От роскошного шатра командования Томола и Кманта мало что осталось. Сохранилась лишь одна стена. Ткань, прикрепленная к вбитым в землю кольям, сиротливо хлопала на ветру. Рядом с остатками палатки находились Раст и Гношт. Оба были невредимы. По крайней мере, физически.
— Ну и каковы потери, твое величество? — в голосе Гношта звучало раздражение. — Как понять то, чем все обернулось?
— Потери, похоже, велики, еще не подсчитаны полностью, — Раст не выглядел тихим и подавленным, его глаза пылали гневом. — Мы просто не успели ударить. Кто бы мог подумать, что Нерман пойдет на такое коварное нападение с воздуха с использованием этих чудовищных амулетов? К тому же, он наверняка был лично там... наверху. Такой риск! Ишибы говорят, что почти достали одного.
— Мы тоже собирались напасть ночью.
— Ты не сравнивай, Гношт. Мы собирались сражаться лицом к лицу, армия против армии. Пусть ночью, но честно! С использованием всем известного оружия!
— Что ты предлагаешь? Можно что-то исправить?
— Можно и нужно, твое величество. Предлагаю следующее: немедленно покинуть лагерь, чтобы не допустить повторной атаки. Следить за туманом, да и вообще за малейшими изменениями погоды и...
— И? — переспросил король Томола, внимательно наблюдая за собеседником.
— И рано утром навалиться на Нермана всеми силами. С сюрпризами пора кончать. С Нерманом тоже. Вряд ли у него будет еще что-то, кроме этих опасных для нас амулетов. И, даже если так, нам все равно нужно нападать как можно быстрее.
— Пойдем в атаку утром? Пойдем напрямик?
— Зачем напрямик? Не нужно. Вдруг у него еще что-то там закопано. Обойдем с фланга. Может быть, сформируем два отряда
— У нас полно этих любопытных штук, которые не сработали. Есть какие-то мысли, что с ними делать?
— Нам нужно захватить хотя бы одного ранигского ишиба. Он научит, как ими пользоваться. Я бы никому не советовал исследовать их. Чревато смертью. Разве что щупом... издалека. Как вообще можно было такое придумать? Хотел бы я посмотреть на их создателя.
— Жаль, Раст, жаль. Было бы неплохо освоить работу с ними. А еще лучше — изготавливать самим.
— Это лишь мечты, твое величество. Хотя, кто знает, может, после победы, может даже после ближайшей атаки, нам удастся добыть нужную информацию. Невозможно предсказать. Зависит от пленных.
— А Нерман не может уклониться от сражения? Вдруг он захочет отступить вместе с армией этой ночью? — Гношт не чувствовал себя уверенно. Он полностью соглашался с Растом, но не мог не видеть, что пока что их действия не приносят результата.
— Если отступит, то мы об этом узнаем. Тогда нужно будет сразу же преследовать. Я бы и сейчас атаковал, но о раненых нужно позаботиться.
— А раненых у нас много?
— Не знаю еще. Но легкораненых — в строй. Тяжелораненых — в ближайший город под охраной обычных солдат. Чувствую, нам понадобится каждый из ишибов. Наши люди злы, нападение было коварным. Великие ишибы требуют реванша. Я буду не я, если на рассвете мы не уничтожим, как минимум, половину его армии. Видишь, Гношт, войну с Нерманом нельзя затягивать. Он очень опасен.
— Вижу, — кивнул король Томола.
— А я сегодня ночью займусь полезным делом. Разошлю гонцов в близлежащие страны, к тем правителям, с которыми у нас хорошие отношения. Полагаю, что наши соседи должны знать, на что способен многоуважаемый король Ранига. Это будет полезно на тот случай, если он решит покинуть свою армию и страну. Вряд ли после этого он найдет где-то спокойное убежище. Либо его попытаются убить, либо — извлечь информацию об амулетах Террота и взрывающихся штуках. А потом — все равно убить. С моей точки зрения, он жить не должен, даже если секрет изготовления этих амулетов разбредется по миру.
