Когда Храмовники заметили дроны, было уже поздно. Они открыли беспорядочный огонь, но попасть в атаковавшие их беспилотники оказалось не так-то просто. Первая группа надсадно ревущих машин ринулась вниз, при соприкосновении с землей или целью раздались взрывы. Зависший над мастерской разведчик корректировал нанесение ударов, поэтому результативность вышла завидная. Многие Храмовники получили ранения разной степени, некоторые остались лежать на земле. Раненых добивали другие дроны сбросами гранат и мин.
Переполох стоял знатный.
Возможно, Масхарт одним мановением пальцев смог бы разогнать налетевшую жужжащую тучу. Но он был слишком сконцентрирован на поединке, чтобы отвлечься на очередную угрозу. Поэтому, когда рядом с ним упал дрон-камикадзе, взрывной волной снесло и его самого, и Дока. И первые несколько секунд казалось, что оба получили ранения, не совместимые с жизнью, так как лежали они неподвижно и в нелепых позах. Но нет. Первым очнулся Док, взглядом скользнул по внутреннему двору, увидел недавнего противника, нахмурился. Потом повел головой, заканчивая обзор, довольно усмехнулся, не заметив Макса и Сергея ни среди живых, ни среди мертвых, и начал подниматься. Далось ему это непросто, пришлось опереться на остов комбайна, к которому его отбросило взрывной волной. Когда же он выпрямился и снова глянул в сторону Масхарта, лидер Храмовников был уже на ногах. Осколки взорвавшегося дрона посекли его плащ, но композитная броня спасла от худшего. Он тоже первым делом завертел головой в поисках пленников, не увидел ни одного, ни другого и крикнул приходившим в себя подчиненным:
— Они не могли далеко уйти! Найдите их! Они нужны мне живыми!— После чего Масхарт недобро посмотрел на ухмыляющегося Дока.— Продолжим...
Едва заметив, как беспилотники рванули к земле, Макс понял, что это шанс, подаренный неизвестными гостями Михалыча, решившими таким вот образом помочь попавшим в переплет парням. Когда раздались первые взрывы, Храмовники оказались слишком заняты своими проблемами, чтобы обращать внимание на пленников. И хотя корректируемые разведчиком взрывы гремели по периметру внутреннего двора, осколки разлетались во все стороны, поэтому лучшим укрытием в данной ситуации было находящееся рядом строение. Именно туда и рванул Клинцов, не забыв про Серегу. Трудно сказать, что именно творилось в голове Уфимцева — то ли рана его так доконала, то ли внутренне он уже сдался,— но Максу пришлось тащить его за собой силком. Серега ужасно хромал, боль отражалась на его лице пылающим капсом. Макс затолкал его в дом, позади взорвалась граната, один из осколков чиркнул по плечу, но Клинцов этого не заметил.
Отсиживаться некогда. Дом был лишь временным убежищем. Макс собирался сбежать через окно и под прикрытием стен уйти как можно дальше от мастерской. Но Уфимцев, сделав очередной шаг, рухнул на пол.
— Вставай!— Макс протянул ему руку. Не бросать же товарища в беде?
Сергей впервые за последнее время взглянул на него осознанно и как-то печально, а потом покачал головой.
— Вставай, кому говорю!— Клинцов подхватил его под руку, но Серега вырвался, поднялся сам и направился к пулемету.
— Уходи, я их задержу.
— С ума сошел?— удивился Макс. Что толку от пулемета, направленного в степь?
Но Уфимцев знал, что делал. Сначала он попытался снять пулемет со станины. Не получилось. Поэтому он, упираясь ногами в пол, перетащил его вместе со станиной в коридор с дверью, выходившей во внутренний двор.
— Сергей, хорош дурить,— увещевал его Макс.— Валим отсюда, пока есть возможность!
Уфимцев покачал головой и сказал:
— Мне кранты, Макс,— он приложил ладонь к животу.— Она уже здесь, эта хрень. Я чувствую, как она меня пожирает изнутри. Уходи!
Его раненая нога, на самом деле, выглядела ужасно. А о том, что творилось внутри, даже гадать не хотелось. Клинцов прекрасно понимал Сергея, но все еще на что-то надеялся.
