Ветер и крылья - 5

Он не сможет глядеть на рассвет, и знать, что для нее это в последний раз.

Не сможет...

Филиппо ему заплатит за это, страшно заплатит, о смерти будет молить, как о милости, но Адриенну это не вернет.

Никогда...

Не будет ее глаз, улыбки, ее серебристого смеха... не будет — ЕЁ.

И все сильнее накрывает отчаяние.

Почему — так!?

Почему, за что, так неправильно, нехорошо, нельзя...

Жизнь не слушает и не интересуется человеческими страданиями. И луна заглядывает в окно, словно оскаленный череп. И ухмыляется.

Чего ты хотел, человек? Ты же сам ее приговорил?

Ты сам, все сделал сам. И она уйдет по солнечному лучу, а ты останешься. И выть будешь от отчаяния, и кровью захлебываться, и каждый раз вспоминать... царапнет — и вспомнишь. И никакая черная магия тебе не поможет.

Для каждого своя цена.

Для Иларии, которая стала бесчувственной, для Виолетты которая решила остаться человеком, и даже для чернокнижника, который так хочет власти.

Но смысл цены один и тот же.

Боль.

Жуткая, жгучая, отчаянная...

Думаешь, тебя не найдут, чем зацепить?

Наивный....

Анжело Санторо опрокинул еще кубок с вином. Может, хоть с десятой бутылки возьмет? Или с двадцатой?

Кристалл на его груди пульсировал, подавая хозяину сигналы опасности, но...

Это кардинала вино не брало. А вот его чутье давно уже утонуло... кажется, на шестой бутылке. Или на восьмой? Даже и не булькнуло.

* * *

— Дан Нери!

Помощник постучал в покои коменданта, давая понять, что пора бы и делом заняться?

Скоро рассвет... пока все приготовишь, пока то да се... король на казнь не пожалует, но организовано все должно быть на высшем уровне. Ему ведь доложат.

И свидетели будут...

Ответа не было.

— Дан Нери!

Даже когда помощник заколотил в дверь по-простому, ногой, отклика он все равно не дождался.

— Ньор Федеричи? — поинтересовался у него стражник.

Что делаем-то? Ась?

Ньор думал недолго.

— Ломайте дверь.

Против стражников, да с алебардами, да с топорами и ломками у той не было никаких шансов. Дерево треснуло, крякнуло и поддалось.

— Матерь Божия, — застыл на пороге ньор Федеричи.

Рядом с ним так же застыли стражники.

Как-то не вписывался в картину их мировоззрения мертвый комендант, и рисунок на полу тоже никому не нравился.

Кто знает, сколько бы они так стояли, если бы не грохнулся кто-то в коридоре. Видимо, удрать пытался, поскользнулся, выругался...

Ньор Федеричи пришел в себя...

— Так. Я сейчас проверю, на месте ли королева, и будем готовить все к казни.

— А... — вякнул кто-то из стражников.

Глупые возражения ньор Федеричи отмел взмахом руки.

— Король со всех спросит.

Это было чистой правдой. И спросит, и отвесит, и как бы самим не разделить судьбу королевы, если казнь сорвется.

И то сказать... кто нужен для казни?

Королева и палач. Остальное — так, мелочи. Ерунда. Свита...

Комендант должен все организовать, но если он этого и не сделал... ну так что же? Ньор Федеричи справится не хуже. А там, может, и даном по результату станет?

Все может быть...

И ньор Федеричи помчался по этажам.

Плаха, палач, королева... последняя никуда не делась. Эданна Чиприани заглянула в щелочку и даже ньору кивнула.

Лео посмотрел сам — сидит ее величество на подоконнике, на небо смотрит.

— Ничего она не просила?

— Нет.

И то понятно. Вот что ей может быть нужно?

Уже ничего.

Плаха — готова?

* * *

Мия и Лоренцо переглянулись.

Им бы туда!

Руки чесались немножко подраться! Чуть-чуть... они бы и монахам оставили, и сами позабавились... что такое штук по двадцать волков на человека?