— А в Фегрид тоже пошлешь? У нас отношения с ним не самые лучшие.
— Пошлю. Фегрид — наш ближайший сосед. Ему должно быть очень интересно. Очень. Нерман — не Миэльс. Если Фегрид будет знать все, то не пригреет на груди такую змею.
Глава 26. Отступление.
Каждый человек может стать героем. Жаль только, что не каждый герой может стать человеком (некий специалист по истории эльфов)
Этой ночью Михаил не спал. Сразу же по возвращению в лагерь, он принялся раздумывать над тем, нужно ли нанести удар всеми имеющимися силами по врагу прямо сейчас, пока Томол и Кмант еще не оправились толком от ночной бомбардировки. Однако, поразмыслив, он снова отверг эту мысль. Идея сражаться в ночном хаосе не нравилась ему. Потери невозможно было бы предсказать.
Король сидел в своей палатке за столом. После ночной атаки прошло часа три, но он все еще ощущал большую усталость. Перед ним была карта, на которой он механически расставлял деревянные фигурки. Эти действия не несли особенного смысла. Его штаб давно уже продумал варианты ответов на практически каждый маневр противника.
— Твое величество! — из-за полога палатки раздался голос охранника. — Какой-то человек требует срочной встречи с твоим величеством. Говорит, что его здесь ждут. Одет очень плохо. Аба не видно. Как он пробрался прямо к палатке — неизвестно.
— Что еще за человек? — Михаил с трудом оторвался от размышлений. — Как его имя?
— Он отказывается называть себя. Но некоторое время назад, еще в Парме, ишибы твоего величества видели вас вместе.
— Но этот человек хоть что-то говорит, кроме того, что требует встречу?
— Да. Он утверждает, что твое величество его ждет с нетерпением, потому что он самый лучший слуга твоего величества. И никого лучше него у твоего величества нет.
— Хм... Так и говорит?
— Да. И еще добавляет, что не только нет, но и не будет.
— Зови-ка его. Любопытно посмотреть на такого наглеца.
Король слышал шаги удаляющегося охранника. Несмотря на оригинальный рапорт, он поймал себя на мысли, что ему не очень интересно даже узнать, кем же является таинственный незнакомец. Видимо, события ночи явились большим стрессом. Король находился в апатии.
Однако Михаил волей-неволей прислушивался к происходящему за пределами палатки. Он легко мог бы послать наружу щуп, но не делал этого. То ли недавний бой утомил его аб, если это вообще возможно, то ли королю просто не хотелось, но сейчас он лишь меланхолично прислушивался к звукам. Ему не приходилось думать о безопасности. Имисы, представляющие реальную угрозу, как выяснилось, не могут полностью скрывать свою сущность. Уж кого-кого, а имиса его ишибы распознают элементарно. Шаги охранника отдалились, потом снова приблизились. Если кто-то и шел вместе с ним, то ступал совершенно бесшумно.
— Твое величество, можно заходить? — снова раздался голос охранника.
— Заходите, — король уже ощущал слабый интерес. Кто бы это мог быть?
Полог шатра отодвинулся. В проеме показалась фигура ишиба и еще какого-то невысокого человека, одетого в самые натуральные обноски. Его когда-то светлые куртка и штаны были не только дырявы, но и грязны.
— Приветствую, твое величество, — поклонился бродяга. — Прошу прощения, что заговорил первым, но знаю, что это разрешено во время похода. К тому же, мои новости требуют безотлагательного внимания.
Король несколько секунд молча разглядывал человека, стоящего перед ним. Губы Михаила непроизвольно сложились в улыбку. Это был Ренгел Мерт, знаменитый и когда-то элегантный вор. Сейчас рванье, одетое на нем, явно мешало хорошо выглядеть.
— Мерт..., — король, не переставая улыбаться, подал знак охраннику, чтобы он покинул палатку. — Заходи. Давно тебя не видел.
