Буквы, вышитые на крепкой холстине, сохранились, пусть и не все. Похоже, когда население этого города познало локальный зомби апокалипсис, кто-то выжил.
Интересно, что случилось с этими людьми? Смогли ли они сбежать? Пришла ли помощь? Или их уделом стала тяжелая и медленная смерть от голода и жажды, когда запасы подошли к концу, а водопровод перестал работать?
От этих мрачных мыслей меня отвлек новый звук.
Шарк, шарк.
Я резко остановился и принялся озираться по сторонам, дети последовали примеру.
Шарк, шарк.
Ближе, громче, отчетливей.
Шарк, шарк.
Еще ближе и громче, а миг спустя к нему добавилось еще и глухое ворчание.
Я сглотнул, передал поводья Илэру и, сжав трясущимися руками древко копья, сделал пару шагов вперед по направлению к источнику звука.
Шарк, шарк.
Он шел откуда-то из-за школы, из дворов. Я жестом приказал близнецам оставаться на месте, а сам, пригнувшись, двинулся туда. Встрепенувшийся архидемон уселся на плечо и, надо сказать, сейчас я был благодарен ему за это.
Шарк, шарк.
— Угх-гррр...
Я подобрался к школе и выглянул из-за угла, после чего тотчас же спрятался в импровизированное укрытие, с трудом пытаясь унять дрожащие руки.
— Бл...бл...бл...
Других слов просто не оставалось.
По тротуару прямиком ко мне направлялось нечто... кошмарное.
Пожалуй, лучшего определения для этой твари и подобрать было нельзя. За прошедший месяц я повидал немало непонятной хрени, но это... Оно било все рекорды.
Гниющее, покрытое струпьями и ранами, с длинными, точно у гориллы, руками и деформированными когтистыми пальцами, это существо походило на зомби из фильмов разве что отвратительной безносой харей и раззявленной пастью. В последней, правда, вместо человеческих зубов торчали острые игловидные клыки. И их было много, очень, очень много. С башки монстра свисали отдельные седые прядки, одна нога его — сломанная в нескольких местах — волочилась, а из пробитой плоти торчали обломки костей.
Горячая волна страха поднялась к горлу, вызвав тошноту, и опустилась к низу живота, намекая на то, что можно обгадиться, и, надо сказать, отказаться от столь великодушного предложения было на удивление тяжело.
— Айш-нор, — тихо-тихо, прошептал я, — что это за тварь?
— Мертвец, каких я видывал немало. Он поднят к жизни силой злой. Души уж нет, а что осталось — убей скорей, даруй покой.
— Легко говорить. Это меня, если что, жевать будут.
Демон лишь презрительно каркнул, намекая на то, что время болтовни прошло.
— Да чтоб тебя.
Понадежнее перехватив копье, я выскочил из-за угла, оказавшись буквально в паре метров от монстра.
Мы замерли, внимательно глядя друг на друга. Оцепенение длилось от силы пару секунд, после чего монстр взревел и прыгнул.
Наверное, будь его нога целой, на этом бы все для меня и закончилось, потому как рывок твари внушал искреннее уважение и не меньший ужас. Но покалеченная конечность сыграла с чудовищем злую шутку, и зомби вместо того, чтобы обрушиться на меня, растянулся на выщербленном асфальте, раскинув когтистые лапы в стороны.
Такой момент следовало использовать по полной, и я, не раздумывая, вонзил копье ему в голову, затем еще, еще и еще. В фильмах подобное обычно помогало, но вот сейчас тварь отчего-то и не думала подыхать, напротив, она махнула лапой, попав мне по ноге.
Боль обожгла голень, и я, неловко отступив, плюхнулся на задницу, а тварь дернулась вперед, попытавшись достать когтями.
Не думая, я выставил перед собой правую руку и ударил очередным снопом молний, отбросивших зомби на пару шагов назад, затем еще одним и еще, и еще.
