склонил голову и молча кивнул.
Микам грубо потрепал его по голове, словно, и правда, пса, затем подтолкнул к остальным.
— Благодарю, Сержант. Это был подарок моей последней жены. Было бы жалко его посеять.
— Рад был услужить, торговец. Счастливого пути! Будьте внимательны на дороге. А куда это, кстати, вы направляетесь в столь ранний час?
Да дашь ты нам уже уйти? — подумал в сердцах Серегил.
— О, если ехать вверх по этой дороге, у меня там живёт дружок. И ждёт меня тёплая постелька. Я собирался выехать ещё раньше, да слишком уж везло мне нынче за игорным столом, — сказал, хохотнув, Микам.
Потом отвернул полу своего плаща и показал меч и лук Алека.
— Мне некого бояться ни на дороге, ни вне её.
Стражник улыбнулся и помахал рукой.
— Ладно, тогда удачи вам.
Все четверо какое-то время двигались молча, пока Ризер не нарушил тишину.
— Ты законченный лжец, Микам Кавиш.
— Премного благодарен, — расплылся в ответ Микам.
Тем временем, успокаиваться им было всё-таки ещё рановато, ведь они знали, что молва о них несется быстро, подгоняемая обещанием щедрой награды. Они двинулись дальше, минуя дома, хутора, а затем — крестьянские угодья. И с приближающимся рассветом это становилось всё более опасным: хотя в домах пока было темно, но крестьяне — народ, который встаёт очень рано.
Наконец, они набрели на одну ферму с загоном, где было полно лошадей, и Серегил отправился туда первым, чтобы разобраться с собаками. Затем они помогли друг другу. Когда же они уводили лошадей, позади раздался истошный вопль какого-то человека, а затем — топот ног нескольких людей, бегущих на подмогу. Все как один, повскакали на лошадей, вдарили под бока и пустили их галопом вдоль дороги, подгоняемые криками "Воры!" А ещё через какое-то время, они услышали топот лошадей.
— Путешествие рискует закончиться очень хреново, если нас схватят сейчас и обвинят в воровстве, — прокричал своим Микам.
— Раль должен был уже вернуться, — отозвался Алек. — Если бы мы только сумели добраться...
Если бы! Серегил постарался не думать о том, что рассказывал им продавец репы.
Вдруг он услышал отчаянное ржание лошади и, оглянувшись через плечо, успел увидеть, как лошадь Ризера сбросила своего седока, а потом забилась, пытаясь подняться на сломанную ногу. Алек по случаю оказался позади всех, так что он видел, как лошадь Ризера угодила копытом в кроличью нору и упала. Ризер уже снова был на ногах. Подскакав к нему, Алек протянул ему руку. Ризер ухватился за неё, вскочил на лошадь позади Алека, вцепившись в рубашку на его спине, и они рванули галопом, догоняя остальных. Естественно, никаких слов благодарности.
Микам теперь скакал впереди, и Алек пригнулся к шее лошади, изо всех сил торопя её вдогонку прочим. Серегил, озираясь, тоже сигналил ему, чтобы скакал быстрей. Алек обернулся: фермер и его люди выбрали его лошадь, как самую гружёную и теперь скакали за ним.
— О, Иллиор! Пусть у этой лошади вырастут крылья, — прошептал он и даже вздрогнул, когда передний всадник вдруг упал, а за ним — другой.
Это Микам, остановив коня, открыл стрельбу, и глаз его был столь же точен, а рука так же крепка, как и у самого Алека. Одного за другим, он подстрелил всех, кто был впереди, остальные же развернулись и ускакали обратно, откуда примчались.
Алек издал победный клич, и пришпорив лошадь, подъехал к остальным, вместе с Ризером, уцепившимся за него сзади.
— Кое-кто вовремя пустил в дело этот лук, — сказал он, смеясь.
Микам снял лук с плеча и на ходу передал Алеку вместе с остатками стрел в колчане.
— Тут немного не хватает.
— Ну, так ради хорошего же дела истратил, — ответил Алек. — Не больно-то хотелось оказаться повешенным на ближайшем суку, или раскидать кишки на площади, снова оказавшись в городе.