— Из Фегрида добирался обходными путями, — начал оправдываться вор. — Прибыл в Парм, узнал, что армия выступила. Бросился следом, и, ... наконец, я здесь.
— Это ничего, ничего.... А с основным заданием что?
— Разве твое величество ничего не знает? Известия не опередили меня?
— Нет. Говори.
— Миэльс мертв, твое величество. Все сделано как надо.
Король откинулся на спинку стула и шумно выдохнул. Наконец-то! Хоть одно положительное известие на фоне неприятных новостей и событий.
— Присаживайся и рассказывай все по порядку. Есть хочешь?
— Нет, твое величество. Я поел совсем недавно. И выспался тоже хорошо на одном из постоялых дворов.
— Тогда рассказывай.
— Ну что же... с Миэльсом получилось вот как...
Через несколько минут перед королем развернулась вся картина покушения на бывшего короля Ранига. Ренгел оказался занимательным рассказчиком, обладающим даром красочного повествования. Описание сцены смерти Миэльса ему удалось особенно хорошо. Однако оно не произвело особенного впечатления на Михаила. Ему не было жалко своего предшественника. Он точно знал, что кто-то из них двоих должен был умереть. Знал с того самого момента, как объявил себя принцем Нерманом. У него был очень примитивный взгляд на вещи, если они касались его выживания. Получилось, что умер Миэльс. Что ж, такова судьба.
— И что теперь будет с его армией? — спросил король, когда рассказ закончился. — С ранигскими дворянами, ишибами, которые последовали за ним? Есть информация об этом?
— Нет, твое величество, — покачал головой Мерт. — Я торопился покинуть Фегрид. Не рискнул задержаться, чтобы разузнать, что там будет дальше.
— А какие слухи ходят? Ожидается ли война с нами? Что говорят?
— Разное говорят, твое величество. Но никто Раниг не воспринимает всерьез. До убийства Миэльса считали, что император посадит его обратно на трон. А что теперь... не знаю.
— Ну что же.... Ты хорошо поработал, Мерт. Даже не ожидал, что так отлично справишься.
Ренгел наклонил голову. Ему была приятна похвала короля.
— У тебя есть какие-нибудь особые пожелания по поводу награды? Если есть, то не стесняйся. Большое и важное дело наконец завершилось.
— Разреши мне подумать, твое величество.
— Конечно, думай. Если ничего не придумаешь, то как только закончится это затяжное сражение, твой вклад в победу будет отмечен. Разумеется, без оглашения подробностей. Тебе, в силу твоих занятий, нужно оставаться в тени. Надо продумать, как все сделать.
— Твое величество собирается вручить мне один из орденов, дающий право на дворянство? — уточнил Ренгел.
— Конечно, Мерт, конечно. И еще кое-что. Поверь: ты не останешься недовольным.
— Твое величество очень щедр, — поклонился вор. — Не угодно ли, чтобы я еще что-нибудь сделал?
— Пока что ты сделал достаточно, — рассмеялся король. — Можешь отдыхать.
— Я не устал, твое величество.
— Этого не может быть, ты проделал большой путь. Так что, считай себя официально в отпуске. Хотя бы эти дни, пока идет сражение.
— У твоего величества достаточно ишибов для войны?
— Нет, но почему ты спрашиваешь?... А, ты ведь тоже ишиб. Неужели обижаешься, что не предлагаю место в армии? Что-то подобное желание не вяжется с моим представлением о тебе.
— Твое величество, я не особенно стремлюсь в армию.
— И это правильно, Мерт. Аб-то у тебя слабенький, даже несмотря на амулет Террота. Прости за прямоту. Я бы не стал тебя использовать в открытых столкновениях. Ты слишком ценен в другом, чтобы тобой рисковать.
— Твое величество, мне тоже не нравятся открытые столкновения.
— Тогда на что ты намекаешь, Мерт?
Ренгел, казалось, замялся.
— Твое величество, можно я буду откровенен?