Магия, превращающая обычных людей в изуродованные трупы и рвущая тела на куски, всего лишь раззадорила монстра. Тот кое-как поднялся, вырвал копье из тела и отбросил его в сторону, после чего, выставив перед собой руки, поковылял в моем направлении.
Один глаз, пробитый копьем, вытек, из пасти сочилась алая кровь, а сквозь лобную кость, кажется, виднелся частично сгнивший мозг, но чудовище и не думало останавливаться или сдаваться.
— Айш-нор, как его убить?
— Меть в сердце, неуч, только так врага навек ты остановишь!
— А раньше сказать религия не позволяла?
Архидемон лишь каркнул и отлетел подальше.
— В сердце? И как до него добраться? — я бросил лихорадочный взгляд на копье.
Так близко и так далеко. Теперь не дотянуться, как бы ни хотелось. Стрелять тоже нельзя. Уверен, что шум привлечёт друзей со всей округи, а значит... Замедлим!
И вновь верная Длань Мертвецов затащила катку. Монстр, схваченный костяными руками, замер и принялся отчаянно вырываться, а я метнулся к копью, подобрал его и направил в своего обездвиженного врага.
— Стало быть, тебя колоть в сердце? Ну ладно, попробуем!
Я бросился на тварь и ударил. Лезвие вонзилось в грудь монстра и, встретив некоторое сопротивление, пробило ее навылет. Буквально в ту же секунду из мертвеца как будто вытянули всю жизнь. Он упал, подобно марионетке с обрезанными нитями, всей своей массой навалившись на мое оружие. Я выдернул копье и отступил на шаг.
—
* * *
, — я повалился на колени. — Что это было? Почему он такой прочный?
— Не прочен он, а ты убог. Будь чуть сильней, врага б не превозмог, а раздавил, как таракана.
Ворон сел на искрошившийся поребрик и внимательно воззрился на меня.
— Слаб и труслив, и очень глуп. Имел оружье против монстра...
— Оружие? — оборвал я Айш-нора. — Копье, что ли? Владения мало, пользоваться бы им еще научиться. Да и косячил я изрядно.
Ворону явно не понравилась рефлексия и у меня внутри черепной коробки прошелестел тяжелый вздох.
— Ошибки мудрых закаляют, а дураков лишь убивают, — оптимистично заметил архидемон, перелетая ко мне на плечо. — Кем будешь ты? Реши скорей, пока еще не слишком поздно. А коль не сможешь, не жалей, что монстрам станешь пищею для роста.
— Угу, — я с трудом поднялся и рассмотрел изуродованную штанину — опять придется работать иглой и ниткой — после чего побрел к близнецам.
Не то что бы мне прямо так уж нужен был этот бой, однако следовало понять на что монстры способны и чего от них следует ждать. Эту задачу выполнил. Через задницу, но лучше уж так, чем никак.
Мой плачевный вид не слишком обрадовал детей, которые стали выглядеть еще испуганней, хотя, казалось, больше уже просто некуда.
— Пахан, все на мази? — уточнил Илэр, нервно сжимая арбалет в руке.
— С пивом потянет. Единственный большой плюс искажения заключается в том, что у тебя появляется регенерация. На мне все заживает, точно на собаке.
Я деликатно не стал уточнять, что лечение серьезно так завязано на трате магических сил, которые уже сейчас пришлось восполнять двумя полосками мяса. Не добавил также и то, что даже у этой восхитительной способности есть серьезные ограничения, и она не может восстановить сразу все повреждения, особенно если тех много.
Зачем пугать спутников понапрасну?
— Как там животные, не буянили?
— Нет, ллинг успокаивает их, — Морвин указала на Чучу, забравшегося на макушку первой лошади и буравившего меня мудрым хомячьим взглядом.
— Ну хоть что-то хорошо. Молодец, пушистый, следи, чтобы копытные не начали ржать и не разбежались.
— Пи!
Что ж, будем считать это согласием. Я принял повод и махнул спутникам.
— Идем дальше.