Ерунда!

Даже говорить не о чем!

Но — нельзя.

Монахи решительно определили обоих Феретти в охрану к ее величеству. Ну то есть — попросили не путаться под ногами, чем сильно обидели и Мию, и Лоренцо. Но — не поспоришь.

Доминиканцы действовали уверенно и спокойно.

Это Леверранское чудовище могло и не с такими справиться. Но там другое. Там и древней крови было побольше, и опять же, поди, поймай волка в лесу?

А обычная нечисть...

Братья привыкли с ней бороться, и действовали слажено, как на учениях.

Сначала выманивали на кровь, которой с собой оказалось несколько фляг. Нет, не человеческой. Скотобойню посетили.

Потом расстреливали посеребренными болтами из арбалетов и добивали, кого не успеют отстрелить. Без потерь не обходилось, это верно.

Нескольких братьев уже покусали, один, слишком самонадеянный, погиб на месте. А вот нечего гулять вразвалочку!

Это — нечисть!

К ней надо подходить осторожно, и ждать, что тебя цапнет... так и получилось. Притворилась одна из тварей мертвой, и дотянулась лапой. А с распоротым животом, да когда все кишки наружу вывалились...

Нет, так не побегаешь.

Доминиканцы уверенно продвигались к собственно поместью. К дому его преосвященства. Когда знаешь, где тебя ждет засада, это несложно.

Ну и сыграло свою роль опьянение.

Будь кардинал в полном рассудке, потери были бы намного больше. Ему всего лишь стоило скомандовать: 'защищать!' — и вся нечисть кинулась бы на людей.

А он просто приказал патрулировать, не показываясь людям на глаза. Рано пока еще.

Результат был вполне предсказуем.

Нечисть и пыталась дозваться своего господина, но бесполезно. Ох уж это вино...

* * *

— Ваше величество, я прошу вас... осторожнее.

Брат Томазо понимал, во многом их мизерные... да-да, мизерные, двое убитых, шестнадцать раненых больше чем на сотню голов дохлой нечисти, потери — это потому, что Адриенна с ними.

Она и показала, куда бить, и сказала, кто где находится, да и просто... монах не мог это сформулировать точнее, но нечисть... словно бы для галочки сопротивлялась. Для проформы...

И мечтала о смерти.

Все было верно.

Адриенна могла дать несчастным изуродованных душам свободу. Они это знали, и не старались особенно усердствовать. Есть жизнь хуже смерти, еще как есть... особенно, если ты нечисть, но помнишь, КАК это было. По-настоящему, на воле...

Отпусти, королева...

И Адриенна улыбалась лунным лучам, по которым взбегали вверх несчастные измученные души.

Легко-легко. Словно в детстве....

Она почти видела их. Словно клочки тумана, которые скользят вверх по серебряным ниточкам. И им — хорошо... И ей хорошо.

Отпускать на волю всегда приятнее, чем сажать в клетку.

Но в дом к кардиналу надо было идти ей. Не кому-то другому, именно ей. Братья могут и не справиться.

Мия и Лоренцо?

Можно даже не спрашивать. Они не просто будут рядом — их не выгонишь. Разве что связать, оглушить, запереть... выберутся и очень резко выразят свою обиду.

Поместье Санторо не было замком.

Самый обычный дом. Без рва, без крепостной стены, без вала... оно и понятно. СибЛевран — на границе. В захолустье. Там и разбойники, и черт знает кто...

Санторо — под столицей. Буквально час — два езды... строить под столицей укрепления? Как минимум — это странно. Да и не такой уж древний род — Санторо. Они на эту землю пришли вместе с Эрвлинами, получили кусок земли, отстроились... но не до крепости.

Просто особняк.

Центральный вход, два крыла, три этажа, множество комнат...

Адриенна точно знала, где находится кардинал Санторо. Чувствовала.

Теперь — чувствовала. Когда не знаешь, что искать, найти сложно. А когда ты уже знаешь, когда видела, когда соприкоснулась с этой силой...

Адриенна уверенно показала на левое крыло.