— Конечно. Говори, — королю уже стало интересно, к чему собеседник подводит разговор. С точки зрения Михаила, подобные трудовые порывы и отказ от безопасного отпуска могут быть свойственны либо карьеристам, либо трудоголикам. Ни к первой и ни ко второй категории вор не мог быть отнесен.
— Твое величество..., — Ренгел словно не решался начать.
— Ну говори, говори. Я ведь разрешил, — подбодрил его король.
-.Эта последняя работа... она мне не очень понравилась. Крайне неприятно о ней вспоминать. Это ведь было просто убийством.
— Спасибо за прямоту, — король слегка нахмурился. — Но убийство такого рода — не просто убийство. Это... впрочем, неважно. Продолжай. Что из этого следует?
— Мне бы хотелось получить какое-то задание, которое позволит избавиться от неприятного ощущения. Чтобы чувства, связанные с последней работой, заменили собой чувства, связанные с тем убийством. Я точно знаю, что это мне поможет.
Михаил удивленно посмотрел на собеседника. Просьба не была обычной.
— Интересно... а подождать ты не можешь? У нас тут война. Трудно что-нибудь придумать.
— Конечно, могу подождать, твое величество. Но все же... хотелось бы побыстрее выполнить новую работу.
— Мерт, ну какая работа может быть сейчас?
— Украсть что-нибудь, — предложил Ренгел. — В крайней случае — что-то поломать, нанести какой-то ущерб. Я мог бы даже попробовать взорвать крепостную стену. Думаю, что это меня тоже немного успокоит.
— У меня нет для тебя крепостных стен, которые можно взорвать. К тому же, это тоже может привести к жертвам. К убийству.
— К убийству кого, твое величество?
— Ишибов и солдат Томола и Кманта.
— Их смерть не считается за убийство. Они ведь враги. Воюющая сторона. Сражаются с Ранигом прямо, не скрываясь....
— Но Миэльс тоже сражался.
— К тому времени он уже бежал, твое величество. И скрывался. Здесь есть разница.
— Мерт, это какие-то нюансы. Враг есть враг, — произнес Михаил, пожимая плечами.
— Твое величество, совсем даже не нюансы. Здесь — явная война, там — изгнанник. К тому же, мое задание будет лишь взорвать стену. Я с ним справлюсь. Если враг понесет потери, то это его проблемы. К моему заданию они не будут иметь прямого отношения. Ведь мне поручено будет просто взорвать стену, а не убивать кого-нибудь.
Король только покачал головой. Он старался вникнуть в логику вора. Получалось, что тот не мог идти на убийство ради убийства. А вот если вследствие, например, кражи кто-то случайно погибнет, то это не ляжет тяжким бременем на совесть Мерта. Логика была удивительной.
— Послушай, здесь нет крепостных стен. Мы в открытом поле.
— Может быть, тогда твое величество мне просто разрешит что-то украсть? Что-то очень ценное? По собственной инициативе.
— Мерт, нет! — голос короля выражал неудовольствие. — Мы ведь об этом договорились. Никаких краж, никакой инициативы! Ты работаешь на меня. Не на себя и не на кого-нибудь другого, а на меня.
Ренгел опустил голову. У него был потерянный вид. Михаилу даже стало немного жаль вора, хотя он не до конца понимал причины такой странной просьбы. Убийство — конечно, плохо, но одно убийство мало чем отличается от другого. А совершать преступление, чтобы не мучила совесть по поводу предыдущего преступления — это было уже нечто из ряда вон выходящее. Впрочем, король допускал, что представители преступного мира могут думать именно так. Он с ними близко не общался. Возможно, у всех воров такая вот странная логика.
— Ладно, Мерт, если ты этого так хочешь, то можно что-нибудь придумать. Но выполнять задание или нет — целиком по твоему усмотрению. Я все еще предлагаю тебе небольшой отпуск.
Михаилу пришла в голову одна мысль. Она касалась не очень важного дела, которое однако могло бы нанести врагу какой-никакой ущерб.