* * *
Целых два часа мы продирались через город. За это время встретили четырех монстров, но на этот раз дела с ними шли пободрее, несмотря даже на то, что новые обитатели мертвого города оказались неповрежденными. Я бил молниями по ногам, стараясь повредить или даже оторвать их, если получалось — повторял этот трюк с руками, затем оплетал лежачих монстров Дланью и только после этого разрушал сердце. Манозатратно, зато безопасно. Плюс с каждым разом получалось все лучше и лучше.
— Ачивка "Айзек Кларк" разблокирована, — мрачно пошутил я, расчленив и прикончив очередного монстра и оглядываясь по сторонам.
Мы забрались достаточно глубоко в мертвый город, но он мало изменился. Всё такие же разрушенные здания, кучи машин на дорогах да буйно разросшаяся зелень. Однако тишина, нарушаемая лишь нашими шагами да цоканьем подков по асфальту, изрядно портила нервы, которые и так были натянуты, словно тросы.
Не может все быть так просто. Да, согласен, окраины за долгие десятки лет должны быть зачищены, причем плотно и надежно, а что насчет центра? Сильно в этом сомневаюсь, ведь в противном случае жители королевства давным-давно растащили бы тут все на запчасти.
Такие сокровища гниют, а местные отправляют лишь небольшие партии искателей приключений на задницу, которые время от времени приволакивают что-нибудь подходящее.
Сколько тут стали гибнет под проливными дождями? А сколько отличного кирпича, который можно снова пустить в дело? А кабелей, проводов и еще черт знает чего? Нет, если бы этот город не оставался смертельной ловушкой, его давным-давно раздербанили бы, а, значит, предельная осторожность и никакого риска!
Пару раз мы отправляли в полет нашего потустороннего дрона, но тот не сумел найти ничего, заслуживающего внимания, а это, в свою очередь, наводило на еще один — очень печальный — вывод: зомбари прячутся.
Когда напряжение стало совсем уж невыносимым, мы свернули с очередного шоссе и вошли в приятную прохладу большого двора. Липы тут разрослись до таких высот, что возвышались над аккуратными пятиэтажными домиками, а в самом центре торчала статуя.
Непонятный хрен в пиджаке, брюках и жилетке, воздев руку, указывал путь.
Ей богу, ему б еще лысину и можно писать фанфик о Ленине-попаданце, исэкайнувшемся в Дамхейн после смерти. Мы медленно и осторожно подошли к статуе.
Некогда тут разбили небольшой красивый парк с кустами роз, клумбами и дорожкой, ведущей к статуе. Это было давно, еще до того, как мир утонул в огне и смерти.
Теперь же парк разросся едва ли не на все пространство двора, а потому, чтобы пробиться вплотную к статуе, окруженной колючими кустами, следовало обзавестись хорошим секатором. Или огнемётом.
Поэтому мы подошли так близко, как только смогли, и остановились, разглядывая древнюю скульптуру. Время не пощадило и ее: бронза позеленела, мрамор осыпался, а надпись на табличке выцвела, облупилась и почти не читалась.
— Это был древний король? — прервала тишину Морвин.
— А не пох? — насупился Илэр, в очередной раз почесав синяк под глазом. — Он сдох непойми когда.
— Возможно, — предположил я, — какой-то культурный деятель или политик, не обязательно король. А может даже ученый или поэт, им тоже иногда ставят памятники.
— В вашем мире, господин? — уточнила девочка.
Я кивнул.
— Думаю, не только в нашем. Желание увековечить великих — одинаково для всех людей.
Даже жаль, что, когда я умру, не останется не то что памятника, но даже и могилы. Ведь клятая магия Матери Леса вытащила нас именно по этому признаку, не так ли?
Я не стал озвучивать эту мысль, лишь вздохнул, оглядываясь по сторонам. Вроде бы ничего подозрительного, но как-то очень неуютно, тревожно в этом городе. Наверное, из-за неестественной тишины. Ни гула машин, ни шума людских голосов, ни звуков музыки, доносящихся из открытых окон. Лишь тишина и запустение. И смерть, не желающая успокоиться.