— Серега...
— Все, Макс, отвали!
Со двора донесся голос Масхатра:
— Они не могли далеко уйти! Найдите их! Они нужны мне живыми!
Сергей усмехнулся и сказал:
— Как-то так... Прощай!
Он отвернулся и прижался плечом к прикладу, взяв на прицел вход в коридор.
Вопрос — зачем парни понадобились Храмовникам, тем более, живыми — давно мучил Клинцова. Мучил и пугал. Явно ведь, их не ждало ничего хорошего. Поэтому мысленно пожелав Уфимцеву удачи, Макс бросился к окну, перемахнул через подоконник и забурился в кусты.
Через пару секунд раздалась пулеметная очередь...
Глава 16
Как оказалось, умирать не страшно. Саня даже не понял, что он умер: что-то ударило его в грудь, он отлетел назад и упал на спину. Боли он так и не почувствовал — только всепоглощающую слабость. Захотелось спать, но глаза он не успел закрыть. Так и остался лежать, устремив мутнеющий взгляд в серое чернобыльское небо. Рядом кружили мутанты, мимо ковыляли зомбированные, откуда-то издалека доносились редкие выстрелы — ничто это уже не волновало Сашу Глушакова.
Пройдет время, и после очередного выброса он встанет, поднятый неведомой силой, и начнет неприкаянно бродить по Зоне, пока та не дарует ему окончательную смерть.
Впрочем, все случилось даже раньше. Дрогнули ресницы, моргнули глаза, раздался громкий хриплый вздох, испугавший проходившую мимо собаку, подволакивающую простреленную лапу. Саня резко сел, озираясь по сторонам безумным взглядом. Он тяжело дышал, сердце грозило вырваться из груди, которую с каждым новым вздохом пронзало острой болью. Но все это было сущим пустяком по сравнению с бившейся в черепной коробке, пугающей мыслью. Ведь ему показалось, что только что он умер! Он понятия не имел, откуда взялась эта мысль. Быстро ощупал себя, но критических ранений не обнаружил. Да, побаливали ребра, но терпимо. Взглянув вниз, он увидел рваное отверстие в куртке, от вида которого ему поплохело. Рванул пуговицы, оттянул майку и увидел чернеющий синяк в полгруди. Он-то и причинял боль, но дырки не видно. Пальцы нащупали что-то плотное. Сунув руку в карман, он достал пресс советских купюр, в котором торчала окислившаяся от сырости пуля. Деньги, которые ему передал через Клинцова Михалыч. Невероятно, но факт — бабло победило зло. Чудо — иначе и не назовешь. Раньше Санька скептически фыркал, когда в каком-нибудь фильме герой выживал только потому, что пуля попадала то в монету в кармане, то в медальон, то во фляжку, то еще в какую-то хрень. Думал, так не бывает. А вон оно как вышло.
Пуля испортила все купюры, но выбросить их не поднялась рука. Да и пуля была особенная. Глушаков вытащил ее из пачки, решил, потом, когда-нибудь, подвесит ее на цепочку, на память. Вернул предметы в карман.
Снова осмотрелся.
Все пространство вокруг перевернутой машины было завалено телами мутантов и зомбаков, в живых никого не осталось, если не считать облезлой собаки, удиравшей в степь, прихрамывая на заднюю лапу. И вообще, в округе было как-то подозрительно тихо.
— А где все?— спросил Саня.
Ответа, естественно, не получил.
Хотя...
Какие-то подозрительные звуки доносились со стороны развалин мастерской сельскохозяйственной техники. Что-то там гудело и временами сверкало. С некоторых пор непонятное стало напрягать Глушакова. Не хотелось ему туда идти, но надо.
Снова скользнул взглядом по земле в поисках оружия. Куда подевался его ствол? Не нашел. Наверное, машиной привалило. Так и поплелся на звуки, без оружия. Впрочем, по пути попался старый неухоженный, а потому покрытый ржавчиной "калаш", принадлежавший лежавшему рядом зомбаку. Саня не поленился, поднял его, передернул затвор, отстегнул магазин — пусто. Выбросил.
По пути попадались и другие стволы, но без боезапаса. Зомбированные отстреливались до последнего патрона. Саня истерично хихикнул: столько оружия вокруг, а толку?