— Однако теперь нас засекли посторонние люди, — заметил Серегил, вовсе не обрадованный всем происшедшим. И так как они были беглецами, это могло стать дополнительной проблемой. — Нам нужно убраться с дороги. Иначе, это всё равно, что ехать с надписью на спине "держи вора!".
Они съехали с большой дороги и поскакали напрямую в сторону моря, более тщательно выбирая лошадям дорогу, питаясь сыром да вяленой колбасой, которые догадался прихватить с собой прошлой ночью Микам, смекнувший, что остальным может и не представиться случая добраться до своих мешков.
Когда они доехали до тракта, идущего вдоль самого побережья, солнце было уже совсем высоко.
— Должно быть, это второй конец рукава, который мы видели по пути сюда, — сказал Микам.
— Судя по тому, как всё выглядит, тут ездят гораздо реже, — ответил Серегил. — Что скажете?
Они поехали по нему, и очутились на извилистой тропе, следовавшей зубчатым изгибам береговой линии. Миновали небольшую рыбацкую деревушку, несколько одиноких хижин, а вскоре сухая, открытая всем ветрам местность стала совсем пустынной, уходя куда-то вниз, к каменистым морским уступам, о которые разбивались звонкие зеленые волны, выплёвывая хлопья белой пены. Над головами кричали чайки, в вышине реяли скопы, а морские утки качались за полосой прибоя. Вдоль утёсов рассыпались желтые и белые цветочки, кустики лаванды отчаянно цеплялись за участки землицы между камней. Воздух был напоён их терпким ароматом, хотя и не перебивал отчётливого привкуса соли на губах Алека. Впрочем, если не считать того, что тут не было леса, вся эта местность была до жути похожа на тот Пленимарксий берег, где когда-то Алека взял в плен Мардус.
Когда в полдень они устроили лошадям передышку возле небольшого пресного ручейка. Алек заметил, как тяжело слезает Микам со своей лошади, и потом какое-то время он стоял, уцепившись за её гриву. Алек уже и раньше, ещё во время прошлой их остановки заметил, что нога снова беспокоит Микама. Скачка без седла и стремян была испытанием для ног для кого угодно. Ведя лошадь на водопой Микам заметно прихрамывал, однако он не проронил ни слова, так что и остальные тоже промолчали.
Ризер подошёл к Серегилу и протянул руку.
— Хочу взглянуть на книги.
Серегил скинул с плеча сумку и развязал тесёмки.
Три больших фолианта в кожаных переплетах выскользнули наружу.
Все трое — Серегил, Микам и Алек — взяли по книге. Когда рубашка Серегила съехала с его плеча, на том месте, где во время скачки висела сумка, Алек увидел ужасную красную полоску, натёртую лямкой.
Самая тонка из книг была обтянута потертой коричневой кожей с выцветшим золотым тиснением. Написана она была по-пленимарски, но Микам и Серегил могли его разобрать.Серегил пролистал её до рисунка, на котором было изображено голое бесполое существо с крыльями, напоминающее Себранна.
— Здесь говорится о различных эликсирах, которые можно сделать из разных видов крови, в том числе и крови рекаро, но я что-то не вижу ни одного рецепта
— Они, должно быть, вот тут, — Алек поднял самую толстую из книг, в красной обложке. Целая страница её была изрисована изображениями крылатых рекаро. — Вот эту книгу я видел.
Ризер, наклонившись, перегнулся через его плечо и провёл по строчке грязным пальцем, стараясь не коснуться листа.
— Так это в ней сказано, что нужно для того, чтобы их сделать?
— Вот в этой, — сказал Микам, держа в руках третью книгу, чтобы они увидели ещё один рисунок рекаро. — Где они быи? И как ты их нашёл?
Серегил глянул на него и вздохнул.
— Илар. Снова он.
— Илар? — Алек почувствовал в животе неприятный холодок. — Как он здесь очутился?
— Понятия не имею. Он теперь под покровительством Улана, однако, предал его, чтобы помочь мне.
— Почему он это сделал?— спросил Ризер. Илара он мог и не знать, но предать кирнари — это было очень серьёзно.
И Алек, и Серегил сделали вид, что не услышали вопроса.
Вместо этого Алек скептически выгнул бровь:
— Он тебе сказал, а затем взял и позволил просто так уйти?