— Он там.

— Мы идем вперед, ваше величество. Потом вы, потом опять монахи, — брат Томазо не суетился. Спокойный деловитый работник войны. Он знал, что нужно делать, он это делал.

Нечисть?

Тем хуже для нечисти.

И ложатся под ноги мраморные плитки пола.

Поворот, еще один поворот... и вот перед ними закрытые двери библиотеки.

Адриенна посмотрела на брата Томазо. Тот сделал шаг вперед — и постучал. Ответом ему стал прилетевший в дверь кубок.

* * *

Гостей кардинал не ждал. Слуги... и те до утра из своих комнат не выйдут.

Жить всем охота. Сами запираются, сами опасаются, и правильно, между прочим. Нечисть не разбирает, кто тут служит, а кто так... с самоубийственными целями ходит.

А то с какими ж еще? Если знаешь, что тебя могут съесть и разгуливаешь где ни попадя? Точно, самоубийца.

И скрип отворившейся двери воспринял даже с изумлением каким-то. А уж когда увидел...

В дверях стояла Адриенна. Стояла себе... в простом светлом платьице, смотрела синими глазами... мерещится.

Точно...

Анжело и не мог подумать иначе. Ну откуда, откуда тут Адриенна СибЛевран? Да еще в таком виде?

С распущенными волосами... он и не видел ее никогда простоволосой, Адриенна или приказывала заплести волосы в косу, или укладывала сложные прически, с улыбкой на тонких губах.

И красотка рядом с ней... откуда?

Такую кардинал и не видел ни разу, иначе бы запомнил. Наверняка.

Золотые волосы, карие глаза, личико — словно воплощенная мужская фантазия, одни губки чего стоят — такие полные, яркие...

Ему точно чудится.

Кристалл на груди полыхнул так, что даже ослепил на минуту. Но после десятой бутылки...

Вино — штука коварная. Пьешь, пьешь, а потом тебя ка-ак догоняет! Да ка-ак глушанет! Вот это с даном Анжело и случилось.

Он кое-как поднялся из кресла.

— Риен... любимая...

Адриенна едва не отшатнулась. И так-то было неприятно, а уж сейчас...

Когда мужчина себя контролировал, он и свою силу держал под контролем. Она все равно чувствовала отвращение, просто понять не могла, в чем дело. Сейчас неконтролируемая и неуправляемая сила хлестала во все стороны. И Адриенна невольно поморщилась.

Гадость...

— Я ведь все... я бы для тебя, я бы... за что ты меня!!?

Мия выяснять кто и за что не стала. И медлить тоже, и размышлять.

Одно уверенное движение. Только одно.

Клинок описал дугу — и голова дана Санторо покатилась с плеч. За все хорошее!

За Комара, за волков, за тех, кого они сожрали, за Леверранское чудовище, за принесенные тобой жертвы... как-то слишком быстро кардинал кончился. Вот беда — два раза не убьешь!

Но это был еще не конец.

Голова мужчины покатилась по полу. Из разорванных острой сталью артерий хлынул поток крови.

Говорят, что при обезглавливании человек еще живет несколько секунд. До минуты — живет. *

*— жутко, но факт. Шарлотта Кордэ, Антуан Лавуазье, Анри Лангиль доказали это своим примером. Да и Беляевская 'Голова профессора Доуэля' не на пустом месте создана. Собаки и черепахи во имя науки точно страдали. Прим. авт.

Это оказалось чистой правдой.

Разум, предсмертным усилием сбросивший оковы вина, осознал свою смерть. Ясные и чистые глаза уставились на Адриенну с такой ненавистью, что женщине стало дурно. И губы шевельнулись.

Всего несколько слов.

Почти неслышных, обозначенных только движением мышц, но этого хватило.

И снаружи послышался дикий волчий вой. Истошный, яростный, свирепый вой хищника, которого не просто спустили с цепи, а еще и горящей головней ткнули. Глаза кардинала помутнели.

Адриенна бросила взгляд на Мию.