Во дворе мастерской что-то гулко ухнуло.
Что там, мать вашу, происходит?
Любопытство гнало Саню вперед. Но шел он не спеша. Еще издалека увидел последствия недавнего боя: стены, посеченные пулями и осколками, воронки на месте взрывов, разбросанные тут и там тела.
— А эти тут откуда взялись?
Вне всяких сомнений, перед ним были Храмовники. Мертвые. Неслабо их покосило. Здорово мужики поработали. Но где они сами? И что это за звуки, доносящиеся со двора?
Саня краем обошел появившуюся на пути тушу Ночного Дьявола. К счастью, дохлого — его знатно разворотило крупнокалиберными пулями. Но приближаться к нему все равно было боязно.
До забора оставалось всего-то метров пятьдесят, когда через пролом Саня увидел картину, напомнившую ему один популярный фильмец. Во дворе друг напротив друга стояли двое. Один был облачен в навороченный защитный костюм, похожий на доспехи, его голову закрывал шлем с темным забралом. Другой выглядел попроще — какой-то бородатый мужик в простеньком деревенском наряде. Ну, вылитые Дарт Вейдер и Оби-Ван Кеноби, сошедшиеся в непримиримой смертельной схватке. Им только световых мечей не хватало! Но Силу они использовали на всю катушку. Воздух вокруг них так и гудел, так и сверкал проскакивавшими разрядами молний. Пахло свежестью озона с кислинкой сожженного в недавнем бою пороха. Сам поединок выглядел скучно. Такое впечатление, будто они, молча и уставившись друг на друга, пытались задавить противника морально. И лишь изредка они наносили непосредственные удары, отчего вздрагивала земля, и во все стороны расходились обжигающие волны.
Позади раздалось рычание.
Саня осторожно обернулся и увидел поднимающегося с земли Дьявола.
Было уже это, было! Правда, в тот раз у Глушакова имелось оружие, а сейчас он остался против Дьявола с голыми руками. Этот, как и тот, был еле жив. Но целеустремленности ему не занимать. Едва держась на лапах, он заковылял к Глушакову.
— Ты серьезно?— скуксился Саня.
Что делать?
Завертел головой. До ближайшего ствола было далеко, да и страшно поворачиваться к этому чудовищу спиной. Так и представлялось: только отвернешься, и он прыгнет.
Обращаться за помощью к мужикам, будто сошедшим с киноэкрана, смысла не было. Им и без него развлечений хватало. Да и опасно, не зная ху из ху. Не придумав ничего лучшего, Санек попятился боком, не сводя глаз с Дьявола.
А тот очень быстро приходил в себя. Саня видел, как затягиваются страшные раны, как все увереннее он держится на ногах, как четче и стремительнее становятся его движения. Нужно было поторапливаться. И Санек решился: рванул к лежавшему на краю воронки автомату. И спинным мозгом почувствовал, как ускорился мутант. Да что уж там — Саня слышал его тяжелые шаги, перешедшие в прыжки. И они неумолимо приближались.
До оружия оставалось всего ничего, но Саня не стерпел, обернулся. В самый раз: Дьявол прыгнул. Глушаков кинулся в бок, пропустив мимо себя летящую тушу с раскинутыми в стороны передними лапами. Мельком заметил, как тот приземлился на траву аккурат между Глушаковым и автоматом. Пришлось на ходу менять планы. Точнее — спасаться бегством.
Саня рванул, что было сил, куда глаза глядят. Обернулся, заметил, как поотстало чудовище, и тоже перешел на шаг — трудно было дышать, да и легкие будто иглой пронзало в месте кинетического удара пули. Так, прижимая ладонь к груди, он и шел, постоянно оглядываясь назад. Дьявол, постепенно регенерирующий, но все еще слабый, брел за ним.
— Отстань, а? Чего привязался?!— крикнул ему Саня. Увидел камень, поднял, швырнул в чудовище. Не попал. Зато разозлил. Дьявол снова перешел на прыжки, заставив Глушакова ускориться.