Интересно, что же тут творилось, когда началась война? Как быстро население превратилось в живых мертвецов и почему они не расползлись по окрестностям? И сколько еще чудовищ таится в переулках, подвалах и домах?
От невеселых размышлений меня отвлек вернувшийся Айш-нор. Демон выглядел крайне напряженным, что тотчас же унесло прочь все лишние мысли, оставив один лишь страх.
— Проблемы? — спросил я.
— Путь прегражден врагом серьезным, там слишком много мертвецов. Пойдем вперед и не вернемся, скажи мне, к смерти ты готов?
Я мрачно скривился.
— Все так плохо?
— Идем, скорей я покажу, а после сам решать ты станешь.
Мы оставили близнецов в казавшемся более-менее безопасным дворе, а сами направились вперед. Идти пришлось недолго: каких-то два квартала — и ворон привел меня к высотке.
— Иди в нее, затем наверх, обзор нам нужен лучше всех, — приказал он.
Я не стал спорить и аккуратно просочился в зев снесенных с петель дверей. Говоря честно, подниматься по замусоренной темной лестнице было страшно до усрачки. Каждый шорох, каждый стук, каждый лязг заставлял трястись от ужаса, но, к счастью, большая часть этих самых звуков издавалась мной, а потому до двери, ведущей на чердак, получилось добраться без каких бы то ни было усилий. Она оказалась заперта, но не для моей руки. Один короткий удар — и замок вывалился, а мы с Айш-нором продолжили восхождение, выбравшись, наконец, на крышу.
И тут нас ждал сюрприз. Та оказалась обитаемой. Точнее, мне так показалось в первую секунду — когда взгляд зацепился за импровизированный тент, внутри которого лежали какие-то свертки. Мгновение — и наваждение пропало. Тент, бывший некогда отличной парусиной, превратился в почти сгнившую тряпку, а свертки же...
Мы подошли чуть ближе, и я с чувством выругался.
Наконец-то удалось найти скелеты. Первые за часы, проведенные в этом проклятом месте.
Я забрался под тент и присел на корточки, разглядывая покойных. Четыре человека: двое взрослых, два ребенка, обнявшихся и укрытых разлетевшимся на лоскуты одеялом.
Рядом — множество ржавых консервных банок, полусгнивший котелок над тем, что с трудом получалось опознать как походную горелку, небось, тоже работающую на каком-нибудь духе или гремлине. А может, и на местном аналоге керосина, если он был. Кто знает... и какая теперь разница.
Возле одного из скелетов валялось нечто, напоминавшее блокнот. Увы, время не пощадило его, а потому последние слова семьи, умершей в этом месте, никогда не дойдут до потомков. А вот небольшой пузырек рядом оказался куда более красноречивым. На темном стекле рельефно выдавались вперед череп со скрещенными костями.
Не требовался дедуктивный метод Холмса, чтобы все понять.
Они укрылись на крыше, пытались выживать как могли, надеялись на помощь. Та не пришла. Кончилась еда. И тогда родители, чтобы не мучать детей и себя, приняли яд.
Врагу не пожелаешь такой участи!
Я поднялся и склонил голову, приложив руку к сердцу.
— Спите спокойно, неведомые люди прошлого, — прошептал я, выдыхая. — Айш-нор, показывай.
— Любой край выбери скорей, увидишь...
— Так, мы вошли с северо-западной стороны, шли почти полдня, смещаясь на юг, значит...
Я подошел к краю, открывающему вид на окраину города, до которой, впрочем, расстилалось немало кварталов, что давало надежду не попасть в прицел местных пограничников.
Ух ёж же ж вашу ж бдядь!
Не знаю, что именно привлекло сюда мертвецов, но было их не много, нет. Просто дохрена! Всюду торчали полусгнившие когтистые фигуры, медленно шагающие по шоссе, ныряющие на второстепенные улицы и выбирающиеся из дворов. Кто-то заходил в дома, кто-то даже стоял возле окон. Я достал из рюкзака трофейную подзорную трубу и приложил ее к правому глазу.