— Убейте всех, — перевела подруга. — он спустил свою свору с цепи. Знала бы — била в сердце.

Снаружи послышался человеческий крик. Потом еще один.

Адриенна дернулась, заметалась...

Что делать, что же делать...?

На плечи легли теплые руки Лоренцо.

— Тихо, родная моя. Я рядом... успокойся. Подумай... ты сможешь их как-то отпустить?

— Нет, — почти вскрикнула Адриенна. — Их надо убить для этого... я не могу.

— А можешь отменить приказ?

— Но я не...

— А он — как?

Адриенна перевела взгляд на тело в простой белой рубахе и черных штанах. И сообразила.

Кристалл!

Конечно же, кристалл! Который до сих пор был на шее трупа, который пульсировал, волновался...

Энцо, родной мой, какой же ты умный!

Адриенна сделала шаг вперед — и подхватила с пола окровавленную цепочку. Но надевать не стала — мерзко. Вместо этого она зажала в ладонях само распятие.

Ощущение было — неописуемым. Словно она держит в ладонях живое существо. Какого-нибудь мерзкого кислотного слизня, который еще и льдом плюется, и обжигает, и...

— Ваше...

Ворвавшийся в комнату брат Томазо обнаружил у своего горла лезвие клинка. Орать и отвлекать подругу Мия никому не позволит.

— Чшшшш! Сейчас Риен это исправит!

Сработало. Брат Томазо застыл на месте. Ему хотелось объяснить, что отовсюду лезет какая-то нечисть, что волки взбесились и кидаются на людей, что надо уходить...

Но — как?

И долг не позволит, и количество нечисти. Не пробьешься. Просто не пробьешься...

Адриенна даже не слышала этого разговора. Она отняла одну руку от слизняка и протянула Лоренцо.

— Режь.

Энцо скрипнул зубами, но осторожно царапнул кинжалом ладонь Адриенны. И женщина вновь обхватила кристалл.

Вот теперь — да.

Теперь все было правильно. Ее кровь давила слизня, обжигала, заставляла корчиться от боли и ужаса... они взаимно жгли друг друга.

И Адриенна словно проваливалась куда-то.

В темноту, в бездну... Там было тихо и спокойно, только в ушах шептал навязчивый голос.

Зачем тебе эти людишки? Ты рождена для другого, а они тебя не поняли, не оценили, прими, прими, прими меня...

Руки Лоренцо были такими надежными. Такими уютными... и так прочно удерживали ее над бездной.

Не нужна ей власть.

И сила таким путем не нужна.

И люди... какая разница, как поступают они? Важно, как поступаешь ты. Каждый отвечает перед собой, а правитель — за всех. Нашли, чем искушать... тьфу!

Адриенна что было силы сдавила кристалл.

Не будет тебе пощады, дрянь!

Я не знаю, кто ты и что ты, кому приносил жертвы дан Санторо, кого призывал и кому клялся! Но это — моя земля!

Мои люди.

Мое королевство...

Мой Сибеллин...

И я никому его не отдам.

Кровью Высокого Рода!

Кристалл полыхнул ярким пламенем сквозь стиснутые пальцы — и осыпался черным пеплом. Адриенна медленно разжала пальцы и поглядела на обожженные ладони... да, это долго не заживет. Это даже не волдыри — до мяса...

За окном стихли дикие крики. Нечисть разбегалась.

Лишенная управления, лишенная вожака... они еще натворят зла. Они еще будут охотиться, и убивать людей, но и на них найдется управа. И теперь доминиканцам будет легче.

Адриенна посмотрела в окно.

На небе медленно проявлялась светлая полоса.

Занимался рассвет.

* * *

— Ваше величество...

Моргана отвела взгляд от окна и поглядела на эданну Сабину.

Час назад фрейлины пришли в комнату.

Неясно, чего они ожидали, но уж точно не абсолютно спокойной королевы, которая сидит на подоконнике и гладит кота.

Принесли ванную. Моргана с удовольствием вымылась, сама заплела волосы, не давая никому вытащить из них прядку волос Адриенны... мало ли что?