Так они перебрались через холм и углубились в степь. С каждой минутой мутант выглядел все свежее, а Саня, напротив, начал уставать. Дьявол уже резво передвигался, забегал то слева, то справа, но приближаться к Саньке почему-то не спешил. А Глушаков разглядел впереди какое-то приземистое строение и спешил добраться до него прежде, чем до него доберется уродливая тварь. Он издали видел проржавевшую помятую ударами и пулями, но все еще прочную стальную дверь.
А если она заперта?
Плевать! Добраться бы до нее прежде, чем набросится Дьявол, захлопнуть перед носом чудовища, запереть на тяжелый засов, приводимый в движение большим колесом...
Саня не выдержал и побежал, что было сил. Дьявол словно сообразил, что добыча вот-вот ускользнет, перестал лавировать и устремился по следам человека. Скорости был несоизмеримы. Монстр быстро настигал добычу частыми прыжками, Санька оборачивался чуть ли не на каждом шагу, чувствуя, что не успевает, но все еще на что-то надеясь. В какой-то момент нога провалилась в пустоту, и он полетел вниз, так и не поняв, что с ним произошло. Под ноги подвернулся выступ, но Глушаков снес его весом, отлетев к противоположной стене, попытался зацепиться за следующую неровность, однако пальцы соскользнули, и он полетел дальше, больно стукнувшись головой о камень. То он летел в свободном падении, то скользил по земле, сдирая кожу. С каждым мгновением становилось все темнее. Под ноги попал торчащий из разорванной бетонной плиты кусок арматуры, скользнул вдоль бедра, распарывая плоть. Саня попытался схватиться за него рукой, и снова его постигла неудача. Еще через мгновение падение резко оборвалось, и Глушаков оказался зажатым со всех сторон обломками рухнувших плит.
Ему показалось, что он летел вниз целую вечность. На самом же деле все падение заняло пару секунд. Понять это было просто — следовало только задрать голову, чтобы увидеть тонкую извилистую полоску неба метрах в десяти-двенадцати над головой. Несмотря на пасмурную погоду, она была очень яркой на фоне окружавшего Саню сумрака. И только сейчас он понял, что с ним произошло. Банально — он провалился в трещину в земле, которую скрывала густая трава. Не заметил вовремя и провалился. При этом его изрядно помяло и пообтесало: болело и ныло все тело, особенно распоротая нога. Но ни увидеть рану, ни дотянуться до нее Санька не мог, его заклинило между бетонных обломков — не пошевелиться. Все, что он смог — это задрать голову и посмотреть вверх, на манящую и недостижимую полоску серого неба. Пару раз над трещиной что-то промелькнуло. Не иначе бесновался разъяренный Ночной Дьявол, упустивший свою законную добычу. Доигрался! И встреча с ним казалась теперь Глушакову не самым худшим из бед. Участь, которая была ему уготована, казалось ему гораздо суровее.
Нет, он пытался выбраться из западни. Он дергался, цеплялся пальцами за крошечные неровности на окружавших его обломках, пытаясь вытянуть тело из сдавливавшей его тело теснины. Временами ему становилось тяжело дышать, казалось, что камни давят на грудь. Еще хуже становилось от мысли, что ему не удастся отсюда выбраться, и очень скоро он умрет от голода и жажды, так как никто не придет ему на помощь — кричи не кричи. Или — что скорее всего — сойдет сума от безысходности. А это казалось еще хуже. Он то орал и бился, впадая в истерику, то обмякал, шмыгая носом и растирая сопли по плите, то снова рычал и рвался к свободе, как мог. И не сказать, что безрезультатно. В какой-то миг ему удалось высвободить левую ногу, прежде зажатую между камней. Потом, опираясь на нее и морщась от боли, он вытащил правую, порванную арматурой. Кровищи натекло немерено. Он не видел ее, но чувствовал, как она пропитала штанину, прилипшую к ноге. Ему удалось преодолеть сантиметров двадцать вверх, и это все, что он смог выжать из ситуации. Как он ни старался, но ему не за что было зацепиться, чтобы продолжить подъем. К тому же в провале было слишком тесно, чтобы попытаться выбраться методом распорки. Он пытался, но руки и ноги соскальзывали, и он снова падал вниз, рискуя провалится еще ниже, чем был в самом начале.
